АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ МЕЖДУНАРОДНОГО ГУМАНИТАРНОГО ПРАВА

Глобализация, затронувшая самые отдаленные уголки планеты, усилила роль международного права, как регулятора международных отношений. Международное гуманитарное право (далее по тексту – МГП) является одной из отраслей международного права. Именно эта отрасль стремится ограничить последствия вооруженных конфликтов, защищая лиц, которые не участвуют в военных действиях, и ограничивая и регулируя средства и методы ведения войны.

По мнению Кареповой К.А. международное гуманитарное право представляет собой важнейший инструмент, призванный защищать права человека в вооруженных конфликтах, а также регулировать поведение государств, обеспечивая гуманитарные стандарты в отношении всех граждан, тем или иным образом вовлеченных в международный конфликт [6, с. 46].

Международное гуманитарное право действует на основе строгого разделения норм, применяемых в международных вооруженных конфликтах и внутренних вооруженных конфликтах [2, с. 293].

Основными правилами МГП, закрепленными международными договорами и конвенциями, выступают следующие:

- лица, которые не участвует в военных действиях в условиях вооруженного конфликта (например, нейтральные граждане), должны быть защищены при любых обстоятельствах;

- раненым и больным необходимо оказать медицинскую помощь, независимо от того, к какой стороне в конфликте они принадлежат. Необходимо обеспечить защиту медицинского персонала и медицинских учреждений, а также их транспорта и оборудования;

- лица, попавшие в плен, не должны подвергаться насилию, они имеют право переписываться со своими семьями и получать медицинскую помощь;

- никто не должен подвергаться пыткам или жестокому, бесчеловечному или унижающему достоинство обращению.

- стороны конфликта ограничиваются в выборе методов и средств ведения войны;

- стороны конфликта всегда проводят различие между комбатантами (непосредственные участники военных действий) и некомбатантами. Нападения должны быть направлены исключительно против военных объектов;

- запрещается отдавать приказ не оставлять никого в живых, а равно угрожать или действовать таким образом;

- нельзя уничтожать или конфисковывать собственность врага, если только это не продиктовано военной необходимостью;

- запрещено наносить удары по незащищённым городам, селениям и зданиям.

По мнению Алтуховой Е.А., международные договоры в области прав человека также содержат в своих текстах отсылки на возможность применения норм международного гуманитарного права, их игнорирование может быть поэтому расценено как несоблюдение договоров по правам человека [1, с. 44].

Правила включают запрет на нападение на врачей или машины скорой помощи с красным крестом. Запрещается также стрельба по лицу или транспортному средству с белым флагом, поскольку это считается флагом перемирия, указывает на намерение сдаться или желание вести переговоры. Участие в военных действиях под белым флагом или красным крестом само по себе является нарушением законов международного гуманитарного права.

Международное гуманитарное право в настоящее время включает в себя также акты, запрещающие применение конкретных видов оружия: Конвенция о химическом оружии 1993 г., Конвенция о биологическом оружии 1972 г., Конвенция о запрете противопехотных мин 1997 г., Конвенция по кассетным боеприпасам 2008 г. и др.

Важно отметить, что изобретение и введение различных новых видов оружия и боевой техники, значительно опережающее правовое регулирование их применения, обусловило разработку новых норм, ограничивающих воюющие стороны в применении этих видов оружия, именуемых средствами ведения войны. Однако весомой проблемой является то, что государства до сих пор не могут прийти к единому мнению относительно определения чрезмерности наносимого конкретным средством вреда.

Также проблемой международного гуманитарного права является отсутствие системы, обеспечивающей соблюдение его норм. Необходимость этой системы обуславливается тем, что она способствует тому, чтобы конфликты были менее кровопролитными, а гражданское население - более защищенным от их неблагоприятного воздействия.

Итоги локальных войн рубежа тысячелетий демонстрируют отсутствие реально действующих правовых механизмов обеспечения прав человека в условиях военных конфликтов, предусмотренных нормами МГП. На сегодняшний день, спустя почти 70 лет с момента своего формального закрепления, МГП находится в состоянии близком к кризису. По мнению некоторых правоведов, обстановка бездействия и стагнации в деятельности международных институтов, обеспечивающих защиту прав человека в условиях вооруженных конфликтов, позволяют дать такую оценку [7, с. 35].

Случаи массового нарушения норм МГП имели место в период вторжение войск НАТО в Ирак. Обоснованность данного мероприятия по сей день вызывает споры. Озвученные амери­канской стороной причины вторжения в виде защиты прав человека должны были создать достаточное обоснование для данной кампании. Однако возникает вопрос, почему миссия по прекращению нарушений прав человека началась спустя 8 лет, когда в наличии было полтора миллиона убитых и искалеченных людей. Само вторжение сопровождалось использованием запрещённых фосфорных боеприпасов, в частности, во время боёв за город Фалуджа; вой гибелью гражданских лиц, не являвшихся комбатантами, например, при попытке взрыва моста авиационным ударом, следствием которого стала гибель 130 гражданских лиц. Но никаких судебных разбирательств по данным случаям не последовало.

Несмотря на негативное отношение во многих странах к подобным фактам нарушения норм МГП, количество нарушений растёт. Обстрел американскими войсками госпиталя «Врачей без границ» в Афганистане или обстрелы войсками Саудовской Аравии больниц и продовольственных складов Саны в Йемене являются серьёзными нарушениями норм международного гуманитарного права. Но даже они не стимулируют современное мировое сообщество пресечь проявления подобной практики.

Чаще всего в настоящее время нормы МГП применяются при оценке деятельности государств, которые по определённым критериям не могут считаться демократическим. Относительно недавний пример с провокацией в 2013 году в Сирии, в Восточной Гуте, где применялись снаряды с отравляющими веществами (зарин) [5, с. 56]. Меры воздействия на сирийское прави­тельство последовали незамедлительно без проведения полноценного расследования данного нарушения, без убедительных доказательств вины сирийской стороны.

Отсутствие реально действующего механизма обеспечения соблюдения норм МГП породило такое явление, как репрессалии, считающееся нарушением законов войны. Оно до сих пор имеет свои особые правила использования. Под репрессалиями понимаются ответные действия, возникающие из-за нарушения противником законов и обычаев войны, данное определение вытекает из формулировок 46 статьи первой Женевской конвенции 1949 года и 51 статьи I Дополнительного протокола 1977 года. Сторона может прибегнуть к репрессалиям при соблюдении определенных условий. К примеру, если одна сторона убьёт сто военнопленных, то другая сторона в качестве ответной меры может убить сто военнопленных и не будет считаться виновной.

Привлечение государств к между­народной ответственности за нарушение норм МГП еще более затруднительно, поскольку решения Международно­го суда ООН (МС ООН), главного органа международного правосудия, обладающего компетенцией судить государства, для большинства государств имеют лишь рекомендательный характер. Кроме того, рассмотрение дел в МС ООН весьма растянуто по времени, что не всегда соответствует весьма дина­мичной международной повестке дня.

Большие сложности для правоприменителей создает также оценочный характер многих норм международного гуманитарного права. Запрещая те или иные действия, они допускают многочисленные исключения из правил в связи с «военной необходимостью», «настоятельной необходимостью». Несомненно, этот термин нуждается в корректировке, как в международных соглашениях, так и в национальном законодательстве. Иначе доктрина «военной необходимости» позволит обосновать любое нарушение норм международного гуманитарного права.

Также С.В. Бухмин, С.А. Егоров и другие исследователи справедливо обращают внимание на отсутствие четкого общепризнанного договорно-правового обоснования и регулирования осуществления миротворческих операций в районах вооруженных конфликтов, однозначного решения вопроса о применимости норм международного гуманитарного права к вооруженным силам, действующим под эгидой ООН и других международных организаций [3, с. 63]. Существующая в этой сфере терминологическая множественность (миротворчество, поддержание мира и т.д.) осложняет решение данной задачи.

Таким образом, в условиях возрастания количества вооруженных конфликтов, современные международные отношения должны строиться на основе требования неукоснительного соблюдения сторонами системного и скоординированного подхода при их разрешении. Более конкретно - придание нормам МГП в разделе соблюдения прав человека императивного характера, ужесточение объективного контроля со стороны международных организаций, конкре­тизация проблемных вопросов. Необходимо создать четкий механизм контроля за соблюдением норм международного гуманитарного права.

Список литературы:

1. Алтухова, Е. Ю. Действие норм международного гуманитарного права и международного права прав человека в условиях вооруженных конфликтов / Е. Ю. Алтухова // Актуальные проблемы современного международного права. – 2018. – № 5. – С. 37-45.
2. Батырь, В. А. Международное гуманитарное право.: учебник для вузов / В. А. Батырь. – Москва: Юстицинформ, 2009. – 445 с.
3. Бухмин, С. В. Применение норм международного гуманитарного права в вооруженных конфликтах с участием сил ООН: дис. … канд. юрид. наук – Казань, 2005 – 243 с.
4. Власенко, Н. А. Кризис права: проблемы и подходы к решению / Н. А. Власенко // Журнал российского права. – 2013. – № 8. – С. 43-54.
5. Дианова, В. Ю Улучшение механизмов обеспечения соблюдения международного гуманитарного права / В. Ю. Дианова // Российский ежегодник международного права. – 2016. – С. 51-61.
6. Карепова, К. А. Коллизии норм применимого права и принцип lex specialis в ситуациях вооруженных конфликтов / К. А. Карепова // Сибирский юридический вестник. – 2018. –  № 3 (78). – С. 45-47.
7. Салогуб, Я. Л. Нарушения норм международного гуманитарного права как показатель кризисных явлений в международном праве / Я. Л. Салогуб, В. В. Зимин // Вестник Волжского университета им. В.Н. Татищева. – 2016. № 3. – С. 34-36.