ТАЙНА ПЕРЕПИСКИ, ТЕЛЕФОННЫХ И ИНЫХ ПЕРЕГОВОРОВ, ПОЧТОВЫХ, ТЕЛЕГРАФНЫХ И ИНЫХ СООБЩЕНИЙ В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ: ПРАВОВЫЕ ОСНОВЫ, СОДЕРЖАНИЕ, ГАРАНТИИ

АННОТАЦИЯ

В статье показано, что принцип тайны переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений действует на всех стадиях уголовного судопроизводства и обеспечивает тайну связи (тайну корреспонденции и коммуникации), осуществляемой в любых формах. Сделан вывод о том, что не допускается вынесение судебного решения, направленного на ограничение тайны переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений неопределенного круга лиц.

ABSTRACT

The article shows that the principle of secrecy of correspondence, telephone and other negotiations, postal, telegraphic and other communications is valid at all stages of criminal proceedings and ensures the secrecy of communication (secret correspondence and communication) carried out in any form. It is concluded that it is not allowed to make a court decision aimed at limiting the secrecy of correspondence, telephone and other negotiations, postal, telegraphic and other communications of an indefinite circle of persons.

Ключевые слова: принципы уголовного судопроизводства, тайна переписки, тайна телефонных и иных переговоров, тайна почтовых, телеграфных и иных сообщений.

Keywords: the principles of criminal proceedings, the secrecy of correspondence, the secrecy of telephone and other negotiations, the secrecy of postal, telegraphic and other communications.

Частью 2 статьи 2 Конституции Российской Федерации закреплено право каждого на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений [1]. Ограничение этого права допускается только на основании судебного решения.

На международном уровне право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений закреплено в п. 1 ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод [2], а также в качестве принципа уголовного судопроизводства - в ст. 13 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации [3].

Говоря об уголовно-процессуальном законе, отметим, что статья 13 регламентирует данный принцип следующим образом: «принцип права на тайну переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений обеспечивает тайну связи (тайну корреспонденции и коммуникации), осуществляемой в любых формах (переписки, телефонных и иных переговоров и т.д.), в том числе в формах, прямо не указанных в ст. 13 УПК».

Развитие техники приводит к постепенному появлению новых видов и средств связи (например, электронной почты, мобильной связи и т.д.). Появилась необходимость защиты сведений об IP-адресах, с которых осуществляется выход в сеть Интернет [4]. К иным сообщениям или переговорам можно отнести также пейджинговую, факсимильную, компьютерную, модемную связь, радиосвязь и связь по другим каналам информации. Гарантии тайны связи распространяются и на них.

В Постановлении по делу Быков против Российской Федерации Европейский суд по правам человека признал, что применение технических средств скрытого наблюдения с использованием радиопередающего устройства, результаты которого использовались позднее против заявителя в суде, с учетом природы и степени вмешательства фактически идентично прослушиванию телефонных разговоров и потому требует судебного решения [5]. То есть устные переговоры лиц, проводимые без использования технических средств коммуникации, также защищаются данным принципом.

Важной гарантией законности и обоснованности ограничения тайны связи в уголовном судопроизводстве является необходимость получения судебного решения.

Только суд, в том числе в ходе досудебного производства, правомочен принимать решения: о наложении ареста на корреспонденцию, разрешении на ее осмотр и выемку в учреждениях связи (п. 8 ч. 2 ст. 29, ст. 185 УПК РФ); о контроле и записи телефонных и иных переговоров, осуществляемых с использованием любых средств коммуникации (п. 14.1 ст. 5, п. 11 ч. 2 ст. 29, ст. 186 УПК РФ); о получении информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами (как о уже состоявшихся, так и о соединениях, которые будут производиться) - сведений о дате, времени, продолжительности соединений между абонентами и (или) абонентскими устройствами (пользовательским оборудованием), номерах абонентов, других данных, позволяющих идентифицировать абонентов, а также сведений о номерах и месте расположения приемопередающих базовых станций (п. 24.1 ст. 5, п. 12 ч. 2 ст. 29, ст. 186.1 УПК РФ); о запрете или ограничении подозреваемому, обвиняемому права отправки и получения почтово-телеграфных отправлений и (или) использовании средств связи и информационно-телекоммуникационной сети Интернет при избрании домашнего ареста в качестве меры пресечения (пп. 1 и 2 ч. 2 ст. 29, пп. 3 и 4 ч. 7 ст. 107 УПК РФ).

Последствия, связанные с ограничением указанных прав подозреваемых, обвиняемых, содержащихся под стражей, и подозреваемых, обвиняемых, не находящихся под стражей, но помещенных в медицинский или психиатрический стационар для производства судебной экспертизы, также обусловлены наличием соответствующего судебного решения (пп. 1 - 3 ч. 2 ст. 29, ст. ст. 108, 109, ч. 2 ст. 203 УПК РФ).

Практика показывает, что для операторов узлов связи основанием для осуществления контроля и записи переговоров является только судебное решение [6].

Судебные инстанции не вправе выносить постановления, затрагивающие конфиденциальность коммуникаций для всех граждан без исключения. Однако на практике участились случаи, когда представители следственных органов запрашивают через суд детализированные сведения у операторов мобильной связи. Их интересует информация о телефонных соединениях всех устройств, зафиксированных в конкретной локации рядом с местом преступления в точно указанный временной промежуток. Запросы включают получение данных об идентификаторах мобильных устройств (IMEI), задействованных базовых станциях, направлении сигнала, а также персональных данных владельцев всех номеров, попавших в зону интереса следствия.

Законодательство РФ, в частности статьи 23 Конституции и 13 УПК, строго защищает право граждан на конфиденциальность телефонных разговоров. Даже в случаях серьезных преступлений, совершенных организованной группой с применением специального оружия (пневматического или метательного), нельзя нарушать этот принцип. Следственные органы вправе запрашивать данные о телефонных соединениях только конкретных абонентов и их устройств. Массовый сбор информации о звонках на определенной территории недопустим, несмотря на серию однотипных правонарушений или потенциальную угрозу множеству людей. Именно поэтому судебные инстанции последовательно отклоняют запросы на получение неперсонифицированных данных о телефонных соединениях, защищая конституционные права неограниченного круга лиц [7].

По этой же причине решение о производстве контроля и записи телефонных и иных переговоров должно содержать фамилию, имя и отчество лица, чьи телефонные и иные переговоры подлежат контролю и записи (п. 3 ч. 3 ст. 186 УПК РФ), то есть контроль и запись осуществляются применительно к переговорам того или иного лица, а не переговорам, ведущимся с того или иного телефонного номера.

В судебной практике признается законным и производство аудиозаписи частным лицом без судебного решения.

Например, признана допустимым доказательством осуществленная Д. диктофонная запись его разговора с Ю. и М., при котором последние вымогали у него взятку. Суд признал, что Д., записывая на диктофон разговор с Ю. и М., тем самым реализовывал гарантированное ему ч. 2 ст. 45 Конституции РФ право защищать свои права и свободы от противоправного посягательства всеми способами, не запрещенными законом. То, что запись производилась гражданином без участия государства, не противоречило ч. 2 ст. 23 Конституции РФ и ст. ст. 13, 186 УПК РФ. В последующем указанная запись была осмотрена и закреплена в деле в качестве доказательства в соответствии с установленным порядком. Допустимым доказательством признано и заключение фоноскопической экспертизы, которым признаков нарушения целостности звукового потока, монтажа или иных изменений, выполненных в процессе записи или после ее окончания, не выявлено [8].

Действие тайны переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений и установленных законом гарантий ее соблюдения распространяются на все стадии уголовного судопроизводства.

На стадии возбуждения уголовного дела не допускается производство таких следственных действий, как наложение ареста на почтовые и телеграфные отправления и их выемка, контроль и запись телефонных и иных переговоров, получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами. Однако в соответствии с ч. 1 ст. 144 УПК при проверке сообщения о преступлении дознаватель, орган дознания, следователь, руководитель следственного органа вправе, среди прочего, истребовать документы, изымать их в порядке, установленном УПК. Если это связано с ограничением права гражданина на тайну переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений (например, при истребовании сведений об IP-адресах, с которых осуществляется выход в сеть Интернет), то получение судебного решения является необходимым условием производства таких действий, поскольку требование о судебном решении, закрепленное в ч. 1 ст. 13 УПК, носит общий характер и применяется на всех стадиях уголовного процесса, в том числе на стадии возбуждения уголовного дела.

Положение ч. 2 ст. 23 Конституции носит еще более широкий характер и распространяется, среди прочего, на оперативно-розыскные мероприятия, производство которых регулируется не УПК РФ, а отраслевым законодательством (прежде всего, Федеральным законом "Об оперативно-розыскной деятельности"). Пленум Верховного Суда РФ разъяснял, что "результаты оперативно-розыскных мероприятий, связанных с ограничением конституционного права граждан на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений... могут быть использованы в качестве доказательств по делам, лишь когда они получены по разрешению суда на проведение таких мероприятий и проверены следственными органами в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством".

На всем протяжении уголовного судопроизводства обеспечивается и сохранение в тайне полученных сведений. Поэтому переписка, запись телефонных и иных переговоров, телеграфные, почтовые и иные сообщения лиц могут быть оглашены в открытом судебном заседании только с их согласия. В противном случае указанные материалы оглашаются и исследуются в закрытом судебном заседании (ч. 4 ст. 241 УПК).

Информация, полученная с нарушением тайны корреспонденции (связи, коммуникации), без судебного решения, признается недопустимым доказательством и не может использоваться в уголовном судопроизводстве. Например, вскрытие посылки с наркотическими средствами в сортировочном центре филиала ФГУП "Почта России" в ходе проведения специальных мероприятий по обнаружению наркотических средств с использованием служебно-розыскных собак привело к признанию протокола досмотра почтового отправления и фототаблицы к нему, а также акта изъятия почтового отправления недопустимыми доказательствами, поскольку указанные действия были проведены без судебного решения, чем нарушена ч. 2 ст. 23 Конституции РФ. Приговор в отношении М. как постановленный на недопустимых доказательствах отменен, дело направлено на новое судебное рассмотрение [9].

Список литературы:

1. Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. (в ред. от 6 октября 2022г.) // Российская газета. – 1993. – № 237.
2. Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Рим, 4 ноября 1950 г.) // Бюллетень международных договоров. – 2001. – №3.
3. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. N 174-ФЗ (в ред. от 29 мая 2024 г.) // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2001. – № 52 (ч. I). – ст. 4921.
4. Определение Конституционного Суда РФ от 16 июля 2013 г. № 1156-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Чичина Виталия Валерьевича на нарушение его конституционных прав пунктом 24.1 статьи 5, частью первой статьи 13, пунктом 12 части второй статьи 29, частью первой статьи 144, частью первой статьи 165 и частью первой статьи 186.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».
5. Постановление Европейского суда по правам человека от 10 марта 2009 года по делу Быков против Российской Федерации // Бюллетень Европейского суда по правам человека. – 2009. – № 6.
6. Новикова М.В. Институт безопасности в уголовном судопроизводстве и пути его совершенствования // Российский судья. – 2007. – №7.
7. Определение Судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 31 октября 2012 г. по делу №22-14798 // СПС «КонсультантПлюс».
8. Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 11 ноября 2010 г. № 43-010-22 // СПС «КонсультантПлюс».
9. Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2012 г. № 60-Д12-2 // СПС «КонсультантПлюс».