ФИЛОСОФСКОЕ ПОНИМАНИЕ БОГА В МЕТАФИЗИКЕ ДЕКАРТА (ТРЕТЬЯ И ЧЕТВЁРТАЯ МЕДИТАЦИИ «РАЗМЫШЛЕНИЙ О ПЕРВОЙ ФИЛОСОФИИ»)

PHILOSOPHICAL UNDERSTANDING OF GOD IN DESCARTES' METAPHYSICS (THE THIRD AND FOURTH MEDITATIONS OF "REFLECTIONS ON THE FIRST PHILOSOPHY")

Victoria Svetova

student, Faculty of Journalism, Lomonosov Moscow State University,

Russia, Moscow.

АННОТАЦИЯ

В статье поднимается проблема роли Бога в системе взглядов Рене Декарта на основе третьей и четвёртой медитации «Размышлений о первой философии». Описывается, что Бог для теолога является скорее философским, нежели религиозным. Раскрываются точки зрения разных исследователей на эту тему. Обозначается роль Декарта в философии Нового времени.

ABSTRACT

The article raises the problem of the role of God in the system of views of Rene Descartes based on the third and fourth meditations of "Reflections on the first Philosophy". It describes how God is more philosophical than religious for a theologian. The points of view of various researchers on this topic are revealed. The author indicated the role of Descartes in the philosophy of Modern times.

Ключевые слова: философия, Декарт, бог, метафизика, религия

Keywords: philosophy, Descartes, God, metaphysics, religion

Рене Декарт – французский естествоиспытатель, теолог, который внёс значительный вклад в философию Нового времени. Будучи человеком науки, он стремился отделить её от религии, разграничить два эти понятия. Философ был родоначальником эпистемологического переворота: если раньше на первом плане всегда стояла проблема бытия, то есть онтология, то Декарт поставил на первое место именно теорию познания. В труде «Начала философии» он приводит замечательную метафору: философия (вся научная сфера) – это дерево, корни которого – метафизика (то есть исследование бытия), ствол – физика в современном Декарту понимании, а ветви – все прочие науки.

По мнению учёного, наука стоит на первом месте и открывает путь к познанию. Но если метафизика – фундамент «дерева» философии, то можем ли мы познавать что-либо без первоначала, проще говоря – Бога? Пытаясь усомниться в идее Творца, Декарт приходит к противоречию (доказательства философа мы рассмотрим позже). Возникает следующая проблема: Бог, о котором говорит учёный, понимается им в религиозном или же философском плане? Как быть с квазитеологией [1, с. 167], которой верен Декарт? Разберём на примере третьей и четвёртой медитации «Размышлений о первой философии».

Для начала следует условиться о терминах: говоря о философском и религиозном Боге, я использую понятия В.В. Соколова, которые он вводит в предисловии к первому тому «Сочинений в двух томах» Рене Декарта [2, с. 39]. Под философским Богом подразумевается Бог разума, максимально абстрактное, совершенное существо, участвующее в познании человеком мира. Под религиозным Богом – вполне конкретный образ, принимаемый Церковью и постижимый только верой. Теперь перейдём к идеям Декарта.

Третья медитация – доказательства существования Бога. Они основаны на вере в то, что, родившись существом неидеальным, человеку следует признать, что нас создало нечто более совершенное, чем мы сами.

Рассуждения Декарта выглядят так:

1. Если я сомневаюсь, значит, я несовершенен;
2. Если я несовершенен, то должен знать что-то совершенное, иначе бы я не смог узнать о своих недостатках;
3. Знание совершенного не может исходить от меня самого, так как я сам не совершенен.

Кроме того, для Декарта вполне очевидно, что идея Бога есть в человеке, и она ясна и отчётлива. За это более поздние мыслители часто критиковали учёного. В частности, Томас Гоббс называл доказательства философа довольно узкими и опирающимися только на то, что образ Бога существует внутри человечества.

Декарт начинает свой текст с радикальной критики всех предыдущих теорий, выводя собственный метод методического сомнения, то есть стремясь доказать некие истины (нас интересует – Бога) от противного. Отрицая всё сразу, Декарт приходит к одной неизменной вещи – нельзя сомневаться в том, что мы сомневаемся. Он выводит идею Ego cogito – мышление есть «не что иное, как мыслящее Я». В этой медитации Декарт ставит перед собой две цели: доказать, существует ли Бог и, если это так, может ли Он быть обманщиком.

По моему мнению, уже тот факт, что Декарт, как он пишет, не знает «существует ли какой-либо Бог», заставляет нас сомневаться в религиозном понимании им Создателя, так как для верующего человека факт существования Бога – вещь очевидная (ясная и отчёливая, как сказал бы Декарт).

Далее философ переходит к рассуждению об идеях. Он делит их на 3 вида:

− идеи благоприобретённые: получаемые извне: звук шума, свет солнца, ощущение тепла огня;

− идеи, образованные «мною самим»: идеи, образованные в уме на основе благоприобретённых (свет солнце превращается в астрономическое понятие солнца) или же идеи измышляемые (сирены, кентавры, единороги);

− идеи врождённые (innatus): ясные и отчётливые понятия, например, структура, форма, длина, единство, длительность, математические аксиомы.

К последней категории Декарт отнёс и идею Бога, доказывая это так: «У меня не может быть идеи бесконечной субстанции в силу того, что сам я конечен». Отсюда философ заключает, что идея Бога врождённая, и дарована она человеку самим Творцом.

«Бог, создавая меня, вложил в меня эту идею – дабы она была во мне как бы печатью его искусства», – пишет Декарт.

Это доказательство схоже с онтологическим доказательством Ансельма Кентерберийского: в вещах есть разные степени совершенства, значит, есть вещь совершеннейшая.  Однако для Декарта эта мысль несёт в себе несколько другое значение: если аргумент архиепископа имеет строго богословский смысл, необходимый для укрепления веры, то для математика доказательство существование Бога – возможность постижения мира, Им созданного.

В этой же медитации Декарт говорит о возможности конечного познания: «не вижу, что могло бы воспрепятствовать всё большему и большему его росту – до бесконечности, а также что могло бы помешать мне, при подобном расширении знания, таким образом постичь все прочие совершенства Бога». В таком уподоблении человека Создателю (в возможности познать всё бытие) прослеживаются христианские взгляды на Бога.

Примечательно и высказывание Декарта о Творце как о причине, «коя некогда меня породила, но и, главным образом, о той, что сохраняет меня сейчас». С одной стороны, здесь понимание Бога близко к религиозному: Господь хранит человека и его душу. Тут прослеживается христианское смирение перед Богом и благодарность Ему за жизнь: «Он хранит душе моей жизнь и ноге моей не даёт поколебаться» (Псалом 65:9).  С другой стороны, этот момент для Декарта имеет сугубо философское значение. Так считает исследователь М.К. Мамарадшвили. Он приводит фрагмент из «Мыслей» Паскаля [8], показывая созвучие этих строк декартовской идее: «Агония Христа, или Христос будет в агонии до конца света (...) и нельзя спать в это время». Внимание в цитате переключено не на жертву Иисуса, а на то, что Бог становится для людей вещью, связующей время; нитью, «на которую нанизаны бусины мгновений» [1, с. 165]. Паскаль указывает на долг человека перед Христом и Его жертвой, Декарт же обозначает вечную связь человека и Создателя, говоря, что Бог и только Бог даёт возможность жить: Он позволяет нашим лёгким дышать, а сердцу – биться. Творец Декарта, по мнению Мамарадшвили, – Пантократор, удерживающий в себе весь мир, все его механические процессы и не дающий дискретному времени распасться.

Ещё одна важная идея, которая возникает в третьей медитации – идея о правдивости Бога. Приняв за истину существование Создателя, Декарт, как мы помним, пытается понять, может ли Тот обманывать человека.

Доказательство весьма последовательно: если Бог – обладатель всех совершенств, значит, Он не может быть обманщиком: ведь естественный свет (то есть разум) «внушает нам, что всякая ложь и обман связаны с каким-то изъяном». Отсюда Декарт выводит важную для его философии идею: совершенный Бог безукоризнен и, значит, не лжив вовсе. Как же это соотносится с познанием в целом? На это философ ищет ответ в следующей медитации.

Название четвёртой медитации – «Об истине и лжи». Признав, что Бог не может быть обманщиком, Декарт пытается соотнести эту мысль с познанием и с возможностью ошибаться. Философ заключает: Бог не столько не может, сколько не хочет обманывать человека в силу своего совершенства. Декарт говорит, что именно Создатель дал людям способность к суждению. Отчего же человек может ошибаться, если в своём познании ведом Богом? Неужели Тот мог усмотреть такую хитрость, если не сказать подлость? Ответ прост: «мне случается заблуждаться потому, что способность истинного суждения, которую он мне даровал, не является во мне бесконечной».

Философ верит, что всё, творимое Богом, идёт человеку на благо: «но что на самом деле лучше – чтобы я заблуждался или чтобы не заблуждался?». Развивая свои мысли о природе ошибки, Декарт говорит о двух началах: об интеллекте и воле (дарованной человеку Создателем), и конфликт этих начал рождает ошибку. Эти понятия противопоставлены: интеллект ограничен (он называет его «тварный» разум), воля же по божественному замыслу не имеет конца (хотя, несомненно, ничтожна перед волей Бога), и она даёт нам способность одобрять или же отвергать идеи, воспринимаемые разумом. Ведь именно возможность выбора выражает наше подобие Творцу.

В то же время, отсутствие границ человеческой свободы заставляет нас «простирать её» на вещи, не познаваемые интеллектом. От этого и случаются ошибки. Но Декарт стремится к конечному познанию, доказывая, что Бог его гарантирует, поэтому он считает, что единственная возможность такового – ограничить свою волю и подчинить её интеллекту, ибо тот видит ясное и отчётливое. Эта идея культа Разума позже окажет сильное влияние на французское Просвещение.

Таким образом, третья и четвёртая медитация доказывают, что Бог существует и что Он не обманывает. Для Декарта это значит, что человек способен постичь мир. В этой идее выражается познавательный оптимизм философа.  Несмотря на то что учёный отказался от активного присутствия Бога в науке, роль Создателя осталась решающая − Он становится для человека гарантом истинного познания.

Теперь перейдём к главной проблеме эссе: Бог Декарта – религиозный или философский? Этим вопросом задавались многие исследователи, и конечного ответа на него так и нет. Рассмотрим некоторые позиции учёных.

Большинство экспертов склоняются к тому, что Бог в философской мысли Декарта понимается в первую очередь как Создатель, а не как Искупитель (что было бы довольно смело открыто утверждать в XVII веке).

В.В. Соколов, о котором я упоминала в начале эссе, выводит две функции декартовского Бога:

1) мистифицирующую (функцию творения мира и чудес, происходящих в нём);

2) интеллектуализирующую (функцию Бога как «гаранта познания»).

Первой функции исследователь приписывает неразрывную связь с рационалистическим содержанием философии, а второй – связь с первородной верой, не поддающейся рассудочному познанию. В качестве подтверждения того, что для мыслителя имеет гораздо большее значение функция интеллектуализирующая, Соколов говорит о полной абстракции декартовского Бога (что, конечно, никак не соответствует христианскому представлению о Творце, где Он в образе Иисуса Христа имеет вполне конкретные черты): «Такому безличному богу присущ минимум антропоморфных черт, связанных с чувственным и умственным знанием. Его определяющая онтологическая функция состояла в выражении смутно постигаемого единства мира, куда органически включён человек» [2, с. 34]. По Соколову, роль религиозного Бога в философии Декарта мала: ведь об искуплении и спасении души речи не идёт.

Исследователь одним из первых затрагивает вопрос значения Творца в философии Декарта, однако останавливается на том, что Бог для учёного – создатель природы, позволяющий нашему сознанию мыслить настолько широко, насколько это возможно. Сам Декарт писал, что Бог, кроме сотворения материи, «никогда не совершает в этом мире никакого иного чуда», и это, считает Соколов, − путь секуляризации самого понятия Творца. «Познавательный оптимизм −  одно из следствий такого рода секуляризации», − говорит исследователь [2, с. 40].

Похожая позиция у В.П. Визгина, который называет декартовскую теологию эпистемологической, так как главная цель философа – изучение всего мира. Отсюда – суждение о том, что Бог нужен Декарту не столько для спасения, сколько для того, чтобы гарантировать «лицензию» на познание и достоверность всей науки [1, с. 166], ядро которой, как мы помним из метафоры о дереве, и есть метафизика.

По-другому считает Р.В. Котенко: исследователь пытается рассмотреть Бога Декарта как Бога веры, а не как абстрактную высшую субстанцию. Котенко говорит об учёном как о христианине-рационалисте, который ни в коем случае не умаляет учения Церкви, но в первую очередь признаёт Бога разума.

«Все вещи, о которых говорит философ, видятся в Боге, имеют в Нём основание своего бытия. Философ может мало говорить или совсем не говорить о Боге, но если сквозь все его понятия, метафоры и образы просвечивает божественное, то его философия религиозна», − пишет Котенко.

Трудно спорить с подобными доводами: по Декарту, Бог выше нашего понимания, Он совершеннее нас, отсюда есть некоторые понятия, о которых человек не может рассуждать в силу своей ограниченности. Это в первую очередь христианские догматы (о Пресвятой Троице) и положения (причащение, литургия) [9, с. 28]. Для того, чтобы постичь их целиком, человеческого разума недостаточно. «Следует верить всему, что нам дано в откровении Богом, пусть это и превышает меру нашего восприятия», – пишет Декарт в «Началах философии», хотя эти слова кажутся противоречащими его концепции познавательного оптимизма.

В конце статьи «Проблема конкретности бога в философских взглядах Декарта и Бубера» Котенко пишет, что Бог разума – гарант существования мира и человека, чьё совершенство мы можем попробовать доказать посредством интеллекта, о Боге же религиозном так сказать нельзя: мы узнаём о Нём из Священного Писания, и это знание постигается только верой, а не разумом. По версии Котенко, несмотря на то что Декарту «знакома “действительность” веры», места для конкретного Бога в его философии всё-таки не нашлось.

И. Ю. Привалова также находит связь декартовской мысли с христианством в статье «Гносеология Декарта и христианская этика: точки соприкосновения». Вспомним четвёртую медитацию, где мыслитель разграничивает разум, дающий ясные и отчётливые понятия, и волю – источник человеческих ошибок («распространение действия человеческой воли за пределы зоны ясно и вместе с тем отчётливо воспринимаемых им вещей» [7, с. 75]). Эта идея вполне накладывается на христианские догматы: разум, дающий нам правдивые идеи, − это Дух, глас Господа, часть Бога, находящаяся в каждом человеке.

«Сдерживая собственные первичные суждения, человек даёт возможность проявиться гласу Бога (объективной истины). В этом контексте становится абсолютно понятной христианская максима “Не судите, да не судимы будете”», – пишет Привалова [7, с. 74].

Ошибка же, совершаемая человеком из-за злоупотребления дарованной Богом свободой – это (как не трудно догадаться) грех. Как замечает Декарт, Создатель не желает, чтобы мы ошибались, но в ошибке заключается наш выбор, наша воля. И это звучит вполне религиозно.

Теперь, рассмотрев мнения разных учёных, сделаем вывод. В философии Декарта мы говорим о столкновении чувственного и рационального познания, и первому философ всегда предпочитает последнее. Он приводит пример с воском: когда твёрдое жёлтое вещество плавится, становясь чёрной жидкостью, чувства говорят нам, что это не воск, разум же настаивает на обратном и оказывается прав. Может быть, Бог веры отходит у Декарта на второй план, потому что Он не познаётся посредством интеллекта. Стремясь доказать возможность постижения мира, мыслитель берёт за основу Бога абстрактного – Демиурга и Вседержителя, единственное чудо которого – создание материи и дарование ей толчка к жизни. Однако отрицать религиозность Декарта, несмотря на вышесказанное, было бы неправильно, потому что во многих цитатах учёного прослеживает его вера и даже любовь к Творцу, которая не могла бы возникнуть, будь этот Творец полностью абстрактен.

Таким образом, в философии Декарта сочетаются интеллектуализирующая и мистифицирующая функции Бога, хотя предпочтение учёный отдаёт первой. Конфликт чувства и долга, веры и разума, заявленный Декартом, будет волновать многих творцов эпохи Просвещения. «Любите разум» [10], − напишет теоретик французского классицизма Николя Буало через 24 года после смерти философа. Фраза сделает интеллект главным критерием прекрасного для всей эпохи Просвещения. И на эту идею, несомненно, повлияют труды Декарта, в которых он попытался разграничить религию и науку и познать Бога не с помощью слепой веры, но посредством своего разума.

Список литературы:

1. Медведева, М. А. Проблема Бога в современных отечественных исследованиях философии Декарта // Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер.6 − СПб.: 2007. − №3 − С. 164-171.
2. Декарт, Р. Сочинения: в 2 т. / Сост., ред., вступ. ст. В.В. Соколова. М.: Мысль, 1989-1994. Т. 1, 1989
3. Декарт, Р. Рассуждение о методе // Декарт, Р. Сочинения: в 2 т. / Сост., ред., вступ. ст. В.В. Соколова. М.: Мысль, 1989-1994. Т. 1, 1989
4. Декарт, Р. Размышления о первой философии // Декарт, Р. Сочинения: в 2 т. / Сост., ред., вступ. ст. В.В. Соколова. М.: Мысль, 1989-1994. Т. 2, 1994
5. Семенов, В.Е. Доминирующие парадигмы трансцендентализма в западноевропейской философии. М.: РОССПЭН, 2012
6. Котенко, Р.В. Проблема конкретности бога в философских взглядах Декарта и Бубера» // Вестник Московского университета. Сер. 7, Философия. - 1998. - N 3. - С. 77-88
7. Привалова, И. Ю. Гносеология Декарта и христианская этика: точки соприкосновения // Национальный исследовательский университет «МИЭТ» «Экономические и социально-гуманитарные исследования» - 2015. - №2. - С. 72-75
8. Мамардашвили, М.К. Картезианские размышления. Лекции. Январь-февраль 1981 года // Элект­рон­ная публи­ка­ция: Центр гума­нитар­ных техно­логий. - 03.03.2012.
9. Лега, В.П. История западной философии. Часть 2. Новое время. Современная западная философия - М. ПСТГУ, 2009.
10. Н. Буало «Поэтическое искусство», 1674 г.