Телефон: 8-800-350-22-65
WhatsApp: 8-800-350-22-65
Telegram: sibac
Прием заявок круглосуточно
График работы офиса: с 9.00 до 18.00 Нск (5.00 - 14.00 Мск)

Статья опубликована в рамках: Научного журнала «Студенческий» № 23(109)

Рубрика журнала: Юриспруденция

Скачать книгу(-и): скачать журнал часть 1, скачать журнал часть 2, скачать журнал часть 3

Библиографическое описание:
Кадочников Е.В. ДОБРОСОВЕСТНОСТЬ И ПРЕДДОГОВОРНАЯ ОТВЕСТВЕННОСТЬ. // Студенческий: электрон. научн. журн. 2020. № 23(109). URL: https://sibac.info/journal/student/109/184475 (дата обращения: 28.03.2024).

ДОБРОСОВЕСТНОСТЬ И ПРЕДДОГОВОРНАЯ ОТВЕСТВЕННОСТЬ.

Кадочников Евгений Владимирович

магистрант, Саратовская Государственной Юридической Академии,

РФ, г. Саратов

CONSCIENCE AND CONTRACTUAL RESPONSIBILITY

 

Evgeny Kadochnikov

student, Saratov State Law Academy,

Russia, Saratov

 

АННОТАЦИЯ

При изучении, такого феномена как преддоговорная ответственность, часто возникает вопрос: какой же имеет приоритет свобода или необходимость вести себя добросовестно.

ABSTRACT

When studying such a phenomenon as pre-contractual responsibility, the question often arises: what is the priority of freedom or the need to behave in good faith.

 

Ключевые слова: преддоговорная ответственность; свобода договора; добросовестность.

Keywords: pre-contractual liability; freedom of contract; good conscience.

 

Научные работы, посвящённые преддоговорным отношениям и преддоговорной ответственности, не могут остаться в стороне по отношению к правовым принципам, при этом во многих случаях дело не доходит до содержательной стороны добросовестности.

Безусловно, свобода договора во многом подвержена законами самой экономики и соответственно в первую очередь характеризует происходящие в последней процессы с присущим атрибутом свободы, следовательно принцип действия можно представить/понять путем восприятия окружающей действительности, восприятием самой экономики.

Понимание действия принципа добросовестности, более сложный процесс, в связи с этим в научной литературе ее характеризую при помощи любви или социальных идеалов. Стоит отметить, что в пояснительной записке к проекту федерального закона N 47538-6 акцентировано особое внимание, что юридизация добросовестности обеспечит установление ориентиров поведения субъектов права, а также поспособствует более продуктивному использованию мер гражданско-правовой защиты для пресечения недобросовестности.

На первый взгляд можно задаваться вопросом как же может добросовестность стать ориентиром поведения субъектов гражданских отношений с тем, что границы ориентира отсутствуют. Но, подобная постановка вопроса в целом не является новшеством. Щенникова Л.В. анализируя нововведения, указывает «нравится мне категория добросовестности. Сегодня она получила законодательное закрепление в статьях ГК, но законодателем не сформулирован четко сам принцип добросовестности» [1, с. 67].

Но, к примеру, Новицкий И.Б., рассматривал добросовестность с субъективной стороны, определяя ее как определенное сознание того или иного лица, или как неведение некоторых обстоятельств, с которыми закон связывает те или иные юридические последствия. Так автор отмечал, что «принцип доброй совести является известным сдерживанием эгоизма в юридических отношениях» но сам же в последующем замечал, что поиски содержательной стороны принципа добросовестности необходимо вести в самом гражданском обороте, тем самым приходя к выводу, что данный принцип необходимо рассматривать совместно с его обычаями [3, с. 124-125].

Схожая мысль отражена в авторском понятии добросовестности Е.Е. Богдановой, которая указывает, что под добросовестностью следует понимать, сложившуюся в общественных отношений и признанную законном, обычаем и судебной практикой представление о нравственной составляющей поведенческой линии сторон [4, с. 77].

Как видим, авторы рассматривают добросовестность и объективно, и субъективно, что особенно наглядно: «сложившуюся в общественных отношениях», «представление». То есть можно предположить, что добросовестность в ее субъективном понимании первична по отношению к ее объективному пониманию, такой вывод можно сделать хотя бы, потому что законодатель в конечном счете тоже субъект права. Однако, более весомый аргумент — это то, что гражданский оборот есть фактические общественные отношения, которые находятся в правой сфере, а следовательно, вполне оправдано, что нормы права, не соотносящиеся с реальным положением дел в обществе представить сложно. При этом в  концепции развития гражданского законодательства, в пунктах 1-5 речь идет о развитости демократического правового государства (где думается столь же развитыми должны быть и субъекты права в том числе) и свободе поведения участников гражданского оборота, а дальнее в пункте 6 указывается что законодатель по средствам принципа добросовестности лишь «обеспечивает» (гарантирует) достижение общих целей гражданского-правового регулирования.

Нельзя ли на основании всего вышеизложенного предположить, что добросовестность, выраженная в общей норме права, является элементом законности, который способствует установлению наиболее прочного правопорядка. Так Алексеева С.С. в качестве основных требований законности в демократических политических режимах указывал на то, что последняя должна обеспечивать: «стабильность, устойчивость правопорядка, эффективную работу всего механизма правового регулирования», под правопорядком по мнению автора надлежит понимать — такой результат законности, который в наибольшей степени характеризует ее требования: «причем так, что реализуются глубокие правовые начала, дух права» [5, с. 54–68]. Кулапов Л.В. отмечал, что в демократических политических режимах необходима стабильность правопорядка, где «юридические нормы способны стать не только внешним, но и внутренним регулятором отношений» [6, с. 77].

При этом представители гражданско-правой науки характеризуют добросовестность при помощи «заботы о соблюдении прав и законных интересов других участников имущественного оборота», «добра и зла», «дружбы».

Стоит отметить также и то, что сама экономика не столь бессильна к пониманию этого принципа более того, он ей вполне известен, во многих учебниках по экономической теории, приводиться характеристики разных моделей поведенческой линии человека в экономике. При этом особо выделяется модель «советского экономического человека», главной целью, которого является достижения личного благосостояния, что совместно с другими факторами создает благоприятную почву для оппортунизма, что в экономической теории понимается как «экономическая недобросовестность, представление заведомо искажённой или неполной информации контрагентом обменной сделки». Стоит отметить, что если говорить о экономической деятельности современного общества, то кооперации уже рассматриваются на уровне: государство-бизнес-общество, где акцент делается на ответственность бизнеса перед всем обществом. В свою очередь можно ли говорить о таких формах взаимодействия, отрицая понимания важности добросовестного поведения в рамках экономического обмена между субъектами самого бизнеса.

Добросовестность в преддоговорном отношении не способна чинить какие-либо препятствия гражданскому обороту, думается наоборот, она только в большей способна раскрыть его положительный потенциал, выступить в качестве инструмента при помощи, которого будет произведено укреплении экономического обмена. В связи с чем проблему необходимо рассматривать не в ключе, того, что субъекты экономических отношений менее желательно будут подвергаться деловым связям, а диаметрально противоположно говорить о, том, что вступать в деловые отношения партнеры могут с уверенностью, что их имущественные интересы защищены уже на стадии правообразования.

Обратив внимание на пп. 1 и пп. 2, ч. 2, ст. 434.1 ГК РФ мы заметим, что презумпция опровергается лишь в случаях, когда в большей степени возможно возникновение вредных последствий с потерпевшей стороны, которые вызваны нарушением общеправовых правил, соблюдение, которых думается, должно быть присуще каждому. О неспособности негативного влияния преддоговорной ответственности на гражданский оборот свидетельствуют и статистические данные, конечно, не отражая полноты действительности, они указывают на, ограниченное количество судебных споров по статьей 434. 1 ГК РФ.

 

Список литературы:

  1. Щенникова Л.В. Принципы гражданского права: достижения цивилистики и законодательный эффект / Лингвистические записки: Межв. сборник науч. трудов. Вып. 2. М. 2002. — 67 с.
  2. Новикова Т.В. Принцип добросовестности в российском гражданском праве: автореф. канд. дисс. юрид. наук. Ростов на Дону. 2009. — 26 с.
  3. Новицкий И.Б. Принцип доброй совести в проекте обязательственного права // Вестник гражданского права № 1. 2006. — С. 124-125 с.
  4. Богданова Е.Е., добросовестность участников договорных отношений и проблемы защиты их субъективных гражданских прав : дисс ... доктора юридиче наук : Москва. 2001. — 77 с.
  5. Алексеев С. С. Односторонние сделки в механизме гражданско–правового регулирования / С. С. Алексеев // Антология уральской цивилистики, 1925–1989 : сб. ст. – М. : Статут, 2001. — 54–68 с.
  6. Кулапов В.Л. Учебник «Теория государства и права» / Саратовский военный институт внутренних войск МВД России. 2013. — 77 с.

Оставить комментарий

Форма обратной связи о взаимодействии с сайтом
CAPTCHA
Этот вопрос задается для того, чтобы выяснить, являетесь ли Вы человеком или представляете из себя автоматическую спам-рассылку.