ЮРИДИЧЕСКАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЧЛЕНОВ КОЛЛЕГИАЛЬНЫХ ОРГАНОВ УПРАВЛЕНИЯ ХОЗЯЙСТВЕННЫХ ОБЩЕСТВ

LEGAL LIABILITY OF MEMBERS OF COLLEGIAL MANAGEMENT BODIES OF BUSINESS ENTITIES

Pavel Kaliaev,

5th year student, St. Petersburg Institute - branch of the All-Russian State University of Justice (RPA of the Ministry of Justice of Russia),

Russia, St. Petersburg,

Andrey Kuznetsov

scientific supervisor, PhD in Law, Associate Professor of the Department of Civil Law, St. Petersburg Institute (branch) of the All-Russian State University of Justice (RPA of the Ministry of Justice of Russia), PhD in Law,

Russia, St. Petersburg

АННОТАЦИЯ

В статье исследуются особенности юридической ответственности членов коллегиальных органов управления хозяйственных обществ в условиях банкротства, с акцентом на механизм компенсационного финансирования как одного из важнейших признаков контролирующего должника лица (КДЛ). Анализируются правовые и экономические аспекты указанной категории финансирования, включая её правовую квалификацию, последствия и практическое применение. Рассматриваются судебные подходы, в том числе позиции ВС РФ и ВАС РФ, а также научные исследования последних лет. Особое внимание уделено коллизии между антикризисными действиями управленцев и риском привлечения их к субсидиарной ответственности. Подчёркивается необходимость выработки устойчивых правовых критериев, позволяющих защитить добросовестных участников корпоративных отношений от необоснованного признания их контролирующими должника лицами. Делается вывод о необходимости законодательного и правоприменительного разграничения допустимого корпоративного поведения и злоупотреблений.

ABSTRACT

The article examines the specifics of legal liability of members of collective management bodies of business entities in the context of bankruptcy, with a focus on the mechanism of compensatory financing as one of the key indicators of a controlling person of the debtor. The legal and economic aspects of this type of financing are analyzed, including its legal qualification, consequences, and practical application. Judicial approaches are reviewed, including the positions of the Supreme Court of the Russian Federation, as well as recent academic research. Special attention is paid to the conflict between anti-crisis management actions and the risk of imposing secondary liability on managers. The necessity of developing stable legal criteria to protect bona fide participants in corporate relations from being unreasonably recognized as controlling persons is emphasized. The article concludes that a clear legislative and law enforcement distinction between permissible corporate behavior and abuse is essential.

Ключевые слова: юридическая ответственность; коллегиальные органы; субсидиарная ответственность; компенсационное финансирование; контролирующее лицо; банкротство; корпоративное право; группы компаний.

Keywords: legal liability; collective management bodies; secondary liability; compensatory financing; controlling person; bankruptcy; corporate law; corporate groups.

В условиях рыночной экономики управление хозяйственным обществом связано с рисками, ответственность за которые зачастую несут члены коллегиальных органов – прежде всего, единоличные исполнительные органы. Юридическая ответственность членов коллегиальных органов управления хозяйственных обществ представляет собой динамично развивающийся институт корпоративного права, имеющий большое практическое значение для обеспечения баланса интересов в корпоративных отношениях [6, с. 4-5]. В российском законодательстве сформирована многоуровневая система норм, регулирующих ответственность таких лиц: от общих положений ГК РФ до специальных норм законов об АО, об ООО. Эта система, дополняемая разъяснениями высших судебных инстанций, охватывает основные ситуации недобросовестного или неразумного управления.

Наряду с традиционной гражданско-правовой ответственностью, особую значимость приобретает субсидиарная ответственность, возникающая при банкротстве [2, с. 32]. С 2017 года законодательство о банкротстве включает механизм, позволяющий привлекать так называемых контролирующих лиц (далее – КДЛ) к ответственности по долгам должника. Одним из ключевых признаков, свидетельствующих о контроле над обществом, считается компенсационное финансирование (ст. 61.11 Закона о банкротстве). Указанное финансирование влечет негативные правовые последствия для КДЛ, однако, при этом, является оценочной категорией. Поэтому необходимо рассматривать данный институт комплексно и анализировать также позитивные последствия для КДЛ.

Для выявления проблем в данной части, прежде всего необходимо определить, что собой представляет компенсационное финансирование. Так, данным термином обозначается погашение долгов должника третьим лицом в условиях его неплатежеспособности, без последующего регресса. Для дальнейшего анализа поочередно раскроем содержание понятия:

• как правило, финансирующим лицом выступает участник, директор или член совета директоров, материнская или дочерняя компания, а также равноправное юридическое лицо внутри группы компаний. В практике арбитражных судов установилось: при доказанности компенсационного финансирования, лицо считается контролирующим, даже если не входит в органы управления формально;
• неплатежеспособность должника в теории выделяется явная и скрытая. Первая из них связана с такими финансовыми трудностями, что общество неминуемо не сможет существовать и вынуждено будет ликвидироваться. В свою очередь, скрытая неплатежеспособность проявляется, например, в невыдаче должнику кредита либо займа третьими лицами по различным причинам; в иных косвенных экономических признаках. То есть, скрытая неплатежеспособность устанавливается труднее, поскольку сложно определить, финансовые трудности организации в текущий момент являются временными и преодолимыми или уже точно повлекут банкротство компании;
• предоставление третьим лицом должнику необоснованных экономических льгот [5, с. 42], таких как авансирование по договору в условиях, когда деловой оборот не подразумевает подобного поведения, длительное неистребование заемных денежных средств после наступления срока возврата займов, предоставление отсрочки платежа, прощение неустойки и т.д.

Таким образом, финансирование признаётся компенсационным, если контролирующее лицо, осознавая неплатежеспособность общества, принимает решение о его экономической поддержке, рискуя собственными средствами. При этом возможны два сценария: либо общество выходит из кризиса, и финансирующее лицо получает экономическую выгоду; либо предприятие не восстанавливается, что создаёт риск злоупотребления правом.

Злоупотребление заключаются в следующем. Контролирующее лицо, которое знало о трудностях общества, а скорее всего их и создало, инвестировало денежные средства в должника, создавая перед своими иными юр. лицами искусственный долг по договорам поставки или займов. Впоследствии долг просуживался в случае неполучения того результата, на который был расчет при финансировании, и финансирующее лицо обращалось в суд с заявлением о возбуждении процедуры банкротства. В результате лицо, виновное в банкротстве должника, наоборот получало преимущество в конкурсных процедурах, будучи первым кредитором с просуженным долгом.

Поэтому ВС РФ в абз. 8 пп. 3.1. Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 29.01.2020) разработал позицию, согласно которой КДЛ, при принятии решения о финансировании должника, не вправе перекладывать свой предпринимательский риск на добросовестного кредитора. Контролирующее лицо вправе рассчитывать исключительно на прибыль в случае «спасения» Общества (корпоративный интерес), но не на возврат вложенных денежных средств, которые, как правило, и приходится инвестировать из-за неверных в управленческом плане решений КДЛ.

Поэтому, в целях защиты добросовестных кредиторов от просуживания искусственных долгов были разработаны следующие последствия компенсационного финансирования:

• понижение финансирующего лица в очереди кредиторов до очереди перед ликвидационной квотой (субординация требований). В результате КДЛ гарантированно не получит вложенных в должника денежных средств. Отметим здесь же, что компенсационное финансирование не подлежит субординации в том случае, когда о проблемах должника знают независимые кредиторы, т.е. финансирование осуществляется в условиях открытости [3, с. 24];
• привлечение третьего лица к субсидиарной ответственности в качестве КДЛ – более жесткое последствие для КДЛ, которое представляет собой по сути штрафную санкцию за неисполнение обязанностей перед хозяйственным обществом [7, с. 25].

Судебные решения последних лет показывают: если орган управления одобряет финансирование в целях продления убыточной деятельности (проанализировано выше) или вывода активов (путем создания «центра прибыли – центра убытков», см. далее), то суды признают подобные действия злоупотреблением, и привлекают к ответственности [1, с. 45].

Между тем, если компенсационное финансирование осуществляется органами управления юр. лица не с целью злоупотребления, то возникает конфликт между экономической лояльностью и правовой ответственностью. По общему правилу (ст. 53.1 ГК РФ), органы управления юридического лица отвечают за убытки, причиненные неразумными или недобросовестными действиями. Однако при финансировании данные лица действуют, напротив, в интересах должника. Возникает парадокс: спасая компанию, директор рискует быть признанным контролирующим лицом и отвечать по обязательствам. Риск связан с принципом prima facie, исходя из которого инициатору банкротства достаточно лишь заявить о наличии компенсационного финансирования и стандарт доказывания для КДЛ повышается до наиболее высокого стандарта доказывания (достоверность за пределами разумных сомнений).

По мнению автора, участие в компенсационном финансировании само по себе не свидетельствует о недобросовестности, и должно оцениваться с учетом деловой цели, повторяемости и масштабов таких действий.

Проблема заключается в отсутствии четкого критерия: где заканчивается допустимая помощь, и начинается ответственность? Предлагается учитывать:

• является ли финансирование разовым или системным;
• осуществлялось ли оно при отсутствии иных кредиторов;
• была ли у лица экономическая заинтересованность и т.д.

С учетом ответов на подобные вопросы, можно приходить к выводу, что компенсационное финансирование может влечь не только негативные последствия для КДЛ, но и позитивные. Так, внутри группы компаний зачастую возникают корпоративные конфликты, которые обычно ведут к массовым взаимным судебным искам участников и, в результате, к банкротству основного общества в группе или всей группы компаний. В качестве аргумента для привлечения бывшего руководителя к субсидиарной ответственности противостоящей стороной используются доводы из теории «центра прибыли – центра убытков».

Например, в группе компаний планировалось слияние всех юридических лиц в одно общество для минимизации трансакционных издержек. Для этих целей данное общество трудоустраивало у себя работников группы, платило за аренду общего офиса для группы и, предположим, получало необходимые лицензии, параллельно вступая в СРО для возможности осуществления тех же видов деятельности, что осуществляла каждая компания из группы по отдельности. Иными словами, первоначально такое общество увеличивало свою расходную часть, которая покрывалась за счет финансирования оборотных средств общества руководителем. Однако в момент, когда общество выполнило все необходимые условия для самостоятельного ведения деятельности, происходит смена генерального директора и ограничение его доступа к компании. Затем следуют массовые иски, в которых иные участники сообщают только о том, что бывший руководитель увеличивал расходную часть, перенося ее со своей компании из группы (центр прибыли) на общество (центр убытков).

Судами признается, что создание структуры «центра прибыли – центра убытков» приводит к невозможности погашения требований кредиторов, так как разделение предпринимательской деятельности холдинга на рисковую и безрисковую приводит к неправомерному использованию конструкции юридического лица (Постановление АС Центрального округа от 12.07.2022 по делу N А14-7544/2014). Однако в вышеописанной ситуации компенсационное финансирование может служить доказательством добросовестности прежнего руководителя и опровергать доводы о неправомерном перераспределении расходов. Если будет доказано, что финансирование осуществлялось в рамках законных корпоративных целей, это позволит избежать субсидиарной ответственности и устранить претензии по модели «центр прибыли – центр убытков». Нельзя утверждать, что лицо создавало центр убытков, если оно финансировало данное общество и его нормальную деятельность.

С учетом вышеизложенного, законодатель должен выработать более четкие критерии исключения для добросовестного антикризисного финансирования, если оно не сопровождалось нарушением корпоративных процедур. Кроме того, необходима более качественная проработка корпоративного законодательства с разработкой теории группы компаний и добросовестного осуществления деятельности в рамках группы лиц. На данный момент законодатель только закладывает базовые характеристики правомерного поведения руководителя [4, с. 274], чего объективно недостаточно.

Анализ показал, что особую сложность вызывают ситуации внутри групп компаний, где финансирование одного общества за счет ресурсов других может быть инструментом перераспределения активов в обход интересов кредиторов. В этой связи отсутствие четких законодательных критериев определения добросовестности действий КДЛ делает необходимым формирование устойчивых правовых подходов. Практика должна учитывать экономическую цель, системность финансирования, поведение других участников и соблюдение корпоративных процедур.

Таким образом, в современных условиях необходим пересмотр и уточнение правовых позиций по компенсационному финансированию, в том числе с выделением критериев, позволяющих исключать добросовестных участников из числа КДЛ с негативной коннотации, если их действия были направлены на сохранение бизнеса, а не на личную выгоду в ущерб интересам кредиторов.

Список литературы:

1. Бычкова Е.Н., Калиниченко К.С. Судебная практика по спорам, связанным с привлечением к ответственности единоличного исполнительного органа юридического лица // Арбитражные споры. 2015. № 3(71). С. 43–55.
2. Гутников О.В. Гражданско-правовая ответственность в отношениях, связанных с управлением юридическими лицами : автореф. дис. д-ра юрид. наук. - Москва, 2018 – 599 с.
3. Коворотний К.С., Асланукова Н.И. Российское правовое регулирование субординации требований, возникших из компенсационного финансирования // Система знаний: вопросы теории и практики : сб. науч. тр. – Казань : ООО «СитИвент», 2022. – С. 20–27. – 247 с. – ISBN 978-5-6047673-7-5. – EDN XVKBQB.
4. Лескова Ю.Г., Жукова Ю.Д., Павлова К.П. Гражданско-правовая ответственность членов органов управления хозяйственных обществ: тенденции развития российского законодательства и опыт зарубежных стран // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2018. № 2(40). С. 264–289.
5. Мифтахутдинов Р.Т., Шайдуллин А.И. Понижение в очередности (субординация) требований контролирующих должника или аффилированных с ним лиц в российском банкротном праве. Научно-практический комментарий к Обзору судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, утв. Президиумом ВС РФ 29.01.2020 // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. Прил. к Ежемес. журн. 2020. № 9. Спец. вып. С. 3–136.
6. Мурдалов Д.Р. Понятие гражданской ответственности членов совета директоров // Право и политика. 2020. № 8. С. 15–25.
7. Назарова Е.Н. Гражданско-правовая ответственность членов органов управления хозяйственных обществ : автореф. дис. канд. юрид. наук - Екатеринбург, 2015. – 212 с.
8. Обзор судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 29.01.2020) // СПС «КонсультантПлюс».
9. Постановление Арбитражного суда Центрального округа от 12 июля 2022 г. по делу № А14-7544/2014 // СПС «КонсультантПлюс».