ПОЛНОМОЧИЯ ПРОКУРОРА ПО УЧАСТИЮ В РАССМОТРЕНИИ СУДОМ ВОПРОСОВ О ПРЕКРАЩЕНИИ УГОЛОВНОГО ДЕЛА

THE POWERS OF THE PROSECUTOR TO PARTICIPATE IN THE CONSIDERATION BY THE COURT OF ISSUES ON THE TERMINATION OF A CRIMINAL CASE

Denis Bakhrushkin

2nd year master's student, Institute of Justice, Baikal State University,

Russia, Irkutsk

АННОТАЦИЯ

В статье рассматриваются вопросы полномочий прокурора при рассмотрении судом вопросов о прекращении уголовного дела, анализируется связь данных полномочий с полномочиями на этапе окончания предварительного расследования, проводится сравнительный анализ полномочий прокурора в Китайской Народной Республики, предлагается заимствование некоторых норм из законодательства КНР, приводятся доктринальные мнения относительно полномочий прокурора на анализируемой стадии уголовного судопроизводства.

ABSTRACT

The article examines the issues of the prosecutor's powers when the court considers the termination of a criminal case, analyzes the relationship of these powers with the powers at the end of the preliminary investigation, conducts a comparative analysis of the powers of the prosecutor in the People's Republic of China, suggests borrowing some norms from the legislation of the People's Republic of China, provides doctrinal opinions regarding the powers of the prosecutor at the analyzed stage of criminal proceedings.

Ключевые слова: прокурор, уголовное судопроизводство, прекращение уголовного дела, законодательные полномочия, правовой анализ.

Keywords: prosecutor, criminal proceedings, termination of a criminal case, legislative powers, legal analysis.

Вступивший в действие более 20 лет назад Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (далее – УПК РФ) [1] значительно изменил порядок досудебного и судебного производства по уголовным делам. В числе данных изменений – основания и порядок прекращения уголовного дела или уголовного преследования, полномочия прокурора в различных стадиях уголовного судопроизводства. Нормы УПК РФ изменили характер правоотношений, возникающих при прекращении уголовного дела или уголовного преследования, в том числе в судебном производстве, определили особенности правового статуса и деятельности участников уголовного судопроизводства.

Однако все еще остаются проблемные моменты теоретического характера, связанные с участием прокурора в рассмотрении судом вопросов о прекращении уголовного дела. В этой связи актуальным представляется рассмотрение полномочий прокурора, связанных с процедурой рассмотрения судом вопросов о прекращении уголовного дела.

Полномочия прокурора по участию в прекращении уголовного дела в судебном производстве тесно связаны с его полномочиями на этапе окончания предварительного расследования.

Как отмечал Ш.М. Абдул-Кадыров, «в соответствии со ст. 21 и 37 УПК РФ прокурор обязан от имени государства осуществлять уголовное преследование, но лишен права принимать такие важнейшие, связанные с уголовным преследованием решения, как возбуждение и прекращение уголовных дел» [3, с. 153].

Как полагает О.Н. Грашичева, «в числе наиболее дискуссионных можно считать вопрос разграничения функций надзора и осуществления уголовного преследования на стадии окончания предварительного расследования у такого участника уголовного процесса, как прокурор» [7, с. 17].

Анализ органов прокуратуры в рамках российского уголовно-процессуального законодательства выявляет сложное взаимодействие норм законодательства и практических судебных функций, что подчеркивается посредством углубленного анализа различных статей Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Процессуальные возможности и дискреционные полномочия, которыми наделены прокуроры, демонстрируют развитую правовую базу, направленную на баланс между эффективностью судебной власти и защитой прав.

Пункт 2 части 1 статьи 221 УПК РФ наделяет прокурора значительными полномочиями по возврату уголовного дела следователю с указанием изменить объем или квалификацию обвинения. На наш взгляд, это положение имеет решающее значение, поскольку оно подчеркивает надзорную роль прокурора за ходом расследования, обеспечивая не только соответствующую квалификацию обвинений, но и точное отражение фактических обстоятельств дела. Думается, данная возможность изменить ход расследования до суда необходима для предотвращения судебных ошибок и оптимизации процесса обвинения.

Далее расширяя прерогативы прокурора, часть 2 статьи 225 УПК РФ наделяет прокурора полномочиями самостоятельно перевести обвинение в менее тяжкую категорию или даже исключить отдельные обвинения после получения обвинительного заключения. Возможность изменения обвинений играет решающую роль в полномочиях прокурора, позволяя динамично реагировать на развивающиеся детали дела по мере их появления в ходе предварительного расследования. Думается, данная гибкость носит стратегический характер, повышая соответствие юридических результатов фактической справедливости.

Роль прокурора далее уточняется в контексте надзора за предварительным следствием. Полномочия, определенные для прокурора на этом этапе, подчеркивают его двойную функцию: надзор за правильностью и законностью предварительного расследования и подготовку к осуществлению уголовного преследования. Данная двойная способность является неотъемлемой частью обеспечения беспрепятственной передачи дела от расследования в суд и на основе тщательного анализа доказательств.

Данный переход формализован частью 2 статьи 162 УПК РФ, фиксирующей переход части полномочий от следователя к прокурору по завершении предварительного следствия. Данная процессуальная веха имеет важное значение, поскольку она определяет прокурора в качестве основного представителя государственных интересов в суде, переходя от надзорных функций к активным прокурорским функциям.

В суде статьи 7 и 8 статьи 246 УПК РФ наделяют прокурора широкими полномочиями выступать в качестве прокурора по любому уголовному делу. Данные полномочия не зависят от характера документа, которым завершается предварительное расследование, что подчеркивает широкую роль, предусмотренную для прокурора в российской судебной системе. Такие положения подчеркивают обязанность прокуроров защищать общественные интересы, гарантируя, что все уголовные разбирательства проводятся с соблюдением самых высоких стандартов юридической строгости.

Более широкое воздействие данных расширенных полномочий прокурора потенциально включает в себя сокращение числа случаев прекращения дела судом, особенно в ситуациях, когда прокурор решает отказаться от уголовного преследования. Предоставление прокурору полномочий прекращать дела по окончании предварительного расследования могло бы упростить судебный процесс, сократить ненужные судебные разбирательства и сосредоточить усилия прокуроров на делах, по которым имеется достаточно доказательств, оправдывающих судебное преследование.

Сравнительно с международными правовыми нормами, такими как УПК Китайской Народной Республики, можно заметить заметную разницу в гибкости полномочий прокуроров. Китайская система допускает более широкую свободу действий при принятии решения о возбуждении уголовного дела или снятии обвинений, что может предполагать более гибкий подход, чем российская система. Однако китайскую систему критикуют за отсутствие альтернативных методов применения усмотрения прокурора, в основном сосредотачиваясь на бинарном выборе продолжения или прекращения разбирательства [10, с. 58].

Данный сравнительный анализ приводит к предложению России ввести альтернативные меры, аналогичные тем, которые наблюдаются в китайской правовой системе. Интегрируя такие меры, российская прокуратура потенциально могла бы еще больше снизить частоту прекращения уголовных дел судом, предложив иной подход к полномочиям прокурора, что могло бы повысить как эффективность, так и справедливость судебной системы.

Несмотря на продолжающиеся споры и сравнения с международными нормами, Конституционный Суд Российской Федерации подтвердил, что положения статьи 246 УПК РФ соответствуют Конституции России [2]. То есть существующая система, несмотря на ее противоречия, рассматривается как конституционно обоснованная в контексте российских правовых принципов и более широких защитных полномочий Конституции.

М.Е. Семененко выступает за дополнительные уровни надзора в этом процессе. Автор предлагает, чтобы любое решение прокурора не выдвигать обвинения требовало подтверждения от вышестоящего прокурора в течение 24 часов и было официально задокументировано [9, с. 97]. Думается, данная поправка направлена на повышение степени подотчетности и прозрачности в процессе принятия решений прокуратурой, потенциально смягчая произвольные или необоснованные решения о прекращении уголовного преследования.

Дополняя речь, профессор О.Я. Баев предполагает, что решение о снятии обвинения должно приниматься не только по усмотрению прокурора, но и требовать согласия потерпевшего и учитывать мнение защиты [4, с. 137]. Такой подход способствует более совместному и справедливому судебному процессу, подчеркивая важность консенсуса и сбалансированного представительства в процессе принятия решений. Аналогичным образом, предложение о прекращении дела должно происходить только при согласии всех участников судебного разбирательства, включая сторону обвинения и защиты, подчеркивает приверженность обеспечению того, чтобы такие важные решения поддерживались всеобъемлющим соглашением между всеми участвующими сторонами.

Защита авторами принципа процессуальной независимости в рамках российского законодательства бросает вызов идее требования одобрения со стороны вышестоящих органов или других должностных лиц [8, с. 310]. Данный принцип поддерживает автономию лиц, принимающих юридические решения, и выступает за судебный процесс, в котором решения принимаются на основе правовых критериев и судебного усмотрения без внешнего вмешательства.

Споры вокруг роли приказов Генерального прокурора и прав потерпевшего еще больше усложняют картину прокурорского усмотрения в России. Дискуссии о формализации требования к прокурору согласовывать решения о снятии обвинения с прокурором, утвердившим обвинительное заключение, направлены на создание более четких процессуальных указаний и обеспечение системного подхода к принятию прокурорских решений. В то же время, обеспечение того, чтобы потерпевшие могли поддержать обвинение через представителя, если прокурор снимает обвинения, является важнейшим аспектом укрепления прав потерпевших в системе уголовного правосудия.

Таким образом, вопросы, связанные с полномочиями прокуратуры по снятию обвинений в России по сравнению с международной практикой, а также предлагаемые поправки к законодательству, направленные на уточнение данных полномочий, подчеркивают динамичный и развивающийся характер полномочий прокурора в рамках правовой базы. Данные дискуссии отражают более широкие соображения о балансе сил, роли различных участников уголовного процесса и фундаментальных принципах справедливости, прозрачности и справедливости в прокурорской практике.

М.В. Бызова видит одну из проблем поддержания государственного обвинения в специфике законодательного закрепления статуса независимости государственного обвинителя. Ею обосновывается «необходимость согласования правовой позиции государственного обвинителя по наиболее важным вопросам, к которым относятся вопросы о полном или частичном отказе от обвинения и ряд иных, с позицией прокурора, поручившего поддержание государственного обвинения, а также с мнением прокурора, утвердившего по делу обвинительное заключение (обвинительный акт)» [6, с. 21].

Мы согласны с мнением авторов о том, что нет необходимости устанавливать, как принцип уголовного процесса процессуальную самостоятельность участников уголовного судопроизводства [5, с. 40]. Их самостоятельность в представлении и оценке доказательств, в заявлении ходатайств, отводов и т.д. уже закреплена в различных нормах УПК РФ.

Таким образом, исходя из конституционного принципа состязательности сторон, представляется недопустимым при отказе государственного обвинителя от обвинения наделять суд правом выносить обвинительный приговор и соответственно возлагать на суд обязанность осуществления уголовного преследования.

При отказе государственного обвинителя от обвинения по делам публичного или частно-публичного обвинения недопустимо перекладывать на потерпевшего (его представителя) обязанность по поддержанию обвинения. По делам, где уголовное преследование осуществляется в публичном и частно-публичном порядке, поддержание обвинения в суде – обязанность государства, которую исполняет представитель государства – прокурор. И государство не вправе перепоручать эту обязанность частному лицу – потерпевшему.

Как представляется, не следует законодательно закреплять обязанность государственного обвинителя согласовывать с вышестоящим прокурором (утвердившим обвинительное заключение или поручившим поддерживать государственное обвинение) свою позицию до заявления об отказе от поддержания обвинения. Данное согласование может осуществляться на практике, в рабочем порядке. Но введение такой обязанности государственного обвинителя законодательно превратит его из самостоятельного участника судебного производства в «ретранслятор» позиции вышестоящего прокурора. Вместе с тем, нельзя отрицать, что государственное обвинение не является частным делом государственного обвинителя, и, если его позиция будет признана ошибочной, данная ошибка должна быть исправлена другими должностными лицами прокуратуры.

Список литературы:

1. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации : федеральный закон от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ (ред. от 22 апреля 2024 г. № 85-ФЗ) // Парламентская газета. – 2001. – 22 декабря.
2. Определение Конституционного Суда РФ от 10 февраля 2016 г. № 226-О «По запросу Курганского областного суда о проверке конституционности части восьмой статьи 246 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» [Электронный ресурс]. – URL: https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/71246366/ (дата обращения: 15.05.2024).
3. Абдул-Кадыров Ш.М. Прокурорский надзор и ведомственный процессуальный контроль на предварительном следствии // Пробелы в российском законодательстве. Юридический журнал. – 2023. – № 4. – С. 151-170.
4. Баев О.Я. Прокурор как субъект уголовного преследования : науч.-практ. пособие. – М.: Норма, 2016. – 390 с.
5. Бесполихин Д. И., Миронова Е. А. Полномочия прокурора по инициированию уголовного преследования на досудебной стадии уголовного судопроизводства // Интернаука. – 2020. – № 26-2 (155). – С. 40-51.
6. Бызова М.В. Представление прокурора : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. – Екатеринбург, 2019. – 32 с.
7. Грашичева О.Н. Проблемы правового регулирования полномочий прокурора на этапе окончания предварительного расследования // Российский следователь. – 2022. – № 6. – С. 11-28.
8. Ергашев Е. Р.  Прокурорский надзор в Российской Федерации : учебник для вузов / Е. Р. Ергашев. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Юрайт, 2024. – 474 с.
9. Семененко М. Э. Понятие, основные функции и компетенция прокурора в уголовном судопроизводстве / М. Э. Семененко, А. С. Есина // Современное право. – 2019. – № 1-1. – С. 95-101.
10. Цзюе Ч. О свободном усмотрении прокурора при прекращении уголовного преследования в современном уголовном процессе Китая / Ч. Цзюе // Российский следователь. – 2006. – № 10. – С. 52-67.