Телефон: 8-800-350-22-65
WhatsApp: 8-800-350-22-65
Telegram: sibac
Прием заявок круглосуточно
График работы офиса: с 9.00 до 18.00 Нск (5.00 - 14.00 Мск)

Статья опубликована в рамках: Научного журнала «Студенческий» № 12(56)

Рубрика журнала: Экономика

Секция: Реклама и PR

Скачать книгу(-и): скачать журнал часть 1, скачать журнал часть 2

Библиографическое описание:
Баранова О.В. КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ПОДХОДЫ К ОПРЕДЕЛЕНИЮ ПОНЯТИЯ «ИНФОРМАЦИОННОЕ ПРОТИВОБОРСТВО» // Студенческий: электрон. научн. журн. 2019. № 12(56). URL: https://sibac.info/journal/student/56/135681 (дата обращения: 29.03.2024).

КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ПОДХОДЫ К ОПРЕДЕЛЕНИЮ ПОНЯТИЯ «ИНФОРМАЦИОННОЕ ПРОТИВОБОРСТВО»

Баранова Ольга Владиславовна

магистрант, кафедра коммуникационных технологий, Московский государственный лингвистический университет,

РФ, г. Москва

CONCEPTUAL APPROACHES TO THE DEFINITION OF "INFORMATION WARFARE»

 

Baranova Olga Vladislavovna

master candidate, department of Communication technologies, Moscow State Linguistic University,

Russia, Moscow

 

Аннотация. Статья посвящена теоретическому осмыслению феномена «информационное противоборство», проанализированного через призму различных научных знаний. В результате автор формулирует основные характеристики информационного противоборства, актуализируя и уточняя концептуализацию данного феномена в плоскости международных отношений.

Abstract. The article is devoted to the theoretic-methodological description of the phenomenon of "information warfare", analyzed through the prism of different scientific knowledge. As a result, the author formulates the main characteristics of the information confrontation, updating and clarifying the conceptualization of this phenomenon from the perspective of international relations.

Ключевые слова: информационное противоборство, международные отношения, геополитика, информационная война, сетевая война.

Keywords: information warfare, international relations, geopolitics, information war, netwar.

 

На рубеже XX-XXI веков оформился феномен, отражающий тенденции развития международных отношений, - информационное противоборство. До сих пор данной проблеме уделяется особое внимание, как в России, так и за рубежом. Вопросы терминологии в этой области не так просты, прозрачны и бесспорны. Теоретические дебаты обусловлены различными теоретическими и методологическими позициями авторов, а также сложность самого объекта исследования.

Военно-политическое руководство США являются родоначальниками разработок теории и практики в данной области.

Первая официальная трактовка понятия «информационное противоборство» (Information Warfare) закреплена в директиве министерства обороны США DOD S 3600.1 (декабрь 1992 года), которое рассматривало данное явление в достаточно узком смысле, в виде обеспечения операций вооруженных сил путем нарушения процессов контроля и управления войсками, радиоэлектронного подавления, морально-психологического воздействия и т.д.

Позднее, в связи с быстрыми темпами информатизации общества изменились понимание и концепция ведения внешнеполитической деятельности, и требовались новые средства и методы решения поставленных государством задач. В январе 1995 года министерство обороны США поручило американской корпорации "RAND" выполнить ряд исследовательских работ. Результаты этих мероприятий должны были послужить основой при обозначении роли и места информационного противоборства в национальной военной стратегии США, и год спустя их представили в отчете MR-661-OSD (Strategic Information Warfare. A new face of War). В этом документе впервые появился термин Strategic Information Warfare - "стратегическое информационное противоборство", как новый метод решения внешнеполитических задач государства. Таким образом, данный термин придал этому виду борьбы военно-стратегический и политический смысл.

В дальнейших своих разработках (отчет MR-964-OSD) корпорация «RAND» представила классификацию стратегического информационного противоборства, разделив его на первое и второе поколение. Различие заключалось в постановке задач в ходе мероприятий. Стратегическое противоборство первого поколения выполняет реальные задачи на государственном и военном уровнях. Таким образом, понятие «стратегическое информационное противоборство первого поколения» включает в себя традиционные методы ведения информационного противостояния, что подразумевает вооруженное вмешательство.

Дальнейшее изучение проблемы привело к введению понятия "стратегического информационного противоборства второго поколения" (2nd Generation Strategic Information Warfare). В вышеупомянутом отчете это понятие определено как "принципиально новый тип стратегического противоборства, вызванный к жизни информационной революцией, вводящий в круг возможных сфер противоборства информационное пространство и ряд других областей (прежде всего экономику) и продолжающийся долгое время: недели, месяцы и годы" [3, с. 11]. Развитие и совершенствование подходов к ведению стратегического информационного противоборства второго поколения в перспективе может привести к полному отказу от применения военной силы. Таким образом, такой вид борьбы носит массовый и продолжительный, долгосрочный характер.

30 января 1999 года директивой президента США Билла Клинтона PDD-68 была создана новая структура – агентство International Public Information Group (IPI). Ключевой задачей его деятельности было профессиональное использование разведывательной информации с целью осуществления влияния на эмоции, мотивы, поведение иностранных правительств, организаций и отдельных граждан. Таким образом, американское военно-политическое руководство способствовало институционализации стратегического информационного противоборства, выступающего как самостоятельный вид стратегического противостояния, как перспективное направление завоевания информационного господства.

Таким образом, американские военные эксперты ко второй половине XX века значительно продвинулись в развитии методологии использования информационной сферы как новой сферы противоборства.

На рубеже - веков проблема информационного противоборства заняла и в российских исследованиях соответствующее ей место. Для осмысления и понимания любой категории в науке требуется основательное и тщательное изучение и особый научный подход.

В Доктрине информационной безопасности Российской Федерации нет определения главе «». Таким образом, официальной трактовки, принятой военно-политическим руководством Российской Федерации, не существует на данный момент. Тем не менее, появление понятия «информационное противоборство» в таком документе указывает на направление развития теоретических и практических усилий в изучении данной проблемы.

Отечественные ученые, политические деятели и эксперты продолжают свои исследования, изучая явление информационного противоборства через призму своего научного знания.

С точки зрения семантического подхода слово «warfare» с английского языка переводится как:

  1. война; приемы ведения войны;
  2. борьба, столкновение.

Наличие различных вариантов перевода данного понятия породило в русскоязычной литературе по данной проблеме различные синонимичные термины: «информационная война», «информационная борьба», «информационное противоборство», «информационное противодействие». Эти термины часто используются авторами, по-разному понимающими и представляющими себе объем этих понятий, что подразумевает отсутствие универсального понятийно-категориального аппарата. Данное положение дел осложняет исследование феномена информационного противоборства как отрасли знания.

Понятие «противоборство» шире, чем понятие «война», поскольку последнее трактуется как «организованный, с применением оружия конфликт между государствами, а также между социальными группами одного государства (гражданская война)» [7, с. 90]. В свою очередь, противоборство означает борьбу против кого-чего-нибудь, противодействие. Профессор СПбГУ Н.С. Лабуш утверждает, что «свидетельством усиления информационного противоборства, перехода от информационной конфронтации к информационной войне является стремление ограничить доступ к информации противной стороны конфликта. Это проявляется, например, в информационной политике государств, в лишении аккредитации журналистов, запрете на доступ к информации» [4]. Таким образом, война выступает формой ведения информационного противоборства.

С точки зрения социологического знания, по мнению А.В. Манойло, информационное противоборство представляет собой соперничество социальных систем в информационно-психологической сфере по поводу влияния на те или иные сферы социальных отношений и установления контроля над источниками стратегических ресурсов, в результате которого одни участники соперничества получают преимущества, необходимые им для дальнейшего развития, а другие их утрачивают [6, с. 275]. Таким образом, концепция информационного противоборства как социальное явление, преследуя решение политических целей, представляет совокупность взглядов на цели, задачи, принципы и основные направления информационного противоборства и государственной информационной политики его субъектов в условиях определения информационным обществом новых геополитических приоритетов, форм и методов геополитической конкуренции.

С точки зрения конфликтологии, российские эксперты Центра перспективного анализа и стратегических исследований Г.М. Шушков и И.В. Сергеев дают информационному противоборству следующее определение: «соперничество субъектов информационного конфликта с целью усиления влияния на те или иные сферы социальных отношений, итогом которых становится получение преимущества одной противоборствующей стороной и утрата подобных преимуществ другой» [10, с. 74]. В основе лежит информационный конфликт. Основными его признаками выступают наличие источника конфликта, подразумевающее разность в целях, преследуемых участниками конфликта, активность участников, заключающуюся в противоборстве друг с другом, а также наличие субъектов конфликта, заключающееся в наличие, как минимум, двух сторон конфликта, между которыми и осуществляется информационное противоборство. Таким образом, информационное противоборство – это конфликт в информационной сфере.

С точки зрения политологического знания, российский юрист и государственный советник РФ А.А. Стрельцов рассматривает информационное противоборство в рамках правового обеспечения информационной безопасности России. По его мнению, информационное противоборство представляет собой конфликтное взаимодействие в информационной сфере субъектов политики, действующих в соответствии с нормами национального права (легитимных), и субъектов политики, действующих вне национального правового поля (нелегитимных) [9, с. 18]. В тексте Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года в разделе «Государственная и общественная безопасность» есть положение о том, что в целях обеспечения государственной и общественной безопасности совершенствуется система выявления и анализа угроз в информационной сфере, противодействия им. Исходя из этого утверждения, полагаем, что А.А. Стрельцов считает, что важной задачей государственной политики является информационное противоборство, суть которого заключается в противодействии использования информационной сферы нелегитимными субъектами национальной политики для нарушения суверенного права народа на самостоятельное решение проблем общественного развития. В своем исследовании автор представил разделение информационного противоборства на политическое и техническое. Под политическим информационным противоборством А.А. Стрельцов понимает «нейтрализацию или снижение опасности распространения вредоносных идеологий и религиозных учений, а также дезинформацию национальной и международной общественности по вопросам реализации государственной политики» [9, с. 21]. Техническое информационное противоборство заключается в принуждении противостоящего субъекта политики, обладающего публичной властью, посредством реализации потенциала «силового» использования информационных технологий как средства демонстрации и (или) нанесения ущерба его интересам, вынуждения к согласию с ущемлением его политической независимости и суверенитета. Представив такую классификацию, А.А. Стрельцов использует методический подход к определению основных задач информационного противоборства. Также А.В. Манойло в своих трудах изучал данную проблему через призму государственного управления и политологии. С данных позиций информационное противоборство – это «система согласованной, целенаправленной, управляемой из единого центра деятельности органов государственной власти и местного самоуправления, направленная на защиту государственных интересов и обеспечение информационно-психологической безопасности личности, общества и государства в информационно-психологической сфере в условиях реальной опасности развязывания участниками информационного противоборства информационно-психологической войны» [6, с. 358]. Система органов государственной власти и управления регулирует общественные отношения и в информационной сфере. Соответственно, приоритетным направлением является обеспечение информационной безопасности. Таким образом, информационное противоборство выступает как важная составная часть государственной политики обеспечения национальной безопасности.

С точки зрения психологии, С.И. Макаренко рассматривает информационное противоборство как «процесс, отражающий различные уровни противодействия конфликтующих сторон, осуществляемого информационными и психологическими средствами для достижения политических и военных целей» [5, с. 395]. Два фактора: научно-технический прогресс в области информационно-коммуникационных технологий и успехи социальной психологии в сфере изучения поведения масс обусловили потребность руководств ведущих мировых держав пересматривать свои военные концепции и выявлять новые стратегические интересы. Таким образом, информационное противоборство в психологической сфере представляет собой практику целенаправленного информационно-психологического давления, наносящего существенный ущерб национальным интересам противоборствующих государств.

Интерес представляет и феномен сетевой войны. Понятие «сетевая война» (netwar) определили Джон Арквилла и Дэвид Ронфельдт, аналитики RAND [1, с. 2]. К данной концепции эксперты пришли, изучая кибервойны. Кибервойна направлена на разрушение и нарушение функционирования систем связи. Сетевые войны нацелены на то, чтобы изменить то, что население противника и его руководство знает о себе и окружающем мире [2, с. 28]. Главным образом, сетевая война направлена на дезориентацию населения и подрыв восприятия [1, с. 14]. В общих чертах понятие апеллирует к конфликтам с умеренным характером противостояния, где главным оружием является информация, а вернее степень ее распространения. В сетевой войне стремятся получить преимущество в информационном пространстве таким образом, чтобы свободно формировать мировое общественное мнение. Чтобы этого достичь, следует вызвать эффект сети, который позволяет распространить данную информацию согласно «закону снежного кома». Этот способ, безусловно, ведет к утрате контроля над внедренной информацией, однако он преследует цель не только популяризации данной точки зрения, но, прежде всего, расшатывания единственной доминирующей позиции. Необходимо сделать так, чтобы общественными и политическими структурами были приняты или поставлены под сомнение определенные точки зрения. Главным методом ведения сетевой войны является широко понимаемая манипуляция. Таким образом, понятия «сетевая война» и «информационное противоборство» схожи по следующим параметрам: обстоятельства проведения (невоенное время), цель (решение задач в области международных отношений в долгосрочной перспективе), идентичные объекты и субъекты.

С точки зрения геополитического знания, согласно Дж. Арквилла и Д. Ронфельдт, контроль территории – это цель сетевой войны. Американский политолог Джордж Фридман указывает на взаимосвязь геополитики и коммуникаций. Геополитика, по его мнению, - это распространение через средства массовой информации и массовую культуру взглядов, касающихся политического пространства. В этой области применяются геополитические коды, то есть своеобразная «ментальная карта», на которой обозначаются союзники и противники, формируются взгляды относительно границ (необязательно действительных, а зачастую желаемых). Геополитические коды как основной инструмент геополитики применяется в сетевой войне. А.В. Манойло также отмечает тесную связь геополитики и информационного противоборства по поводу влияния на те или иные сферы социальных отношений и установления контроля над источниками стратегических ресурсов. В современном многополярном мире информационное противоборство является основным средством обеспечения геополитического баланса [6, с. 275]. Резюмируя вышенаписанное, указанные взаимосвязи доказывают целевое назначение информационного противоборства.

Изучив концептуальные подходы к определению исследуемого понятия в отечественной и зарубежной литературе, можно сделать вывод, что информационное противоборство – это противодействие, борьба в информационной сфере. Информационное противоборство характеризуется массовостью и долгосрочностью. Данное явление носит стратегический, политический, социальный, психологический, технический характер.

Целью информационного противоборства является решение внешне- и внутриполитических задач государства в актуальном коммуникативном контексте.

Объектами информационного противоборства выступают массовое и индивидуальное сознание граждан, социально-политические системы и процессы, информационная инфраструктура и информационные и психологические ресурсы.

Субъектами информационного противоборства по А.В. Манойло являются [6, с. 281]:

  1. государства, их союзы и коалиции;
  2. международные организации;
  3. негосударственные незаконные (в том числе – незаконные международные) вооруженные формирования и организации террористической, экстремистской, радикальной политической, радикальной религиозной направленности;
  4. транснациональные корпорации;
  5. виртуальные социальные сообщества;
  6. медиа-корпорации (СМИ и МК);
  7. виртуальные коалиции.

Данный список можно расширить, учитывая современные реалии. Так, к субъектам информационного противоборства относятся экспертные, аналитические, исследовательские центры, включая университеты. Они оказывают влияние на процесс принятия путем рекомендаций для внешнеполитического планирования. Также отдельно выделить общественное мнение, которое обладает электоральным ресурсом, способным оказать влияние на власть. Бизнес-сообщество располагает финансовым потенциалом, который, в свою очередь, может повлиять на выработку внешнеполитических решений. Некоммерческие организации (фонды, общественные и религиозные организации (объединения) – ещё один субъект информационного противоборства.

Обеспечение национальных интересов государства в информационной сфере является ключевой задачей информационного противоборства в современных условиях.

В соответствии со своим целевым назначением и поставленной задачей информационное противоборство обладает следующими функциями: наступательной и оборонительной [8, с. 40].

Таким образом, можно сделать выводы, что в ходе изучения методологических и теоретических взглядов российских и американских экспертов на понимание понятия «информационное противоборство», автором была предпринята попытка раскрыть сущность феномена и уточнить некоторые аспекты, тем самым завершив концептуализацию в контексте международных отношений.

Выигрыш в противостоянии в информационной сфере может способствовать достижению основополагающих стратегических целей и задач. При таких обстоятельствах участники современных политических отношений прибегают к применению различных технологий ведения информационного противоборства в актуальном коммуникативном контексте.

 

Список литературы:

  1. Arquilla J., Ronfeldt D. (eds.). Networks and Netwars. The Future of Terror, Crime, and Militancy // RAND, 2001. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://www.rand.org/pubs/monograph_reports/MR1382.html (дата обращения: 10.02.2019)
  2. Arquilla J., Ronfeldt D., (eds.). In Athena's Camp: Preparing for Conflict in the Information Age // RAND. 1997. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://www.rand.org/pubs/monograph_reports/MR880.html (дата обращения: 10.02.2019)
  3. Гриняев С.Н. Взгляды военных экспертов США на ведение информационного противоборства // Зарубежное военное обозрение. № 8, 2001. С. 10-12.
  4. Лабуш Н.С. Информационная война как порождение нового времени и современных массмедиа технологий. Часть II. Контуры информационной войны современности// Электронный журнал «Медиаскоп». 2015. № 2. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.mediascope.ru/?q=node/1739 (дата обращения: 10.02.2019).
  5. Макаренко С.И. Информационное противоборство и радиоэлектронная борьба в сетецентрических войнах начала XXI века // СПб. 2017. 546 с.
  6. Манойло А.В. Государственная информационная политика в особых условиях // Монография. М.: МИФИ, 2003. 388 с.
  7. Политлексикон: понятия, факты, взаимосвязи: на основе нем. справ. Schubert/Klein. Das Politiklexicon / пер. с нем. В.П. Любина, М.А. Елизарьевой; под общ. Ред. В.П. Любина и Р. Крумма; науч. ред. С.В. Патрушев, Л.Е. Филиппова. // М.: Российская политическая энциклопедия, 2013. 783 с.
  8. Сергеев И.В. Информационно-психологическая война как форма эскалации межгосударственных конфликтов // Информационные войны. № 2 (34). 2015. С. 38-41.
  9. Стрельцов А.А. Основные задачи государственной политики в области информационного противоборства // Военная мысль. № 5. 2011. С. 18-25.
  10. Шушков Г.М., Сергеев И.В. Концептуальные основы информационной безопасности Российской Федерации // Актуальные вопросы научной и научно-педагогической деятельности молодых ученых: сборник научных трудов III Всероссийской заочной научно-практической конференции (23.11.2015 –30.12.2015 г., Москва) / под общ. ред. Е.А. Певцовой; редколл.: Е.А. Куренкова и др. –М.: ИИУ МГОУ, 2016. С. 69-76.

Оставить комментарий

Форма обратной связи о взаимодействии с сайтом
CAPTCHA
Этот вопрос задается для того, чтобы выяснить, являетесь ли Вы человеком или представляете из себя автоматическую спам-рассылку.