ПРОБЛЕМЫ ПРОКУРОРСКОГО НАДЗОРА ЗА ПРОЦЕССУАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ ОРГАНОВ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО РАССЛЕДОВАНИЯ

Современный этап развития России характеризуется интенсивным реформированием системы уголовной юстиции. Серьезные изменения происходят в сфере регламентации досудебного производства. Деятельность государственных органов при расследовании и раскрытии преступлений затрагивают права и свободы человека и гражданина, которые, в свою очередь, являются необходимыми звеньями сильного правового государства и гражданского общества. Деятельность органов предварительного расследования имеет к этому прямое отношение. При этом она в настоящее время является недостаточно эффективной, что подтверждается официальными статистическими данными.

Так, за 2017 год в Российской Федерации всего было зарегистрировано 2.058.476 преступления, из которых 1.104.871 (54 %) – это преступления, по которым предварительное следствие обязательно, 953.605 (46 %) – преступления, подследственные органам дознания. Остались нераскрытыми за этот же период времени почти один млн. преступлений – 886.786, (43 %), что составляет почти каждое второе [1].

Ещё больше преступлений осталось латентными, то есть по различным причинам (в том числе, в силу неправильной квалификации деяний и т.п.) не учтенными правоохранительными органами. По мнению криминологов, латентная преступность в России превышает зарегистрированную её часть в три – пять раз [2].

Прокурорами в 2017 году рассмотрено 405.575 жалоб на действия (бездействие) и решения дознавателей, органов дознания и следователей при принятии, регистрации и рассмотрении сообщений о преступлениях, а также 247,211 жалоб по вопросам расследования уголовных дел [3].

Приведённые статистические данные, свидетельствуют о распространённости нарушений законов, допускаемых органами дознания и предварительного следствия в ходе досудебного производства. Это – незаконные и необоснованные постановления о возбуждении уголовного дела и об отказе в таковом, о прекращении уголовного дела и приостановлении предварительного расследования, нарушение установленных законом сроков расследования и прав участников уголовного судопроизводства при проведении следственных действий и др.

Не случайно представитель Генеральной прокуратуры РФ в интервью на ведомственном канале заявил о снижении качества предварительного следствия: количество уголовных дел, возвращенных органами прокуратуры для дополнительного расследования и пересоставления обвинительного заключения, увеличилось на 8,3 % для органов МВД и на 11,5 % – для следственных органов. Это, по словам представителя генпрокуратуры, «наглядно свидетельствует об ухудшении качества предварительного следствия», а также указывает на недостатки в осуществлении ведомственного контроля. [4]

Генеральный прокурор Российской Федерации Ю.Я. Чайка в докладе на заседании Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации 26 апреля 2017 г. отметил, что, по общему мнению прокуроров, качество следствия повсеместно ухудшается, упрощается процесс сбора доказательств, установления причинной связи между деянием и последствиями, расследование сложных дел растягивается на годы [5].

Одной из основных причин во многом неудовлетворительного качества предварительного следствия и дознания, является кардинальное снижение в уголовном процессе роли прокурора в течение последних двух десятков лет. Если по УПК РСФСР 1960 г. прокурор являлся, по сути, процессуальным руководителем расследования, то после вступления в силу УПК РФ 2001 г., полномочия прокурора существенно сократились, а с принятием ФЗ от 05.06.2007 № 87-ФЗ прокурор фактически превратился в фигуру, со стороны наблюдающую за производством предварительного расследования.

Продекларировав в ч.1 ст.37 УПК РФ положение прокурора, как должностного лица, уполномоченного в пределах компетенции, предусмотренной настоящим Кодексом, осуществлять от имени государства уголовное преследование в ходе уголовного судопроизводства (тем самым, назначив ответственным за осуществление уголовного преследования), законодатель в последующих нормах уголовно-процессуального закона не дал ему для этого реальных, действенных полномочий. Данное обстоятельство отмечают многие исследователи и практики. [6]

Во-первых, в 2007 году законодатель лишил прокурора полномочия по возбуждению уголовного дела, поэтому непонятно, каким образом он может полноценно осуществлять уголовное преследование. Даже при обнаружении очевидных признаков преступления, прокурор не обладает правом возбуждать уголовное дело. На практике это часто приводит к тому, что прокурор, выявив в ходе «общенадзорной» проверки признаки преступления, направляет материалы для осуществления уголовного преследования в следственный орган, а последний выносит постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Более того, когда прокурор отменяет явно незаконное постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, вынесенное по надуманным основаниям, например, органом дознания и направляет материалы для дополнительной проверки, этот же орган дознания, не соглашаясь с позицией прокурора, вновь выносит аналогичное незаконное постановление. Орган дознания, в лице, например, участкового уполномоченного полиции, фактически ставится «выше» прокурора, принимая по сообщению о преступлении окончательное решение.

При этом причины неоднократного вынесения в подобных случаях незаконных и необоснованных постановлений следователем, дознавателем, органом дознания могут быть разные: и банальное нежелание работать по раскрытию преступления; и нежелание «ухудшать» статистические показатели участка (отдела, города, района и т.п.) по раскрываемости преступлений при постановке на учёт преступления, не имеющего перспектив к раскрытию; и нежелание подвергнуться наказанию за возбуждение уголовного дела после отмены прокурором незаконного постановления. Все эти и другие факторы подталкивают сотрудников правоохранительных органов к тому, чтобы настаивать на своей незаконной позиции. Встречаются ситуации, когда по сообщениям о преступлении более года не принимается законных и обоснованных процессуальных решений [7].

Так, например, 8.06.2012 г. в дежурную часть отдела полиции (ОП) № 3 УМВД России по г. Тамбову поступило сообщение Ю.А. Соколова (зарегистрированное в книге учета сообщений о преступлениях (КУСП) за № 83253) о том, что неустановленные лица похитили от дома № 2 «Е» по ул. Урожайная г. Тамбова разборный гараж. Оперуполномоченным ОУР ОП № 3 УМВД России по г. Тамбову 18.06.2012 г. было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела на основании п. 1 ч. 1 ст. 24 УПК РФ (за отсутствием события преступления).

Прокуратурой Октябрьского района г. Тамбова указанное постановление было отменено, а материал проверки возвращен в отдел полиции. Сроки проверки по данному материалу неоднократно продлялись. В нарушение требований прокурора, данная проверка проводилась более года, очередное решение по заявлению Ю.А. Соколова было принято 6.02.2014 г., при этом за время проведения проверки оперуполномоченным было приобщено к материалам два объяснения без указания даты их получения, четыре рапорта ОУР о безрезультатности проведенных мероприятий и справка эксперта без указания даты ее изготовления. Решение, принятое 6.02.2014 г. оперуполномоченным ОУР ОП № 3 УМВД России по г. Тамбову, было отменено прокурором района как незаконное. Таким образом, бездействие оперуполномоченного ОУР ОП № 3 УМВД России по г. Тамбову и отсутствие должного ведомственного контроля за его деятельностью со стороны непосредственного руководителя указанного подразделения МВД РФ, привели к нарушениям норм УПК РФ, что в свою очередь повлекло несоблюдение сроков проведения проверки сообщения о преступлении, а также нарушению конституционных прав заявителя.

Прокурор Октябрьского района г. Тамбова мог бы отменить постановление оперативного уполномоченного ОУР об отказе в возбуждении уголовного дела и своим постановлением возбудить уголовное дело, что могло бы оперативно исправить ситуацию и восстановить законность, но у него в настоящее время такого права нет.

Во-вторых, являясь ответственным, за осуществление уголовного преследования, прокурор в настоящее время не вправе прекратить уголовное дело (уголовное преследование), даже незаконно, по его мнению, возбужденное, в отличие, например, от редакции ст.ст.211, 214 УПК РСФСР 1960 г., где у прокурора было закреплено такое полномочие. Вместе с тем, не имея полномочий ни на возбуждение, ни на прекращение уголовного дела, почему-то именно прокурор, в силу ст.136 УПК РФ, при прекращении уголовного дела следователем, дознавателем или судом по реабилитирующим основаниям, обязан принести реабилитированному официальное извинение за причинённый вред, что представляется, как минимум, нелогичным.

В-третьих, прокурор не имеет также полномочий изменить обвинение на менее тяжкое или исключить из него отдельные пункты при утверждении обвинительного заключения, как это было предусмотрено в ст. 215 УПК РСФСР 1960 г. Однако именно прокурору придётся поддерживать это обвинение в суде, что представляется как минимум, нелогичным.

В-четвёртых, прокурор в настоящее время практически отстранён от решения такого важнейшего вопроса, как избрание меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении обвиняемого. Следователь, возбуждая данное ходатайство перед судом, согласовывает его только со своим руководителем, само решение о применении данной меры пресечения принимает суд, в котором прокурор, по большому счёту, имеет лишь право совещательного голоса. В результате такого положения никто персонально не отвечает за законность и обоснованность заключения под стражу обвиняемого, даже если впоследствии выяснится, что это решение было неверным, например, в силу невиновности обвиняемого по предъявленному обвинению. Следователь, руководитель следственного отдела и прокурор получили возможность «кивать» на суд, который избрал данную меру пресечения. Суд, как известно, вообще никому не подотчётен и подчиняется только закону. Значительно более ответственно действовал прокурор по УК РСФСР 1960 г., когда санкционировал заключение под стражу и после этого персонально вместе со следователем нёс ответственность за принятое решение.

В-пятых, по этим же причинам, прокурор в настоящее время не может в полной мере отвечать за законность и обоснованность следственных действий, разрешение на производство которых даёт суд: проведение обыска в жилище и др.

В-шестых, прокурор не вправе самостоятельно производить следственные действия, в то время как во многих случаях это было бы весьма целесообразно, например – допрос обвиняемого перед избранием меры пресечения в виде заключения под стражу, в особенности несовершеннолетнего, как это было принято по УК РСФСР 1960 г.

Таким образом, представляется, логичным возвратить упомянутые полномочия прокурора в действующий УПК РФ: право на возбуждение и прекращение уголовного дела, изменение объёма обвинения при утверждении обвинительного заключения, право на самостоятельное производство следственных действий.

Отмеченное расширение процессуальных полномочий прокурора приведёт к повышению эффективности предварительного следствия и дознания и самого прокурорского надзора за законностью их процессуальной деятельности, повышению уровня персональной ответственности сотрудников органов предварительного следствия, дознания и прокуратуры, в конечном итоге – укреплению законности на досудебной стадии уголовного судопроизводства.

Список литературы:

1. Состояние преступности в России а январь - декабрь 2017 года // Официальный сайт МВД РФ https://мвд.рф/folder/101762/item/12167987/ (дата обращения 28.02.2018).
2. Антонян А.Ю. Криминология. Учебник для академического бакалавриата. 3-е изд., перераб. и доп. – М.:Юрайт, 2015.
3. Статистические данные об основных показателях деятельности органов прокуратуры Российской Федерации за январь-декабрь 2016 г. // Официальный сайт Генеральной прокуратуры РФ http://genproc.gov.ru/stat/data/1336134/ (дата обращения 28.02.2018).
4. Вараксин М. В Генпрокуратуре заявили об ухудшении качества следствия 01.11.2018 // www.pravo.ru/news/206499/ (дата обращения 28.02.2018).
5. Доклад Генерального прокурора Российской Федерации Ю.Я. Чайки на заседании Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации 26.04.2017 // Официальный сайт Генеральной прокуратуры РФ https://genproc.gov.ru/smi/news/genproc/news-1186517 (дата обращения 28.02.2018).
6. Костин Д.В., Кобзарев Ф.М. О совершенствовании нормативно-правовых основ прокурорского надзора за процессуальной деятельностью органов предварительного расследования // Вестник Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации. 2016. № 2 (52). С. 3-9.
7. Копылова О.П. О необходимости вернуть прокурору право на возбуждение уголовного дела // Вопросы современной науки и практики. Университет им. В.И. Вернадского. 2015. № 1 (55).