РОЛЬ КОНДИЦИОНАЛЬНОЙ ДЕТЕРМИНИРОВАННОСТИ В ПРОЦЕССЕ ПОЗНАНИЯ И РАЗВИТИЯ НАУКИ

THE ROLE OF CONDITIONAL DETERMINISM IN THE COGNITION PROCESS AND DEVELOPMENT 

Kubanychbek Isakov

doctor of Philosophy, professor, Osh state University

Kyrgyzstan, Osh

Zhumabay uulu Abdyrazak

senior Lecturer, Department of Regional Studies, Faculty of Linguistics and Regional Studies, International University of Kyrgyzstan,

Kyrgyzstan, Bishkek

Toktobukbash Arapova

lecturer, Osh College, Kyrgyz State University named after J. Balasagyn,

Kyrgyzstan, Osh

АННОТАЦИЯ

В данной статье дается анализ того, что сфера гуманитарного познания занимает значимое место в системе наук, так как интегрирует в себя множество методологических принципов и концептуальных установок, направленных на осмысление социального бытия. Сегодня возникла необходимость переосмысления теоретико-методологических основ гуманитарного познания. Для решения этой задачи необходимы целостное понимание и философская рефлексия ключевых методологи­ческих оснований гуманитарных наук. В частности, возникает вопрос о теоретическом значении кондиционального метода в гуманитарном исследовании, что актуализируется ведущей ролью гуманитарного знания в развитии современного информационного общества.

ABSTRACT

This article provides an analysis that the sphere of humanitarian knowledge occupies a significant place in the system of sciences, as it integrates into itself a multitude of methodological principles and conceptual guidelines aimed at understanding social life. Today it became necessary to rethink the theoretical and methodological foundations of humanitarian knowledge. In particular, the question arises about the theoretical significance of the conditional method in humanitarian research, which is actualized by the leading role of humanitarian knowledge in the development of the modern information society.

Ключевые слова: гипотеза, детерминированность, кондицио­нализм, методология, обусловленность, постпозитивизм, «сильная программа», причинность, психомонизм, условие, «чистый опыт», эмпирический, электромагнетизм.

Keywords: hypothesis, determinism, conditioning, methodology, conditionality, postpositivism, «strong program», causality, psychomonism, condition, «pure experience», empirical, electromagnetism.

Продолжающийся научно-технический прогресс делает более актуальным не только разработку методологических проблем науки, закономерностей научного развития, смены парадигм, но и необходимость дальнейшего совершенствования методологических инструментариев познания.

В современной методологии научного познания довольно остро обсуждаются такие проблемы, как детерминированность социальными факторами не только внешних аспектов этого социального института (организация, управление, оснащенность научных лабораторий необхо­димыми инструментариями, программы научных исследований и т. п.), но и внутренних процессов (формулировка нового знания, обоснования теории, переход от старой теории к новой, вопросы научных революций и др.).

По мнению Е.А. Мамчур, в современной постпозитивистской философии науки существуют два подхода к проблеме социокультурной детерминации развития науки, формирования научного знания, теоре­тического объяснения не только внешних, но и внутренних процессов что социальные факторы оказывают детерминирующие воздействия на возникновение и развитие научных воззрений [1, c. 52]. И поэтому социальные факторы должны учитываться в процессе теоретической реконструкции архитектуры науки. Идеи социокультурной детерминации науки встречаются в работах Т. Куна, М. Малке, С. Тулмина, М. Помяни, П. Фейерабенда и Д. Боме.

Надо сказать, что идеи социологического направления поддержи­ваются сторонниками так называемой «сильной» программы социологии науки, возникшей в конце XX века среди групп историков и социологов научного познания Эдинбургского университета, в лице Д. Блура, С. Бернса и др.

Основная идея сторонников «сильной» программы состоит в том, что, по их мнению, социология науки призвана анализировать науки не в качестве социального института, что является внешним подходом, а исследовать прежде всего сущность, внутренние компоненты научного познания. Следовательно, сторонники «сильной» программы претендуют на то, чтобы социология науки занималась исследованиями технологии самого процесса познания, а не внешних его проявлений.

Идеи когнитивистского подхода к проблеме развития науки, формирования научного знания находят отражение в работах таких исследователей, как К. Поппер, И. Лакатос, Дж. Агасси, Е. Хаар, Л. Ладан, М. Хесси и др. Ученые, стоящие на когнитивистских позициях к анализу процесса развития науки, утверждают, что науке присущи внутренние законы изменения и развития; что касается социокуль­турных факторов, то они не оказывают и не могут оказать влияния на внутренние технологии формирования и развития научных теорий, так как социокультурные факторы, с их точки зрения, являются внешними по отношению к научному познанию [1, c. 69].

Сторонники «сильной» программы, для того чтобы доказать, что социокультурные факторы действительности играют самостоятельную роль в развитии научного познания, выполняя функцию внутреннего детерминанта для познавательного процесса, вовсе не ограничиваются вышеотмеченными положениями, взятыми из уже указанной работы П. Фармана, а выдвигают аргументы не только исторического, но и логического порядка. По их мнению, «...Социальные факторы должны играть детерминирующую роль в силу некоторых особенностей позна­вательного процесса. В качестве таковых они указывают, например, на особенности переходных периодов в науке. Обращая внимание на то, что применяемые в научном познании критерии оценки теорий, вообще говоря, не остаются неизмененными, а изменяются вместе со сменой фундаментальных теорий, они приходят к выводу о том, что переход от одной теории к другой, изменение теоретической традиции в науке можно объяснить только обращаясь к социальным, социопсихологи­ческим, культурным факторам», отмечает Е.А. Мамчур [1, c. 11].

В то же время следует отметить, что у сторонников «сильной» программы «…содержатся некоторые преувеличения возможностей соци­альных факторов, когда они утверждают, что социология познания должна привлекаться всегда, и для объяснения любых когнитивных явлений уже в силу их социальной природы, их социальной обуслов­ленности …» [1, c. 12].

Древнекитайская, древнеиндийская, а также древнегреческая культура достигли определенного уровня в понимании природы законов мироздания, но «… так и не смогла дать количественную формулировку законов движения. Галилей открыл, что если движение равномерно и прямолинейно, то необходимость в поиске причины такого состояния движения ничуть не больше, чем в поиске причины состояния покоя. И равномерное прямолинейное движение и покой сохраняют устой­чивость сколь угодно долго, до тех пор, пока не происходит что-нибудь нарушающее их. Следовательно, центральной проблемой является переход от состояния покоя к движению и от движения к состоянию покоя или, более обще, проблема изменения любых скоростей. Как происходят такие изменения? Формулировка законов движения Ньютона основана на использовании двух конвергентных направлений развития: одного физического (законы движения планет Кеплера и законы свободного падения тел Галилея) и другого математического (создание дифференциального исчисления, или исчисления бесконечно малых)» [2, c. 76].

Процесс познания законов, закономерностей обусловливается наличием или специальным созданием субъектом специфических когнитивных условий, без этого открытие, а также обоснование как эмпирических, так и теоретических законов. В качестве подтверждения вышеотмеченного утверждения можно привести историю, связанную с открытием Галилеем закона свободного падения тел. Известно, что Галилей вначале пытался обосновать указанный закон на основе простой интуитивной гипотезы о пропорциональности скорости падения тела и протяженности пройденного пути. Но результаты отмеченной гипотезы противоречили наблюдаемым эмпирическим процессам. И из-за этого Галилей полностью отказался от первоначальной рабочей гипотезы и после долгих попыток, которые продолжались несколько десятилетий, наконец ему удалось выдвинуть верную гипотезу, которая дала опытное подтверждение своей выдвинутой гипотезы.

Нахождение ученым верной идеи, необходимой для обоснования закона, представляет сложный процесс, состоящий из нескольких этапов исследования, в котором имеют место и ошибки, и заблуждения.

Ученый, начиная свое исследование с простейших гипотез, вынужден постоянно вносить различные коррективы, ему неоднократно приходится проверять подтверждаемость рабочей гипотезы на фактах опыта, экспериментов.

Процесс обоснования закона зависит от различных фактов, и в том числе от адекватных для реализации данной познавательной процедуры условий. Обоснование законов не может быть реализовано без создания достаточных, адекватных для этого процесса условий. Одно из важных когнитивных условий обоснования закона представляет собой метод абстрагирования от частных, внешних, случайных, временных явлений, заслоняющих важные, существенные моменты определения природы закона.

Д.К. Максвелл считал, что главные законы физики не отображают конкретное расположение зависимостей в пространстве и времени и потому они достойны статуса фундаментальности и универсальности. Он был уверен, что законы электромагнетизма, описываемые математи­ческими уравнениями, остаются универсальными для всей Веселенной и земной действительности. Региональные законы – биологии, психологии, социологии. Индивидуальные – это законы геологии.

Обоснования или открытие закона ученым имеет сложную многоэтапную, многоуровневую природу, в которой встречаются ошибки и заблуждения, имеющие место в процессе исследования. Законы выра­жают всеобщие универсальные, существенные зависимости, так как они обусловливаются наиболее общими универсальными условиями.

В отличие от производных законов, которые выражают зависимости процессов, отношений таких наук, как геология, биология, экономика, педагогика, психология и других конкретных наук, фундаментальные, или универсальные законы, как отмечал Д.К. Максвелл, конкретно не выражают индивидуальные положения вещей в пространстве, времени или зависимости каких-то частных систем или процессов. Поэтому в литературе отдельные исследователи призывают различать законы по таким параметрам, как универсальные в пространстве и времени, региональные на условиях адекватной проверки или обнаружения. Следует отметить, что Е.А. Мамчур предложила оригинальную и плодо­творную классификацию научных гипотез, основанных на временных параметрах их проверки. Согласно отмеченной классификации, гипотезы делятся на три различных вида: «…1) нормальные гипотезы, разре­шающие возможность немедленной проверки; 2) гипотезы стратегии, принципиальная возможная проверка которых отодвинута на неопределенный срок; 3) гипотезы adhoc, содержащие в принципе непроверяемые элементы. Введение понятия «гипотезы – стратегии» оправдано тем, что, осуществляя более тонкую градацию гипотез по сравнению с традиционным подразделением их на «нормальные» и adhoc, оно позволяет «реабилитировать» многие из тех к классу adhoc».

Рассматриваемый признак не является единственным индикаторам принадлежности гипотез к adhoc. Анализ истории экспериментальных наук показывает, что методы, модификации теорий, гипотезы нередко обвинялись в принадлежности к adhoc, даже когда они были и локально и глобально проверяемые, т. е. на основе других аргументов, пишет Е.А. Мамчур [1, c. 60].

Рассмотрение проблемы законов науки через призму кондицио­нального метода неизбежно подводит исследователя к необходимости изучения различных условий (социокультурных, гносеологических, логических, методологических, материальных, экономических).

Более того, как показывает сравнительный анализ (типа проведен­ного Нидемом…), в конце средних веков социальные структуры имели решающее значение. Общество перестало с презрением относиться к классу ремесленников и потенциальных новаторов в технике, как это было в Древней Греции. Более того, интеллектуалы, как и ремесленники, в большинстве своем обрели независимость от властей. Это были свободные предприниматели, ремесленники-новаторы, искавшие покро­вителей, стремившиеся к новшествам и старавшиеся использовать все предоставляющиеся техническими нововведениями возможности, сколь бы опасными те ни были для социального порядка» [2, c. 66].

Э. Нагель в своей монографии «Структура науки» подчеркивает, что суждение о законе всегда содержит момент необходимости, и при­водит в качестве примера такое высказывание: «Медь при нагревании расширяется». По его мнению, данное высказывание выражает закон природы, так как не только «никогда не может существовать какой-либо кусок меди, который бы не расширялся. Существование такого куска меди физически невозможно». Нагревание меди с физической необхо­димостью вызывает расширение этого металла.

Г. Мельберг, рассматривая соотношение универсальных высказы­ваний случайного характера от законов в своей книге «Сфера науки», высказывает, что «первым не хватает качества необходимости, часто ассоциируемой с научными законами». Возникает вопрос: о какой необходимости речь здесь идет? Нагель даст ответ – о логической необходимости.

Нельзя сказать, что кондициональный метод в целостной форме применялся первобытными людьми или мыслителями рабовладель­ческого феодального общества. В то же время нет основания игнорировать те очевидные факты, подтверждающие, что, начиная с рабовладельческого общества, человечество начало интересоваться проблемами, имеющими отношение к обусловленности явлений. В отдельных случаях некоторым мыслителям удавалось осветить весьма сложные аспекты проблем обусловленности, выделить такие виды условий, как «телесные», идеальные, природные, социальные, когнитив­ные, логические и чувственные и т. п. (Гиппократ, Платон, Аристотель, Конфуций и др.).

На первый взгляд кажется, что М. Ферворн всецело печется об утверждении в сфере научного исследования основных, на материалисти­ческого подхода к действительности. Но такое представление совершенно не соответствует действительному положению вещей, реальному содер­жанию кондициального учения в том виде, в котором оно представлено М. Ферворном.

В этом нас, во всяком случае, убеждает наличие в рассматри­ваемом учении такого компонента, как психомонизм, который является неотъемлемым атрибутом кондициональной методологии и кондицио­нального мировоззрения.

Надо сказать, что с развитием способа производства, совершен­ствованием орудий труда, техники, накоплением людьми передового опыта по организации производства, управления медленно, но неуклонно углублялось знание человека о природе обусловленности вещей, процессов, природы и общества. Параллельно с развитием знания человека о природе, обществе развивались, совершенствовались его представления об обусловленности вещей, сложных соотношениях условий и обусловленного, роли человека в сохранении благоприятных для общества условий и необходимости создания новой среды для человека и природы и т. п.

Завершая статью, можно отметить:

• В науке вопрос стоит об интеграции науки и знаний для достижения новых открытий в науке, взаимоотношения научных знаний, где соединяются логика и интуиция, индивидуализм и общность, искусственное и естественное. Также кондициональный метод является интегрирующим методом в медицине, психологии, естественных науках и в философии;
• анализ современного социокультурного пространства свиде­тельствует, что общество представляет собой своеобразную систему, которой присущи свои законы и закономерности функционирования и развития. При анализе источниками развития закономерности общества и явлений природы являются детерминация и собственные условия;
• материальная и духовная сфера – одна из главных ценностей современного общества. Одной из существенных черт общества является преемственность поколений, при которой знания, умения, практические навыки, традиционные обычаи, обряды, духовные ценности передаются из поколения в поколение, направлены на производство устоявшихся ценностей, которые были одним из главных факторов развития;
• в современной методологии научного познания детермини­рованность социокультурными факторами внешних и внутренних процессов приведет к кондиции и формированию нового знания, нового качества и развития и т. п.

Список литературы:

1. Пригожин И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой / И. Пригожин, И. Стингерс; пер. с англ. Ю.А. Данилова; общ. ред. И. Аршинова, Ю.Л. Климонтовича и Ю. Сачкова. – М.: Прогресс, 1986. – 432 с.
2. Мамчур Е.А. Проблемы социально-культурной детерминации научного знания / Е.А. Мамчур. – М.: Наука, 1987. – 128 с.
3. Лекторский А. Взаимосвязь практики и познания в их историческом развитии / А. Лекторский, В.С. Швырев // Материалистическая диалектика как общая теория развития. – М., 1982. – С. 15-50.
4. Лебедев С.А. Индукция как метод научного познания / С.А. Лебедев. – М.: МГУ, 1980. – 192 с.
5. Лазарев Ф.В. Структура познания и научная революция / Ф.В. Лазарев, М.К. Трифонова. – М.: Высш. шк., 1980. – 127 с.
6. Кузнецов И.В. Принцип причинности и его роль в познании природы / И.В. Кузнецов // Проблема причинности в современной физике. – М., 1960. – С. 5-130.