НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ КВАЛИФИКАЦИИ УБИЙСТВА С ОСОБОЙ ЖЕСТОКОСТЬЮ

Аннотация. В статье анализируется уголовно-правовая категория убийства с особой жестокостью. Автор приходит к выводу, что определение особой жестокости представляет собой особую сложность для квалификации уголовного дела по п. «д» ч.2 ст. 105 УК РФ, о чем свидетельствует случаи из судебной практики.

Ключевые слова: убийство, особая жестокость, страдания, потерпевший, квалификация, объективная сторона.

Вопреки всем известной истории человечества, которая представляется сплошной чередой жесточайших пыток, зверских обычаев и законов, в начале 90-х годов прошлого века Россия провозгласила себя демократическим государством, занеся в свою правовую систему воззрения об особой ценности прав человека. Но не смотря на то, что естественные права человека на жизнь и защиту от пыток и другого жестокого обращения или наказания закреплены на международном уровне, а также в Конституции РФ, вынужденная констатация того факта, что мы живем в эпоху «Человека бесчеловечного», на мой взгляд, является незыблемой аксиомой. Об этом свидетельствуют отечественные СМИ, регулярно публикующие сообщения о преступлениях в самых жестоких своих проявлениях.

Умышленное причинение смерти другому человеку само по себе является чудовищным в силу того, что наступающие последствия в результате такого преступления необратимы.  Но еще ужаснее выглядят убийства, совершаемые с причинением мучений и особых страданий как самой жертве посягательства, так и близким лицам, участь которых ей не безразлична. Такие преступления всегда вызывают широкий общественный резонанс ввиду того, что при их совершении демонстрируется моральная и нравственная деградация личности, цинизм, бесчеловечность, а в некоторых случаях – все это соединяется с психическими расстройствами, не исключающие вменяемости.

В этой ситуации законодатель предусмотрел в ст. 105 УК РФ [1, с. 2954.] отдельный квалифицирующий признак, размещенный под пунктом «д» в части 2 указанной статьи. Ранее аналогичное отягчающее обстоятельство законодатель включил в п. «г» ст. 102 УК РСФСР 1960 г. [2, с. 497.], что стало формой закрепления подобного поведения преступника как требующего ужесточения санкций. Анализируя более ранние источники законодательных норм, можно также обнаружить норму-предшественника, имеющую, однако, несколько иную интерпретацию, например, законодатель говорил о способе, «особо мучительном для убитого», при конструировании п. «в» ч. 1 ст. 136 УК РСФСР 1926 г. [3, с. 600.]

В данном случае, можно говорить о том, что отечественный законодатель вполне обоснованно формирует идею о необходимости усиления уголовно-правовой ответственности в отношении субъекта преступления, совершившего не простое убийство, но и выполнив это деяние с причинением особых страданий.

По сведениям источников, на долю указанных преступлений приходится почти треть всех фактов совершения квалифицированных убийств [4, с. 18], что требует от правоприменителя особо внимательного подхода при исследовании обстоятельств содеянного, учитывая то, что данный признак ввиду отсутствия формализованных критериев определения «особой жестокости» является оценочным и не позволяет в полной мере однозначно трактовать действия лица.

В связи с этим возникает ряд проблем, касающихся квалификации убийств данной категории, а также их уголовно-правовой оценки.

Российская юридическая наука неоднократно предпринимала попытки интерпретации вышеуказанного оценочного понятия. Соответствующая попытка предпринята и Верховным Судом РФ, давшим ориентиры нижестоящим судам по квалификации деяний по данному признаку. В частности, из содержания п. 8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» [5] следует, что особую жестокость правоприменитель связывает как со способом убийства, так и с любыми иными обстоятельствами, которые дают основания для вывода о проявлении виновным лицом особой жестокости.

Если обратиться к содержанию указанного Постановления, то становится возможным сделать вывод о том, что главное требование, предъявляемое судам, при квалификации убийств, совершенных при наличии рассматриваемого квалифицирующего признака, является установление двух основных критериев: объективного (способ, а также отдельные иные объективные обстоятельства) и субъективного ( умысел виновного, а также его отношение к совершенному деянию и т.д.).

Следовательно, можно предположить, что в целом критерии достаточно четко определены, однако, практически квалификационные вопросы решить достаточно трудно ввиду упоминания при описании особой жестокости «других обстоятельств, свидетельствующих о проявлении виновным особой жестокости». Таким образом, открытым остается вопрос, касающийся таких способов убийства, которые должны признаваться правоприменителем особо жестокими, с учетом того обстоятельства, что убийство само по себе является жестоким преступлением.

Обращаясь к соответствующему постановлению Пленума Верховного Суда РФ, можно прийти к выводу, что высшие судебные инстанции ориентируют правоприменителя на некоторые модели, формирование которых происходит посредством ранее возникавших в практике ситуаций, то есть в результате правового прецедента. Ввиду чего Верховный Суд РФ дал в тексте вышеуказанного Постановления возможный примерный перечень обстоятельств, который, по его квалифицированному мнению, свидетельствует в пользу наличия данного квалифицирующего признака.

Проводя анализ описания представленных признаков, можно сделать вывод о том, что особые страдания, причиненные потерпевшему, выступают в качестве объективного свидетельства особой жестокости посягательства. И, в первую очередь, необходимо выяснить критерии, определяющие особые страдания потерпевшего для того, чтобы признать положенные деяния особо жестокими.

Как представляется, ими могут быть страдания, причиненные действиями, выходящими за рамки необходимых и достаточных для причинения смерти и являющимися сознательным применением именно жестокого способа убийства. При этом Т.А. Плаксина не без оснований указывает на то, что проблема определения предела, начиная с которого способ причинения смерти потерпевшему становится социальным основанием повышения ответственности за убийство, т.к. приобретает свойства маркера причинения вреда дополнительному объекту и наступления дополнительных последствий в виде особых физических страданий жертвы, является необычайно сложной [6, с. 432.].

Но поскольку определить точные пределы особых страданий жертвы достаточно проблематично, и уж тем более представляется трудным их формализация, то вопрос об отнесении различных способов, характерных для убийства с особой жестокостью, в каждом случае должен решаться индивидуально, учитывая конкретные обстоятельства дела.

Так, например, по решению Белгородского областного суда от 10.09.2013 г. Маслов в группе и по предварительному сговору с А, с особой жестокостью совершил убийство C, В и Б. В судебном заседании подсудимый Маслов виновным себя признал частично, ссылаясь на то, что когда началась ссора между В и А, он с Б сидели за столом и распивали спиртное. А нанес металлической кочергой не менее 6 ударов по голове и спине В, а затем примерно 6-7 ударов по голове и туловищу, лежащему на нарах, С. Тогда Б набросился на А сзади. Не желая, чтобы А нанес Б удары кочергой, Маслов, набросив последнему на шею ремень, стал оттаскивать его от А. Когда Б упал на землю, Маслов, взяв ремень за один конец, а А за другой, стянули петлю на шее Б и стали душить его. Затем всех потерпевших они перенесли и уложили на нары, полагая, что те мертвы. После чего произошло возгорание от печки, которую они топили дровами.

Суд с полным основанием пришел к выводу о доказанности виновности осужденного, признал достоверными показания свидетелей 1,2,3,4,5,6 и 7. Из заключений судебно-медицинских экспертиз трупов следует, что термические телесные повреждения были причинены всем потерпевшим прижизненно.

Таким образом, объективно установлено, что на момент поджога С, В и Б были живы. В этой связи суд с полной обоснованностью признает несостоятельными доводы Маслова, утверждавшего, что потерпевшие были мертвы. Действия подсудимого Маслова суд квалифицирует по пп. «а», «д», «ж» ч. 2 ст.105 УК РФ – убийство двух и более лиц, совершенное группой лиц по предварительному сговору с особой жестокостью. [7]

Таким образом, пример из судебной практики прямо показывает, что оценка такой категории, как особая жестокость, является индивидуальной в каждом конкретном случае и именно суд с учетом всех предъявленных доказательств решает правильную квалификацию конкретного уголовного дела. Но, для того, чтобы судебные органы могли давать наиболее точную и юридически правильную оценку такому преступлению, как убийство с особой жестокостью, целесообразным будет закрепление критериев оценки такой категории, как «особая жестокость» на законодательном уровне.

Резюмируя все вышеизложенное можно сделать вывод, что особая жестокость при совершении убийства, закрепленная в п. «д» ч.2 ст. 105 УК РФ, представляет собой квалифицирующее обстоятельство, которое позволяет охарактеризовать повышенный уровень общественной опасности самого преступного деяния, определяемый способом совершения преступления, а также обстановкой и другими обстоятельствами его совершения, которые осознает и сознательно допускает виновный, совершая данное деяние.

Список литературы:

1. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 29.07.2018) // СЗ РФ. – 1996. – № 25. – ст. 2954.
2. Уголовный кодекс РСФСР (утв. ВС РСФСР 27.10.1960) // Свод законов РСФСР. – т. 8. – с. 497.
3. Постановление ВЦИК от 22.11.1926 (ред. от 25.11.1935) «О введении в действие Уголовного Кодекса Р.С.Ф.С.Р. редакции 1926 года» // СУ РСФСР. – 1926. – № 80. – ст. 600.
4. Стельмах Т.А. Проблемы теории и судебной практики квалификации убийства по признаку особой жестокости // Российский судья. – 2010. – № 10. – С. 17 - 19.
5. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.1999 № 1 (ред. от 03.03.2015) «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» // Российская газета. – № 24. – 09.02.1999.
6. Плаксина Т.А. Социальные основания квалифицирующих убийство обстоятельств и их выражение в юридических признаках состава преступления / Под науч. ред. Филимонова В.Д. Барнаул: Издательство Алтайского университета, 2006. – 432 с.
7. Приговор № 2-15/2013 от 10 сентября 2013 г. по делу № 2-15/2013. URL: https://sudact.ru/regular/doc/otY0AKGS9VrO