ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ ЛИЧНОСТИ И ЕЁ СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ В ПОЖИЛОМ ВОЗРАСТЕ

PSYCHOLOGICAL SECURITY OF THE INDIVIDUAL AND ITS SOCIO-PSYCHOLOGICAL FEATURES IN OLD AGE

Tatiana Dzhunkovskaia

student, Department of Psychology, Yaroslav-the-Wise Novgorod State University,

Russia, Veliky Novgorod

Marina Kalashnikova

scientific supervisor, doctor of Sciences in Psychology, professor, Yaroslav-the-Wise Novgorod State University,

Russia, Veliky Novgorod

АННОТАЦИЯ

В статье содержится теоретический обзор феномена психологической безопасности личности и её социально-психологические изменения в пожилом возрасте. В процессе теоретического анализа вопроса мы пониманием, что удовлетворённость жизнью, психологическим и физическим благополучием, а также в целом успешность в обществе, что входят в психологическую безопасность, будут связаны прежде всего с личностными конструктивными или деструктивными способами адаптации или совладания с изменениями, в том числе с возрастными. Изучение данной темы поможет улучшить представления по адаптации пожилых к жизни в социуме.

ABSTRACT

The article contains a theoretical overview of the phenomenon of psychological security of the individual and its socio-psychological changes in old age. In the process of theoretical analysis of the issue, we understand that satisfaction with life, psychological and physical well-being, as well as overall success in society, which are included in psychological security, will be associated primarily with personal constructive or destructive ways of adaptation, or coping with changes, including age-related ones. The study of this topic will help to improve the understanding of the adaptation of the elderly to life in society.

Ключевые слова: психологическая безопасность; личность; старость; благополучие; удовлетворенность; адаптация.

Keywords: psychological security; personality; old age; well-being; satisfaction; adaptation.

ВВЕДЕНИЕ

Жизнь имеет динамична, поэтому старение – «заключительный период человеческой жизни, условная граница которого с периодом зрелости связана с отходом человека от непосредственного участия в производительной жизни общества» [29, с. 56]. Старение касается изменений в физиологическом, психологическом состоянии, а также заметны перемены в социальных условиях, что могут выводить личность из состояния субъективного благополучия. Исследования, посвященные изучению благополучия в старости опираются на концепцию успешного старения [43]. В прошлом она базировалась на объективных показателях, то есть на отсутствии когнитивных, физических нарушений, а также социальных ограничений. В последние годы данная концепция дополнительно включает в себя такие психологические показатели, как мудрость, рациональное принятие решений, основанное на жизненных знаниях, эмоциональная стабильность, сочувствие и сострадание, психологическая безопасность. Из этого следует, что весомое значение в пожилом возрасте имеет психологическая безопасность личности. По мнению И. А. Баевой, психологическая безопасность личности «проявляется в ее способности сохранять устойчивость в среде с определенными параметрами, в том числе и с психотравмирующими воздействиями, в сопротивляемости деструктивным внутренним и внешним воздействиям» [10, с. 2].

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ФЕНОМЕНА ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ ЛИЧНОСТИ

В психологии вопрос безопасности личности рассматривался в плотной связи с темой базовых потребностей человека, среди которых выделяют потребность в самосохранении и в самой безопасности. Первые исследования безопасности начались с психоанализа, где они продолжились во многих других направлениях: аналитической психологии, неофрейдизме, в гештальтпсихологии, в гуманистической, когнитивной, поведенческой, индивидуальной, а также в теории привязанности Дж. Боулби [2; 11; 12; 18; 25; 30; 34; 35; 36; 37]. Понимание этого феномена соответствовало концепциям направлений.

Касаясь отечественных исследований, В. Ф. Пилипенко, занимаясь исследованиями в области безопасности жизнедеятельности, говорил о безопасности личности так: «формирование комплекса правовых и нравственных норм, общественных институтов и организаций, которые позволяют ей развивать и реализовывать социально-значимые способности и потребности, не испытывая противодействия государства и общества» [28, с. 19].

Исследователь Т. С. Кабаченко считает, что индивид не только пропускает через себя сообщения из различных источников, но одновременно и отражает условия и обстоятельства собственной жизни и деятельности, включая события, которые непосредственно касаются социума, и исходят из не опосредованного опыта. Психолог предлагает нам рассмотреть психологическую безопасность как «состояние информационной среды и условий жизнедеятельности конкретного человека, группы, общества в целом, которое не способствует нарушению целостности, адаптивности функционирования и развития субъектов (отдельного человека, групп, общества в целом)» [16, с. 4].

Т. И. Колесникова выразила свое понимание психологической безопасности личности. Она полагает, что это некая ограждённость сознания от воздействий, способных против ее желания и воли изменять психические состояния, характеристики психологической направленности, а также поведение, что может всецело влиять на индивида вплоть до изменения его жизненного пути [19].

Также весомый вклад в понимание рассматриваемого феномена внесла И. А. Баева: создавая концепцию психологической безопасности в образовании, она рассмотрела структуру психологической безопасности в двух аспектах. Во-первых, психологическая безопасность среды; во-вторых, психологическая безопасность личности. Касаемо психологической безопасности личности, по мнению автора, она проявляется в её способности оставаться устойчивым к среде с определенными параметрами и с психотравмирующими воздействиями, в умении сопротивляться действиям деструктивного характера, которые могут быть внешними и внутренними [26].

Мы согласны с мнением Н. С. Ефимовой, что «Психологическая безопасность личности обусловлена особенностями индивидуального осмысления действительности во всей совокупности её социальных процессов, событий, отношений» [15, с. 19].

Психологическую безопасность личности можно рассмотреть с точки зрения сложно структурированной системы психических процессов. Первым уровнем в данной структуре будет выступать специфические ощущения безопасности. Уровень может представлять интерес для исследователей, так как является малоизученным. Переходя ко второму уровню, отмечаем, что под ним подразумевается восприятие и оценивание субъектом всего, что его окружает, а также что он делает и что с ним происходит с позиций уровня вероятности негативных последствий для собственного внутреннего мира и окружающей действительности. Третий уровень содержит прогноз-оценки вероятности появления в будущем всего, что является содержательным наполнением психологической безопасности [15].

Из этого следует, психологическую безопасность личности возможно определить с точки зрения:

1. итога протекания психических процессов, а именно: восприятия, мышления, ощущений, представлений и чувств;
2. формирования и в последующем развития личностных характеристик индивидуума. Здесь говорится об особенностях характера, направленности, мировоззрения;
3. степени развития условий жизни и деятельности, особенностей социализации человека [15].

Суммируя вышесказанное, несмотря на множество сторон рассмотрения феномена психологической безопасности, их объединяет идея стремления человека к ощущению целостности, надежности, благополучия для комфортного существования в обществе и развития в нем.

СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ПОЖИЛОГО ВОЗРАСТА

Понятие старости тесно связано и даже отождествляется с людьми пожилого старого возраста [13]. Границы перехода от зрелого возраста к старости размыты по причине значимых индивидуальных различий в появлении признаков старения. Так, данные признаки могут быть выражены в постепенном снижении функциональных возможностей организма человека. Одновременно с истощением ресурсов здоровья, упадка физических сил, данный возрастной период характеризуется с переменами и в психологических особенностях. Так, например, интеллектуальный и эмоциональный уход во внутренний мир, в переживания, которые причастны с оценкой и осмыслением прожитой жизни [3; 4; 5; 17; 20; 21; 24].

Отметим, что нет единого мнения по выделению возрастных групп пожилых людей по причине увеличения средней продолжительности жизни. Например, часть авторов делят пожилых на два типа: молодых пожилых (60-75 лет) и старых пожилые (старше 75 лет). По другой классификации уже выделяют четыре подгруппы: молодые старики (60-69 лет), старики среднего возраста (70-79 лет), старые старики (80-89 лет) и очень старые старики (старше 90 лет) [13].

В психологии возрастным изменениям отворится значимая роль – изучение самого индивида во всей сложности его взаимоотношений в социуме, изменение его самоощущения, взглядов и факторов, влияющих на старение и на то, как социум реагирует на данное явление [14].

В настоящее время в научной литературе описано множество стратегий адаптации к процессу старения. На наш взгляд, разнообразие вариантов геронтогенеза не могут позволить рассмотреть единство данного процесса по причине несовпадения возрастного и личностного развития. Сторонники субъектного подхода полагают, что в жизнь взрослого человека входит новая детерминация в лице ценности саморазвития, которая не позволяет совершить поиск закономерности возрастного развития [1; 31]. Такие ученые как К. А. Абульханова и В. И. Слободчиков развивали идею личности как субъекта жизненного пути. Ими было подмечено, что для личности характерен собственный способ развития, который пронизывает все возраста и он же един протяжении всего времени [1; 32]. Можем сказать, что это и обуславливает такую разнонаправленность в личностной и возрастной периодизации. По отношению к старости это несовпадение более всего свойственно, поскольку, придерживающаяся данной идеи Л. И. Анцыферова говорила, что успешность личностного и социально-психологического развития человека в данном возрастном периоде зависит от того, насколько сам человек выступает создателем условий собственной жизни, субъектом [5; 8; 9].

Так, мы не нашли единства мнений по вопросу, характерны ли для старости изменения личности, а если и существуют, то какова их направленность. Исследования личности в старости эмпирического характера берут свое начало в тридцатых годах XX века, где их автором стал Э. Крепелин. В его работах описано нарастание эгоцентризма, упрямства и подозрительности в старости как то, что предвещает болезненные изменения в позднем возрасте в лице старческой деменции [33]. Иные авторы связывали утрату оригинальности, индивидуальности в пожилом возрасте так же со снижением уровня мышления данного жизненного периода. В исследованиях того времени наиболее часто отмечаются рассуждения о пессимизме, замкнутости, недоверчивости, консерватизме, обидчивости, подозрительности стариков [33].

Хотим акцентировать внимание на том, что это были данные ранних психологических исследований личности пожилого человека. Последующий этап изучения рассматриваемого вопроса опроверг изменение ядра личности в старости. Это были исследования зарубежных учёных лонгитюдного характера [55]. Например, в процессе Сиэтлского лонгитюдного исследования Шайи с другими соавторами не выявили значимого нарастания ригидности в пожилом возрасте ни в познавательной сфере, ни в личностной [53].

Часть последующих длительных исследований сделали неустойчивым факт нарастания осторожности и неуверенности в себе в пожилом возрасте. С помощью данных исследований нам показали, что осторожность лиц пожилого возраста обусловлена их высокими требованиями к точности собственных ответов [40]. Также стало известно, что изменение инструкции, заставляли пожилых открыто и смело выдвигать разного рода предположения, что практически уравнивало проявление осторожности между молодыми и пожилыми испытуемыми [39; 51].

Еще более поздний этап исследований личности на основе процедуры факторного анализа для выявления вероятности сохранности ядра личности в пожилом возрасте, доказал гипотезу о стабильности личностных черт [42; 45; 46]. Данное умозаключение было подтверждено генетическими исследованиями близнецового метода, которые доказали, что проявление черт общительности, эмоциональности и активности в большей степени зависело от генетического фактора, и с возрастом черты оказываются практически неизменными [33]. Помимо этого, люди преклонного возраста способны полноценно переживать и понимать чувства, но внешне эмоциональная экспрессия может быть выражена в меньшей степени [52].

В отличие от экспериментальных психологических исследований, классические теоретические модели взросления Э. Эриксона и К. Юнга опираются на качественном различии ведущих черт личности на разных этапах старения [36; 37]. Так, например, по Э. Эриксону старость характеризуется дихотомией таких черт как «интегративность/отчаяние», и это положение в большей мере принято, чем иные теоретические концепции и отдельные экспериментальные исследования. Подметим, что ученые причисляют его к упрощённой модели, делая акцент, что по периодизации Э. Эриксона поздний возраст находится в большом промежутке от 65 до 95 лет [36].

Также делая вывод по зарубежным исследованиям особенностей личности в пожилом возрасте, понимаем, что на данный момент сильной доказательной базы о наличии изменения личностных черт на данном возрастном периоде нет.

Плавно акцент с вопроса о вероятности изменения личности в старости сдвинулся в сторону рассмотрения множественных направленностей, форм, которые принимают способы адаптации или совладания личности пожилого человека с его возрастными и социальными изменениями. Например, выделяют социальные факторы и индивидуально-личностные особенности в причинах, определяющих благополучное старение. К первому будут относиться: наличие социальной поддержки, участие в совместной деятельности, возможность общения с друзьями и близкими, единство в выборе целей с другими членами семьи. Ко второму – степень интегрированности личности, способность контролировать собственную жизнь, стеническое эмоциональное состояние [38; 41; 47; 48; 49; 50; 54].

Включая эти и другие исследования, они позволили лучше представлять процесс старения, выявляя его двойственный характер и то, что разворачивается по конструктивному направлению и деструктивному. Варианты развития детерминированы специфическими особенностями протекания предшествующих этапов жизненного цикла. Э. Эриксон стал первым, кто описал данную двойственность линий развития на различных этапах жизни [36].

Касаясь отечественной психологии, Л. И. Анцыферова поддерживала типологический подход. Она рассматривала процесс старости в рамках целостного жизненного пути индивида, описав типы старения и условия, которые их определяют [5; 6; 7; 8; 9]. Л. И. Анцыферова подмечала, что насколько индивид оказывается подготовленным к новым задачам в пожилом возрасте, к изменению собственного положения в обществе, характерным для старости трудным ситуациям и будет определять адаптивность, успешность старения [7].

Базируясь на обуславливающих факторах форм геронтогенеза, Л. И. Анцыферова выдвинула свою типологию старения. Она выделила два типа, которые отличаются степенью активности, копинг-стратегиями, отношением к миру и к самому себе, удовлетворенностью жизнью. Касаясь самих типов, к первому относятся те, кто переживает уход на пенсию в отсутствии эмоциональных нарушений. К этому событию идет основательная подготовка, проявляющаяся в поиске новых путей пребывания в общественной жизни, планировании свободного времени, предвидении негативных состояний и событий в период ухода на пенсию. Также у многих пожилых людей имеется стремление передать профессиональный опыт более молодому поколению, на первый план выходит тяга к наставничеству, заведению новых дружеских связей, сохранению способности контролировать свое окружение. Всё это порождает удовлетворенность жизнью, что и увеличивает её продолжительность [7].

Для второго типа характерна пассивность в жизнедеятельности, они отчуждаются от окружения, теряют социальные контакты, а их интересы сужаются. Вследствие чего происходит утрата уважения к себе и переживают ощущение ненужности. Особенность этого типа заключается в потере личностной идентичности и неспособности пожилого человека построить новую систему идентификации [5].

Идею о том, что старость переживается по-разному поддержал Б. Ливехуд. В его трудах описано, что одни пожилые заметили благоприятное воздействие сниженной социальной активности, что выразилось в улучшении познания самого себя; другая же часть пожилых не принимает факт приближения смерти, они пытаются избежать его различными способами [23].

О. В. Краснова, взявшая за основу большой спектр проявлений индивидуальных моделей жизни пожилого человека, подробно их изучила в своем исследовании. Так, объектом исследования были выбраны факторы, определяющие выбор модели и которым соответствовали параметры психологического благополучия, субъективные показатели здоровья, степень удовлетворенности от взаимодействия с социумом, удовлетворенность материальным положением, психический статус, уровень выраженности психометрических параметров жизни в зависимости от социальных условий. Лонгитюдное исследование позволило О. В. Красновой сделать вывод, что в силу обусловленности социальной ситуации развития в пожилом возрасте множественностью различных факторов, человек вырабатывает специфические стратегии адаптации или совладания с изменениями в ситуации, куда относятся и возрастные изменения [22].

Как видно из всего вышеописанного, многие исследования показывают именно модели, стратегии, отельные линии адаптации пожилых к социальным условиям развития в этом возрастном периоде. Следуя этой идеи, можно сделать предположение, что понятию «развитие» в старости присущи возрастные особенности, но не возрастные закономерности.

ВЫВОДЫ

Как видно из представленного анализа теоретического материала, рассмотренные понимания феномена психологической безопасности личности объединяет идея стремления человека к ощущению целостности, надежности, защищённости для комфортного существования в обществе и развития в нем. Из этого следует, что эта степень интегрированности в общество зависит от того, насколько успешно пожилой адаптирован к возрастным изменениям, происходящим на данном жизненном этапе. Иными словами, удовлетворённость жизнью, психологическим и физическим благополучием, успешность взаимодействия с социумом, что входят в психологическую безопасность будут связаны прежде всего с личностными конструктивными или деструктивными способам адаптации или совладания с изменениями, в том числе с возрастными.

Список литературы:

1. Абульханова К. А. Психология и сознание личности. М.: МОДЭК. 1999. — 224 с.
2. Адлер А. Наука жить. К.: Port-Royal, 1997. — 288 с.
3. Александрова М. Д. Проблемы социальной и психологической геронтологии. Л.: Наука, 1974. — 136 с.
4. Альперович В. Социальная геронтология. Ростов н/Д: Феникс, 1997. — 576 с.
5. Анцыферова Л. И. Новые стадии поздней жизни: время теплой осени или суровой зимы? // Психологический журнал. 1994. №3. — С. 99–105.
6. Анцыферова Л. И. Некоторые теоретические проблемы психологии личности // Вопросы психологии. 1978. №1. С. 37–50.
7. Анцыферова Л. И. Методологические проблемы психологии развития // Принцип развития в психологии. М.: Наука, 1977. С. 5–28.
8. Анцыферова Л. И. Поздний период жизни человека: типы старения и возможности поступательного старения личности // Психологический журнал. 1996. №6. — С. 60–71.
9. Анцыферова Л. И. Развитие личности и проблемы геронтопсихологии. М.: Институт психологии РАН, 2006. — 512 с.
10. Баева И. А., Баев Н. Н. Психологические ресурсы защищенности студентов как показатель психологической безопасности личности [Электронный ресурс] // Психологическая наука и образование psyedu.ru. 2013. Том 5. № 1. URL: https://psyjournals.ru/psyedu_ru/2013/n1/59061.shtml (дата обращения: 26.10.2022)
11. Боулби Дж. Привязанность. М.: Гардарики, 2003. — 477 с.
12. Вертгеймер М. Продуктивное мышление. Пер. с англ. / Общ. ред. С. Ф. Горбова и В. П. Зинченко. Вступ. ст. В. П. Зинченко. М.: Прогресс, 1987. — 336 с.
13. Возрастная психология: учеб. пособие для студ. учреждений высш. проф. образования / [Т. Д. Марцинковская и др.]; под ред. Т. Д. Марцинковской. — М.: Академия, 2011. — 336 с.
14. Ермолаева М. В. Психолого-педагогическое сопровождение пожилого человека: учебное пособие. М.: Московский психолого-социальный университет, 2011. — 464 с.
15. Ефимова Н. С. Основы психологической безопасности: учебное пособие / Н. С. Ефимова. — М.: Форум, 2021. — 192 с.
16. Кабаченко Т. С. Методы психологического воздействия — М.: Пед. общ. России, 2000. — 544 с.
17. Карсаевская Т. В. Этапы жизненного цикла человека // Психология зрелости и старения. 1997. №3. — С. 8–12.
18. Келли Дж. Теория личности. Психология различных конструктов. СПб.: Речь, 2000. — 249 с.
19. Колесникова Т. И. Психологический мир личности и его безопасность. М.: Владос-Пресс, 2001. — 176 c.
20. Красальская Т. В. Философские проблемы геронтологии / Т. В. Красальская, А. Т. Шаталов. М.: Наука, 1978. — 300 с.
21. Краснова О. В. Исследование идентификации пожилых людей // Психология зрелости и старения. 1997. №3. — С. 68–84.
22. Краснова О. В. Личность пожилого человека: социально-психологический подход: автореф. дис. ... докт. психол. наук. М., 2006. — 525 с.
23. Ливехуд Б. Кризисы жизни – шансы жизни. Развитие человека между детством и старостью. Калуга, 1994. — 217 с.
24. Медведева Г. П. Введение в социальную геронтологию. М.: Наука, 2000. — 95 с.
25. Маслоу А. Мотивация и личность / Пер. с англ. А. М. Татлыбаевой  – СПб.: Евразия, 2001. — 479 с.
26. Обеспечение психологической безопасности в образовательном учреждении: практич. Руководство / под. ред. И. А. Баевой. СПб.: Речь, 2006. — 288 с.
27. Первин Л., Джон О. Психология личности: Теория исследования. / Пер. с англ. М. С. Жамкочьян / под ред. В. С. Магуна — М.: Аспект Пресс, 2001. — 607 с.
28. Пилипенко В. Ф. Безопасность: теория, парадигма, концепция, культура: словарь-справочник. Изд. 2-е, доп. и перераб. — М.: ПЕР СЭ-Пресс, 2005. — 192 с.
29. Психология развития. Словарь / Под. ред. А.Л. Венгера // Психологический лексикон. Энциклопедический словарь в шести томах / Ред.-сост. Л. А. Карпенко. Под общ. ред. А.В. Петровского. 2005. — 345 с.
30. Роджерс К. Искусство консультирования и терапии. М.: Апрель-Пресс-Эксмо, 2002. — 976 с.
31. Рубинштейн С. Л. Проблемы общей психологии. М.: Педагогика, 1976.  — 416 с.
32. Слободчиков В. И. Развитие субъективной реальности в онтогенезе: автореф. дис. ... докт. психол. наук. М., 1994. — 416 с.
33. Стюарт-Гамильтон Я. Психология старения. СПб.: Питер, 2002. — 320 с.
34. Фрейд З. Введение в психоанализ: лекции. М.: Наука, 1991. — 456 с.
35. Хорни К. Наши внутренние конфликты. Конструктивная теория невроза. М.: Академический проспект, 2007. — 240 с.
36. Эриксон Э. Детство и общество. Изд. 2-е, перераб. и доп. / Пер. с англ. СПб.: Ленато, ACT, Фонд «Университетская книга», 1996. — 592 с.
37. Юнг К. Психология бессознательного // собр. соч. – М.: Канон, 1994. — 320 с.
38. Aiken L.R. Later life. Hillsdale. NJ: Lawrence Eribaum Association, 1989.
39. Birkhill W. R. The effect of differential reinforcement of cautiousness in intellectual performance among the elderly / W. R. Birkhill, K. W. Schair // Journal of Gerontology. 1975. №30. — P. 578–583.
40. Botwinick J. Aging and behavior. N. Y.: Springer, 1984.
41. Cook E. A. Effects of reminiscence of life satisfaction of elderly female nursing home residents // Health Care for Women International. 1998. №19. — P. 109–118.
42. Costa P. T. Train psychology comes ages / P. T. Costa, R. R. McCrae // Psychology and Aging. Nebraska, 1992.
43. Doyle, Y. G. A model of successful ageing in British populations / Y. G. Doyle, M. McKee, M. Sherrif // European Journal of Public Health. – 2010. № 22. —  P. 71–76.
44. Filipp S. H. Motivation and emotion // Handbook of psychology of aging / Ed. by J. E. Birren, K. W. Sehaie. San Diego, 1996. — P. 218–235.
45. Haan N. As time goes by: Change and stability in personality over fifty years / N. Haan, R. Milsap, E. Hazka // Psychology and Aging. 1977. №1. — P. 220–232.
46. Helson R. Personality change in women from college to midlife / R. Helson, G. Moane // Journal of Personality and Social Psychology. 1987. №53. —  P. 176–186.
47. Kermis M. D. Mental Health in Later Life. Boston: Jones and Batlett, 1986.
48. Kovach S. S. The roommate relationship for the elderly nursing home resident / S. S Kovach, J. D. Robinson // Journal of Social and Personal Relationships. 1996. №13. — P. 627–634.
49. Levenson R. W. Long-term marriage: Age, gender, and satisfaction / R. W Levenson, L. L. Gartensen, J. M. Gottman // Psychology and Aging. 1993. №8. — P. 310–313.
50. McConatha J. T. The control factor: Sate satisfaction in later adulthood / J. T. McConatha, J. A. Jackson, A. Bergen // Journal of Clinical Gerontology. 1998. №4. — P. 229–230.
51.  Okun M. A. Cautiousness in adulthood as function of age and payoff structure / M. A. Okun, C. S. Elias // Journal of Gerontology. 1977. №32. — P. 451–455.
52. Russel D. W. Social support, stress and depressive symptoms among the elderly / D. W. Russel, C. E. Catrona // Psychology and Aging. 1991. №6. — P. 190–201.
53. Schaie K. W. The Seattle Longitudinal Study // Longitudinal Studies of adult psychological development / K. W. Schaie. N. Y., 1984. — P. 7–89.
54. Ward R. The Aging Experience. Cambridge: Harper and Row, 1984.
55. Zarit S. H. Mental disorders in older adults / S. H. Zarit, J. M. Zarit. N. Y. ; London: The Guilford Press, 1998.