МЕХАНИЗМЫ ПРИНЯТИЯ РЕШЕНИЙ В ПОЛИТБЮРО ЦК ВКП(Б) И БОРЬБА С ЛЕВОЙ ОППОЗИЦИЕЙ

В конце 1920-х гг. в высшем руководстве ВКП(б) начался новый этап политической борьбы. Как нам представляется, исход противо­стояния Сталина и группы Рыкова—Бухарина в 1928—1929 гг. не был заранее предопределен. Баланс сил, сложившийся в высшем эшелоне большевистской партии в 1928 г., обусловил значительное влияние традиций и механизмов коллективного руководства на внутрипартийную борьбу. Они препятствовали обострению внутрипартийной борьбы и перенесению дискуссии в публичную сферу. С одной стороны, этот фактор не позволял «правым» апеллировать к общественному мнению и тем самым лишал их важного преимущества. В условиях скрытого противостояния Сталин в полной мере реализовал потенциал имевшейся в его распоряжении аппаратной власти. С другой стороны, группе Рыкова—Бухарина, опиравшейся на механизмы коллективного руко­водства, удавалось долгое время ограничивать развитие сталинского курса на радикализацию экономической политики. Более того, благодаря действию этих механизмов Бухарин и Томский в конце 1928 – начале 1929 гг. использовали «метод отставок» в качестве эффективного инструмента политического давления. Преобладавшие в «руководящем коллективе» партии настроения «единства», а также опасения значитель­ной части членов Политбюро и ЦК по поводу возможных социальных последствий продолжения курса на насилие в деревне вынуждали Сталина идти «правым» на уступки и соглашаться на компромиссные решения.

По существу, поражение группы Рыкова—Бухарина и разрушение коллективного руководства стало очевидным только в конце января 1929 г. и были вызвано грубой политической ошибкой Бухарина и отчасти стечением обстоятельств. Объединенные заседания Политбюро и Президиума ЦКК, состоявшиеся 30 января и 9 февраля 1929 г., изначально задумывались в качестве высшего партийного суда над «правыми». Содержание полемики, происходившей на этих заседаниях, свидетельствует о том, что изданная троцкистами запись о тайном разговоре Бухарина с Каменевым стала триггером, создавшим в кол­лективном руководстве впечатление о «бухаринской группе» как о потенциальном организаторе очередной оппозиционной фракции — внутренней силе, являющейся источником угрозы раскола в партии. Усталость, накопившаяся в коллективном руководстве от многолетней внутрипартийной борьбы, позволила Сталину успешно использовать опубликованный троцкистами компромат на Бухарина, чтобы сплотить вокруг себя большинство членов Политбюро и ЦК, а также Президиум ЦКК. Благодаря этой поддержке Сталину удалось нанести сокрушитель­ный удар по позициям Бухарина, Томского и Рыкова в коллективном руководстве, предопределив его разрушение [1, с. 8‑23].

Относительно позиции Г.К. Орджоникидзе в конфликте между Сталиным и группой А.И. Рыкова — Н.И. Бухарина в историографии сложилось мнение о том, что в 1928 г. Орджоникидзе сначала поддер­живал «правых», однако затем внезапно их «предал» [2, с. 376]; [3, с. 168]. Данное мнение основано на фразе Бухарина, вошедшей в конспект Л.Б. Каменева о его разговоре с Бухариным и Г.Я. Сокольниковым 11 июля 1928 г.: «Серго — не рыцарь. Ходил ко мне, ругательски ругал Ст[алина], а в решающий момент предал» [4, с. 182]. Полный текст этого документа был доступен исследователям благодаря тому, что он отложился в архиве Л.Д. Троцкого, который хранится в Хогтонской библиотеке Гарвардского университета [4, с. 198].

Следует отметить, что троцкистская листовка, содержащая полный текст записи Каменева, была опубликована в приложении к стенографи­ческому отчету совместных заседаний Политбюро и Президиума ЦКК 30 января и 9 февраля 1929 г. [5, л. 3‑4]. По неизвестной причине в этой публикации фрагмент текста об Орджоникидзе отличается от текста документа из архива Троцкого. Вместо глагола «предал» там значится «предан» [5, л. 4], что в некоторой степени меняет значение приведенного высказывания. Суть этой смысловой метаморфозы заключается в том, что «предательство» Орджоникидзе по отношению к группе Рыкова—Бухарина трансформировалось в его «преданность» Сталину. Возможно, это не более чем опечатка, допущенная по невнимательности во время подготовки стенографического отчета. Нельзя исключать и того, что замена слова была умышленной. Об этом мог попросить Орджоникидзе, возмущенный словами Бухарина о «предательстве».

Однако в любом случае обвинение Орджоникидзе в «предательстве» следует признать несправедливым. Согласно репликам Орджоникидзе и Бухарина, сделанным 30 января 1929 г. на расширенном заседании Политбюро, напряженность в отношениях между Орджоникидзе и Сталиным, о которой Бухарин упомянул в разговоре с Каменевым в июле 1928 г., относилась не к 1928 г., а к концу 1926 г., и была связана с вопросом о левой оппозиции [5, л. 7, 12 об.].

Таким образом, у нас нет оснований полагать, что в 1928 г. Орджоникидзе был не согласен со сталинским курсом в отношении деревни. Думается, установку Орджоникидзе в отношении крестьян вполне передает его выступление, сделанное 7 декабря 1927 г. на XV партсъезде. Сославшись на одно из ленинских произведений донэповского периода, Орджоникидзе призвал делегатов съезда руко­водствоваться тем, что крестьянство является враждебным классом «мелких хозяйчиков», которые своей «неуловимой, разлагающей деятельностью осуществляет те самые результаты, которые нужны буржуазии» [6, с. 389].

При этом характерно, что Орджоникидзе, хотя и находился со Сталиным в близких дружеских отношениях, занимал примири­тельную позицию и был склонен к поиску компромисса с «правыми». Так, в середине ноября 1928 г., накануне очередного пленума ЦК, Орджоникидзе в письме Рыкову выразил намерение способствовать урегулированию конфликтов в Политбюро: «Смешно, конечно, говорить о твоей "смене", Бухарина или Томского. Это прямо было бы сумас­шествием. По-видимому, отношения между Сталиным и Бухариным значительно испортились, но нам надо сделать все возможное, чтобы их помирить» [7, с. 58]. Думается, это обстоятельство объясняется не только миролюбивым нравом самого Орджоникидзе, но и тем, что в глазах большинства членов ЦК его должность председателя Центральной Контрольной Комиссии продолжала подразумевать обя­занность предотвращать угрозу всевозможных «расколов» в партии. В этом отношении Орджоникидзе являлся «транслятором» настроений «единства», преобладавших в «руководящем коллективе».

Позиция Орджоникидзе кардинально изменилась в конце января – начале февраля 1929 г., когда состоялись совместные заседания Политбюро и Президиума ЦКК, которые изначально задумывались в качестве высшего партийного суда над «правыми». Содержание полемики, происходившей на этих заседаниях, свидетельствует о том, что изданная троцкистами запись о тайном разговоре Бухарина с Л.Б. Каменевым стала триггером, создавшим в коллективном руко­водстве впечатление о «бухаринской группе» как о потенциальном организаторе очередной оппозиционной фракции — внутренней силе, являющейся источником угрозы раскола в партии. Усталость, накопив­шаяся в коллективном руководстве от многолетней внутрипартийной борьбы, позволила Сталину успешно использовать опубликованный троцкистами компромат на Бухарина, чтобы сплотить вокруг себя большинство членов Политбюро и ЦК, а также Президиум ЦКК [8, с. 109, 112].

Кроме того, сильное раздражение Орджоникидзе вызвало то, что, согласно записи Каменева, Бухарин в беседе с ним упомянул Орджоникидзе в ходе рассуждений о потенциальных сторонниках «правых». В этой связи неудивительно, что Орджоникидзе на совместных заседаниях Политбюро и Президиума ЦКК 30 января и 9 февраля 1929 г. выступил в качестве одного из главных обвинителей Бухарина. На заседании 30 января, завершая свою вступительную речь, он заявил: «Два слова о своей персоне. Я должен самым решительным образом заявить, что тов. Бухарин, если он действительно говорил тов. Каменеву, что я будто с ним был согласен, а в решающий момент его предал, — он бессовестно меня оболгал… Как неприлично, как некрасиво лгать на товарищей» [5, л. 7].

Таким образом, вышеизложенное позволяет утверждать, что, вопреки устоявшемуся в историографии мнению, Орджоникидзе уже на начальном этапе конфликта между группой Рыкова—Бухарина и Сталиным был склонен поддерживать позицию последнего. Вместе с тем, следуя традициям коллективного руководства, Орджоникидзе действовал независимо и не допускал возможность расправы над «правыми» членами Политбюро до тех пор, пока Бухарин не был серьезно скомпрометирован.

Список литературы:

1. Апальков Д.И. Внутрипартийная борьба и механизмы коллективного руководства ВКП(б) в 1928 — начале 1929 гг. // Исторический журнал: научные исследования. 2017. № 4.
2. Такер Р. Сталин: Путь к власти. 1879‑1929. История и личность. М., 1990.
3. Шубин А.В. Вожди и заговорщики. М., 2004.
4. Фельштинский Ю.Г. Два эпизода из истории внутрипартийной борьбы: конфиденциальные беседы Бухарина // Вопросы истории. 1991. № 2‑3.
5. РГАСПИ.Ф. 17. Оп. 171. Д. 181.
6. XV съезд ВКП (б). Стенографический отчет. М.—Л., 1928.
7. Советское руководство. Переписка. 1928‑1941 гг. / Сост. А.В. Квашонкин, Л.П. Кошелева, Л.А. Роговая, О.В. Хлевнюк. М., 1999.
8. Апальков Д.И. Объединенные заседания Политбюро и Президиума ЦКК 30 января и 9 февраля 1929 г. и их значение в истории внутрипартийной борьбы 1920-х гг. // Клио. 2017. № 8.