ОПРЕДЕЛЕНИЕ ЛИЦА, КОНТРОЛИРУЮЩЕГО ДОЛЖНИКА

В свете внесения изменений в Федеральный закон от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее - Закон о банкротстве), в юридическом сообществе возникло множество дискуссий и мнений, относительно положений, регулирующих отношения, связанные с ответственностью руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве. В целом, многие нормы вызывают больше вопросов и отрицательную оценку, как с теоретической точки зрения, так и в применении их на практике.

Если обратиться к редакции, действующей до принятия изменений, то следует отметить, что институту субсидиарной ответственности на тот момент была посвящена только одна статья 10 Закона о банкротстве. Указанная статья, как «винегрет» содержала в себе положения, регулирующие основания привлечения к субсидиарной ответственности, субъектов, которые могут обратиться с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности, порядок рассмотрения арбитражным судом данных заявлением, способ распоряжении требованием о привлечении к субсидиарной ответственности. Интересным представляется, что само понятие «контролирующее должника лицо» содержалось не в статье 10, а в статье 2 Основные понятия, используемые в настоящем Федеральном законе.

В дальнейшем, законодатель, выделил полноценную главу и развести всё то, что было изложено в одной статье. Кроме того, ввиду отсутствия единообразия в судебной практике, назрела необходимость более подробно изложить некоторые положения.

Нас интересует статья 61.10, посвященная контролирующему лицу должника. Первая часть статья посвящена общему определению контролирующего лица. В настоящее время, контролирующим лицом может быть, как физическое, так и юридическое лицо.

Нормы Закона о банкротстве разделяют случаи, когда лицо имеет статус контролирующего. В первом случае действует презумпция признания лица контролирующим в виду определенных оснований. Во втором случае суд самостоятельно может признать лицо контролирующим по иным основаниям, если это будет установлено и доказано.

Остановимся подробнее на презумпции признания лица контролирующим должника. Подпунктом первым части четвертой статьи 61.10 Закона банкротстве установлен конкретный перечень субъектов, которые являются контролирующим [7]:

- руководитель должника;

- управляющая организация должника;

- член исполнительного органа должника;

-ликвидатор должника, член ликвидационной комиссии.

Соответственно, если лицо относится к субъектам, которые перечислены выше, то на них действует презумпция вины. Для того чтобы избежать привлечения к субсидиарной ответственности или уменьшить размер, который будет взыскан с лица, необходимо доказывать свою невиновность. Распределения бремени доказывания на данных лиц продиктовано лоббированием интересов уполномоченного органа – Федеральной налоговой службой, а также конкурсных кредиторов, которые обладают меньшим объемом инструментов, позволяющим доказать вину лица. Соответственно, по мнению разработчиков норм Закона о банкротстве, такое перераспределение бремени доказывания будет защищать интересы кредиторов [8]. Коробка Ю.Н. в своей статье «Распределение бремени доказывания вины лица, контролирующего должника» сделала вывод о том, что ранее суды требовали от заявителей предоставления доказательств, например, свидетельствующих о том, что действия лица повлекли несостоятельность должника [2, с. 320].

Интересной на наш взгляд является позиция относительно случая, когда контролирующим лицом признается управляющая организация должника. Верховный суд РФ в Постановлении пленума  № 53 от 21.12.2017 г. сделал разъяснения, что не только сама управляющая организация является контролирующим лицом, но и ее руководитель в том числе, и ответственность они несут солидарно [9]. По логике Верховного суда, эти субъекты совместно причинили вред должнику, т.е. руководитель управляющей организации давал указания по руководству управляющей организации и фактически определял ее действия, которые и привели к банкротству, что следует из ст. 53.1, ст. 1080 Гражданского кодекса РФ [6].

В теории эта конструкция выглядит правильно и логично, однако, на практике ситуация обстоит несколько иначе. При обсуждении проекта Постановления пленума о субсидиарной ответственности Минюст высказался, что данный подход не целесообразен, т.к. «управляющая компания может заниматься несколькими юридическими лицами. В таком случае ее руководитель вряд ли будет хорошо осведомлен о работе каждого подконтрольного лица» [1]. Предполагалось, что Верховный суд учтет эти замечания, при утверждении окончательной редакции своего Постановления, т.к. эти положения вызвали горячие дискуссии. Однако этого не произошло и всё осталось без изменений.

Считаем, что в данном случае, нельзя применять презумпцию признания лица контролирующим должника в отношении руководителя управляющей организации, а также возлагать на него опровержение этой презумпции. Соответственно, наиболее верным будет являться подход, при котором привлекать такого руководителя следует только при наличии его вины, которая будет устанавливаться в каждом конкретном случае, а бремя доказывания возложить на заявителя.

Чаще всего к субсидиарной ответственности привлекается руководитель должника, как правило, это директор, генеральный директор должника. В данном случае нас интересует привлечение к ответственности руководителя, под условным названием «номинальный директор». В своей статье «Институт «номинального» директора в Российском и зарубежном праве» Е.И. Уголькова отмечает, что привлечение физических лиц для формального руководства организацией является для бизнеса большим риском [5, с. 149-150]. Сама схема управления компанией «номинальным директором» создается для ухода, в том числе и от ответственности лиц, которые реально осуществляют руководство всеми делами. Для Российской Федерации этот институт стал реальной проблемой, количество фирм-однодневок стало расти в геометрической прогрессии. В. П. Соломин и А. В. Лавренко освещая данную проблему, указывают, что государство в последнее время уделяет большое время этой проблеме и создают методы борьбы с этим явлением [4, с. 120].

Та же самая ситуация обстояла и в том случае, если организация оказывалась в процедуре банкротства. Заявители, подавая заявление о привлечении к субсидиарной ответственности, пытались привлечь вообще всех существовавших руководителей. Ранее, «номинальным» директорам удавалось в большинстве случаев уходить от ответственности. Практика складывалась в большинстве случаев в их пользу, хотя и были исключения из общего правила [3, с. 150-151].

В настоящее время, институт субсидиарной ответственности выстроен так, что и «номинальному» директору придется ответить за свою формальную должность. Как и раньше, на такое лицо, распространяется презумпция признания его контролирующим [9]. Соответственно, из этого следует, что, прежде всего, в суде будет необходимо доказать, что ты был «номинальным» и не осуществлял руководство организацией. Однако теперь таким лица не удастся полностью освободить себя от ответственности, благодаря разъяснениям, которые даны все в том же Постановлении Верховного суда.

По нашему мнению, данная новелла, является эффективным инструментом борьбы против использования подставных лиц при ведении финансово-хозяйственной деятельности организаций. В большинстве случаев, лица, которые формально осуществляют руководство, пытаются просто получить дополнительный заработок на такой должности, которая, по сути, ни к чему не обязывает. Теперь же, при введении в отношении должника процедуры банкротства, при рассмотрении заявления о привлечении к субсидиарной ответственности номинальный и фактический руководители несут субсидиарную ответственность солидарно [9]. Номинальный руководитель может только уменьшить размер своей ответственности за счет того, что активно будет содействовать раскрытию информации, которая недоступна  иным участникам и позволит установить фактического руководителя, ещё имущество или лицо за счет которых будет удовлетворены требования кредиторов [9].

Таким образом, не только изменения, внесенные в сам Закон о банкротстве, но и разъяснения, которые даны в Постановлении Пленума Верховного суда РФ, коренным образом меняют подходы ко многим вопросам, в том числе и относительно определения контролирующих лиц. Позволяя тем самым, усиливать ответственность лиц и устанавливать контролирующих лиц. Во многом это оправдано и целесообразно, т.к. гарантирует восстановление прав конкурсных кредиторов.

Список литературы:

1. Сайт /Интернет-ресурс. - Режим доступа «Ответственность контролирующих лиц // Обзор Постановления Пленума Верховного Суда о субсидиарной ответственности» www/URL: https://zakon.ru/discussion/2018/02/09/otvetstvennost_kontroliruyuschih_lic__obzor_postanovleniya_plenuma_verhovnogo_suda_o_subsidiarnoj_ot  (Дата обращения: 25.05.2018 г.).
2. Коробка Ю.Н. «Распределение бремени доказывания вины лица, контролирующего должника» // Проблемы судопроизводства по делам, возникающим из гражданских и административных правоотношений сборник статей по материалам международной научно-практической конференции. 2017. — С. 318-324.
3. Рыков И. «Субсидиарная ответственность в Российской Федерации» // М.: Статут, 2017. — С. 1-192 с.
4. Соломин В.П., Лавренко А.В. «Использование номинальных (подставных) лиц в бизнесе как средство ухода от налогов» // Вестник Герценовского университета. 2013. — С. 118-122.
5. Уголькова В.И.    «Институт «номинального» директора в российском и зарубежном праве» //  Ученые труды российской академии адвокатуры и нотариата. 2015. — С. 148-153.
6. «Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая)» от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 29.12.2017).
7. Федеральный закон от 26.10.2002 № 127-ФЗ (ред. от 07.03.2018) «О несостоятельности (банкротстве)» // «Собрание законодательства РФ», 28.10.2002, № 43, ст. 4190.
8.  Федеральный закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части противодействия незаконным финансовым операциям» от 28.06.2013 №134-ФЗ (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.10.2015) // «Собрание законодательства РФ», 01.07.2013, №26, ст. 3207.
9. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» // «Российская газета», № 297, 29.12.2017.