ТРАНСФОРМАЦИЯ ТРУДА КАК ПУТЬ К ТВОРЧЕСКОЙ САМОРЕАЛИЗАЦИИ В ИНФОРМАЦИОННОМ ОБЩЕСТВЕ

В современном общественном сознании достаточно глубоко укоренено представление, согласно которому труд – это вид целерациональной деятельности, замкнутый сферой профессиональной компетентности, связанный с процессами производства и потребления материальных благ и услуг. Труд рассматривается как неотъемлемый аспект человеческой жизни: право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию – закрепленное конституционное право каждого гражданина. Вне трудовой деятельности не мыслится нормальное существование человека – она оправдывает и идентифицирует личность.

Это примечательный момент, что в вопросе самоопределения многие люди отождествляют себя со своей профессией, которая, в конечном итоге, детерминирует и социальный статус, и личную судьбу – настоящее и будущее. Избирая какой-либо род деятельности, человек встраивается в определенный процесс, развивающийся по своим собственным законам, и с этого момента начинает функционировать внутри этого процесса, работая на его бесперебойное воспроизводство. Социальное окружение, в свою очередь, поощряет индивида за «преданность делу» и профессиональную компетентность, являющиеся в глазах окружающих неоспоримым доказательством успешной социализации и интеграции человека в общество.  Как отмечает У. Бек: «Еще в детстве, целиком находясь внутри семьи, подрастающий человек на примере отца узнает, что профессия есть ключ к миру. Впоследствии на всех этапах социальное образование остается соотнесено с не существующей в нем потусторонностью профессии. Зрелость уже полностью проходит под знаком наемного труда <...>. Даже старость определяется через неучастие в профессиональной деятельности». [3, С. 202-203.] Получается, что сам смысл человеческого существования замыкается в рамках трудовой деятельности.

Однако можно обратиться к истории этого вопроса и вспомнить, как отличалось понимание труда на разных этапах исторического развития европейской культуры.

В античной философской традиции труд имел совершенно иной статус. Если мы обратимся к Аристотелю, то найдем вполне четкое противопоставление занятия и досуга, где первое означает деятельность ради необходимого и полезного, а второе  – ради прекрасного. Для греческого мышления было очевидно, что труд (хозяйственно-производительная активность) есть недостойное свободного человека занятие, в отличие от тех сфер деятельности, которые не имеют внешней по отношению к ним цели, а заключают свой смысл внутри себя. Гражданин полиса – человек свободный и благородный – не может быть связан с трудом, он «склонен владеть прекрасными и невыгодными вещами, а не выгодными и для чего-нибудь полезными, так как самодостаточному первое более свойственно». [2, С. 134] При этом надо понимать, что досуг не является праздностью, досуг – это время, проведенное в занятиях наукой, литературой, философией, политикой и тому подобное. Труд же, как деятельность производящая и имеющая целью полезность – удел рабов и наемных рабочих.

Пришедшее на смену античности христианское толкование человека и его предназначения радикальных изменений в понимание труда не внесло. Согласно Библии необходимость трудиться и «в поте лица» добывать хлеб – следствие ослушания человека, то есть наказание для него. В контексте христианской этики труд оправдан как часть аскезы, как средство обуздания страстей и борьбы с леностью. Экономический аспект, связанный с возможностью обогащения в результате производительной или коммерческой деятельности, по крайней мере, на уровне официальной церковной доктрины, порицался и осуждался. Изменение такой трактовки произошло благодаря нарастающим тенденциям по организации и разделению труда и, связанного с этим, выхода его в сферу публичного. Об этом пишет Х. Арендт: « <...> ни в какой другой области наше Новое время не пошло так далеко, как в революционном преобразовании труда, а именно до той точки, когда само значение слова – исконно включавшее «беду и муку», усилие и боль, даже телесное увечье, все, на что человек мог решиться только под гнетом нищеты и несчастья, – для нас утратило свой смысл». [1, С. 63] С этого момента труд начинает приобретать то смысловое наполнение, которое несет в себе до сих пор. А совпавшая с этими процессами Реформация только в еще большей степени способствовала реабилитации труда в качестве истинного служения Богу. И вот, зарождающиеся новые капиталистические отношения в корне меняют статус производительного труда, поощряют  материальную выгоду и профессиональный успех. Античное разделение досуга и труда меняет ценностную окраску: теперь свободное время необходимо лишь как отдых, дающий возможность снова трудиться. На данном этапе фундаментальное исследование природы труда в условиях капитализма представлено в работах К. Маркса.

Напомним определение: «Процесс труда <...> есть целесообразная деятельность для созидания потребительных стоимостей, присвоение данного природой для человеческих потребностей, всеобщее условие обмена веществ между человеком и природой…». [4, С. 226] У Маркса мы встречаем противопоставление свободной и сознательной деятельности человека биологически запрограммированному поведению животных. Именно способность к универсальной  производительной деятельности, не зависимой от диктата физических потребностей, составляет так называемую «родовую сущность» человека и только таковая и может называться «трудом» в подлинном смысле этого слова. Однако в условиях капиталистических отношений труд превращается в товар, из возможности свободной самореализации он обращается в суровую необходимость зарабатывать, чтобы выжить. Такой труд уже сложно считать залогом счастливой жизни – свободной и творческой. Маркс пишет об отчуждении, в результате которого труд становится навязанным и отказаться от него человек не может, потому что только так он оправдывает и обеспечивает свое существование. Эти выводы оставались справедливыми и на протяжении первой половины XX века, пока доминировал индустриальный тип производства, но стали подвергаться сомнению с появлением  нового типа общества – информационного.

Развитие информационно-коммуникационных и сетевых технологий, по мысли множества современных авторов, способствуют все большей автономизации труда, его эволюционному развитию в сторону соответствия ряду гуманистических критериев. Появилось такое понятие как гибкая занятость, когда работник  может и не быть постоянным сотрудником в одной организации, а вести сразу несколько проектов в разных компаниях. В условиях «текучей современности» рынок труда становится подвижным, здесь нет никаких гарантий, что одна лишь профессиональная компетентность обеспечит стабильный доход, все чаще в дополнение к необходимым трудовым навыкам прибавляются такие требования как коммуникабельность, креативность и легкая обучаемость.  Как никогда раньше человеку вменяется в обязанность постоянное самосовершенствование и развитие.

В результате в современном менеджменте одним из ключевых становится понятие человеческого капитала, требующего постоянных инвестиций в самого работника в виде затрат на дополнительное образование и повышение качества его профессиональных навыков. В данном контексте уместно привести слова Э. Тоффлера о характере нового типа трудовых отношений: « <...> труд был грубым и жалким в отраслях Второй волны, даже когда они были высокодоходные. Чем больше вы выжимали пота из людей, тем больше денег вы делали. По отношению ко многим компаниям Третьей волны верно прямо противоположное. Грубость в процессе работы уже более не является прибыльной – она непроизводительна. Компании Третьей волны не увеличивают свои прибыли посредством выжимания пота из своих рабочих. Они достигают своей цели не тем, что делают труд более тяжёлым, а тем, что работают более умело. Драматизируя различия, мы должны сказать, что в старом массовом промышленном производстве главным были мускулы. В развитых разукрупнённых отраслях главными являются информация и творчество». [5] Все это действительно указывает на совокупность качественных изменений в характере современного труда.

Несмотря на то, что в ряде случаев в большинстве сфер общественного производства еще сохраняются устаревшие схемы и модели трудовых отношений, мы не будем отрицать, что определяющие прогресс тенденции на стороне нового типа экономики и общества – информационного. Эти новые реалии гораздо теснее связывают между собой профессиональные и личностные качества работника, от которого теперь требуется не простое выполнение трудовых обязанностей, перечисленных в трудовом договоре, а мобилизация всех своих интеллектуальных и психологических ресурсов для максимально успешного решения поставленных задач. Именно такой подход обеспечивает  преимущество новых товаров и услуг на рынке, а значит и максимальное извлечение прибыли. Здесь уместно говорить о некой «метаквалификации», позволяющей работнику быстро адаптироваться к меняющимся условиям, оперативно переобучаться, приобретая новые полезные навыки, подключать самые разные свои личностные особенности для успешного результата. Более того, стирается граница между рабочим и нерабочим временем: необходимо быть постоянно доступным, потому что в любой момент времени может появиться новая информация, скорость учета которой окажется решающей для успешности текущего проекта.

Также стоит отметить и то, что в информационном обществе безнадежно устаревает сложившаяся еще в XIX веке система образования. Скорость изменений в научно-технической сфере такова, что те знания, умения и навыки, которые может дать система образования, к моменту включения человека в трудовые отношения уже не будут востребованы. Данный факт требует полной перестройки этой системы и ее переориентации на то, чтобы «научить учиться». Самообразование становится одной из сфер общественного производства, уже упомянутыми инвестициями в человеческий капитал, готовый к непрерывному самосовершенствованию.

Однако, на наш взгляд, остается актуальной одна важная проблема:  можем ли мы сделать оптимистический прогноз, в соответствии с которым перечисленные трансформации в сущности современного труда ведут к преодолению тех негативных последствий отчуждения, выявленных еще К. Марксом и  свойственных для капиталистического типа экономики? Как нам кажется, все рассмотренные изменения не отменяют одного существенного факта – труд остается средством получения прибыли. Это означает, что эксплуатация человека как рабочей силы и источника прибавочной стоимости видоизменяется, приобретая закамуфлированные формы. С одной стороны, мы констатируем черты гуманизации труда, с другой, явные  признаки экспансии  управленческих структур из пространства сугубо трудовых отношений в пространство личности. Стирается граница не только между рабочим и нерабочим временем, стирается граница между личным и профессиональным пространством. Когда Тоффлер говорит, что увеличение прибыльности теперь связано с более «умелой» организацией труда, это означает, что  для данной цели мобилизуется гораздо больший объем личностного потенциала конкретного индивида, а не только его трудовые навыки, полученные в результате специального обучения.

В таком случае, мы можем констатировать, что гуманизация условий труда, возможности для творческой самореализации, непрерывное обучение и развитие в профессиональной сфере – все это не ради человека, а для более эффективного использования человека и его способностей. И если мы снова обратимся к античному пониманию самодостаточной жизни, то увидим, что современность остается эпохой несвободы, где каждый, кто интегрирован в систему общественного производства, служит для максимального извлечения пользы и практически лишен того, что у древних эллинов именовалось досугом. Однако стоит отметить, что тот посыл, который имплицитно содержит в себе современная форма трудовой деятельности, указывает на возможность новых трансформаций, связанных уже с субъектом этой деятельности, а не с той структурой, в которую он включен. И эти трансформации заключаются в осознании заложенных в современной форме труда перспектив для актуализации творческих способностей индивида, научиться использовать которые – его основная задача.

Список литературы:

1. Арендт Х. Vita activa  или о деятельной жизни / Пер. с нем. и анг. В.В. Бибихина. – СПб.: Алетейя, 2000. – 437 с.
2. Аристотель. Никомахова этика. Сочинения в 4-х т. – Т. 4. – М.: Мысль, 1983. – 830 с.
3. Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну / Пер. с нем. В. Седельника и Н. Федоровой. – М.: Прогресс-Традиция, 2000. – 384 с.
4. Маркс К. Капитал: критика политической экономии. Т. 1. / К. Маркс. – М.: Эксмо, 2018. – 1200 с.
5. Тоффлер Э. Будущее труда. Интервью // Новая технократическая волна на Западе (сборник текстов). – М., 1986. – Электронная публикация: Центр гуманитарных технологий. – 09.11.2006. URL: https://gtmarket.ru/library/articles/2502 (дата обращения: 29.02.2020).