«Большая игра» в XIX века

XIX века в правящих кругах Англии не существовало единой точки зрения относительно того, какую политику следует проводить, чтобы обеспечить укрепление позиций Англии в Индии. Одни политики были приверженцами активных колониальных захватов (представители консерваторов) - «наступательного курса», требуя включения новых территорий в британские владения и разоружения их населения. Другие, либералы, отстаивали политику «закрытой границы», считая, что главной заботой должно быть утверждение английского колониализма в Индии; поэтому они советовали проводить сдержанную политику на Среднем Востоке, демонстрируя дружественное отношение и к местному населению.[1]

Фактически и те и другие были сторонниками распространения влияния Англии на территории, примыкающей к северо-западной границе Индии.  Творцы английской колониальной политики были вынуждены также считаться с напряженной обстановкой в Индии (особенно после народного восстания 1857- 1859 гг.). Учитывали они, конечно, и печальные результаты первой англо-афганской войны 1838-1842 гг. Все это и определило характер, форму и методы английской полити­ки на Среднем Востоке.

Британская экспансия на Среднем Востоке возобновилась уже в конце 50-х годов ХIX в. Однако реакция народов Востока на первые шаги Англии в этом направлении, гератский конфликт 1857 г., народное восстание в Индии и некоторые другие события оказали воздействие на англо-иранские и англо-афганские отношения и вынудили британские правящие круги изменить методы колониальной политики. [2].

Однако с конца 60-х годов английские финансово-промышленные круги стали вновь вынашивать планы расширение колониальной экспансии за пределами северо-западной границы Индии и открытого включения Ирана и Афганистана в сферу своего влияния. Такая политика была ориентирована на нейтрализацию влияния России, активизировавшей, как известно, в середине 60-х годов свою деятельность в Средней Азии, Иране и Афганистане. Подготовка к новому витку, наступательной политики хронологически совпадала с окончанием в Англии так называемой «эры Пальмерстона», когда на политической арене существенную роль стало играть новое поколение британских политиков. Именно они, эти новые, политики, представляли направление, получившее в самой Англии название имперской политики, и настаивали  на проведении «наступательного курса» в колониальной политике Англии. Они выдвинулись на авансцену политической борьбы уже в тот период, когда у власти находился либеральный кабинет (1868 – 1873 гг.), выступавший за продолжение умеренного курса колониальной политики «закрытой границы».[3]

В зависимости от трактовки тезиса о «русской угрозе» и определения средств, с помощью которых можно было бы укрепить позиции Англии на Ближнем и Среднем Востоке, британских политиков и идеологов можно разделить на два лагеря. Те, кто поддерживали тезис о «русской угрозе» и необходимости расширения английских владений, откосились к сторонникам имперской, или наступательной, политики. Те, кто выступали за политическое решение англо - русских противоречий без применения военной силы, именовали себя приверженцами политики ‘'закрытой границы». Выразителем их интересов был в 60-е года Гладстон.

Парламент стал в 60-е годы ареной полемики по колониальным проблемам. Опасаясь проникновения освободительных идей из России в Индию и усиления революционности масс, либеральный кабинет (1868-1874 гг.), возглавляемый Гладстоном, настаивал на предоставлении Афганистану независимости.  Гладстон заявил, что он «настаивает на объединении империи», а также на предоставлении «колониального самоуправления» зависимым территориям.[4]

Продвижение царской России в Средней Азии как явление, обусловленное внутриэкономическими причинами, а не внешнеполитическими задачами вторжения в Индию. Англия не должна была ставить задачу военной экспансии в Средней Азии, а должна была содействовать созданию в Афганистане и Иране «буферных государств», или так называемой «нейтральной зоны».[5] Не считалось целесообразным военное продвижение за пределы северо-западной границы Индии. Эти высказывания отражали позиции той группы английских государственных деятелей, которые относили себя к сторонникам политики «закрытой границы» и выступали за постепенное предоставление колониям самоуправления.

Правящие круги Великобритании проводили интенсивную подготовку общественного мнения к новой эскалации милитаристских приготовлений на Среднем Востоке. В это время отмечалось, что в 1865 г. колониальная политика Англии занимала общественное мнение более чем когда-либо ранее. [6]

В 70-е годы консервативная партия постепенно становится ведущей буржуазной партией Англии, выражающей интересы магнатов тяжелой промышленности, земельной аристократии и банковского капитала. Они потеснили либералов, партия которых переживала внутренний кризис.

Консерваторы требовали более активной внешней политики для укрепления империи. Они отвергали фритредерство, призывали к завоеванию новых стран во имя расширения рынков сбыта и создания условий для нового роста промышленного производства. В 1868 г. основные установки «наступательного курса» были изложены Генри Роулинсоном в меморандуме, текст которого был роздан членам парламента в письменном виде и не получил в силу этого в те годы ожидаемого, консерваторами резонанса.

На парламентских выборах 1868 г. консерваторы потерпели по­ражение. Несмотря, на это, их лидер Б. Дизраэли постоянно выступал с резкой критикой политики Гладстона, который, по его мнению, сделал непростительные уступки России и не пытался закрепить достигнутое в результате Крымской войны успехи. Являясь сторонником колониальной экспансии, Дизраэли развернул широкую антирусскую кампанию.

24 июня 1872 г. Дизраэли выступил с речью в защиту укрепления могущества Британской империи. В результате пропаганды агрессивного курса на выборах в парламент в январе 1874 г. консервативная партия победила. Уже в первой речи перед избирателями Дизраэли подчеркнул, что намерен «представить на рассмотрение англичан» вопрос о положении Индии.

На заседаниях парламента Дизраэли изложил доктрину наступательной политики. Конечная ее цель, по его мнению, состояла в превращении Афганистана, Ирана и Средней Азии в английские колонии. Осуществление этой задачи Дизраэли предлагал начать с покорения афганских (пуштунских) племен, обитавших в горных районах на северо-западной индийской границе (так называемая полоса племен и княжеств), и присоединения их к Индии.[7]

В конечном счете, окончательного раздела мира между империалистическими державами и борьбы за передел колоний, а также связанное с этим резкое обострение внутреннего положения в Индии обусловили переход Англии с 70-х годов XIX в. к политике наступления. Переформирование англо-индийской армии после восстания в 1857-1859 гг., позволило британским колонизаторам начать систематическое завоевание новых земель, сопредельных с Северо-Западной Индией, как путем установления политического контроля над племенами независимой полосы, так и путём прямой аннексии их территорий. Это должно было, облегчить дальнейшее проникновение англо-индийской армии в Афганистан. Последний, в свою очередь, должен был стать плацдармом для военно-политической и торговой экспансии в Иран и Среднюю Азию. [8]

Список литературы:

1. Жигалина О.И. Великобритания на Среднем Востоке. - М., 1990. - с. 70-71.
2. Бушев П. П. Герат и англо-иранская война 1856 -1857 гг. - М., 1959. - с. 62.
3. Cultures of Empire. Colonizers in Britain and the Empire in the Nineteenth and Twentieth Century. A Reader. Ed. by C. Hall. New York, 2000. – р. 16.
4. Жигалина О.И. Великобритания на Среднем Востоке. - М., 1990. - с. 103-105.
5. Халфин Н. А. Присоединение Средней Азии к России. - М., 1961. - с. 93.
6. Жигалина О.И. Великобритания на Среднем Востоке. - М., 1990. - с. 114-118.
7. Мак – Грегор Ч. Оборона Индии. Сборник материалов по Азии. Вып. – 43. - М., 1975. - с. 14.
8. Губар М. Г. М. Афганистан на пути истории. – Кабул, 1967. - с. 623.