К ПРОБЛЕМЕ ПРОФИЛАКТИКИ БУЛЛИНГА В НАЧАЛЬНОЙ ШКОЛЕ

ON THE PROBLEM OF BULLYING PREVENTION IN PRIMARY SCHOOL

Olga Bochkova

student, Department of Pedagogy, Psychology and Subject methods, South Ural State Humanitarian Pedagogical University,

Russia, Chelyabinsk

Marina Zhukova

scientific adviser, Candidate of Pedagogical Sciences, Associate Professor, South Ural State Humanitarian Pedagogical University,

Russia, Chelyabinsk

АННОТАЦИЯ

В статье раскрыта проблема профилактики буллинга в образовательной системе и раскрыты её особенности в начальной школе. Автором предлагается активизировать работу с семьей как одно из направлений профилактики буллинга среди младших школьников. Предложены модели педагогического сопровождения семей младших школьников-буллеров.

ABSTRACT

The article substantiates the problem of bullying prevention in the educational system and reveals its features in primary school. The author suggests to activate the work with the family as one of the directions of bullying prevention among primary school children. Models of pedagogical support of families of primary school children-bullersare offered.

Ключевые слова: буллинг, профилактика буллинга; работа с семьей; младший школьный возраст.

Keywords: bullying, bullying prevention; working with the family; primary school age.

Феномен буллинга – травли, запугивания и третирования других (чаще всего, более слабых) членов коллектива – в последние десятилетия стал объектом детального изучения антропологических, социологические и психолого-педагогических наук.

Результаты исследований свидетельствуют о том, что явления буллинга все чаще встречаются не только в подростковых коллективах, но и среди младших школьников, и даже детей дошкольного возраста, что обусловлено комплексом негативных факторов развития современного российского общества.

В исследованиях распространенности буллинга в среде младших школьников подчеркивается, что дети достаточно часто подвергаются различным видам виктимизации: более 50% опрошенных – физической, около 47 % – вербальной, более 56% – социальным манипуляциям, около 57 % опрошенных указывают, что подвергались нападению на имущество, 49% испытывали социальное отвержение и около 30% младших школьников сталкивались с электронной виктимизацией) [2].

М.А. Костенко [3] приводит следующие данные о распространенности буллинга в среде младших школьников: буллерами могут быть названы до 15% всех обучающихся, тогда как средства буллинга знакомы 100% учеников начальной школы. При этом до 40% проявлений буллинга в данном возрасте приходится на вербальную форму (обзывания, ложь, прозвища, негативные комментарии во время ответов у доски и т.д.), выбираемую буллерами как менее опасную в получении наказания. Около 20% случаев буллинга в начальной школе проявляется в физической форме, к которой относятся не только непосредственное физическое насилие по отношению к конкретному младшему школьнику, но и порча вещей. Еще 15% случаев связано с коллективным буллингом, требующим согласованных действий коллектива, что редко реализуется в классах младших школьников в связи с незрелостью коллектива и неустойчивостью его лидеров. Кроме того, в начальной школе зафиксированы и случаи кибербуллинга.

Анализ литературных источников свидетельствует о том, что научным сообществом, общественностью и профильными ведомствами затрачивается немало усилий для профилактики и превенции буллинга на всех уровнях образовательной системы, однако, далеко не все реализуемые меры приводят к выраженному эффекту. При этом особую значимость профилактика буллинга обретает именно в начальной школе, так как личность младшего школьника в силу своих возрастных особенностей является чрезмерно сензитивной к переживанию ситуаций насилия.

Обзор исследований по проблеме профилактики буллинга в начальной школе позволяет выявить следующие трудности: игнорирование наличия проблемы буллинга в младшем школьном возрасте; оценка буллинга как личностной проблемы и исключение работы с коллективом класса из программ профилактики; мифологизированность феномена буллинга среди педагогов и родителей; беспомощность взрослых в процессах пресечения травли и перекладывание ими ответственности за решение проблемы на жертв или других специалистов; многообразие способов проявления буллинга и его последствий; сложность разграничения буллинга с другими социальными феноменами, в частности, отсутствие четких диагностических критериев и средств выявления наличия буллинга; недооценка роли педагога; страх жертв и свидетелей буллинга при обращении за помощью к взрослым; недостаточная компетентность учителей начальных классов в области медиации конфликтов; проявления возрастных особенностей коммуникативной и ценностной сфер личности младших школьников; недостаточная теоретическая и методическая разработанность большинства аспектов проблемы.

А.А. Бочавер в своих исследованиях обобщает «последствия буллинга для всех его участников: 1) для буллеров – негативная социальная идентификация, рост агрессии, дисгармоничное развитие личности, формирование жестокости, безразличия; 2) для жертв буллинга – депрессия, физическое и психологическое страдание, замкнутость, снижение самооценки, суицидальные мысли; 3) для свидетелей – потеря веры в справедливость, равнодушие, психологическая травма; 4) для учебного процесса – снижение успеваемости и дисциплины в классе, обесценивание учебы, небезопасный и разобщенный психологический климат в коллективе, плохие отношения как между учениками, так и совзрослыми»[1].

Таким образом, необходимо усилить профилактическую работу с младшими школьниками по профилактике явлений буллинга и снижению его последствий.

Анализ существующих отечественных антибуллинговых программ и авторских подходов к проблеме позволяют сделать вывод о важности комплексного подхода, который подразумевает не только коррекционную работу с жертвами и буллерами, но и свидетелями, т.е. всем коллективом класса. Однако, на наш взгляд, в профилактической работе, осуществляемой учителями начальных классов, наблюдается недооценка важности взаимодействия с семьей в процессе решения проблемы буллинга, в то время как большинство исследователей доказывает, что семья является основным институтом социализации ребенка.

Так, А.С. Алексеева, М.И. Буянов, М.А. Галагузова, И.Е. Калабихина, И.С. Кон, И.М. Марковская, В.Д. Москаленко, А.Н. Терентьева и другие связывают возникновение буллинга в начальной школе с неконструктивными детско-родительскими отношениями и негативными стилями воспитания в семье.

Например, К.С. Шалагинова [4] приводит факты о том, что отдельные родители могут поощрять свои детей-буллеров к продолжению насилия, а некоторые родители жертв отказывают своим детям в помощи, считая, что те должны справиться с ситуациями буллинга самостоятельно.

М.А. Костенко[3] в качестве факторов становления младших школьников-буллеров указывает следующие особенности их семейных отношений: негативные эмоциональные взаимоотношения между родителями; неполнота семей; индифферентное отношение родителей к проявлениям детской агрессии; негативные установки родителей по отношению к окружающему миру и социуму; наличие проявлений агрессии в моделях поведения самих родителей; преобладание такого стиля семейного воспитания, как доминирующая гиперпротекция. Следовательно, одним из основных направлений деятельности учителя начальных классов по профилактике буллинга среди младших школьников должна стать работа с семьями буллеров.

Анализ современных психолого-педагогических подходов к работе с семьей ребенка-буллера позволяет выделить следующие модели взаимодействия начальной школы и семьи:

1. Педагогическая модель направлена на повышение осведомленности родителей в вопросах воспитания и их обучение конструктивным навыкам общения с ребенком, что чаще всего происходит при использовании следующих методов: дискуссия, круглый стол, тренинг, ролевая игра, конференция, анализ кейсов и других.

2. Социальная модель предполагает деятельность по коррекции внешних негативных факторов, действующих на семью, в частности, с подключением социальных служб помощи населению.

3. Психологическая модель включает в себя анализ семейной ситуации, психодиагностику личности, диагностику семьи, выделяя в качестве причины буллинга у детей личностные особенности их родителей, проявляющиеся в негативных стратегиях коммуникации. Часто работа в рамках данной модели предполагает помощь психолога, который помогает родителям осознать их барьеры общения и найти пути их преодоления.

4. Медицинская модель направлена на выявление особенностей здоровья родителей, в том числе, психического, и поиск путей адаптации здоровых членов семьи к больным, а также выявление генетической предрасположенности к буллингу, например, чрезмерной агрессивности и импульсивности [4].

В зависимости от выявленных на диагностическом этапе причин могут быть рекомендованы разные модели взаимодействия учителя начальных классов с семьей ребенка-буллера, при этом, при необходимости, важно включать в коррекционной процесс и других специалистов системы образования и социальной службы для повышения эффективности профилактической работы.

Таким образом, отметим, что проблема профилактики буллинга в начальной школе многогранна и многоаспектна, но её решение должно обязательно включать в себя тесное взаимодействие с семьями всех участников буллинга, особенно, семей детей-буллеров.

Список литературы:

1. Бочавер А. А. Буллинг и позиция сотрудников школы: пилотажное исследование/ А.А. Бочавер // Дети и общество: социальная реальность и новации: сб. докладов Всероссийской конференции с междунар. участием (Москва, 2014 г.). – С. 1112 - 1122.
2. Волчегорская Е.Ю. Распространенность буллинга в среде младших школьников /Е.Ю. Волчегорская, М.В. Жукова, Е.В. Фролова, К.И. Шишкина // Ученые записки университета Лесгафтаю – 2021. – № 8 (198). – С. 416-419
3. Костенко М.А. Детское насилие в образовательной среде: феномен, природа, проблемы предотвращения и преодоления: монография / М. А. Костенко. – Барнаул: Изд-во Алтайского гос. ун-та, 2014. – 138 с.
4. Технологии профилактики буллинга в образовательных организациях: методическое пособие / составители: Л. А. Александрова и др. – Кемерово: Кузбасский региональный институт повышения квалификации и переподготовки работников образования, 2018. – 69 с.