НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ИНСТИТУТА УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА УМЫШЛЕННОЕ ПРИЧИНЕНИЕ ВРЕДА ЗДОРОВЬЮ В ДОРЕВОЛЮЦИОННОМ ОТЕЧЕСТВЕННОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ

SOME ASPECTS OF THE INSTITUTE OF CRIMINAL RESPONSIBILITY FOR INTELLIGENT CAUSING HARM OF HEALTH IN PRE-REVOLUTION DOMESTIC LEGISLATION

Radnaev Stanislav Vladimirovich

2-year master's student of the faculty of law Buryat state University

Russia, Ulan-Ude

Аннотация. В статье на примере памятников российского уголовного права, относящегося к дореволюционному периоду развития, прослеживается процесс формирования норм об ответственности за посягательство на здоровье личности. При этом изучены: Русская Правда (Краткая, Пространная, Сокращенная – XI-XII вв.); Псковская судная грамота (1397 – 1467 гг.); Судебники (1497 и 1550 гг.); Соборное Уложение (1649 г.); Уголовное законодательство Российской империи Уложение о наказаниях уголовных и исправительных (1845 г.); Уголовное уложение (1903). Каждый из указанных памятников дореволюционного отечественного уголовного законодательства рассмотрен в контексте соответствующего периода развития российского государства и права, а также для понимания его современного состояния и определения перспектив его дальнейшего развития.

Abstract. The article on the example of monuments of Russian criminal law relating to the pre-revolutionary period of development, traces the process of formation of the rules on responsibility for the encroachment on the health of the individual. The following were studied: Russkaya Pravda (Brief, Extensive, Abbreviated - XI-XII centuries); Pskov Judicial Charter (1397-1467); Law manuals (1497 and 1550); Cathedral Code (1649); Criminal legislation of the Russian Empire Penalty Code and Corrections (1845); Criminal Code (1903). Each of the specified monuments of the pre-revolutionary domestic criminal legislation is considered in the context of the corresponding period of development of the Russian state and law, as well as for understanding its current state and determining the prospects for its further development.

Ключевые слова: уголовное право, преступное деяние, защита здоровья, обеспечение личной безопасности, уголовное законодательство, дореволюционный период.

Keywords: criminal law, criminal act, protection of health, personal security, criminal law, pre-revolutionary period.

Основной Закон Российской Федерации закрепил приоритет прав человека в триаде «личность, общество, государство». Обеспечение личной безопасности человека, защита его конституционных прав и свобод стали одними из основных задач Российского государства.

Деятельность государства по охране здоровья охватывает широчайший спектр направлений деятельности, в том числе защиту здоровья человека от преступных посягательств. Центральное место в этом деле принадлежит уголовному праву как эффективному средству предупреждения и пресечения преступлений против здоровья человека.

В этой связи, изучение истории отечественного уголовного законодательства, в сфере защиты от насильственных преступных деяний является необходимым для понимания его современного состояния и определения перспектив его дальнейшего развития [12, с. 31]. На примере памятников российского уголовного права прослеживается процесс формирования норм об ответственности за посягательство на здоровье личности. Каждый из указанных памятников знаменует соответствующий период развития российского государства и права.

При этом, учитывая широту и объемность исторического материала, относящегося к проблеме уголовной ответственности за умышленное причинение вреда здоровью, следует выделить важность и значимость его дореволюционного состояния.

Первое упоминание об институте причинения вреда относится к IX веку. В ст. IV договора князя Олега с греками (911 г.) говорится о случае, если кто ударит мечом, или каким либо сосудом, то наказание при этом следовало пять литров серебра по закону Русскому [3]. В ст. XIII договора князя Игоря с греками (945 г.) говорится о наказании в десять литров серебра за удар мечом, копьем, или каким-либо оружием. Наиболее крупным письменным правовым актом Древней Руси, где встречаются упоминания о наказаниях за посягательства, причиняющие вред здоровью, является Русская Правда, возникновение которой большинство современных исследователей связывают с правлением Ярослава Мудрого в Киеве (1016-1054 гг.).

Следует отметить, что в редакции Русской Правды просматривается определенная система преступлений: сначала перечислены преступления против личных прав, затем преступления имущественные. Преступления против Государства в этот период еще не получили достаточной регламентации. В Краткой редакции Русской Правды (по Академическому списку половины XV в.) к преступлениям против здоровья относились побои, удары, раны. Увечья по древнейшей Правде относились к преступлениям против жизни. При отнятии руки или ноги «…увечный (лишенный средств защищать себя) умалялся в своей правоспособности…т.е. выходил из ряда лиц: для него наступала так называемая гражданская смерть» [2, с. 375]. В более поздних списках понятие увечья было распространено на лишение глаза и носа и относилось уже не к разряду убийств, а входило в разряд преступлений против здоровья. В некоторых преступлениях против здоровья по Краткой редакции преимущественное значение придавалось внутреннему оскорбительному моменту, в других главное внимание обращалось на реальные последствия. Ущерб от преступления назывался «обида» и в качестве его возмещения назначалась определенная плата,  в зависимости от последствий: «…если кто будет избит до крови или до синяков…если (потерпевший) не может отомстить за себя, то пусть возьмет с виновного за обиду 3 гривны и плату лекарю»; «…если кто кого-либо ударит палкой, жердью, ладонью, чашей, рогом или тылом оружия, платить 12 гривен»; «…если ударить мечом, не вынув его из ножен, или рукоятью меча, то 12 гривен за обиду»; «…если же ударит по руке, и отпадет рука, или отсохнет, то 40 гривен, а если (ударит по ноге), а нога останется цела, но начнет хромать, тоща мстят дети (потерпевшего)»; «…если кто отсечет какой-либо палец, то платит 3 гривны за обиду»; «…за усы 12 гривен, за бороду 12 гривен» [8, с. 75].

В Пространной редакции Русской Правды (по Троицкому списку второй половины XV в.) положение ст. 65, позволяющее убивать холопов, было отменено. Новое положение разрешало только публично высечь холопа, либо взять за бесчестье деньгами. Но, по-прежнему, убийство господином собственного холопа не считалось преступлением. Месть в период Пространной Правды почти за все преступления заменяется денежным штрафом. Позднее она начинает подвергаться ограничениям (сужение круга мстителей; сокращение числа преступлений, за которые допускается месть; установление срока, в течение которого можно мстить). Постепенно месть все более и более вытесняется системой выкупов, размеры которых устанавливаются в зависимости от количества и меры причиненного вреда, орудия совершения преступления, субъектов и объектов преступления, наступающих последствий. Например, за нанесение увечий и тяжких телесных повреждений назначались «полувиры» (крупные штрафы). Другие преступления (как против личности, так и имущественные) наказывались обычным штрафом [6, с. 54].

В начале XIV в. начинается процесс образования русского централизованного государства. После феодальной раздробленности и татаро-монгольского ига, государству нужны были условия для интенсивного экономического, политического, правового и культурного развития. В связи с усилением власти великого князя и возрастанием влияния боярства возникла необходимость принятия нового законодательного акта, который регулировал бы правовые отношения, отвечающие вышеуказанным реалиям. Таким правовым актом стал Судебник 1497 г. (Судебник царя Ивана III), закрепляющий единое устройство и управление Русского государства, и сосредоточивший главное внимание на наиболее существенных и опасных для государства преступлениях (татьбе, разбое, поджогах, душегубстве, злостной клевете и др.). Меньше уделялось внимания преступлениям против личности. Нанесение увечий, ран и побоев вообще не упоминалось в Судебнике [6, с. 55]. Круг деяний, признававшихся уголовно-наказуемыми, был расширен: крамола (государственное преступление, политическое); подым (подстрекательство к бунту); «церковная татьба» (вид церковной кражи); святотатство (антицерковное деяние); ябедничество (злостная клевета). Было дано новое понятие преступления, которое понималось как «лихое дело» (тяжкие преступления, отнесенные к ведению князя). Под это понятие теперь можно было подвести любое деяние, которое приносило вред государству и господствующему классу.

Итогом длительного развития русского права стало Соборное Уложение 1649 года. Оно опиралось на все предшествующее законодательство. Преступления против жизни и здоровья располагались в главе XXII. Были выделены следующие разновидности составов преступлений против здоровья: «умышленное нанесение удара или иное насильственное действие, нарушившее телесную неприкосновенность». Телесные повреждения стали делиться на тяжкие, менее тяжкие и легкие. К уголовным наказаниям за данный вид преступлений относились: выплата денежной компенсации, Торговая казнь, тюремное заключение на месяц, взыскание за «бесчестье» и «увечье» в двойном размере. В некоторых случаях применялась даже смертная казнь.

Как и предшествующее законодательство, Соборное Уложение предусматривало самостоятельную ответственность за причинение телесных повреждений. Но в отличие от Русской Правды, где размер штрафа устанавливался в зависимости от характера повреждения, штраф за всякое членовредительство по Соборному Уложению взыскивался в пользу потерпевшего в размере пятидесяти рублей. Если кто когда-либо «…учинит над кем-нибудь мучительское надругательство, отсечет руку или ногу, или нос, или ухо, или губы обрежет, или глаз выколет, а сыщется про то допряма, и за такое его надругательство самому ему то же учинити, да на нем же взяти из вотчин его и из животов тому, над кем он такое надругательство учинит, будет отсечет руку, и за руку пятьдесят рублев, а будет отсечет ногу, и за ногу пятьдесят же рублев, а за нос, и за ухо, и за губы, и за глаз, о тому же всякую рану, по пятьдесят рублев» [8, с. 290]. По мнению некоторых авторов, отсутствие дифференцированного подхода к определению штрафов за разные виды телесных повреждений, объясняется расширением круга наказаний, угрожающих материальному благосостоянию преступников, а также стремлением к усилению наказания за причинение вреда здоровью [7, с. 60].

Артикул Воинский 1715 года и Морской Устав 1720 года, изданные для военных, распространялись и на гражданских лиц за недостатком гражданского и уголовного законодательства. Они были важнейшими из уголовно-правовых актов в то время. Первые главы в Артикуле посвящены преступлениям против веры и государственной власти, как и в Соборном Уложении. Это говорит о том, что данные преступления признавались по-прежнему наиболее опасными. Далее были расположены наставления по воинской службе. Преступления против личности располагались в последних главах Артикула. Следует отметить, что количество их составов заметно увеличилось. В главе XVII – «О возмущении, бунте и драке» налагается запрет на «…все непристойные подозрительные сходбища и собрания воинских людей…чрез что возмущение или бунт может сочинится…» (артикул 133). Зачинщиков, без всякого милосердия, ожидала смертная казнь через повешение, а с остальными поступали как с беглецами, т.е. к ним применялось то же самое наказание [9, с. 188]. В Артикулах говорилось о драке «при питье в пиру», если при этом «никто умерщвлен или поранен не будет» (артикул 141), о причинении ножевого ранения (артикул 143), об угрозе причинения вреда здоровью пистолетом или шпагой (артикул 144), о побоях с использованием трости или иных предметов (артикул 146). Наказание за эти преступления было чрезвычайно жестоким. За телесные повреждения назначались членовредительские и телесные наказания: в санкции артикула 141 предусматривалось битье прутьями – «…чрез полк гонять шпицрутен»; артикул 143 назначал пробитие руки виновного тем же ножом, или гвоздем – «…взяв под виселицу, пробить ему руки гвоздем, или тем ножем на единый час», наказанием по артикулам 144 и 146 служило отсечение руки виновного – «…оному рука отсечена будет», «…оный руки своей лишитца». За побои наказанием было тюремное заключение, денежные взыскания и испрашиваемые прощения [9, с. 188].

Большой вклад в кодификацию уголовного законодательства того времени внесли: П.Г. Редкий, М.М. Сперанский, Д.В. Дашков, П.И. Дегай, В.В. Ленц, В.Я. Можневский, К.И. Циммерман, Р.М Губе; и др. Новые направления уголовной политики в сфере борьбы с преступлениями против здоровья находят свое отражение в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. и в Уголовном Уложении 1903 г. Владимирский-Буданов М.Ф. в своих трудах указывает, что именно в этот период…«постепенно уясняется мысль о том, что основная цель уголовного права есть благо общества: раздражение против преступника сменяется хладнокровным изысканием средств оградить общество от вреда; стараются установить наказания на основании тех условий вменения, которые могут быть приложены к данному преступлению; наказания естественно смягчаются, в кодексах появляется термин наказаний «исправительных»…» [2, с. 423]. Утвержденное 15 мая 1845 года Уложение о наказаниях уголовных и исправительных (далее Уложение) значительно расширило перечень составов преступлений против здоровья. В отличие от рассмотренных ранее законодательных актов, в нем была предусмотрена специальная глава «О нанесениях ударов, ран и других повреждений здоровью». Нормы Уложения были направлены на защиту феодальной государственности, классовых интересов и сословных привилегий дворян-помещиков, интересов верхов нарождающейся буржуазии, подчеркивали бесправие и приниженное положение простого народа [9, с. 190]. В Уложении говорится об увечьях, ранах, побоях, расстройстве здоровья и расстройстве умственных способностей. Увечья подразделялись на тяжкие и менее тяжкие, раны – на тяжелые и легкие. Тяжкими считались увечья нанесенные с «обдуманным заранее намерением». В статье 1477 признаками такого увечья или иного в здоровье или телесных способностях повреждения были – лишение зрения, языка, слуха или руки, ноги или детородных частей, или неизгладимое обезображение лица. Степень наказания за это зависела от большей или меньшей обдуманности умысла; степени жестокости при совершении преступления; от средств, для того употребленных; от опасности для жизни и страданий; от важности последствий для существования и средств пропитания в будущем. Наказанием были каторжные работы на заводах от 4 до 6 лет, или лишение всех прав (состояния) и ссылка в Сибирь на поселение. Если нанесение тяжкого увечья сопровождалось истязанием или иными мучениями, то виновный лишался всех прав (состояния) и ссылался на каторжную работу на заводах с увеличением срока наказания от 6 до 8 лет. Таким образом, истязание и иные мучения рассматривались как квалифицирующий признак преступлений.

Уложение о наказаниях основаниями уголовной ответственности признавало несомненную доказанность преступного деяния и виновность (ст. 97). Как и в предшествующем законодательстве, кроме прямого умысла, допускался и косвенный, когда «… последствием побоев, истязаний или мучений будут увечья или тяжкие раны, или же повреждения в умственных способностях, хотя прямого умысла нанести данные повреждения у виновного не было» [9, с. 909]. Косвенный умысел наказывался менее строго. Присутствовала в то время и неосторожная форма вины, хотя специальной статьи о неосторожном причинении вреда в законе не было. Неосторожная вина влекла применение значительно более мягкого наказания по сравнению с умышленной и только в случаях, прямо предусмотренных законом.

В случаях нанесения ран «с обдуманным заранее намерением или умыслом», закон разделяет раны на легкие и тяжелые. Но в отличие от статей об увечьях, здесь отсутствует признак, по которому следует отграничивать раны по степени тяжести (ст. 1481, 1482). Наказание в данном случае зависело от рода раны и орудия, которое применялось; от важности части тела, подвергшейся ранению; от продолжительности болезни раненого или неспособности его к обычным занятиям. Виновные приговаривались к лишению всех прав (состояния) и преимуществ, ссылке в Сибирь или отдаче в исправительные арестантские отделения.

Согласно ст. 144 Уложения уголовному наказанию подлежало лицо в возрасте не менее 10 лет. О действиях малолетнего в возрасте от 10 до 14 лет предоставлялось право устанавливать суду (ст. 143). Малолетние в возрасте от 14 лет до 21 года подвергались тем же наказаниям, что и взрослые, только с некоторым смягчением [11, с. 202]. Исходя из вышеизложенного, можно отметить, что в Уложении о наказании 1845 г. охрана здоровья была разработана более подробно, чем в предыдущем законодательстве. Составы преступлений против здоровья различались по характеру повреждения; по форме вины; по способу нанесения вреда; обстановке совершения преступления; и др. Но, несмотря на обилие статей, предусматривающих ответственность за преступления против здоровья, отсутствие точных границ между признаками различных преступлений и расплывчатые формулировки в определении понятий создавали определенные трудности в разграничении составов между собой.

Н.Д. Сергиевский, Н.С. Таганцев и другие ученые отмечали, что механическое соединение различных законов в Уложении 1845 г. привело к тому, что возникло полное несоответствие принципов между различными отделами Уложения, различие во взгляде на понятие преступления и на существенные условия наказуемости; отсутствие точного масштаба при определении ответственности за преступления; формальное противоречие отдельных постановлений: невыдержанность юридической терминологии, сложность, противоречивость и неприложимость на практике «лестницы» наказаний; резкое стеснение свободы судей при определении меры наказания и др. [5, с. 242]. По мнению Н.Д. Сергиевского, составители Уложения 1845 г. своей цели не достигли: создав вроде бы стройную систему наказаний, они не довели дело до конца; вместо «удобства и упрощения» эта система «…создала лишь затруднения, стройность осталась на бумаге, а на деле вышло великое нестроение».

В целом, выделяются следующие тенденции в сфере развития уголовной ответственности за причинение вреда здоровью: количество составов преступлений против здоровья постепенно увеличилось, что свидетельствует о более высокой защите прав личности, чем в предыдущем законодательстве; разнообразие видов наказаний, назначаемых за преступления против здоровья, позволяло индивидуализировать ответственность с учетом тяжести последствий для здоровья потерпевшего, а так же других отягчающих обстоятельств; в связи с учетом характера телесного повреждения, способа нанесения вреда, обстановки совершения преступления, формы вины, особенностей потерпевшего, возраста виновного происходила дальнейшая дифференциация уголовной ответственности.

В составлении проекта нового Уголовного уложения 1903 г. принимали участие ведущие российские пенитенциаристы: Н.С. Таганцев, И.Я. Фойницкий, Н.А. Неклюдов, Э.В. Фриш, Г.Г. Савич, Э.Ю. Нольде и др. [11, с. 72]. Общая часть проекта Уголовного уложения была разработана Н.С. Таганцевым, которого в литературе относят к представителям классической теории наказания. Новое Уголовное уложение 1903 г. отличалось научностью и высоким уровнем юридической техники. Под преступлением теперь понималось деяние, «воспрещенное во время его совершения законом под страхом наказания» (ст. 1). Преступления против частного лица, также как и в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., размещались на последнем месте. Однако впервые в отечественном уголовном законодательстве преступления против частного лица называются посягательствами против личности. Уложение 1903 г. имело существенное значение.

С его принятием впервые стала вырисовываться система преступлений против здоровья. В его специальной главе «О телесных повреждениях и насилии над личностью» было отделено понятие насилие от понятия телесных повреждений. Предметом телесного повреждения становится не телесная неприкосновенность вообще, а лишь телесная целостность. «К телесным повреждениям стали относиться все случаи причинения физических страданий, оставляющие известные изменения в физиологических отправлениях или анатомическом строении организма потерпевшего, в большей или меньшей степени расстраивающие здоровье» [4, с. 42]. Основанием деления повреждений в Уложении 1903 г. было анатомо-патологическое значение повреждения для жизни и его влияние на нормальное функционирование органов. Умышленными телесными повреждениями в соответствии со ст.ст. 467, 468, 469 считались: - весьма тяжкое телесное повреждение (опасное для жизни расстройство здоровья, душевная болезнь, потеря зрения, слуха, языка, руки или ноги, потеря производительной способности, неизгладимое обезображивание лица); - тяжкое телесное повреждение, предполагающее расстройство здоровья, не опасное для жизни, но нарушившее функции органа; - легкое телесное повреждение, охватывающее всякое иное расстройство здоровья [1, с. 149].

Список литературы:

1. Анисимов, В.П. Уголовное уложение 1903 г. / В.П. Анисимов – Спб. 1903. – С. 149-150.
2. Владимирский-Буданов, М.Ф. Обзор истории русского права / М.Ф. Владимирский-Буданов – М.: Издательский дом «Территория будущего», 2015. – С. 375.
3. Лазревский, И. Собрание важнейших памятников по истории древнего русского права [Электронный ресурс] / сост. И. Лазаревский, Я. Утин – СПб, 1859. – С. 8. – Режим доступа: htpp://forum.yurclub.ru/index.php?app=downloads&showfile=3617 (дата обращения: 02.02.2018).
4. Познышев, С.В. Особенная часть русского уголовного права: сравнительный очерк важнейших отделов Особенной части старого и нового Уложения / С.В. Познышев – М.: Университетская Типография, 1905. – С. 92.
5. Пушкаренко, А.А. Российское законодательство Х-ХХ веков. В 9 томах. Т. 9. Законодательство эпохи буржуазно-демократических революций. / А.А. Пушкаренко – М., 1994. – С. 242; Титкова, С.С. К истории Уголовного уложения 1903 г. / С.С. Титкова // Вестник Московского университета. – М.: Изд-во Московского университета, 2013 – № 5. – С. 32
6. Российское законодательство X-XX веков. В 9 томах. Т. 2. Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства / Ответственный редактор А. Д. Горский – М., 1985. – С. 54-62.
7. Рогов В.А. Уголовные наказания и репрессии в России / В.А. Рогов – М., 1922. – С. 60; 62.
8. Тихомиров, М.Н., П.П. Епифанов, П.П. Соборное уложение 1649 года / М.Н. Тихомиров, П.П. Епифанов – М., Изд-во Московского университета, 1991. – С. 290.
9. Титов, Ю.П. Хрестоматия по истории государства и права России / Ю.П. Титов – М.: «ПРОСПЕКТ», 2015. – С. 188.
10. Таганцев, Н.С. Русское уголовное право, лекции, часть общая. Т 1 / Н.С. Таганцев – Москва, 1994 год. – С.190.
11. Хармаев Ю.В., Гантулга Н. Опыт влияния трудов русских классиков (Ф.М. Достоевский, А.П. Чехов, С.В. Максимов, В.М. Дорошевич и др.) на гуманизацию пенитенциарной политики в государстве // Преступность в России: проблемы реализации закона и правоприменения: сб. науч. тр. / под ред. В.А. Авдеева. – Иркутск: Изд-во БГУЭП, 2015. – С.72.
12. Хармаев Ю.В. К вопросу о реформировании уголовных наказаний в виде ареста и принудительных работ // Уголовный кодекс Российской Федерации: современное состояние и перспективы развития (к 20 летию принятия). Под общей редакции С.А. Маркунцова. М. 2016. С.31-37.
13. Чистяков, О.И. Российское законодательство XX-X веков. В 9 томах. Т. 6. Законодательство первой половины XIX века / О.И. Чистяков – М., 1988. – С. 202.