ЭВОЛЮЦИЯ УТОПИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ В ПОЛИТИЧЕСКОЙ МЫСЛИ США

АННОТАЦИЯ

В данной статье произведена попытка выявить корни и теорети­ческие основы американской утопической традиции. Для этого, прежде всего, была изучена ранняя история Америки. В силу существенного влияния пуританской религии на все сферы жизни общества северо­американских колоний, был проанализирован религиозный фактор в процессе эволюции американской утопической традиции. Также в статье рассматриваются ключевые факторы, способствовавшие развитию утопи­ческого сознания в Америке. Кроме того, в статье проанализированы утопические концепты некоторых теоретиков Американской революции в рамках политической мысли США.

Ключевые слова: американская утопическая традиция, «отцы-основатели» США, «отцы-пилигримы», концепции «фронтира», конституционализм.

Американская утопическая традиция своими корнями восходит к тем временам, когда английские пуритане бежали в Новый Свет, чтобы утвердить там «истинное» вероучение и создать соответствующее «образцовое» общество, божий «град на холме». «Для пуритан, — пишет Ф.Д. Тёрнер, — Новая Англия была новой страной свободы, где они могли бы воплотить в жизнь Божьи институты в соответствии со своими верованиями» [11, с. 257]. Недовольные результатами реформации, а именно сохранением в англиканской церкви черт католицизма и «папизма», буржуазия и значительная часть народных масс в Англии стали проповедовать пуританизм. Гонения со стороны англиканской церкви вынудили многих пуритан искать укрытие в Америке. Первые колонисты, или, как их еще называли, «отцы-пилигримы» привезли с собой не только пуританскую теологию, но и утопические идеалы. Отправной точкой воплощения этих идеалов стало знаменитое соглашение на «Мэйфлауэре», которое декларировало основные принципы социального устройства колонии. Как справедливо заметил В.Л. Паррингтон, пуританами «были завезены в Новую Англию два кардинальных принципа, по сути дела слившихся в один, — принцип демократической церкви и принцип демократического государства» [8, с. 56].

Важную роль в генезисе американской утопической традиции сыграла та социокультурная ситуация, которая сложилась еще по итогу открытия Нового Света. Такая ситуация генерировала альтернативные образы идеального будущего и подготавливала благодатную почву для рождения американской национальной утопии.

Конечно, зарождение американской утопической мысли как преемницы классической утопической традиции, было обусловлено социальными идеями христианского средневековья. Это доказывает тот факт, что утопические идеи пилигримов четко прослеживаются в проповедях, которые были «едва ли не самым популярным из многих способов заполнения досуга» [3, с. 11] на борту отплывавших в Америку кораблей. В этих проповедях лидеры пуританских общин определяли миссию пуритан как создание божьего «града на холме». Все это позволяет нам говорить о преобладании в утопическом сознании пуритан «теократической утопии». При этом любопытен тот факт, что с точки зрения первых колонистов в Библии уже содержалось детальное описание Сиона, поэтому не было надобности искать образец Совершенного Общества.

Пуритане главным образом были сосредоточены на вопросах жизни. То есть ключевой целью для них и тех, кто пришел им на смену, было построение общества в Америке. Поэтому пуритане Новой Англии посвятили себя практическому приложению христианства, в силу того, что основные проблемы религиозной жизни тесно переплетались с проблемами политико-управленческими. В связи с этим колонисты задавались вопросами о том, как им следует выбирать своих лидеров и представителей, каковы допустимые пределы осуществления власти и как должна быть организована федеративная система.

Несмотря на первоначальный энтузиазм, «отцы-пилигримы» со временем начали понимать, что осуществить утопию в колониях будет невозможно. Обусловлено это было несколькими причинами, но главным, на наш взгляд, было то, что «Христово воинство», выбрало социальное неравенство как незыблемую основу «сообщества», что не могло не породить идеологической, политической и классовой борьбы. По мнению Л. Слёзкина, именно эта часть проекта «пуританской Утопии» и была утопичной [9, с. 79]. Э.Я. Баталов, в свою очередь, писал следующее: «Нельзя сказать, что уклад жизни колониальной Америки — пуритански строгий и размеренный, хотя и более демокра­тичный, чем в Европе, — давал широкий простор воображению и способствовал социальным экспериментам» [1, с. 64]. Эти факторы ослаб­ляли генерацию американского утопического сознания. Однако колонии интенсивно развивались, поколения сменялись и, что самое важное, усиливался кризис во взаимоотношениях между североамериканскими колониями и Британской империей. Все это способствовало воспроиз­водству утопических идей и концепций.

Для более глубокого анализа истоков утопической традиции в политической мысли США считаем целесообразным рассмотреть утопи­ческие концепты идеологов Американской революции. Т. Джефферсон — политический философ, американский политический деятель, один из «отцов-основателей» и 3-й президент США. Его утопический идеал был интегрирован в политический документ — Декларацию независи­мости. Согласно этому документу отношения между народом и властями, как, впрочем, и само отправление власти, строятся на демократической основе: правительство правит «справедливо», на основе «согласия управляемых». Основой свободного общества, согласно Декларации независимости, является не государство, а частное лицо, гражданин. Кроме того, говоря об утопических концепциях вождей Американской революции, нужно понимать, что речь идет, прежде всего, о «либеральной утопии». У того же Джефферсона она сводилась к мечтаниям об аграрно-демократическом пути развития США, о «фермерской республике», состоящей из добродетельных фермеров [5, с. 229]. В утопических проектах мыслителя не было место и рабству. Джефферсон предполагал, что эгалитарная демократическая республика может одержать победу без кровопролития. В связи с этим, предполагалось предоставить неимущим земли на пустующих территориях, не посягая при этом на владения плантаторов. Но в целях сохранения и без того шаткого единства между штатами, некоторые идеи, которые могли подготовить новую почву для разобщения, были проигнорированы, в том числе и абзац об аморальности рабства в первоначальном варианте Декларации независимости.

Схожие с Джефферсоном утопические концепты были и у Б. Франклина. Последний грезил о превращении Америки в общество «золотой середины», страну труда, где количество крупных собствен­ников было бы минимальным. Однако мыслитель полагал, что полное экономическое равенство было бы несправедливым по отношению к самым бережливым, трудолюбивым гражданам.

Другой просветитель США Т. Пейн, прозванный «крестным отцом» США, выражал свои утопические концепты через памфлеты. В одном из самых известных своих сочинений, в «Веке разума», Пейн, являясь деистом, размышляет о вопросах религии и свободы сознания. Он подвергает суровой критике деятелей церкви, способствующих, по его мнению, укреплению различных форм деспотизма. В другом своем памфлете «Аграрная справедливость» Пейн критикует существующие имущественные отношения. Мыслитель отвергает разделение общества на богатых и бедных и выдвигает утопические требования перераспре­деления общественного богатства. По этому поводу В.В. Согрин пишет: «Выступая против крайностей неравенства, просветители США преследовали цель обращения в «средний класс», то есть наделения правом собственности, всех без исключения своих сограждан вплоть до самого последнего бедняка и одновременно определенного ограни­чения возможностей обогащения «верхов»» [10, с. 13].

Еще один утопический проект, совместная работа А. Гамильтона, Д. Мэдисона и Д. Джея — «Федералист». На страницах этого труда, который должен был убедить избирателей штата Нью-Йорк проголо­совать за ратификацию федерального закона, Гамильтон, Мэдисон и Джей предприняли попытку защитить образ Конституции и аргу­ментировать нужду в федеральном законе. «Отцы» Конституции США сумели собрать тезисы предшествующих политических философов эпохи Просвещения в одном труде, который, с одной стороны, создавался под конкретную прикладную задачу, а с другой, был задуман как квинтэссенция философии американского конституционного порядка. Д. Мэдисон считал, что человек по своей природе не совершенен, и по этому поводу он говорил: «Будь люди ангелами, ни в каком правлении не было бы нужды» [12, с. 347]. Но Мэдисон, опираясь на философскую традицию эпохи Просвещения, отмечал, что при всем несовершенстве, люди должны быть свободны. Отсюда следует, что главным врагом человека является тирания. Но как человек нуждается в правительстве, так и правительство не может обойтись без контроля со стороны людей. Таким образом, проект федералистов предполагал три уровня защиты от тирании: принцип федерализма; принцип представительной демократии; система разделения властей и механизм сдержек и противовесов. А. Гамильтон, Д. Мэдисон и Д. Джей считали, что пра­вительство должно защищать права граждан на жизнь и собственность. В собственности Гамильтон и Мэдисон видели главное основание личной свободы, и потому всеми силами намеревались поощрять предпринимательство [2, с. 225]. В целом, проблема собственности в американской социально-политической традиции имеет особое значение. Тут стоит сказать, что «конституция, — как пишет Р. Хофстедтер, — столь чтимая американцами, основана на политической теории, которая в одном из краеугольных положений резко расходится с основным руслом американской демократической традиции». Ученый продолжает: «Согласно современному американскому фольклору, демократия и свобода — понятия почти идентичные, и когда демократические авторы пытаются определить различия между ними, то обычно заявляют: демократия необходима для свободы. Однако отцы-основатели считали, что свободе, о которой они более всего пеклись, угрожает именно демократия. По их мнению, свобода связана не с демократией, а с соб­ственностью» [14, с. 56].

Генезис и развитие утопического сознания в американском обществе были обусловлены множеством факторов. Во-первых, в Новом Свете отсутствовали многие ограничения феодального характера, которые имели место в Европе. Во-вторых, особую роль в становлении американского утопического сознания сыграла концепция «фронтира», разработанная американским ученым Ф.Д. Тёрнером. В-третьих, к фак­торам, оказавшим влияние на эволюцию утопического сознания в США, можно отнести американский конституционализм, в силу озабоченности первых колонистов в создании совершенного «гражданского полити­ческого организма» на основе библейских заповедей в сочетании с корпусом английских правовых актов» [3, с. 36]. Перейдем к более подробному рассмотрению этих факторов.

Первый фактор. Отсутствие феодальных и сословных ограничений давал возможность выбирать из европейского опыта все то, что казалось «полезным», отбрасывая при этом то, что «бесполезно» [1, с. 63-64]. Если обратиться к периоду ранней колонизации Америки, можно заметить, что первые колонисты отправлялись в Новый Свет, зачастую движимые стремлением «порвать с прошлым» и начать новую жизнь. Т. Джефферсон в письме к Д. Картрайту писал по этому поводу: «Наша революция началась на более благоприятной основе. Нам была дана книга с чистыми листами, на которых мы могли писать что хотели. Нам ни разу не понадобилось обращаться к заросшим плесенью архивам, отыскивать пергаментные королевские грамоты или исследовать законы и институты полуварварского прошлого» [6, с. 62]. Представитель консенсусной школы историографии США, историк Л. Харц утверждает, что при анализе исторических особенностей США невозможно игнорировать проблему европейских истоков либеральной идеологии. Ученый говорит не только о необходимости изучения истории США в неразрывной связи с европейской историей, но и о том, что амери­канская социальная природа существенно отличается от европейской традиции. В связи с тем, что Америка не знала традиций феодализма, для нее не были характерны революционные идеи. Отсутствие феодальных структур и институтов продуцировало развитие демократии и равенство. Л. Харц утверждает: «Одна из главных характерных черт общества без феодальных корней — отсутствие подлинных револю­ционных традиций, которые в Европе связываются с Английской и Французской революциями. Члены подобного общества, по словам Токвиля, «рождены равными». А там, где нет революционной тради­ции, нет и традиции реакции на нее: нет Робеспьера, не может быть и де Местра, нет Сиднея, нет и Карла II. Как сказал Сантаяна, имея в виду американскую демократию, либерализм этого общества — «естественный» феномен» [13, с. 15-16].

Второй фактор. С точки зрения так называемой концепции «фронтира», одним из таких условий воспроизводства американского утопического сознания было отсутствие пространственных и временных границ, что открывало неограниченные возможности перед обитателями Нового Света. Суть концепции в том, что в случае провала построения социальной утопии в определенном месте можно отодвигать границу все дальше на Запад до тех пор, пока не удастся осуществить социальный идеал. В этом случае нет нужды преобразовывать существующее общество, надо лишь покинуть его и найти то место, где утопия уже есть. Ф.Д. Тёрнер, говоря о подлинных истоках американской демократии и социального идеала, пишет следующее: «Американскую демократию не породила мечта какого-нибудь теоретика, ее не привезли в Виргинию на борту судна «Сара Констант» или в Плимут на «Мейфлауэре». Она вышла из американского леса и набиралась новых сил каждый раз, когда соприкасалась с новым фронтиром. Не конституция, а свободные земли и обилие природных ресурсов, открытых для достойных людей, привели к созданию демократического типа общества в Америке в течение трех столетий, пока оно завоевывало пространство своей империи» [11, с. 250]. Концепцию «фронтира» можно использовать для осмысления не только американской истории, но и мировой. К середине XIX века усилился приток иммигрантов, которые подобно своим пред­шественникам отправлялись на Запад, в США, с целью начать там новую жизнь и осуществить «американскую мечту». У того же Ф.Д. Тёрнера читаем: «В Америке перед людьми, чьи горизонты раньше были ограничены Атлантикой, открылись новые неисследованные миры. Америка превратилась в землю европейской мечты, Блаженными островами, вдруг обретшими реальность. Здесь, как мнилось старой Европе, можно было найти мир, счастье богатство и вечную юность» [там же, с. 256]. Теория «фронтира» в определенном смысле может претендовать на универсальность, так как с ее помощью, по мнению многих экспертов, можно объяснить чуть ли не все особенности исторического развития США. В этом, на наш взгляд, заключается главная уязвимость данной концепции. Однако нельзя отрицать тот факт, что фактор отсутствия строгой границы на Западе США сыграл важную роль в эволюции американского утопического сознания.

Третий фактор. Воплощение первыми колонистами и их потомками идеи конституционализма на практике имеет особое место в процессе формирования утопической традиции в США. Американский конституционализм можно назвать ровесником американской утопи­ческой мысли. Некоторые основополагающие его принципы ведут свое происхождение с Великой Хартии Вольностей. Кроме того, стоит упомянуть и о философах-томистах эпохи Контрреформиции, к заслугам которых приписывают раскрытие «подлинных истоков демократии» и «изобретение» концепции общественного договора. Если взглянуть на труды Д. Локка, идеи которого существенно повлияли на идеологов Американской революции, мы увидим, что он воспроизводит некоторые положения иезуитов и доминиканцев, касательно естественных прав и источника политической власти [5, с. 233]. За всю свою историю, включая колониальный период, США несколько раз переживали утопическое воспроизводство. Первое из них приходилось на ранние годы существования колоний в Новой Англии, когда «отцы-пилигримы» столкнулись с проблемами, из-за которых осуществить утопию было невозможно. Связаны эти проблемы были, прежде всего, с решением вопросов бытового, социального и политико-управленческого характера. Далее, к концу XVII века, Натаниель Бэкон, движимый целью установить истинную демократию вместо правления плантаторской аристократии, поднял восстание против британского колониального господства. И, в конце концов, очередное воспроизводство утопического сознания произошло в период кризис во взаимоотношениях между северо­американскими колониями и Британской империей, который со временем перетек в Английскую революцию, а затем и в полноценную войну против метрополии. Очередная фаза своеобразного утопического воспро­изводства пришлась на период конституционного строительства в США. Вскоре после обретения независимости, теоретики Американской революции начали предпринимать попытки соединить воевавшие штаты в рамках единого государства. Но в силу религиозных, экономических и территориальных противоречий между штатами, уходивших корнями в колониальный период, говорить о какой-либо интеграции на первых порах после обретения независимости, не приходилось. Первая попытка прекратить разгул суверенитетов штатов была предпринята 1781 году, когда были ратифицированы Статьи конфедерации. Но к 1787 году вожди Войны за независимость созвали конституционный конвент для пересмотра Статей конфедерации, которые к тому времени себя уже исчерпали. Когда стало ясно, что исправить главный закон конфедерации невозможно, Континентальный конгресс принял решение подготовить проект новой федеральной Конституции и передать его на рассмотрение специальным ратификационным конвентам всех тринадцати штатов, составлявших в то время союз. Так получилось, что главный закон страны, который должен был консолидировать все штаты, наоборот продуцировал новые препятствия на пути к федеральной интеграции. Раскол политической элиты на противоборствующие партии, чего так опасались теоретики Американской революции, был определен многими факторами. Например, в составе участников конвента не было ни одного депутата, которого можно было считать представителем интересов малоимущего населения страны, что противоречило базовым принципам демократии [10, с. 9]. Кроме того, с точки зрения Франклина и Джефферсона промышленный путь развития США, за который выступали Гамильтон и Мэдисон, рассматривался ими как утопия. Сторонники аграрного пути развития подтверждали это многочислен­ными провалами попыток создать большие промышленные предприятия, в то время как домашняя промышленность обеспечивала фермеров всем необходимым и исключала надобность в городских мануфак­турах. Наконец, некоторые «отцы-основатели» США, в частности Т. Джефферсон, видели в определенных положениях федеральной конституции угрозу своим утопическим идеалам. Одно из недовольств Джефферсона сводилась к отсутствию декларации прав и свобод. По этому поводу «отец» Декларации независимости писал: «Билль о правах — это то, на что народу принадлежит право в противовес любому правительству на земле, генеральному или местному; и это право ни одно имеющее верные и справедливые основы правительство не должно отрицать» [6, с. 86]. Итак, необходимость решения переселен­цами практических задач, социальный критицизм, связанный с желанием колонистов и их потомков в лице отцов-основателей США установить демократическое (конституционное) правление и столкновение утопических концептов теоретиков Американской революции, обусловили воспроизводство американского утопического сознания.

Таким образом, при детальном анализе можно констатировать, что утопическая традиция в США, обусловленная вышеупомянутыми факторами, гораздо более глубокая, чем в любом европейском государ­стве. Истоки ее берут свое начало в европейской социально-утопической мысли. Речь идет, прежде всего, об идеях христианского средневековья и о философии эпохи Просвещения, фундаментальные идеи которой легли в основу утопического идеала тех, кто создавал американскую политическую традицию.

Список литературы:

1. Баталов Э.Я. Социальная утопия и утопическое сознание в США. — М.: Наука, 1982. — 336 c.
2. Бейлин Б. Идеологические истоки Американской революции / Пер. с англ. М.: Новое издательство, 2010. — 308 с.
3. Бурстин Д. Американцы: Колониальный опыт. ― М.: «Прогресс» ― «Литера», 1993. ― 480 с.
4. Гуторов В.А. Теория демократии как историческая проблема: к постановке вопроса. Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 6. Политология. Международные отношения. 2014. № 4. С. 114-126.
5. Гуторов В.А. Традиция британской конституции в современном политико-философском дискурсе: некоторые теоретические проблемы. Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2016. Т. 17. № 2. С. 225-239.
6. Джефферсон Т. О демократии. Л., 1992. 335 с.
7. Мутагиров Д.З. Джефферсоновская демократия: единство теории и практики. Политическая экспертиза: ПОЛИТЭКС. 2013. Т. 9. № 3. С. 272-290.
8. Паррингтон В.Л. Основные течения американской мысли: В 3 т. М., 1962-1963. Т. 1.
9. Слёзкин Л.Ю. У истоков американской истории. Массачусетс. Мэриленд. 1630‒1642. ― М.: Наука, 1980. ― 338 с.
10. Согрин В.В. Идеология в американской истории от отцов-основателей до конца ХХ века. ― М.: Наука, 1995. ― 238 с.
11. Тёрнер Фредерик Дж. Фронтир в американской истории. — М.: Издательство «Весь Мир», 2009. — 304 с.
12. Федералист. Политические эссе А. Гамильтона, Дж. Мэдисона и Дж. Джея: Пер. с англ. / Под общ. ред., с предисл. Н.Н. Яковлева, коммент. О.Л. Степановой. ― М.: Издательство «Весь мир», 2000. ― 592 с.
13. Харц Л. Либеральная традиция в Америке. — М.: Прогресс — Прогресс-Академия, 1993. — 400 с.
14. Хофстедтер Р. Американская политическая традиция и ее создатели. М., 1992.