ПРОБЛЕМЫ КВАЛИФИКАЦИИ ГРАБЕЖА: ОТГРАНИЧЕНИЕ ОТ КРАЖИ И РАЗБОЯ

PROBLEMS OF QUALIFICATION OF PILLAGE: LIMITATION FROM THEFT AND BREAKING

Vitaly Zhezlov

undergraduate, Department of Criminal Law and Procedure, Togliatti State University,

Russia, Togliatti

Vladimir Duyunov

scientific supervisor, Doctor of Law Sciences, Professor, Togliatti State University,

Russia, Togliatti

АННОТАЦИЯ

В настоящей статье автор анализирует проблемы квалификации грабежа, отграничения данного преступления, предусмотренного ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации, от смежных составов, в частности, от кражи и разбоя. Наличие ряда общих квалифицирующих признаков, характеризующих составы преступлений, предусмотренных статьями 158, 161 и 162 УК РФ, с объективной и субъективной стороны, обусловливает необходимость соблюдения правоприменителем правил, которые будут способствовать правильной квалификации грабежа и позволят избежать судебных ошибок.

ABSTRACT

In this article, the author analyzes certain problems of the qualification of robbery, the delimitation of this crime under Art. 161 of the Criminal Code of the Russian Federation, from related offenses, in particular, from theft and robbery. The presence of a number of general qualifying features that characterize the elements of crimes provided for in Articles 158, 161 and 162 of the Criminal Code of the Russian Federation, on the objective and subjective side, necessitates that the law enforcer comply with the rules that will contribute to the correct qualification of robbery and avoid judicial errors.

Ключевые слова: грабёж, кража, разбой, квалификация преступлений, отграничение смежных составов, общие квалифицирующие признаки, насилие, не опасное для жизни и здоровья потерпевшего.

Keywords: robbery, theft, robbery, qualification of crimes, delimitation of related offenses, general qualifying signs, violence that is not dangerous to the life and health of the victim.

Определение грабежа, закреплённое в статье 161 Уголовного кодекса Российской Федерации [1] (далее – УК РФ), позволяет охарактеризовать его как открытое хищение чужого имущества. Анализ криминологических данных позволяет указать на тенденцию к распространению в России грабежей, совершаемых в составе организованной группы, а также о высокой доле квалифицированных грабежей в их общей структуре [8]. Все это выдвигает на передний план проблему квалификации грабежей, а также отграничения их от смежных составов преступлений, в частности, от разбоя (ст. 162 УК РФ) и кражи (ст. 158 УК РФ).

Среди форм хищения, закреплённых в гл. 21 УК РФ, грабёж с точки зрения квалификации и правоприменительной практики представляет определенные сложности, поскольку, с одной стороны, содержит признаки разбоя, а с другой – признаки кражи, что влияет на меру наказания за совершение преступлений такого рода. Ряд общих квалифицирующих признаков содержит грабёж и разбой (ст. 162 УК РФ). Одним из общих квалифицирующих признаков грабежа и разбоя является применение насилия и угроза его применения. В юридической литературе за таким квалифицирующим признаком грабежа, как применение насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо угроза применения насилия, не опасного для жизни потерпевшего, закрепилась его специфичность [9, с. 47]. Это связано с тем, что насильственное хищение имущества, чаще всего, охватывается составом разбоя. Отличие грабежа от разбоя состоит в том, что при совершении разбоя применяется насилие, опасное для жизни или здоровья потерпевшего. При этом угроза применения насилия содержится в обоих составах (ст. 161 УК РФ «Грабёж и ст. 162 УК РФ «Разбой»).

Полагаем, ключевым отличительным признаком грабежа и разбоя, является двухобъектный состав разбоя. Известно, что объектами разбоя являются, как отношения собственности, так и здоровье человека. В случае грабежа здоровье как дополнительный объект имеет место лишь в том случае, если виновный применил насилие, не опасное для жизни и здоровья потерпевшего. Не менее важным отличительным признаком двух сравниваемых составов является момент окончания преступления. В случае разбоя он определяется моментом нападения, а при грабеже связывается с моментом изъятия имущества и реальной возможностью распоряжения им по собственному усмотрению виновного.  Полагаем, разный законодательный подход к определению момента окончания двух преступлений объясняется различным значением непосредственных объектов разбоя и грабежа. Так, разбой и насильственный грабёж, посягая сразу на два объекта, тем не менее, отличаются. Грабёж допускает лишь насилие, которое не представляет угрозы жизни и здоровью потерпевшего (имеет место посягательство на менее ценные блага, к которым относится телесная неприкосновенность и свобода личности. В случае разбоя под угрозой оказываются более ценные блага: жизнь человека и его здоровье.

Согласно п. 21 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. №29 «насилием, не опасным для жизни или здоровья признаются побои и иные насильственные действия (связывание рук, применение наручников, оставление в закрытом помещении); под насилием, опасным для жизни или здоровья, следует понимать такое насилие, которое повлекло причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью потерпевшего, а также причинение легкого вреда здоровью, вызвавшего кратковременное расстройство здоровья или незначительную стойкую утрату общей трудоспособности» [7, с. 70].

Таким образом, максимальный вред, причиненный потерпевшему при грабеже, может выразиться в побоях или иных насильственных действиях, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в ст. 115 УК РФ (кратковременного расстройства здоровья или незначительной стойкой утраты общей трудоспособности). Отсюда следует, что даже в случае причинения лёгкого вреда здоровью потерпевшего, деяние подлежит квалификации по ст. 162 УК РФ «Разбой». При этом считать насилие опасным можно лишь тогда, когда существовали объективные предпосылки к причинению вреда, достаточного для того, чтобы квалифицировать действия виновного как разбой. Данное правило действует даже в том случае, если потерпевшему в реальности был причинён менее серьезный вред. Считаем, что установление реальной опасности для жизни и здоровья потерпевшего требует всесторонней оценки действий виновного, а именно, учёта интенсивности насильственных действий, применённого орудия преступления, а также характера нанесения ударов, и, конечно, причин, препятствующих наступлению более тяжких и при этом объективно возможных последствий [7, с. 69].

Определённые проблемы возникают при трактовке такого квалифицирующего признака как нападение, который закреплён в ст. 162 УК РФ «Разбой». Не облегчает правоприменение дискуссионный характер проблемы, связанной с толкованием понятий «нападение» и «насилие» (отсутствием единства мнения специалистов по данному вопросу).  С точки зрения П.С. Яни, «нападение как действие, включает два последовательных этапа: создание реальной опасности применения насилия и непосредственно насилие» [10, с. 47]. Полагаем, дефиниция «нападение» должна быть конкретизирована в диспозиции ст. 162 УК РФ.

Субъективная сторона состава разбоя и насильственного грабежа также обнаруживает значительное сходство по ряду признаков. И то, и другое преступление подразумевают наличие прямого умысла на их совершение, а также совершаются с корыстной целью. Данная цель состоит в желании виновного лица завладеть чужим имуществом и распорядиться им по собственному усмотрению. Иная окраска характерна для психического отношения виновного к содеянному. В то время как целью похищения имущества виновное лицо охватывается полностью, в связи с чем оно стремится к достижению задуманного, насилие является лишь средством её достижения.

Однако, главной проблемой, затрудняющей квалификацию грабежа, а также отграничение его от разбоя, специалисты называют установление характера угрозы насилия [5, с. 36]. Её решение, по мнению П. С. Яни, требует установления отношения потерпевшего к угрозе насилия [10, с. 47]. С нашей точки зрения, крайне важно установить, считал ли потерпевший угрозу опасной для его жизни ил нет: если считал, то действия виновного должны квалифицироваться как разбой, а если нет, то как насильственный грабёж.

Если виновный выразил угрозу неопределённо, то его действия подлежат квалификации с учётом того, как воспринял угрозу потерпевший. Если обстоятельства совершения деяния говорят о том, что потерпевший оказался в условиях, представляющих угрозу его жизни или здоровью, то такие действия суд квалифицирует по ст. 162 УК РФ «Разбой», независимо от того, определенно звучала угроза или нет. Если угроза выражалась преступником неопределённо, но потерпевший воспринял её как реальную, угрожающую жизни и здоровью, притом, что реальной угрозы жизни и здоровью потерпевшему не существовало, суд квалифицирует действия виновного как насильственный грабёж [6, с. 77-78].

Разграничивая грабёж или разбой, также необходимо принимать во внимание совершение деяния с применением оружия либо без такового.  Если имело место применение оружия, то данные деяния квалифицируются по статье 162 УК РФ «Разбой». В качестве примера можно привести квалификацию действий К. В. Задорина, который был осуждён по ч. 4 ст. 162 УК РФ. Из материалов дела следует, что подсудимый с целью завладеть имуществом потерпевший, напал на неё, применив насилие, представляющее опасность для жизни и здоровья, а также применил в отношении потерпевшей угрозу насилием с использованием пистолета.  Причинив тяжкий вред здоровью потерпевшей, К. В. Задорин совершил хищение её имущества, а затем распорядился им по собственному усмотрению [2].

Правильная квалификация грабежа и ограничение его от кражи диктуют необходимость учёта тех отличительных черт, которые содержат объекты посягательств и их объективная сторона. При этом необходимо учесть, что основной объект грабежа и кражи совпадает, а значит, наиболее детально следует рассматривать факультативный непосредственный объект того и другого преступления. В качестве такого объекта при грабеже выступает неприкосновенность личности, закреплённая в пункте «г» части 2 статьи 161 УК РФ, а также неприкосновенность жилища, вытекающая из нормы пункта «в» части 2 статьи 161 УК РФ.  Соответствующий объект кражи (неприкосновенность жилища) закреплён в пункте «а» части 3 статьи 158 УК РФ.

Ключевой признак, позволяющий отграничить грабёж и кражу, содержит объективная сторона этих преступлений. Как известно, законодателем кража определяется в качестве тайного хищения чужого имущества. При этом Верховный суд Российской Федерации в Постановлении Пленума Верховного суда РФ от 27 декабря 2002 года № 29 устанавливает ряд обязательных критериев, по которым определяется открытый характер хищения либо его тайность. Для совершения кражи характерно изъятие имущества, которым законно владеет другое лицо, без ведома потерпевшего либо вопреки его воле. Только тайный характер хищения чужого имущества является способом совершения кражи и свидетельствует о обоснованности квалификации действий виновного по статье 158 УК РФ. В то же время, нельзя не учитывать ещё один важнейший критерий, который позволяет отграничить кражу от грабежа.  Таким критерием является убеждённость субъекта преступления в том, что он совершает его тайно либо открыто, В этом случае могут иметь место два варианта развития событий.  При первом варианте виновный убеждён в том, что совершает свои действия скрытно (хотя оценка ситуации виновным может быть, как верной, как и ошибочной), а при втором варианте он признает открытый характер совершенного деяния и перспективы совершения данных незаконных действий, однако, для окружающих данные действия не понятны.

Квалификация деяния по статье 161 УК РФ «Грабёж» требует обязательного учёта отношения подсудимого к совершенному преступлению. Чтобы квалифицировать действия как грабёж важно установить, что преступник понимал, что изымает чужое имущество открытым способом. В противном случае, если преступник этого не осознавал, то данные действия подлежат квалификации по статье 158 УК РФ «Кража». Показательным, в частности, является пример, когда кассационная инстанция в описательно-мотивировочной части приговора отметила следующее: в декабре 2018 года, Г., руководствуясь умыслом на то, чтобы тайно похитить чужое имущество, а также корыстными побуждениями и желанием обогащения, тайно похитила из торговой точки, а именно, из кассы рассчётно-кассового центра, денежные средства. Сразу после похищения Г. скрылась с места преступления, побежав по направлению к железнодорожной станции.  Однако, во время похищения её заметил М., ставший очевидцем деяний подсудимой, которые пресечь данные действия не смог из-за того, что Г. быстро скрылась. Действия подсудимой суд квалифицировал по ст. 161 УК РФ «Грабёж».  В то же время, мотивировочная часть приговора содержит данные, свидетельствующие о направленности действий подсудимой на тайное хищение чужого имущества, которое и было ею совершено. В то же время, содержащаяся в приговоре информация о том, что М. видел, как Г. похищала деньги, не была должным образом квалифицирована судом. Считаем, что в данном случае суду надлежало установить, осознавала ли сама подсудимая, что её действия были замечены М., так как данный факт имел важное значение для квалификации действий подсудимой. Учитывая вышеизложенное, следует констатировать противоречие между описанием преступления в мотивировочной части приговора в отношении Г., и квалификацией её действий судом. При таких обстоятельствах действия Г., совершенные 4 декабря 2018 года, подлежат квалификации по ч. 1 ст. 158 УК РФ [3].

Достаточно сложен вопрос квалификации хищения, когда лицо, которое виновный считал наблюдающим за его действиями и адекватно их оценивающим, в действительности в силу возраста, заболевания или иных причин характер совершаемых действий правильно оценить не могло. Такая ситуация была разрешена Верховным Судом РФ: довод осужденного П. о том, что хищение имущества К. совершалось тайно, не основан на материалах дела… в момент хищения вещей потерпевший К. находился в квартире, осужденные Павличенко и Петренко понимали, что открыто завладевают имуществом после того, как К. был избит и привязан к кровати. Наличие у потерпевшего К. 2-й группы инвалидности, полученной в результате перенесенного инсульта левого полушария головного мозга, а также то, что он не понимал происходящее и не осознавал противоправность действий осужденных, им не было известно [4]. Действия осужденных квалифицированы как грабеж.

Подводя итог вышеизложенному, следует констатировать, что для правильной квалификации грабежа (ст. 161 УК РФ) и отграничения его от разбоя (ст. 162 УК РФ) и кражи (ст. 158 УК РФ), важно проводить детальную оценку всех элементов объективной и субъективной стороны. Полагаем, правильной квалификации грабежа будет способствовать учёт характера угрозы применения насилия (грабёж подразумевает применение лишь такого насилия, которое не представляет неопасности для жизни или здоровья потерпевшего). Не менее важно учитывать состав преступления, который при грабеже не включает нападения, которое не является обязательным признаком грабежа в отличие от разбоя. Важен в данном случае и момент окончания преступления, который при грабеже совпадает с реальной возможностью использования виновным похищенного чужого имущества по собственному усмотрению, а при разбое – с нападением на потерпевшего и применением насилия, которое представляет опасность для его жизни или здоровья (угрозой применения такого насилия). Разграничивая грабёж и кражу, необходимо подвергать детальному изучению факультативные непосредственные объекты названных преступлений.  При грабеже (п. «г» ч.2 ст.161 УК РФ) в качестве факультативного непосредственного объекта выступает неприкосновенность личности, а по п. «в» ч.2 ст.161. УК РФ – неприкосновенность жилища. Факультативный непосредственный объект кражи – исключительно неприкосновенность жилища (п. «а» ч.3 ст. 158 УК РФ). Немаловажную роль в данном случае играет и наличие субъективного критерия убежденности преступного лица в тайности (при краже) либо открытости совершаемых действий (при грабеже).

Список литературы:

1. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ (ред. от 24.02.2022) // Собрание законодательства РФ. –  1996. – № 25. – Ст. 2954.
2. Определение Челябинского областного суда от 15 мая 2015 г. по делу № 10-2412/2015 [электронный ресурс] – Режим доступа. – URL: https://sudact.ru (дата обращения: 23.05.2022).
3. Определение Верховного Суда РФ от 04 мая 2019 г. по делу №5-УД17-34 [электронный ресурс] – Режим доступа. – URL: https://sudact.ru (дата обращения: 24.05.2022).
4. Определение Верховного Суда РФ от 25 июля 2006 г. по делу № 18-ДО6-14 [электронный ресурс] – Режим доступа. – URL: https://sudact.ru (дата обращения: 21.05.2022).
5. Гармышев Я. В. Правовая характеристика преступного насилия в преступлениях против собственности // Сибирские уголовно-процессуальные и криминалистические чтения. – 2019.  – № 1 (23). – С. 36-41.
6. Геворков Г.Э. Отграничение грабежа с применением насилия от разбоя // Вестник Московского университета МВД России. – 2016. –№3. – С. 77-78.
7. Симонова М.О. Грабеж: проблемы квалификации // Юридический факт. – 2019. – № 76. –С. 68-69.
8. Статистические данные ГИАЦ МВД России по состоянию преступности (2019–2021 гг.) // Статистика МВД: уголовная статистика. [электронный ресурс] – Режим доступа. – URL: http://crimpravo.ru/page/mvdstatistic/ (дата обращения: 24.05.2022).
9. Щербакова Е. О. Грабеж чужого имущества: проблемы уголовно-правового регулирования и противодействия (на материалах Южного федерального округа): дисс. канд. юрид. наук. – Краснодар, 2008. – 187 с.
10. Яни П.С. Разграничение разбоя и грабежа в судебной практике // Законность. – 2016. – №3. – С. 45-47.