КОНФЛИКТНОЕ ПОВЕДЕНИЕ ЭКОАКТИВИСТОВ: ПРОЯВЛЕНИЯ И ПЕРСПЕКТИВЫ ИЗУЧЕНИЯ

CONFLICT BEHAVIOR OF ECO-ACTIVISTS: MANIFESTATIONS AND PROSPECTS FOR STUDY

Maria Glinskikh

student, Institute of Social Technologies, Novosibirsk State Technical University,

Russia, Novosibirsk

Svetlana Volchenko

scientific supervisor, senior lecturer at SRSA, Novosibirsk State Technical University,

Russia, Novosibirsk

АННОТАЦИЯ

В данной статье рассматриваются формы конфликтного поведения, различные подходы, типологизации и виды данного феномена. Приведен анализ последних событий, связанных с конфликтным поведением экоактивистов. Также, проведено сравнение форм поведения «западных» экоактивистов и российских. Представлены перспективы изучения конфликтного потенциала и развития конфликтологического знания в данной сфере.

АBSTRACT

This article examines the forms of conflict behavior, various approaches, typologizations and types of this phenomenon. The analysis of recent events related to the conflict behavior of eco-activists is given. Also, a comparison of the behaviors of "Western" eco-activists and Russian ones was carried out. The prospects of studying the conflict potential and the development of conflictological knowledge in this area are presented.

Ключевые слова: экоактивисты, поведение экоактивистов, конфликты в сфере экоактивизма, экотерроризм, радикальный экоактивизм.

Keywords: eco-activists, behavior of eco-activists, conflicts in the field of eco-activism, eco-terrorism, radical eco-activism.

На сегодняшний день все актуальнее становится движение экоактивизма, а вместе с этим крайне быстро ухудшается экологическое состояние окружающей среды. В результате, мы можем видеть, что участники экологических организаций применяют с каждым разом все более яркие, ожесточенные меры борьбы. Эти митинги, акции, перфомансы привлекают огромные количество внимания к себе и создают благоприятную почву для возникновения конфликтов. Из-за разных способов и методов борьбы за экологию, действия экоактивистов расцениваются некоторой частью общества как радикализм, но так ли это в действительности?

Экологический активизм – это набор действий и инициатив, направленных на защиту и сохранение окружающей среды, природных ресурсов и биологического разнообразия, как правило выражающийся коллективным недовольством проводимой экологической политикой. В исследованиях теоретиков концепции социального действия (М. Вебер, Т. Парсонс, Ю. Хабермас, А. Шюц, Ф. Знанецкий) экологический активизм рассматривается как экологически ориентированное социальное действие, предполагающее направленность (положительную, отрицательную) и опыт экоактивистской деятельности. В рамках этой концепции были выделены различные модели экологического участия субъектов: экосоциальный активизм, традиционная экологическая активность общества; частный инвайронментализм, продвигающего индивидуальные практики экологической заботы об окружающей среде; проэкологическое поведение организаций (предприятий), связанное с сокращением нанесения ущерба от хозяйственной деятельности, антропогенного воздействия и на реабилитацию окружающей среды, природы; антиэкологическое поведение, социальная деятельность, оказывающая нерациональное и потребительское использование природных ресурсов [3, с. 114-115].

С точки зрения парадигмы социально-экологической справедливости, экоактивизм рассматривается как деятельность против экологической дискриминации в обществе, за защиту права на благоприятную окружающую среду всех членов общества, восстановление экологической справедливости, проявляющейся в больших шансах для всех социальных групп (а главное малообеспеченным) иметь права на благоприятную окружающую среду. Тогда радикальный экологический активизм – это своеобразное «народное экологическое сопротивление» действиям / бездействиям власти и/или бизнеса, приводящим к экологической дискриминации в обществе [3, с. 115-116].

Исходя из теории социального конфликта (Г. Зиммель, Р. Дарендорф, Л. Козер, К. Боулдинг, М. Крозье, А. Турэн) можно говорить о том, что экоактивизм – это выражение коллективного недовольства, общественного несогласия с экологической ситуацией, действиями / бездействиями власти и бизнеса в этой сфере, оно порождает волны направленного на нейтрализацию экологических угроз социального экопротеста. Соответсвенно, так называемый «радикальный» экоактивизм порождает более глобальный протест. Один из представителей данной теории (А. Шатилов) выделяет следующие формы конфликтного поведения радикальных экоактивистов, имеющие деструктивные последствия: 1) экополитические и экоидеологические манипуляциии; 2) поддержание нездорового «экологического алармизма» в целях дезориентации общества; 3) прямые акции в отношении крупных, стратегически важных бизнес-игроков; 4) участие в свержении неугодных их спонсорам политических режимов (в «цветных революциях»); 5) экотерроризм; 6) прикрытие для разведывательной деятельности государств на иностранной территории, промышленный и экологический шпионаж под видом международного научного сотрудничества [3, с. 116-117].

Исходя из данных подходов, можно сделать вывод о том, что в некоторых случаях проявления экоактивизма существует несогласие и напряжение, как раз эти проявления интересуют нас с точки зрения конфликтологического подхода. Существует риск того, что такие действия экоактивистов делаются не ради какой-то добродеятельной цели, а зачастую против чего-то, в том случае, если ожидания человека идут вразрез с реальностью. А также, данные теории подтверждают существование конфликта в экологических акциях. В связи с этим, встает вопрос: уместны ли такие радикальные действия, какие последствия они влекут за собой и способны ли как-то повлиять на экологическую ситуацию?

Известно, что экоактивизм получил свое распространение еще в 1970-х годах, на Западе. Мы проанализировали около 30 последних (за последние 5 лет) новостей по запросам: «экоактивизм», «конфликты экология», «экологические акции» и другим. Отбирались те события, которые включали в себя открытые, публичные действия защитников природы, которые обсуждались в обществе или были достаточно значимыми. По анализу последних новостей за этот период хорошо заметно то, что на Западе более яркие и экспрессивные вспышки экологических акций, носящих в значительном количестве деструктивные последствия. Это может быть связано с позиционированием их гражданского общества, как свободных людей, имеющих право на отстаивание своей позиции и внесения изменений в политику. Экоактивисты наносят ущерб памятникам исторического наследия, создают акции, вызывающие отвращение у наблюдающих, блокируют доступ к зданиям, дорогам и т.д. Наиболее ярким примером можно считать операцию защитников природы в Берлине, когда они парализовали работу аэропорта имени Вилли Брандта. Группа активистов, повредив проволочное ограждение, разбилась на группы и мешала работе целого аэропорта. В результате аэропорт не функционировал около 2х часов, пока всех участников не удалось поймать. Таким образом группа защитников хотела привлечь внимание к проблеме изменения климата. В итоге все участники были наказаны, а экологическая обстановка по-прежнему осталась неизменной: экологические государственные и мировые органы по ее охране действуют, как и раньше. Фактически, экоактивисты добились известности, многие СМИ были переполнены новостями об этом инциденте. Со стороны общественности ухудшилось мнение об экоактивизме как о полезном и нужном движении. Люди в этих действиях увидели некие сходства с экстремизмом, поэтому логичной реакцией стали – страх, недоверие и агрессия. Можно предположить, что этот стереотип с новыми действиями экоактивистов все больше укореняется в обществе.

Как мы можем заметить, экоактивизм в России стал наиболее «заметным» за последние 10 лет, а его популярность не перестает расти. Рассмотрим теперь действия российских экоактивистов. Можно заметить, что в нашей стране достаточно плохо развито данное направление, но также как в развитых странах Запада, оно набирает обороты и развивается со своей скоростью. Некую отсталость можно аргументировать следующими факторами: низкий доход населения, слабо развитое гражданское общество и средний уровень общей образованности [1, с. 71-72]. Малый процент населения осведомлен об экоактивизме или заинтересован в этом. Несмотря на это, в России прослеживается тенденция «позитивного» воздействия защитников природы. Это подтверждают многие новостные статьи, где прослеживается идея проведения акций не против, а за что-то. Например, всероссийские митинги 2023 года против сооружения новых полигонов рядом с городами. Люди требовали расширения старых полигонов, с целью дальнейшей переработки. В этих действиях не было ничего разрушительного или вызывающего, а наоборот участники предложили конструктивные решения. Экоактивисты вышли на улицы не для того, чтобы устроить перфоманс, а для решения общественной проблемы. Однако, был нашумевший случай в Башкирии, когда излюбленную жителями города гору Куш-тау администрация города хотела отдать сододобывающей компании. Тогда ряд общественников пикетировали вырубку леса на горе Куш-тау и ее разработку. Активисты препятствовали вырубке леса, работе техники. Впоследствии, власти оставили эту гору и нашли другую. Таким образом, мы видим значительную разницу между «западным» экоактивизмом, где активисты могут нарушать закон и применять радикальные меры для достижения цели, и российским. Он более лоялен. Мы предполагаем, что это один из этапов развития данного направления, а в дальнейшем это может привести к такой же ситуации, как на «Западе». Поэтому есть интерес к тому, чтобы изучать и разрабатывать возможные меры регулирования, т. е. помогать и прислушиваться, но не игнорировать и запрещать.

Из-за разных способов и методов экоактивистов действия становятся триггером для окружающих, и доброе, по своей природе, дело воспринимается как радикализм или «экотерроризм» [2, с. 16]. Несмотря на это, у защитников природы все же во многом получается достигать небольших результатов в организации экологического управления. Пусть их методы бывают чересчур кричащими, но это лишь для того, чтобы эти перфомансы были обсуждаемы. На наш взгляд нужно реализовать институты в обществе, где экоактивисты могли бы свободно выражать свою позицию управляющим лицам, где у этих двух сторон мог бы строиться корректный и эффективный диалог. На этих встречах обязательно должен присутствовать конфликтолог в роли модератора/фасилитатора, для координации диалога на месте и устранения напряжения. Так обе стороны будут услышаны и не будет повторяться модель: одни – кричат во весь голос все громче и громче, чтобы их наконец услышали, а вторые – игнорируют или действуют по своему плану. Если обе стороны наконец найдут компромисс, то общество не будет больше видеть агрессивных акций и сможет изменить свое мнение на счет экоактивизма.

Список литературы:

1. Гегер С., Гегер А. Факторы экоактивизма в России // Петербургская социология сегодня. 2018. №3. С. 65-76.
2. Ежов Д. К проблеме типологизации технологий экологического протеста // Азимут научных исследований: экономика и управление. 2019. №4(29). С. 16-18.
3. Логинова Л., Щебланова В. Феномен экологического активизма в перспективе социологического дискурса // Logos et Praxis. 2021. №3. С. 112-122.