КРИМИНОЛОГИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПРЕСТУПНЫХ ГРУПП ОСУЖДЕННЫХ И ЛИЧНОСТИ ИХ УЧАСТНИКОВ

Изучение личности преступника является важнейшим объектом всех криминологических исследований. Ю.М. Антонян и В.Е. Эминова пришли к выводу, что успешное предупреждение преступлений возможно лишь в том случае, если внимание будет сконцентрировано на личности преступника, поскольку именно личность является носителем причин их совершения. Можно поэтому сказать, что эта личность является основным и важнейшим звеном всего механизма преступного поведения [1, с. 8].

А.И. Долгова считал, что личность преступника, это социальные характеристики человека, совершившего преступление [4, с. 340].

По мнению П.С. Дагель личность преступника – это совокупность социально-политических, психологических и физических признаков лица, совершившего преступление, имеющих уголовно-правовое значение [3, с. 15].

Личность пенитенциарного преступника представляет собой разновидность личности преступника в целом, однако, обладающая специфическими чертами, обусловленными криминальным опытом и условиями содержания в исправительном учреждении. К основным из них следует отнести агрессивность, жестокость и явное противопоставление себя государству в лице правоохранительных органов и администрации исправительного учреждения [5, с. 142-148].

На указанное обстоятельство обратил внимание Н. Г. Шурухнов в своем исследовании личности пенитенциарного преступника, который отметил специфическое влияние среды на человека в местах лишения свободы, где в закрытых коллективах наблюдается строгая неофициальная иерархия, комплекс формальных норм поведения, определяющих взаимоотношения индивидов и целых групп [7, с. 74].

Складываясь в условиях изоляции от общества, преступные группы являются неформальными объединениями осужденных, не желающих становиться на путь исправления, и иных лиц, имеющих стойкие антиобщественные взгляды и убеждения, характеризующиеся наличием в них системы негативных внутригрупповых норм поведения и совершением их членами преступлений в целях обеспечения наиболее благоприятных условий своего существования.

Проведенные научные исследования показали, что свыше 80 % участников групп составляют осужденные в возрасте от 18 до 35 лет, 60 % из них осуждены за насильственные преступления.

Типологическая криминологическая характеристика лица, входящего в состав организованного формирования, выглядит следующим образом:

• организатор (руководитель): возраст 25-29 лет, не имеет семью, не работает (не учится), образование общее среднее, обладает организаторскими способностями, инициативностью, стремится к лидерству, честолюбив, нетерпим к критике, агрессивен, жесток, общителен, умеет строить доверительные отношения с людьми, входить с ними в психологический контакт;
• участник (член группы): возраст 18-24 лет, семьи не имеет, не работает (не учится); образование общее среднее, с психологической точки зрения характеризуется противоположно по отношению к организатору (руководителю) [6, с. 220].

На психологическом уровне личность участника преступной группы характеризуется низкой культурой, недостаточностью развития интеллекта и кругозора, узость взглядов и интересов; преобладание извращенных материальных потребностей над духовными; нежелание считаться с устоявшимися нравственными нормами и общественным мнением; повышенный эгоцентризм; стремление жить за счет общества, за счет других; ограниченность духовных потребностей. В эмоционально-волевой сфере отмечается высокая эмоциональная возбудимость и неустойчивость, повышенная импульсивность, раздражительность, слабый самоконтроль, большая зависимость поведения от ситуации.

Лидеры преступных групп отличаются непримиримым отношением к сотрудникам администрации. Однако иногда он идет на компромисс, преследуя при этом далеко идущие цели, например, добиться двойного управления исправительным учреждением, когда администрация фактически отстранена от руководства коллективом осужденных. На практике такие учреждения называют «воровскими» или «черными» зонами.

Во время отбывания наказания основная масса членов преступных групп характеризуется крайне отрицательно. Они активно противодействуют процессу исполнения наказания, допускают различные нарушения режима содержания, среди которых преобладают наиболее опасные, такие как злостное неповиновение законным требованиям администрации, организация противодействия карательно-воспитательному процессу, осуществляемому в местах лишения свободы.

Несмотря на отличительные признаки, присущие тем или иным группам, можно говорить об относительной общности некоторых черт, присущих всем преступным группам в пенитенциарных учреждениях. Так, по выборочным данным, 81,3 % в группах составляют лица в возрасте от 18 до 35 лет; 96,5 % среди разрабатывавшихся по делам оперативного учета составляют осужденные; доля лиц, судимых за насильственные преступления, среди разрабатывавшихся составляет 60,7 %.

В связи с тем, что преступным группам в пенитенциарных учреждениях присущи высокая общественная опасность, тщательная подготовка преступлений, организованность, распределение ролей и функций, конспиративность и целенаправленность преступной деятельности, трудно, а порой и невозможно пресечь подготавливаемые или раскрыть совершаемые ими преступления, не используя такую эффективную форму, как оперативно-розыскная деятельность.

На основе проведенного анкетирования сотрудников уголовно-исполнительной системы получен вывод о том, что существует строгое внутригрупповое распределение ролей между участниками преступных групп в пенитенциарных учреждениях, на что указали 54,2 % опрошенных практических работников, из них 55,8 % оперуполномоченных, 65,7 – старших оперуполномоченных и 62 % начальников оперативных отделов. В структуре преступных групп можно выделить наличие лидера, двух-трех активных участников и нескольких рядовых исполнителей. На наличие организатора и исполнителя преступления среди активных участников преступных групп – указали 72,4 % опрошенных.

Преступная группа осужденных, как правило, возглавляется лидером, который становится им благодаря своим оптимальным для такой деятельности психологическим качествам.

Для лидеров преступных групп в исправительных колониях характерно и наличие антиобщественной направленности личности, а также (обязательно) обладание специальными знаниями и умениями, которые можно использовать для достижения преступных целей, поставленных группой (обладание преступными навыками, знание методов работы оперативных аппаратов, основ следственной работы, ориентирование в уголовном законодательстве, умение и возможности обеспечения безопасности группы и др.) [2, с. 30-33].

Преступная деятельность созданных групп отличается жестокостью, извращенностью нравственных и правовых представлений, хитростью, изворотливостью, неспособностью к сопереживанию. Преступления совершаются с четко определенными целями, продуманно, с умыслом, для чего создаются соответствующие условия, принимаются меры по устранению тех или иных преград, сокрытию своих действий. Если преступную группу возглавляет осужденный, являющийся «вором в законе», то это формирование при отсутствии надлежащего оперативного контроля и соответствующих мер может перерасти в преступную организацию – ячейку «воровского» сообщества, которая будет выполнять задачи, стоящие перед «ворами» в масштабе региона (республики, края, области), изложенные в программе их преступной деятельности.

Список литературы:

1. Антонян Ю. М., Эминов В. Е. Психология преступления и наказания. М., 2000. – 454 с.
2. Гришко А. Я. Криминологическая и уголовно-правовая характеристика субъекта организованных преступных формирований // Криминологический журнал. – 2001. – № 1. – С. 30-33.
3. Дагель П. С. Учение о личности преступника в советском уголовном праве. Владивосток, 1970. – 132 с.
4. Криминология: Учебник для вузов / Под общ. ред. д. ю. н., проф. А. И. Долговой. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2005. – 912 с.
5. Михлина С. Характеристика осужденных к лишению свободы. М., 2001. – 464 с.
6. Пенитенциарная криминология: учебник / Под ред. Ю. М. Антоняна, А. Я. Гришко, А. П. Фильченко. Рязань, 2009. – 567 с.
7. Шурухнов Н. Г. Личность пенитенциарного преступника // Соц. исслед. – 1993. – № 2. – С. 74.