ВОПРОС О ВОЕННО-ДИПЛОМАТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ 1813-1825 ГГ

THE ISSUE OF MILITARY AND DIPLOMATIC ACTIVITIES OF THE RUSSIAN EMPIRE IN THE NORTH CAUCASUS IN 1813-1825

Khasan Isaev

undergraduate of the Department of National History, Dagestan State University,

Russia, Makhachkala

Medzhid Guseynov

candidate of Historical Sciences, Professor, Dagestan State University,

Russia, Makhachkala

АННОТАЦИЯ

Статья посвящена военно-дипломатической деятельности российской империи на Северном Кавказе после подписания Гюлистанского мирного договора 1813 году. Была сделана попытка рассмотреть российско-кавказские отношения в рассматриваемый период.

ABSTRACT

The article deals with the military and diplomatic activities of the Russian Empire in the North Caucasus after the signing of the Gulistan Peace Treaty in 1813. The author made an attempt to consider Russian-Caucasian relations in the period under review.

Ключевые слова: Северный Кавказ, Дагестан, Кавказская война, Османская империя, Восточная империя, кавказоведение, политика Росси на Северо-Восточном Кавказе.

Keywords: North Caucasus, Dagestan, the Caucasian War, the Ottoman Empire, the Eastern Empire, Caucasian studies, the policy of Russia in the North-East Caucasus.

Актуализация проблемы Кавказа как объекта внешней политик России имеет несколько оснований. С одной стороны, смена методологических парадигм и неэффективность традиционных подходов требует переосмысления, казалось бы, уже изученных исторических сюжетов. С другой стороны – сама современная модель диктует необходимость теоретической и историографической рефлексии и новой трактовки событий прошлого. Таким стимулирующим моментом стала динамичность международного контекста России конца XX – начала XXIвв.

Геополитические и социально-политические сложности сегодняшнего дня провоцируют дискуссии как среди политиков, так и среди ученых-гуманитариев.

В этой связи при попытке решить наиболее острые проблемы современности ареной столкновений становится не только идеологическое пространство сегодняшнего дня, но и собственно историческое прошлое. Обладая уникальностью геополитического, политического, социокультурного и хозяйственного положения, Кавказ представляет собой некую микромодель мира, в котором границы и мосты во всех этих сферах переплетаются в сложнейший исторический социальный и геополитический узел. В этом контексте данный регион как точка соприкосновения международных интересов стран Запада и Востока представляет особое исследовательское пространство истории международных отношений, о чем свидетельствует и история изучения кавказской тематики зарубежными и отечественными историками и политологами

После 1813 г. упрочились позиции Российской империи на Северном Кавказе. Если говорить, что стало причиной активизации политики Российской империи, стоить отметить возрастании ее роли на европейском континенте в результате разгрома наполеоновской империи и решений Венского конгресса 1814-1815 г.

Правительство Российской империи стремилось в то же время укрепить самодержавно - крепостническую систему и ее военно-бюрократический режим посредством распространения их на новые территории, однако данное обстоятельство наложило глубокий отпечаток на политику царизма на Кавказе в целом. Меры по распространению на Кавказе военно-административной власти Российской империи оказывали определяющее влияние на политические и стратегические устремления правительства в этом регионе.

Если до подписания Гюлистанского мирного договора в отношении подчинения Северного Кавказа были сделаны первые шаги, однако в дальнейшем политика распространения своей власти Российская империя стала проводить более активно. Не удивительно, что данное обстоятельство вызывало волну возмущения и сопротивления, особенно части феодалов, общинно-родовой верхушки и мусульманского духовенства.

После 1813 г. Северный Кавказ все более становился сферой внутренней политики России, хотя и оставался ареной острейших международных противоречий. Здесь стоить упомянуть, Османская империя и шахский Иран не оставляли реваншистских притязаний на пересмотр Гюлистанского и Бухарестского мира. Порта и шахский двор по-прежнему рассчитывали на использование в своих интересах западных держав и питали на этот счет несбыточные иллюзии.

В виду тех обстоятельств, что царское правительство было не готово направить на Кавказ крупные военные подкрепления, Александр I отправляет на Кавказ одного из самых выдающихся военных деятелей России — генерала А. П. Ермолова.

А. П. Ермолов сразу же разработал широкий план переноса военной линии с р. Терек до подножия Кавказского хребта и перехода к непосредственному подчинению горских обществ и правителей Северного Кавказа российской военно-административной власти. Проекты его получили полное одобрение, но правительство рассчитывало на исполнение этого плана малыми средствами. Когда Ермолов уведомил Петербург, что «необходимо пополнение войск и постоянное их размещение среди горцев» Дагестана, на это последовал отказ.

Что касается переноса военной линии к подножию Кавказского хребта и попытки непосредственного подчинения горских обществ и правителей российской военной администрации, то эти действия с первых же шагов вызвали сопротивление, особенно феодальной и общинно-родовой верхушки. Уже с 1818 г. началась Кавказская война против политики царизма, также началось усиление сопротивления горцев.

Крайне сложной была обстановка на всем протяжении левого фланга Кавказской линии — на восток вдоль Чечни и далее к Дагестану.

Царское правительство начало закладывать цепь крепостей. Они тем самым ставили под контроль плоскость и выход на нее из ущелий гор. В 1818 г. построена была крепость Грозная, в 1819 — Внезапная, в 1820 — Бурная. Часть чеченцев подчинилась и вернулась на плоскость. Перенос линии на р. Сунжу сразу же отозвался и в Дагестане. С этого периода начинается выступления против царских войск. Первым, кто выступил был - хан Аварский, за ним — ханы Мехтулинский, Казикумухский, уцмий Каракайтагский и другие владетели и старшины сельских обществ. Стоить отметить, что были случаи, когда нападали на русские отряды. В свою очередь нельзя не отметить, что не все владетели феодальных обществ выступали против российского правительства. Например, Шамхал Тарковский оставался верным России.

При подчинении Северного Кавказа проблемой для Ермолова стал – Дагестан, где сохранились прежние феодальные порядки. Полное «усмирения» Дагестана Ермолов считал возможным достичь только крупным пополнением войск и постоянным пребыванием их среди горцев.

Опыт политики царизма на Северном Кавказе в 1817—1825 гг. показывает, что царизм применял на Кавказе методы колониальной политики феодальных государств.

Сопротивление горцев, поскольку оно было направлено на защиту своей земли и самостоятельности, против насаждения царской администрации и порядков, имело в этом плане освободительный характер, а в дальнейшем стало переплетаться с борьбой горских крестьян и против местных феодалов.

Действия Ермолова на Кавказе вызывали неодобрение сторонников более либеральных методов подчинения этого региона российскому управлению. А. С. Грибоедов — писатель, мыслитель и дипломат — осмеливался высказывать А. П. Ермолову и И. Ф. Паскевичу мнение, что следует «равно благотворить всем своим подданным, какой бы нации они ни были», и писал, что действия царских генералов лишь укрепляли у него «отвращение к чинам и отличиям».

Список литературы:

1. Дегоев В. Обзор источников по проблеме: Кавказ в системе международных отношений (XIX век). Владикавказ, 1992. 443 с.
2. Захарова Л. Россия и Кавказ: Взгляд из XIX в. // Россия и Кавказ сквозь два столетия. С. 126–138.
3. Киняпинa Н. Восточный вопрос во внешней политике России кон. XVIII — нач. XX в. М., 1978. 434 с.
4. Клычникова М.В., Клычников ЮЮ. Вхождение Северного Кавказа в культурное поле России (1777-1864 гг.) Пятигорск, 2006. 131 с.
5. Шишов А.В. Схватка за Кавказ. М., 2007. 478. с.