ИСКУССТВЕННЫЙ ИНТЕЛЛЕКТ И КОНЕЦ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

ARTIFICIAL INTELLIGENCE AND THE END OF MANKIND

Vershinin Ruslan Igorevitch

Student, Faculty of Philology and Intercultural Communication, Nizhny Tagil State Pedagogical Institute (Ural State Pedagogical University),

Russia, Nizhny Tagil

АННОТАЦИЯ

В статье рассматриваются эсхатологические и футурологические аспекты апокалиптического мышления в контексте философии гуманизма на фоне роста значения искусственного интеллекта в жизни человека. Поднимается вопрос об актуальности гуманизма в эпоху постмодерности и то как власть взаимодействует с индивидами и массами через биополитику.

ABSTRACT

The article examines the eschatological and futurological aspects of apocalyptic thinking in the context of humanist philosophy, amid the growing importance of artificial intelligence in human life. It raises the question of the relevance of humanism in the postmodern era and how power interacts with individuals and the masses through biopolitics.

Ключевые слова: гуманизм, постгуманизм, трансгуманизм, антигуманизм, нигилизм, фашизм, постмодернизм, сингулярность

Keywords: humanism, posthumanism, transhumanism, antihumanism, nihilism, fascism, postmodernism, singularity

Как человек появился на свет? Напоминает вопрос о том, что было раньше — курица или яйцо. Людьми не рождаются, ими становятся. Действительно мы становимся людьми только в обществе в ходе развития человека. Гуманизм вынес на первое место ценность человеческой жизни [6, с. 7]. И тем не менее смерть нас поджидает на каждом шагу. Всё полно любви и жизни как полно и смертью. Философ Элиас Канетти отмечал, что смерть существует не только как естественное состояние, но и инструмент управлением масс [3, с. 10].

Таким образом власть и смерть взаимодействуют также как власть и жизнь (биополитика). Смерть здесь следует рассматривать как предел или сингулярность. Само понятие сингулярности позаимствовано из математики, а конкретно из математического анализа, где для функций существует определённый предел, например, ноль, к которому данная функция постоянно стремится, но не достигает. Это видение сингулярности принимает эсхатологический и футурологический характер, описывая конец человечества как апокалипсис, который особенно близок с приходом искусственного интеллекта. Искусственный интеллект воспринимается как абсолютно иная форма жизни. Человеческая жизнь материальна, ограничена своей телесностью, в то время как искусственная — нематериальная, трансцендентная и вечная.

Альбер Камю писал о суицидальности фашизма в своём нигилистическом порыве, который выражался в словах: «Германия проигрывает войну — значит её населяют трусы и предатели, не заслуживающие ничего, кроме гибели» [3, с. 228]. Ник Ланд же придерживался мнения о том, что нацистами двигал не столько суицидальный импульс (Танатос), сколько именно желание выжить [5, с. 32]. После всех работ о фашизме и его механике мы можем придти к выводу, что все эти бессознательные либидинальные инвестиции как будто противодействуют смерти. Тем не менее кажется, что наша история показывала, как мы заигрывали со смертью как пределом желающего производства и тем не менее абсолютная смерть в чистом её виде нам не нужна. Субъект желания не может желать прекращения этого желания. «Смерть не желается, есть только смерть, которая желает, — в качестве тела без органов...» [2, с. 338]. Смерть разграничивает живой и неживой мир, но под неживым миром мы имеем в виду именно «нечеловеческий» мир. Это хорошо показывает эффект зловещей долины, которая не даёт нам покоя, когда мы смотрим на гиноидов или андроидов. Эффект зловещей долины будет преследовать нас везде, особенно когда мы понимаем, что человечность не только сложно достичь, но и легко потерять.

Гуманизм — это идеология большинства, человек — это всегда и есть a man, а человечество — mankind. Особую роль в философии Делёза и Гваттари играет становление-другим — становление-животным, становление-женщиной, становление-жуком. Клэр Колбрук, в свою очередь, замечает, что человек (man) есть репрессия расового делирия [6, с. 144]. Уже из самого понятия mankind женщины исключены. Таким образом женщины вынуждены жить жизнью Грегора Замзы, быть в одной категории с роботами, киборгами и насекомыми. Они вынуждены существовать в рамках бинарной системы, которая закреплена на уровне, возможно, более глубоком чем даже сам язык, на уровне мифологии и семиотики. Возьмите, например, китайские иероглифы 阴 и阳. Янь (阳) представляется нам солнцем 日, т. е. светом, небом, он входит в понятие 日世 — человеческий мир, мир живых. Инь (阴) же в свою сторону представляет всё женское, темноту, луну 月, землю и смерть, загробный мир. На самом деле мы с таким эссенциализмом относимся к себе, что нас пугает любое вмешательство в целостность наших тел. Хирургические вмешательства, в какой-то степени, повторяют тот же принцип, что и пирсинги, татуировки и шрамирования первобытных культур. Какой-то бессознательный иррациональный страх охватывает нас, как только мы осознаём ограничения нашей телесности. Ограничение здесь следует понимать именно как технологическую сингулярность.

Гуманизм секулярный в итоге ничем не отличается от христианского: [1, с. 128]. Людей могут обесчеловечивать — например, сравнивать людей с нейроотличиями с нейросетями, роботами, обвинять в отсутствии эмпатии и т. д., могут просто клеймить «ненормальными», «нуждающимися в терапии», эдипизировать, говорить про «mommy issues». или «daddy issues». и дальше медикализировать тела женщин, паталогизировать проявления их телесности. Но человечество уже чувствует, что его эпоха скоро закончится. Это выражается в паранойе, апокалиптической панике по поводу нейросетей и отсутствии монокультуры, поляризации, отчуждении, атомизации общества. Старые нарративы больше не работают в период постмодерна. Происходит, как выразились бы Делёз и Гваттари, детерриторизация. И эта точка — техническая сингулярность — заставляет человека биться в фашистоидных конвульсиях, концентрировать все силы, чтобы сохранить свою человечность, попытки сохранить которую отрицают самого человека. Таким образом эпоха постмодерности требует от нас серьёзного и глубокого переосмысления нашей человечности (трансгуманизм, постгуманизм, антигуманизм).

Список литературы:

1. Делёз, Жиль. Ницше и философия — Москва: Ад Маргинем Пресс, 2024 — 312 с.
2. Делёз, Ж., Гваттари Ф., Капитализм и шизофрения. Анти-Эдип — Л.: Большой Донбасс, 2021 — 432 с.
3. Камю, Альбер Бунтующий человек; Миф о Сизифе — Москва: АСТ, 2022 — 512 с.
4. Канетти, Элиас, Масса и власть — Москва: АСТ, 2015 — 576 с.
5. Ланд, Ник, Сочинения : В 6 т. — Пермь : Гиле Пресс, 2018 — Т. 1 : Дух и зубы, 2020 — 242 с.
6. Colebrook. Claire, Death of The Posthuman, 2014
7. Słomski, Wojciech. "Индивидуальная эсхатология в исихазме и современном «новом гуманизме»." Elpis 25 (2023): 51-63.