ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО В СУДЕ, КАК ФОРМА РЕАЛИЗАЦИИ ПРАВ И СВОБОД ЧЕЛОВЕКА И ГРАЖДАНИНА

REPRESENTATION IN COURT AS A FORM OF REALIZATION OF HUMAN AND CIVIL RIGHTS AND FREEDOMS

Olga Yakovleva

Student, Department of Constitutional and International Law, St. Petersburg University of Management Technologies and Economics,

Russia, Saint-Petersburg

АННОТАЦИЯ

В статье проанализированы положения проекта Федерального закона № 383208-7 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (о реформе процессуального законодательства). Приводятся аргументы в пользу закрепления модели профессионального представительства в российском гражданском процессе. В работе автор проводит анализ ст. 59 АПК РФ, устанавливающей профессиональное представительство в арбитражном процессе, т. е. представителями могут быть адвокаты и иные лица, имеющие высшее юридическое образование либо учёную степень по юридической специальности. Представлены разъяснения Конституционного Суда РФ о соответствии данной нормы положениям Конституции РФ.

ABSTRACT

The article analyzes the provisions of the draft Federal Law No. 383208-7 "On Amendments to Certain Legislative Acts of the Russian Federation" (on the reform of procedural legislation). Arguments are given in favor of consolidating the model of professional representation in the Russian civil procedure. In this work, the author analyzes Art. 59 of the Arbitration Procedure Code of the Russian Federation, which establishes professional representation in the arbitration process, that is, representatives can be lawyers and other persons with a higher legal education or an academic degree in legal specialization. Clarifications of the Constitutional Court of the Russian Federation on the compliance of this norm with the provisions of the Constitution of the Russian Federation are presented.

Ключевые слова: Конституция, суд, представительство, высшее юридическое образование, судебная защита, судебный процесс

Keywords: Constitution, court, representation, higher legal education, judicial protection, litigation

В соответствии со ст. 48 Конституции РФ, каждый гражданин имеет право на получение квалифицированной юридической помощи. Право на получение профессиональной юридической помощи является неотторжимой частью права доступа к любому суду. Конституционный Суд РФ в решении от 19 июля 2011 г. № 17-П отметил, что необходимой гарантией судебной защиты и справедливого разбирательства дела является равноправная и реальная возможность для сторон предоставить свою правовую позицию относительно всех аспектов дела до сведения суда, поскольку только при этом условии в судебном заседании реализуется право на судебную защиту, которая должна быть справедливой, полной и эффективной [6]. Таким образом, эффективная судебная защита и восстановление попранных прав, свобод и законных интересов невозможны без оказания должной профессиональной юридической помощи лицу, обратившемуся в суд за судебной защитой.

6 ноября 2018 года Государственной Думой Российской Федерации во втором чтении был принят проект федерального закона № 383208-7 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (о реформе процессуального законодательства) [6]. Данный законопроект является инициативой Верховного Суда РФ, внесён в ГД РФ 7 февраля 2018 г. Законопроект предполагает внесение системных изменений в гражданское процессуальное законодательство России: реформирование института подведомственности, процедур судопроизводства, института представительства и многое другое. В настоящей статье речь пойдёт лишь об институтах представительства в гражданском и арбитражном процессах.

Законопроект в первоначальной редакции предусматривает, что представителями в суде (в том числе арбитражном) могут выступать адвокаты и иные оказывающие юридическую помощь лица, имеющие высшее юридическое образование. В пояснительной записке к законопроекту Верховный Суд РФ указывает, что эффективность данного требования подтверждается практикой его применения на примере функционирования КАС РФ. В данном контексте стоит обратить внимание на тот факт, что настоящий законопроект становится квинтэссенцией большой теоретической дискуссии о необходимости существования профессионального представительства в российском гражданском процессе [7]. Российскому гражданскому процессуальному законодательству известны попытки ограничить круг лиц, которые могут выступать представителями в суде.

Так, до принятия Постановления Конституционного Суда РФ от 16.07.2004 г. № 15-П часть 5 статьи 59 АПК РФ устанавливала, что представителями организаций могут выступать в арбитражном суде по должности руководители организаций, действующие в пределах полномочий, предусмотренных федеральным законом, иным нормативным правовым актом, учредительными документами, или лица, состоящие в штате указанных организаций, либо адвокаты. В названном Постановлении Конституционный Суд признал данную норму неконституционной, тем самым расширив круг представителей в арбитражном процессе [5]. Тем не менее, ранее существовавшее ограничение в отношении представителей носило лишь формальный характер, поэтому и было признано неконституционным.

В отношении конституционности закрепления положений о профессиональном представительстве имеется огромное количество правовых позиций КС РФ в отношении уголовного и конституционного процесса, когда предъявление высоких требований к представителю (наличие статуса адвоката, обладание учёной степенью по юридической специальности) Конституционный Суд связывает с объективной сложностью данных видов процессуального права [1]. По поводу административного процесса в рамках определения конституционности положений статьи 54 КАС РФ Конституционный Суд РФ занимает иную правовую позицию, связывая наличие специальных требований к представителю лишь с повышением стандартов оказания юридической помощи, относя данный вопрос целиком к ведению законодателя [3]. Тем не менее, в научной литературе наличие высшего юридического образования для участия в административном процессе часто связывается с объективной сложностью данного вида судопроизводства [8].

Можно ли данный тезис распространить на гражданский процесс? Не вдаваясь в теоретические дискуссии, попробуем ответить на данный вопрос посредством рассмотрения конкретного казуса, ставшего предметом рассмотрения арбитражных судов. Определением судебной коллегии по экономическим спора Верховного Суда РФ от 15 февраля 2017 года по делу № 306-ЭС15-14025 была завершена история рассмотрения дела о сносе самовольной постройки [4]. Данная категория дел не является редкой, поэтому представленный казус заслуживает особого внимания. Суть возникшего между сторонами по делу спора сводится к следующему. Истец предъявил иск о сносе самовольной постройки, в ходе рассмотрения дела в процесс вступило третье лицо, заявляющее самостоятельные требования относительно предмета спора, его требования были удовлетворены судом апелляционной инстанции, который перешёл к рассмотрению дела по правилам первой инстанции.

Третье лицо было уполномочено судом снести самовольную постройку своими силами, если ответчик в течение семи дней после вступления решения суда в законную силу не сделает это самостоятельно. После истечения указанного срока третье лицо незамедлительно воспользовалось предоставленным ему полномочием. Однако в суде кассационной инстанции решения нижестоящих судов были отменены, а дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции. В связи с фактическим уничтожением постройки ответчик предъявил к третьему лицу встречный иск об обязании восстановить снесённую постройку либо о возложении затрат на её восстановление в размере 30 940 829 рублей. Итогом рассмотрения данного дела стало полное удовлетворение требований ответчика.

Приведённый пример наглядно показывает, что процессуальное поведение сторон может иметь материально-правовые последствия. Тем самым можно говорить о рисковом характере деятельности судебного представителя, что предполагает необходимость наличия специальных познаний в правовой сфере. «Безобидный» иск о сносе самовольной постройки по итогам рассмотрения дела обернулся для истца многомиллионными убытками.

С одной стороны, ответственность за произошедшее можно было бы возложить на несовершенство судебной системы, наличие судебной ошибки, с другой стороны, наличие возможности обжалования судебных решений является одной из наиболее важных гарантий защиты прав и свобод субъектов права. В связи с этим любой опытный судебный представитель знает, что решение суда до истечения срока обжалования никогда не защищено от возможной отмены вышестоящим судом. В представленном определении суд отметил, что предъявленные третьим лицом требования были необоснованными в силу неприемлемо короткого срока их осуществления после вступления решения суда в законную силу.

Таким образом, неправильно сформулированные требования в просительной части и их фактическая реализация после вступления решения суда в законную силу привели к невозможности эффективного обжалования судебного акта со стороны ответчика, а также лишили его возможности заявить о приостановлении исполнительных действий до проверки законности судебного акта вышестоящим судом. В данном контексте инициативу Верховного Суда РФ о закреплении модели профессионального представительства в гражданском процессе стоит лишь приветствовать.

Защита прав в суде должна осуществляться надлежащим образом, так как он процессуального поведения сторон во многом зависит исход рассмотрения гражданских дел. В настоящее время гражданское процессуальное законодательство в больше степени основано на концепции состязательного, а не социального процесса, что предполагает минимальное вмешательство суда в ходе рассмотрения дела, предоставляя большую свободу действий сторонам по делу. Возвращаясь к рассматриваемому законопроекту, стоит обратить внимание, что уже ко второму чтению соответствующая таблица поправок предполагала сделать одно исключение: при рассмотрении дел мировыми судьями и в районных судах сохраняется прежнее, единственное требование к представителю в процессе – наличие дееспособности [6].

Такое исключение обуславливается не только тем, что многие граждане не имеют возможности обратиться за квалифицированной юридической помощью к специалистам с высшим юридическим образованием, но и иными обстоятельствами, которые лежат в политико-экономической плоскости. Как только государство устанавливает более высокие требования к представителю в гражданском процессе в целях повышения стандартов защиты прав, то у него появляется безусловная обязанность усовершенствовать механизм предоставления бесплатной юридической помощи.

Развитие же данного механизма потребует огромных финансовых вложений, поэтому на первоначальном этапе экономически целесообразно поступиться стандартами защиты прав при рассмотрении дел мировыми судьями и районными судами, сохранив прежнюю модель представительства.

Таким образом, вопрос о закреплении модели профессионального представительства в гражданском процессе на законодательном уровне в скором времени будет разрешён в положительную сторону. Данное нововведение оправдано с процессуальной точки зрения, так как процессуальное поведение сторон может порождать существенные и изначально неочевидные материально-правовые последствия, знать о которых может лишь представитель, обладающий специальными познаниями в области юриспруденции.

Граждане вправе вести свои дела в арбитражном суде лично или через профессиональных представителей. Права и законные интересы недееспособных граждан защищают в арбитражном процессе их законные представители – родители, усыновители, опекуны или попечители, которые могут поручить ведение дела в арбитражном суде другому избранному ими представителю. Представителями граждан и организаций в арбитражном процессе могут выступать лица, имеющие статус адвоката либо высшее юридическое образование, либо учёную степень по юридической специальности.

Данные требования не распространяются на патентных поверенных по спорам, связанным с правовой охраной результатов интеллектуальной деятельности и средств индивидуализации, арбитражных управляющих при исполнении возложенных на них обязанностей в деле о банкротстве; на профессиональные союзы, представляющие в суде интересы лиц, являющихся членами профессиональных союзов, по спорам в сфере трудовых (служебных) отношений и иных непосредственно связанных с ними отношений, а также на иных лиц, указанных в федеральном законе.

Важность этой нормы заключается в том, что в арбитражном процессе будет участвовать представитель, обладающий необходимыми процессуальными знаниями, что позволит снизить некорректное оказание юридической помощи и в целом повлиять на благоприятный исход дела [3]. Данная норма, относительно требования о высшем юридическом образовании представителей, до сих пор носит дискуссионный и противоположный характер среди учёных и правоведов. Так, Е. В. Васьковский говорит о необходимости равного участия сторон в процессе.

По его мнению, принцип состязательности будет эффективным только в том случае, когда стороны одинаково юридически грамотно подготовлены и являются умелыми противниками в процессуальной тяжбе. Напротив, неравенство сторон, в частности в знании юриспруденции является препятствием к справедливому решению. В качестве примера автор приводил процессуальную борьбу профессионального адвоката и неграмотного человека, который защищает себя лично [1].

А. А. Соловьев утверждает, что требование законодателя о наличии у представителя профессионального образования можно понимать как воплощение в жизнь установленного ч. 1 ст. 48 Конституции РФ права на получение квалифицированной юридической помощи [8]. Л. А. Прокудина полагает, что в целях усовершенствования судебного процесса, направленного на повышение качества правосудия и справедливость выносимых арбитражными судами решений, введение юридически грамотного представителя является логичным и последовательным [4].

Таким образом, согласно позиции деятелей науки, приветствующих введение требования об обязательном участии в арбитражном процессе грамотного представителя, ведёт к тому, что данная норма будет благоприятно сказываться на состязательности сторон и уберёт незаконное использование своих процессуальных прав со стороны граждан и организаций в судебном заседании. Между тем ряд правоведов придерживаются противоположной позиции. Так, например, Е. Р. Русинова говорит о преждевременном введении данного требования, относительно представителей, потому что сейчас и в ближайшее время для участников судебной тяжбы бесплатная юридическая помощь не доступна в силу бюджетных и организационных факторов [7]. И. М. Дивин утверждает, что наличие диплома о высшем юридическом образовании не подтверждает достаточный профессионализм лица, оказывающего юридические услуги в качестве представителя [12].

Относительно данного положения Конституционный Суд Российской Федерации также высказывал ряд правовых позиций. Так, в определениях от 24 ноября 2016 г. № 2559-О и от 27 сентября 2016 г. № 1782-О Конституционный Суд РФ пояснил, что:

1) конституционное право на судебную защиту и принципы состязательности и равноправия сторон не предполагают выбор по своему усмотрению любых способов и процедур судебной защиты;

2) право вести свои дела в суде через самостоятельно выбранного представителя не означает безусловное право выбирать в качестве такового любое лицо и не предполагает возможность участия в судопроизводстве любого лица в качестве представителя;

3) установление критериев квалифицированной юридической помощи и обусловленных ими особенностей и условий допуска тех или иных лиц в качестве защитников или представителей в конкретных видах судопроизводства является прерогативой законодателя.

Из всего приведённого усматривается, что законодательное введение института профессионального представительства зависит от определённого судебного дела, которое рассматривает арбитражный суд. Дела организаций ведут в арбитражном суде их органы, действующие в соответствии с федеральным законом или уставом организаций и иных требований. Организация и её органы – это одно составляющее, поэтому они не являются самостоятельным субъектом права, этим и отличаются от классических представителей. Наиболее часто организация осуществляет свою деятельность через единоличный исполнительный орган, именуемый директором, исполнительным или генеральным директором, эти лица могут и не иметь соответствующее образование.

Их компетенция удостоверяются учредительными документами, они же и являются, как правило, учредителями организации. Например, Конституционный Суд РФ вынес постановление о пересмотре решения и постановления арбитражных судов первой и второй инстанций по делу об оспаривании решения налогового органа в отношении ООО «Александра» и гражданина К. В. Бударина. Где указал, что ч. 3 ст. 59, ч. 4 ст. 61 и ч. 4 ст. 63 АПК РФ не противоречат положениям Конституции РФ и не устанавливают ограничения права организации поручать ведение дела от своего имени в арбитражном процессе её учредителю либо работнику, не имеющему высшего юридического образования, однако обладающему необходимыми знаниями и компетенцией в области общественных отношений, спор из которых подлежит разрешению арбитражным судом [5].

Подводя итог, можно сказать, что с учётом специфики категорий споров, рассматриваемых арбитражными судами, институт профессионального представительства необходим в целях оптимизации судебного процесса, сокращения процессуальных сроков рассмотрения дел, а также обеспечения всех лиц, участвующих в деле, необходимым объёмом процессуальных гарантий на судебную защиту, предусмотренных Конституцией РФ и АПК РФ.

Список литературы:

1. Определение Конституционного Суда РФ от 23.06.2005 г. № 286-О (документ опубликован не был). Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
2. Определение Конституционного Суда РФ от 28.09.2017 г. № 1843-О (документ опубликован не был). Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
3. Определение судебной коллегии по экономическим спора Верховного Суда РФ от 15 февраля 2017 года по делу № 306-ЭС15-14025 // Законы, кодексы и нормативно-правовые акты Российской Федерации: [сайт]. URL: http://legalacts.ru/sud/opredelenie-verkhovnogo-suda-rf-ot15022017-po-delu-n-306-es15-14024-a57-121392011/ (дата обращения: 10.11.2018).
4. Постановление Конституционного Суда РФ от 16.07.2004 г. № 15-П «По делу о проверке конституционности части 5 статьи 59 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросами Государственного Собрания – Курултая Республики Башкортостан, Губернатора Ярославской области, Арбитражного суда Красноярского края, жалобами ряда организаций и граждан» // Российская газета. 2004. 27 июля. № 158.
5. Проект федерального закона № 383208-7 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (о реформе процессуального законодательства) // Система обеспечения законодательной деятельности: [сайт]. URL: http://sozd.duma.gov.ru/bill/383208-7 (дата обращения: 10.11.2018).
6. Васьковский Е. В. Курс гражданского процесса: субъекты и объекты процесса, процессуальные отношения и действия. – М.: Статут, 2016. – 364 с. 2. Дивин И. М. Взгляд на профессиональное судебное представительство сквозь призму процессуального законодательства // Российская юстиция. – 2018. – № 3. – С. 22–24.
7. Побежимов Д. М. Изменения, касающиеся компетенции и подсудности судов, установленных Федеральным законом от 28 ноября 2018 г. № 451-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // 10 лет судам общей юрисдикции Забайкальского края: материалы Нац. науч.-практ. конф. – Чита: ЗабГУ, 2019. – С. 56–60.
8. Прокудина Л. А. Гражданский процесс: вопросы и ответы. – URL: http://wwwsearch. rsl.ru›ru/record/02000013405. – Текст: электронный.
9. По делу о проверке конституционности части 3 статьи 59, части 4 статьи 61 и части 4 статьи 63 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой общества с ограниченной ответственностью «Александра» и гражданина К.В. Бударина: Постановление Конституционного Суда РФ: [от 16 июля 2020 г. № 37-П]. – URL: http://wwwsudakt.ru
10. По делу о проверке конституционности положения пункта 5 части первой статьи 244.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина С.Ю. Какуева: Постановление Конституционного Суда РФ: [от 19 июля 2011 г. № 17-П]. – URL: http://wwwsudakt.ru
11. Русинова Е. Р. Некоторые размышления о реформе процессуального законодательства с точки зрения принципа доступности судебной защиты // Арбитражный и гражданский процесс. – 2017. – № 12. – С. 16–17.
12. Соловьёв А. А. Квалификационные требования к представителям в административном судебном процессе (зарубежный опыт) // Вестник Финансового университета. – 2016. – № 2. – С. 138.
13. Тарло Е.Г. Профессиональное представительство в суде: монография. М.: Известия, 2004. 416 с.
14. Ткачева Н.Н. Необходимость участия представителя с юридическим образованием в гражданском судопроизводстве // Вектор науки ТГУ. Сер.: Юридические науки. 2017. № 3. С. 52–55.