ДОЛГОВОЙ КРИЗИС В ЕВРОПЕ: ПОСЛЕДСТВИЯ ЕДИНОЙ ВАЛЮТЫ?

1 января 1999 года одиннадцать стран-участниц Европейского союза торжественно объявили о введении единой валюты – евро. И всего через год после празднования десятилетия этого события еврозона, уже в составе 15-ти членов, оказалась в состоянии кризиса. Долговой кризис в Европе вызвал активную дискуссию в целом о будущем европейской интеграции. Именно поэтому тема кризиса еврозоны стоит на стыке макроэкономической теории и политической экономии, и ее аспекты рассматриваются в различных научных кругах по всему миру. Тем не менее, даже спустя десять лет после начала кризиса его причины до сих пор остаются дискуссионным вопросом. Многие научные работы и вторящие им средства массовой информации главным «виновником» кризиса называют единую валюту. Однако верно ли утверждать, что долговой кризис в Европе – это последствие ее введения? Учитывая масштаб этого кризиса и пристальное внимание академиков к нему, поиск ответа на этот вопрос представляется актуальной задачей.

С одной стороны, многие специалисты утверждают, что именно единая валюта стала главным «триггером» долгового кризиса в Европе. Такое мнение чаще всего встречается в работах в сфере политической экономии, которые рассматривают произошедший кризис в разрезе его последствий для дальнейшей интеграции европейских стран. Учитывая, что развитие европейского монетарного союза является одним из центральных пунктов плана интеграции в ЕС, долговой кризис ставит серьезный вопрос о целесообразности углубления этой интеграции [4, p.3].

С другой стороны, существует мнение, что европейский долговой кризис – это комплексное явление, которое могло произойти и без введения новой валюты [1, p.7]. Накопление государственного долга – это не новое явление, и важно понимать, что в периферийных странах, по котором в первую очередь «ударил» кризис, существовали предпосылки для его начала еще до введения новой валюты. Сложность состояла в том, что в условиях взаимосвязанности европейских экономик кризис в одной стране перекинулся на другие страны.

Какая же позиция по данному вопросу является более оправданной? Чтобы разобраться в этом, необходимо вернуться на 20 лет назад к моменту, когда была введена единая валюта.

Итак, после долгих лет переговоров в 1999 году одиннадцать европейских стран – Австрия, Бельгия, Финляндия, Франция, Германия, Ирландия, Италия, Люксембург, Нидерланды, Португалия и Испания – приняли новую единую валюту евро. Обменные курсы стран, присоединившихся к зоне евро, были сначала жестко зафиксированы, а новые банкноты и монеты были введены в обращение в 2002 году. Валютный союз рос: в 2001 году к нему присоединилась Греция, в 2007 – Словения, годом позже – Кипр и Мальта, в 2009 – Словакия, в 2011 – Эстония, и, наконец, Латвия в 2014-ом. Во всех этих странах действует единая монетарная политика, за выработку и осуществление которой отвечает Европейский центральный банк (ЕЦБ).

Одним из важнейших инструментов ЕЦБ, как и любого национального центрального банка, является возможность определения ставки рефинансирования, единой для всех стран еврозоны. Это означает, что введение евро должно было привести к постепенному сближению процентных ставок во всех странах-участницах. Важно отметить, что этот процесс конвергенции должен был начаться еще до официального введения евро, так как игроки на рынке уже ожидали, что вскоре будет основан единый центральный банк с единой кредитно-денежной политикой. На рисунке 1 представлена динамика доходности по 10-летним государственным облигациям в Германии, Франции, Италии и Испании. На нем видно, что процесс конвергенции начался еще до введения единой валюты.

Рисунок 1.  Доходность по 10-летним гособлигациям в некоторых странах еврозоны

Источник: Gruppe, Basse et al., 2017

Еще одна важная особенность еврозоны обсуждалась еще до непосредственного перехода к евро – существование в формирующейся зоне «центральных» и «периферийных» стран, что могло потенциально привести к дисбалансу в монетарной политике. Дело в том, что в отсутствие единой фискальной политики выбрать оптимальную денежно-кредитную линию для стран с сильно разными исходными параметрами довольно сложно. Однако в конце 1990-х годов мнения о том, какие страны считать «периферийными», разнились: одни ученые называли Испанию и Португалию, другие – Ирландию и Финляндию [6, p.434].

Если принять Испанию за периферийную страну, а Германию и Францию – за центральные, то из данных рисунка 1 становится понятно, что ставки в периферийных странах благодаря вступлению в еврозону начали «сползать» к уровню ставок в центральных странах. Это привело к росту потребления и буму ипотечного кредитования в периферийных странах. Капитал «хлынул» в периферийные страны, особенно в рынок недвижимости и в строительный сектор. За этим логично последовал рост инфляции, из-за которого цены становились неконкурентоспособными, что, соответственно, негативно влияло на экспорт [1, p.6]. К тому же, начали сильно расти заработные платы, что опять-таки повлияло на конкурентоспособность рабочей силы, а также увеличило расходы государства на содержание государственного аппарата. Разразившийся в 2008 году мировой финансовый кризис привел к росту дефицита государственного бюджета, что вместе с дефицитом торгового баланса и привело к кризису суверенного долга в европейских странах. Долговой суверенный кризис начался осенью 2009 года, когда новое правительство Греции опубликовало новые данные по государственному долгу, оказавшиеся значительно выше публиковавшихся раннее [3, p.5]. Государство уже не могло обеспечивать свой долг. В конце 2009 года с подобной ситуацией столкнулись также Испания, Ирландия, Португалия и Кипр. Так начался кризис, который впоследствии распространится на всю еврозону.

Если следовать данной логике изложения событий, то получается, что кризис еврозоны – это, действительно, последствие принятия единой валюты.

Однако существует и другой взгляд на данный вопрос, подчеркивающий, что долговой кризис в Европе – это результат целого комплекса причин, и единая валюта – это лишь одна из них, недостаточная, чтобы сама по себе привести к подобному кризису. Основная идея: «Произошедший кризис не является неизбежным последствием введения единой валюты» [1, p.6].

Безусловно, единая валютная зона запустила процесс усиленной взаимозависимости экономик стран с разными исходными макроэкономическими показателями, что привело к развитию дисбаланса, то есть устойчивой зависимости периферийных стран от центральных, их уязвимости. Однако такое положение не привело бы к кризису в отсутствие других факторов. Одним из них является непрозрачность финансовой системы, из-за которой инвесторы не могли адекватно оценить риски. В свою очередь, многими рейтинговыми агентствами завышались оценки надежности вкладов. Здесь важно и то, что не было обеспечено хорошо функционирующей системы мониторинга. Если бы избыточный рост государственного долга в Греции был выявлен ранее, то можно было бы принять превентивные меры [1, p.6].

Другим важным фактором, обусловившим наступление кризиса, является слабость институционального оформления. Противоречия и недостатки были выявлены в соглашениях между странами ЕС, которые привели к невозможности разрешения проблемы морального риска среди национальных правительств и невозможности решения проблемы асимметричного развития стран в еврозоне [3, p.6].

Еще одна важная причина – изначальная неустойчивость периферийных стран. Слабость трудовых законодательств и неустойчивый экспортоориентированный рост в периферийных странах в качестве изначальных параметров при вступлении в еврозону сами по себе являлись предикторами возможного дефолта.

Тем не менее, аргумента «без дополнительных факторов кризиса в еврозоне не случилось бы» недостаточно, чтобы нивелировать решающее значение введение единой валюты. Все дополнительные факторы также сами по себе вряд ли могли бы привести к подобному кризису. Более того, многие из названных выше причин, по сути, выросли из единой валютной зоны. Проблема мониторинга и непрозрачности стала играть важную роль потому, что Греция скрывала реальные значения государственного долга. А причина его избыточного роста кроется именно в создании единой валютной зоны, благодаря которой в страну начал активно вливаться капитал, запустивший уже описанный выше процесс. Проблема институционального оформления также связана с созданием еврозоны. Например, моральный риск появился именно из-за перехода к единой валютной зоне. Единая монетарная политика создала у инвесторов ощущение, что страны еврозоны «are too connected to fail», то есть даже если в одной стране случится кризис, то остальные страны будут вынуждены направить свои средства для помощи. Из-за этого у некоторых стран появились стимулы для оппортунистического поведения (то есть рискованной бюджетно-налоговой политики). Говорить же о том, случился бы в периферийных странах дефолт, не вступи они в еврозону, достаточно тяжело, так как подобрать точную прогнозную технику для подобной оценки сложно.

Таким образом, в академической литературе продолжается дискуссия о том, считать европейский долговой кризис последствием введения единой валюты или нет. От разрешения этого спора зависит оценка предпринятых антикризисных мер: нужно понимать, лечили они «симптомы» или саму «болезнь». Помимо этого, из ошибок данного кризиса можно делать выводы о судьбе дальнейшей европейской интеграции. Именно поэтому даже спустя почти десять лет данный вопрос не теряет актуальности.

Хотя на данный момент и существуют работы, подчеркивающие важность дополнительных факторов в развитии кризиса еврозоны, в большинстве научных исследований центральная роль все же отводится именно переходу к единой валюте. В таких условиях логично ответить на поставленный в данной работе вопрос – так является ли долговой кризис последствием введения евро – положительно, так как именно это событие запустило цепочку механизмов, которые как сами по себе привели к кризису, так и обострили освещаемыми другими авторами дополнительные факторы.

Список литературы:

1. Antzoulatos A. Policy Responses to the European Debt Crisis-Treating the 'Symptoms' or the 'Disease'? // URL: http://www.doiserbia.nb.rs/img/doi/1452-595X/2012/1452-595X1205529A.pdf (дата обращения: 04.12.2019)
2. Christiansen C. Integration of European bond markets //Journal of Banking & Finance. – 2014. – V. 42. – Pp. 191-198.
3. Filoso V. et al. Causes and timing of the European debt crisis: An econometric evaluation. – EERI Research Paper Series, 2017. – №03/2017.
4. Frieden J., Walter S. Understanding the political economy of the Eurozone crisis //Annual Review of Political Science. – 2017. – V. 20.
5. Frömmel M., Kruse R. Interest rate convergence in the EMS prior to European Monetary Union //Journal of Policy Modeling. – 2015. – V. 37. – №. 6. – Pp. 990-1004.
6. Gruppe M., Basse T., et al. Interest rate convergence, sovereign credit risk and the European debt crisis: a survey / /The Journal of Risk Finance. – 2017. – V. 18. – №. 4. – Pp. 432-442.
7. Lin J. Y., Treichel V. The crisis in the Euro zone: did the euro contribute to the evolution of the crisis? – The World Bank, 2012.