ИДЕОЛОГИЯ ЧИСТОГО РАЗУМА

АННОТАЦИЯ

Автор рассматривает философию Иммануила Канта и её практические перспективы через призму метафизики, антропологии и политики; анализируется не только применение философии кантианства к вопросам изучения природы и разума, но и становление политической идеологии разума, прославляющей познание и рационализм, как форму жизни и форму политического управления. Универсализм кантианства (т.е. его междисциплинарность) проанализирован через психологию, антропологию, историю, политику, естествознание. Мировоззрение Канта тщательно исследовано через природу, человека и политику, как способа влияния человека на самого себя и природу. Философия Канта – это философия свободы и науки, где, с одной стороны, признаётся величие человека и его познавательного потенциала, а, с другой стороны, – ограниченность этого потенциала и относительность.

Рассматривается актуальность применения идей Канта и возможность их реализации. Развивается концепция государства гениев («республика гениев») и идея «политики Разума», в которой человеческий разум, таланты, интеллектуальный потенциал индивида, рациональная идеология задают направление развития общественной и государственной политики.

Целью изучения философии Иммануила Канта является поиск нравственных ориентиров, утраченных в связи с мировыми кризисами, и их адаптация, применение к современным условиям, бросающим вызов человеку и человечеству.

ABSCTRACT

The author examines the philosophy of Immanuel Kant and its practical prospects through the prism of metaphysics, anthropology, and politics. Not only is the application of Kantian philosophy to the study of nature and reason analyzed, but also the formation of the political ideology of reason, glorifying knowledge and rationalism as forms of life and political governance. The universalism of Kantianism (i.e., its interdisciplinarity) is explored from a point of view of psychology, anthropology, history, politics, and natural science. Kant’s worldview is carefully examined through the lenses of nature, humanity, and politics, illustrating man’s influence on himself and nature.

Immanuel Kant’s philosophy is characterized as a philosophy of freedom and science, where the greatness of man and his cognitive potential is acknowledged, alongside the recognition of the limitations and relativity of this potential. The relevance of applying Kant’s ideas and their potential implementation are considered. The concept of the “republic of geniuses” and the idea of a “politics of Reason” are developed, wherein human reason, talents, intellectual potential, and rational ideology, shape the direction of social and state policy.

The study of Kant’s philosophy aims to seek moral guidance lost amid global crises and to adapt and apply these principles to modern challenges faced by individuals and humanity.

Ключевые слова: философия, метафизика, психология, мировоззрение, потенциал.

Keywords: philosophy, metaphysics, psychology, worldview, potential.

§1. Метафизика Универсума

(Гений, как Вселенная)

Как возможна сама природа и предмет ощущений, её наполняющий? Ответ Канта – через характер нашей чувственности, в соответствии с которым природа свойственным ей образом может подвергнуться воздействию предметов, самих по себе ей неизвестных и совершенно отличных от таких явлений, как время, пространство, предмет ощущения [1, с. 98]. Иными словами, природа рассматривается как нечто существующее лишь в нашем сознании, тогда как всё, что находится за его пределами есть «вещь в себе», до конца не познаваемая. Так или иначе, природа может познана только объектом, обладающий ощущениями, наделённый сознанием, а значит, и преобразовываться природа может только лишь через такой объект.

Универсальный Гений (который подробно рассматривается в §2) – это Гений Природы. Здесь мы рассматриваем гения и как всесторонне развитую личность, и как элемент вселенской («универсальной») материи. Через произнесение фраз «Универсальный гений» или «Вселенский гений», происходит воплощение общего, мирового сознания, формирование личностной структуры человека, а также вселенского сознания, по которым я понимаю воплощение меня самого, результата моей деятельности в отношении других людей и другой формы материи. Природа анализирует себя через человека, через гений; гений анализирует природу через неё же, прибегая к личным ощущениям. Наблюдаемая здесь некоторая идентичность этих формул удивительна.

§2. Антропология Разума

(Суть Гения)

Гений – это человек, создающий новое; «это есть образцовая оригинальность его таланта (в отношении того или другого произведения искусства)» [2, с. 241].

Универсальным гением (Homo Universalis) мы считаем всесторонне развитого Гения во всех его талантах (в качестве примера Кант приводит Леонардо да Винчи) [2, с. 241].

Рассуждая о природе Гения и определяющей его оригинальности мысли, творчества, возникает справедливый вопрос: что оказывает наибольшее влияние на Гения – полная свобода творчества без каких-либо ограничений или же упорное обучение, сопровождающееся принуждением? Не будет ли сломлен Гений жёсткостью и ограничениями? Или же они необходимы для полноценного развития личности, для ее дисциплины, для формирования силы воли?

В этом есть некий дуализм. С одной стороны, по мнению Канта, «<…> принуждая ученика к подражанию <…> оказывает вредное действие на пробуждение гения», а с другой, устранение всяких давлений и принуждений, – «приведёт к оригинальному безумию, но оно, конечно, не будет образцовым и, следовательно, его нельзя причислить к гениальности» [2, с. 242].

Здесь с Кантом можно не согласиться. Дело в том, что если принять во внимание его тезис об образцовости (exemplar) для подражания, тогда определяющим для Гения будут два важных фактора: оригинальность творения и образцовость. Причём, говоря о гении, мы вместе с Кантом обращаемся при помощи этого слова не только к способности, но и к самому человеку, носителю этой способности.

Но разве нет примеров, когда гении, безумцы, неукрощённые правилами, становились более образцовыми для мира и человечества, чем их академические собратья? Мог ли предположить Кант, что самоучка-философ Фридрих Ницше (умерший в больнице для душевнобольных) станет столь же великим, как и сам Кант? Что самоучка-художник Винсент Ван Гог станет столь же великим (покончившим жизнь самоубийством то ли из-за депрессии, то ли из-за биполярного расстройства), как да Винчи? Мог ли Кант предположить, что даже сам да Винчи, которого он нарёк всесторонним гением (образцовым!), был полным самоучкой в механике и точных науках, в анатомии, за что часто преследовался католической инквизицией? Мог ли Кант предположить, что великий Чарльз Дарвин, совершивший переворот в антропологии и биологии, обучался геологии и биологии самостоятельно, ненавидя школу, вступая в споры с отцом, с семьёй? В общем, продолжать этот список гениев-самоучек можно очень долго. Их обучение вообще не строилось на принуждении. И что в итоге? Согласно Канту, они – образцовые гении! Едва ли найдётся человек, не знающий этих имён.

Исходя из кантовской классификации «ума» (см. ниже) мы можем сделать вывод, что высшим «умом» для Канта был «ум» гения.

Кант разделяет «ум» Человека на три категории [2, с. 244]:

1. «Обыкновенный ум»;
2. «Архитектонический ум» («второстепенный гений» [2, с. 244]);
3. «Гениальный ум»;

Последний «ум» Кант разделяет еще на две категории [2, с. 244-245]:

1. Ум «самородков, самоучек» (élèves de la nature, autodidacti);
2. Эфемерный ум вундеркинда (ingenium praecox);

Именно «Гениальный ума» имеет для Канта принципиальное значение, ибо эта категория применима к людям, сильно опережающим своё развитие вопреки природе.

Нам кажется, что в картине, рисуемой Кантом, не хватает одного элемента, того, что можно было бы назвать «республикой гения». Кант говорил, что гений превыше всего склонен к творчеству и менее всего к принуждению [2, с. 242]. Из этого мы можем сделать вывод, что для воспитания Гения нужна та система организации общества, которая воплощала бы в себе свободу и реализацию этой свободы через принуждение. Эти политические идеи Кант выражает в республике.

§3. Политика Разума

(Республика Гениев)

Свобода и закон – два столпа гражданского общества [2, с. 374]. Кант обнаруживает четыре комбинации политических устройств, где закон и свобода в определённой степени разбавляются принуждением – силой, которая находится между свободой и законом, подчиняя их друг другу.

Принуждение со свободой и законом Кант называет республикой [2, с. 374]. Для Канта высшим законом гражданского общества является Конституции, а благом (выраженным в рассудке) – сохранение закона и Конституции [2, с. 375], благом объективным и универсальным [2, с. 374-375].

Помимо индивидуальных социальных принципов, Кант рассматривает принципы коллективные (для, него республика есть нечто большее, чем просто форма правления, это в прямом смысле слова res publica). Поэтому, несмотря на конфликты, войны и расколы, вызванные скорее личностными причинами, нежели общими, – все человечество идёт к «всемирно-гражданскому обществу» (cosmopolitismus) [2, с. 375]. И это устремление Кант предлагает рассматривать как регулятивный принцип.

Говоря о человечестве, Кант признаёт, что «воля его в общем добра, но исполнение этой воли затрудняется тем, что достижение цели можно ожидать не от свободного соглашения отдельных людей, а только путём всё усиливающейся организации граждан земли внутри [нашего] рода и для него как системы, объединённой космополитически» [2, с. 377].

Основная мысль политики и космополитизма Канта выражена в его манифесте (можно сказать, в законотворческом проекте) «К вечному миру»: «Гражданское устройство в каждом государстве должно быть республиканским» [3, с. 444].

Также Кант отстаивает позицию, что «международное право должно быть основано на федерализме свободных государств» [3, с. 447] и «право всемирного гражданства должно быть ограничено условиями всеобщего гостеприимства» [3, с. 451].

Государство станет тогда подлинно свободным, когда будут свободны все его граждане, но для Канта нет большего гаранта свободы, чем Разум. «Каждое существо, которое не может поступать иначе, как руководствуясь идеей свободы, – пишет Кант, – именно поэтому в практическом отношении действительно свободно, т.е. для него имеют силы все законы, неразрывно связанные со свободой, точно так же как если бы его воля, значимая сама по себе, и в теоретической философии была признана свободной.» [2, с. 86]

В этом просматривается суть его категорического императива, как закона гармонии общества. Человек должен следовать правилу защиты свободы, но следовать ему можно лишь когда он осознает, что и другие люди тоже имеют право на свободу.

Не научившись видеть свободу других, индивид никогда не сможет построить подлинно свободное общество и свободное государство, когда человек будет готов жертвовать чем-то для других во имя сохранения свободы, пока он не осознает свою миссию, как разумного существа, как потенциального гения, а значит, и своих обязанностей не только перед лицом совести, общества или государства, но и перед лицом самого Разума, как Великого явления в природе, а возможно – и самой природы.

«Разум должен рассматривать себя как творца своих принципов независимо от посторонних влияний; следовательно, как практический разум или как воля разумного существа он сам должен считать себя свободным, т.е. воля разумного существа может быть его собственной волей, только если она руководствуется идеей свободы, и, следовательно, с практической точки зрения мы должны её приписать всем разумным существам.» [2, с. 87]

Список литературы:

1. Кант И., Пролегомены ; Основы метафизики нравственности / Иммануил Кант ; пер. с нем. В. Соловьёва, Л. Д. Б. – СПб. : Азбука, Азбука-Аттикус, 2021. – 320 с.
2. Кант И., Основы метафизики нравственности ; Антропология с прагматической точки зрения / Иммануил Кант ; [перевод с немецкого Б. Рохта, Н. Соколова]. – Москва : Издательство АСТ, 2023. – 384 с.
3. Кант И., Первое введение в критику способности суждения [Текст] ; Критика способности суждения ; О применении телеологических принципов в философии ; Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане ; К вечному миру ; Предполагаемое начало человеческой истории / Иммануил Кант. – 2-е изд. – СПб. : Издательство «Наука», 2006. – 512 с.