ПРОБЛЕМЫ В РАЗВИТИИ ЦЕРКОВНО-ПРИХОДСКОЙ ЖИЗНИ В ЗАПАДНОЙ СИБИРИ НА ПРИМЕРЕ ОМСКОЙ И ТЮМЕНСКОЙ ОБЛАСТИ (1943-1953 гг.)

PROBLEMS IN THE DEVELOPMENT OF PARISH LIFE IN WESTERN SIBERIA, FOR EXAMPLE OMSK AND TYUMEN REGION (1943-1953)

Vyacheslav Kalashnik

postgraduate student, the Department of modern Russian history and historiography Omsk state University. F.M. Dostoevsky,

Russia, Omsk

АННОТАЦИЯ

Статья посвящена проблемам, имевшим место в процессе развития церковно-приходской жизни на территории Омской и Тюменской области в 1943-1953 гг. Цель статьи: посредством применения описательно-повествовательного метода рассмотреть и охарактеризовать проблемы церковно-приходской жизни в Омской и Тюменской области. В статье проблемы рассматриваются как составные элементы региональной истории Русской Православной Церкви в Западной Сибири советского периода. В заключении автор приходит к выводу, что данные проблемы существенным образом сдерживали восстановительный процесс церковно-приходской жизни в Омской и Тюменской областях, которые по своему характеру фактически не отличались от проблем церковно-приходской жизни в других западносибирских регионах.

ABSTRACT

The article is devoted to the problems that took place in the process of development of parish life in Omsk and Tyumen region in 1943-1953. The Purpose of the article: through the use of descriptive and narrative method to consider and characterize the problems of parish life in Omsk and Tyumen region. The article deals with the problems as components of the regional history of the Russian Orthodox Church in the Western Siberia of the Soviet period. In conclusion, the author comes to the conclusion that these problems significantly restrained the recovery process of Church and parish life in Omsk and Tyumen regions, which by their nature did not differ from the problems of Church and parish life in other West Siberian regions.

Ключевые слова: церковно-приходская жизнь, Русская Православная Церковь, советский период, Западная Сибирь, Омская область, Тюменская область.

Keywords: parish life, Russian Orthodox Church, Soviet period, Western Siberia, Omsk region, Tyumen region.

История Русской Православной Церкви (РПЦ) советского периода является достаточно сложным, не лишённым внутренних противоречий и проблем процессом. Гораздо сложнее обстоят дела не столько с историей Церкви как таковой, сколько с историей церковно-государственных отношений рассматриваемого периода, в особенности её регионального компонента. Данный исторический период характеризуется «борьбой» между партийной и государственной линиями в отношении РПЦ. Если партийная линия была настроена на бескомпромиссную борьбу с РПЦ и религией в целом, то характерной особенностью государственной являлась гибкость и либерально-демократический принцип в вопросе взаимоотношений с Православной церковью и духовенством.

Данный принцип отчётливо проявился в годы Великой Отечественной войны, когда правительство и РПЦ имели тесное сотрудничество, в частности, как во внутренней (патриотические обращения, воззвания к пастве, проповеди, денежные и вещественные сборы в различные благотворительные фонды страны: Фонд помощи Красной Армии, семьям военнослужащих, инвалидам Отечественной войны и пр.), так и внешнеполитической сферах (использование РПЦ в идеологической борьбе с Ватиканом, участие Церкви в международном миротворческом движении и пр.). За этот недолгий период, постепенно стала восстанавливаться церковно-приходская жизнь в стране, в том числе и в Западной Сибири, где она была практически полностью уничтожена к началу войны. На территории Омской области данный процесс берёт своё начало с лета 1943 г., когда была открыта первая Крестовоздвиженская церковь [4, д. 5. л. 7], а на территории Тюменской, после выделения из состава Омской 14 августа 1944 г. [7, с. 45], с осени того же года, когда были открыты первые пять церковных зданий [3, д. 4003. л. 26].

Однако в процессе восстановления церковно-приходской жизни, которая была связана с открытием ранее закрытых церквей, молитвенных домов, а за неимением таковых, строительством новых, регистрацией приходских общин и духовенства, имели место проблемы как общего порядка (преимущественно внутрипричтового), которые можно разделить на проблемы: служебно-дисциплинарного, бюрократического, морально-этического, экономического, так и частного, обусловленные не доверительным отношением местных властей к духовенству и антисоветской пропагандой.

Проблемы служебно-дисциплинарного характера обуславливались внутрипричтовыми случаями недобросовестного исполнения отдельными священниками и церковнослужителями своих обязанностей, а также случаями, порочащими священнический сан.

Во втором квартале 1947 г. был отстранён от обязанности настоятеля Крестовоздвиженской церкви г. Омска священник В. Трясоруков «за недостойное поведение, заключающееся в систематическом присвоении денег, золотого нагрудного креста, взятого из Воскресенской церкви. В том же квартале был отстранён архиепископом Алексием (Пантелеевым) настоятель Куртайлинской церкви священник Савин «за самовольное оставление прихода в течение 3-х месяцев и отчислен от службы настоятель Берёзовского молитвенного дома Исилькульского района священник Скворцов «за сожительство с монахиней» [4, д. 7. л. 8].

Недостойное поведение некоторых священников являлось причиной негативного отношения к ним со стороны верующих. Так, например священник Белагой, настоятель Исилькульского молитвенного дома, был отстранён от службы «за сожительство и пьянство». Священник Скворцов того же молитвенного дома был также уволен «за сожительство с монахиней». Священник Крестовоздвиженской церкви Трясоруков был отстранён от службы «за присвоение церковных денег». «За систематическое пьянство» был также отстранён с должности настоятеля той же церкви, священник Токарев. В отчёте уполномоченного А. Плотова также подчёркивалось, что «лишь двое из семи имеющихся священников пользуются авторитетом среди верующих» [4, д. 7. л. 12; 2, д. 196. л. 2, 6].

В третьем квартале 1947 г. был отстранён священник Новостаницкой церкви священник П. Данилов «за компрометацию сана священника». Причина его отстранения была отражена в информационном отчёте уполномоченного Совета по делам РПЦ при Совете Министров СССР по Омской области А. Плотова за третий квартал 1947 г.: «Священник Данилов, напившись пьяным, появился на центральном рынке, продал одежду, и долгое время в пьяном состоянии находился на рынке». Большинство остального духовенства компрометировала себя «пьянством, присвоением денег, развратом» [2, д. 196. л. 16]. В период нахождения архиепископа Алексия в командировке по епархии с 15 августа по 10 сентября 1947 г., посетив Тюменской области, священнослужитель отмечал следующие недостатки: мало настоящих верующих, обмирщение духовенства, много ссор, нечестности между членами церковного совета и духовенства, очень низкая доходность сельских церквей [Там же]. В 1950 г. псаломщик Никольской церкви г. Омска Н.П. Флоринский «за систематическое пьянство» был уволен архиепископом за штат [2, д. 649. л. 7-8].

В 1948 г. на имя уполномоченного поступили жалобы от бывшего церковного старосты Панова на настоятеля Никольской церкви г. Омска, который, по его мнению, и мнению других прихожан, расходовал большие суммы денег на содержание хора – 10 000 руб. в месяц, на оплату старосте – 1 200 руб., казначее. – 750 руб., что сказалось на падение доходности прихода в первом квартале 1948 г. Панов жаловался не только на настоятеля Никольской церкви, но и на остальных членов причта – диакона и второго священника той же церкви, которые по его утверждению «систематически пьянствовали». В информационном отчёте уполномоченного за первый квартал 1948 г. приводятся конкретные примеры недостойного поведения духовенства: «Диакона часто видят верующие валяющегося в канавах, и дело доходит до того, что диакон со священником пьют красное вино в алтаре во время богослужения. Расход вина, по его подсчётам за первый квартал 1948 г. составил 200 литров. Архиепископ, зная эти безобразия, мер не предпринимает…» [4, д. 8. л. 2-3].

Излишне «авторитарный и либеральный» стиль управления епархией архиепископа Алексия (28.11.1946 – 11.09.1948 гг.) [5] также являлся причиной, по которому как верующие, так и духовенство, испытывали недовольство. Своё недовольство верующие и духовенство выражало по поводу несоблюдения с его стороны демократических порядков в епархии, в частности по вопросу участия верующих в выборах церковного совета, а также то, что Алексий негативно относился к замечаниям прихожан относительно состояния епархиальных дел [4, д. 7. л. 13; 2, д. 196. л. 7]. Кроме того, архиепископа критиковали за его излишний «либерально-попустительский» метод управления (неприятие с его стороны решительных мер в отношение священнослужителей, страдающих алкоголизмом, за редкое произнесение проповедей, которые были для прихожан малопонятны, а остальное духовенство проповедей и вовсе не произносили [2, д. 341. л. 6-7].

Отношение верующих к управляющему епархией архиепископу Алексию, было недоброжелательное ещё и потому, что его помощники – протодиакон и иподиакон часто препятствовали в приёме верующих, желающих посетить архиерея. Кроме того, келейники архиепископа присваивали письма, адресованные ему, особенно анонимные, о чём было известно некоторой части верующих [2, д. 196. л. 18].

Часть верующих Крестовоздвиженской церкви г. Омска не могла смириться с тем, что архиепископ верил доводам приближённых ему лиц и не желал самостоятельно вникнуть в деятельность церковного совета. Несмотря на негативное отношение верующих к правящему архиерею, духовенство, впоследствии, резко изменило своё мнение о нём «в связи с принятием с его стороны некоторых мер по налаживанию дисциплины» [4, д. 7. л. 23]. Зачастую неудовлетворительное поведение некоторой части духовенства объяснялась крайне низким его образовательным уровнем как Омской, так и Тюменской области, что, в частности, подтверждает краткая характеристика архиепископа Палладия (Шерстенникова, 18 ноября 1948 – 21 февраля 1949 гг.), данное духовенству Омской области: «… большинство священников г. Омска и области являются людьми малокультурными и неподготовленными» [2, д. 499. д. 13-14].

Проблема административного характера:

Нарушение советского законодательства о религиозных культах от 8 апреля 1929 г., запрещавшее совершение обрядов и треб незарегистрированными священнослужителями, также являлось серьёзным правонарушением, которое влекло за собой наказание в административном порядке. Однако в редакции уголовного кодекса РСФСР от 5 марта 1926 г. отсутствовала статья, конкретизирующая степень наказания за совершение данного нарушения, но существовала близкая по значению ст. 126, которая гласила: «Совершение в государственных и общественных учреждениях и предприятиях религиозных обрядов, а равно помещение в этих учреждениях и предприятиях каких-либо религиозных изображений, - исправительно-трудовые работы на срок до трёх месяцев или штраф до трёхсот рублей» [9].

Случаи нелегальной религиозной деятельности имели место в 1944 г. в Калачинске, Исилькуле Омской области, а также в г. Тюмени были зафиксированы случаи незаконной организации и проведения религиозных обрядов верующими и духовенством молитвенных домов [3, д. 4003. л. 27]. В 1943-1944 гг. Марьяновском, Маслянском и Казанском районах проводились молитвенные собрания верующих, с пением псаломов и молитв без священников, что до оформления регистрации общины было запрещено [3, д. 4003. л. 21-22], в 1947 г. в Называевском, Тарском районах, Тюкалинском и Называевском районах, а также в г. Таре Омской области, которые собирались явочным порядком без соответствующих разрешений [4, д. 7. л. 15, 22].

В четвёртом квартале 1948 г. имели место случаи совершения религиозных обрядов незарегистрированными священниками и лицами, не имевшие сана. Так, в Тевризском районе, в селе Бакшеево, колхозница Путилова в своей квартире устраивала нелегальные сборы, где она в роли организатора этих сборов, проводила богослужение. В ноябре 1948 г. прибывший в Исилькульский район священник из поселка Лебяжье Курганской области в течение нескольких дней нелегально проводил богослужения, крестил детей [2, д. 341. л. 29; 4, д. 8. л. 64].

Во втором квартале 1949 г. имели место нарушение советского законодательства о религиозных культах, запрещавшее незарегистрированными священнослужителям совершать религиозные обряды. Так, например, в апреле 1949 г. в селе Полтавка Полтавского района было организовано и проведено богослужение Ф. Мартыненко, которая не только не имела на то права, но и была матерью второго секретаря Полтавского РК ВКП (б) К.М. Мартыненко. Случаи незаконного совершения богослужения лицами не имеющего священного сана имели место также и в селе Вольное, деревне Ново-Тимофеевка Воронцовского сельсовета. В деревне Ново-Тимофеевка богослужения проводил колхозник, инвалид Отечественной войны В. Тимошенко [4, д. 9. л. 60-61]. В г. Исилькуле Омской области был установлен также факт незаконного богослужения неким Тутоминым [4, д. 9. л. 17].

Поскольку РПЦ в Советском Союзе была поставлена в крайне унизительное положение, несмотря на то, что с осени 1943 г. произошли «потепления» в церковно-государственных отношениях, а как известно уже с 1948 г. начался возврат к партийной, т.е. доминантной стороне, представители которой придерживались бескомпромиссной политики по отношению к Церкви, то уже в информационном докладе уполномоченного по Омской области Б. Сергеева мы находим прямые подтверждения того, что в Советское правительство кардинальным образом стала пересматривать конфессиональную политику военных и первых послевоенных лет. Например, к административной ответственности были привлечены работники судостроительного завода, которые отпустили «церковникам» в праздник Крещения (19 января 1950 г.) 6 алюминиевых листов для изготовления резервуара для «водосвятия» (религиозного обряда, освящения воды) [2, д. 649. л. 13-14].

Проблема морально-этического характера:

Однако количество действующих церквей было диаметрально противоположно количеству недействующих. В апреле 1944 г. таковых насчитывалось 310 церквей (8 – в Омске и столько же в Тобольске), из них 258 были заняты под «культурно-хозяйственные цели» (7 – в Омске и 6 в Тобольске) [4, д. 9. л. 12]. Согласно информационному докладу уполномоченного Совета по делам РПЦ при СНК СССР по Омской области Тихомирова от 31 августа 1944 г., в сентябре 1944 г. в Омской области числилось 306 нефункционирующих церковных зданий, из которых 249 использовались в «культурно-хозяйственных целях», а 49 церквей пустовали. Большинство закрытых в 1920-1930-х гг. церквей и молитвенных домов находились в полуразрушенном состоянии, включая снесённые «по причинам чрезвычайной необходимости» два церковных здания в Тобольске и Щербакуле [4, д. 9. л. 25].

С выделением в августе 1944 г. Тюменской области из состава Омской области, на территории последней насчитывалось 140 церковных зданий. Из них использовались в «культурно-хозяйственных целях» 108 зданий, а пустовало 30. На территории Тюменской области насчитывалось всего 166 церквей, включая 14 зданий в районах, которые были переданы из Курганской области. Под «культурно-хозяйственные цели» 141 церковь, а пустовало 20 [4, д. 9. л. 26].

По состоянию на 1 июня 1945 г. на территории Омской области числились 133 церковных здания, из которых 108 использовались под «культурно-хозяйственные цели», а 30 пустовали [3, д. 4335. л. 3]. В марте 1944 г. исполкомом Ленинского райсовета была предпринята попытка провокации «религиозного конфликта», которая заключалась в том, что при выделении своего представителя на собрании верующих «столкнуть между собой два направления: патриаршего и обновленческого». Таким образом, игнорируя уголовное законодательство, по которому за попытки разжигания религиозной вражды, было предусмотрено наказание сроком до 2-х лет лишения свободы, органы местной власти, стремились ещё больше ослабить православное духовенство, не допустить его укрепления [9; 4, д. 2. л. 9, 33, 41-42].

Местные органы власти не всегда аргументировано отказывали верующим в их прошениях об открытии церковных зданий, а иногда даже не могли внятно объяснить причины отказа. Подобный пример, в частности, приводит Л.И. Сосковец: «В 1953 г. Омский облисполком получил заявление о регистрации общин и открытии церквей в Усть-Ишимском и Тарском районах. Некоторое время власти пребывали в растерянности: решением 1932 г. здания церквей были отобраны у верующих, но с тех пор либо пустовали, либо занимались под склады, потому властям было трудно внятно объяснить и подыскать аргументы для отказа» [8, с. 64].

Имели место случаи, когда местные власти запрещали в заготовке дров для Церкви в зимнее время. Таковой случай произошёл в селе Чуртан Викуловского района Тюменской области, на что церковный совет подал жалобу в Совет по делам РПЦ [8, с. 74]. Подобное запрещение имело под собой тактическую цель: мотивированное решение на предмет закрытия церкви и роспуска общины верующих [Там же].

Проблема бюрократического характера:

Некоторые заявления верующих задерживались рай - и горисполкомами продолжительное время. Так, Тарским горсоветом задерживалось рассмотрение заявления верующих с декабря 1943 г., Омским горсоветом по Куйбышевскому району – с января 1944 г. Аналогичная ситуация была в Маслянском, Голышмановском и Любинском райсоветах [4, д. 9. л. 21-22]. Стоит отметить, что процесс возрождения церковно-приходской жизни имел относительный характер, и не только контролировался, но и в некотором роде даже сдерживался. Поэтому рассмотрение прошений верующих об открытии церковных зданий либо задерживались в течение нескольких месяцев, либо отклонялись. Так, например, в начале 1949 г. уполномоченный по Тюменской области вынес отрицательное решение по ходатайству монахинь в количестве около сотни человек из Тюмени и Тобольска, пожелавших открыть женский монастырь, а в 1953 г., с учётом пересмотра церковной политики, в Тюменской области были ликвидированы два прихода под предлогом их «бедности, бесперспективности и минимальной посещаемости» [1, с. 153, 156].

Проблема экономического характера:

В 1940-х и начале 1950-х гг. от духовенства стали поступать жалобы на превышение подоходного налога. Как совершенно верно отметил С. Платонов, в советской налоговой системе не было единой системы начисления подоходного налога на священнослужителей, из-за чего районные финансовые отделы начисляли его фактически «вслепую», игнорируя книги причтовых доходов [6]. Так, в ноябре 1949 г. священники Крестовоздвиженской церкви г. Омска Соловьёв и Чернявский обращались к уполномоченному Совета с устной жалобой о том, что райфинотделом без достаточных на то оснований была «искусственно» увеличена доходность священников с целью исчисления подоходного налога [4, д. 9. л. 121-122].

В первом квартале 1950 г. поступило на имя уполномоченного Б. Сергеева заявление от имени монахини Е.Ф. Захаровой, которая исполняла обязанности псаломщика при Крестовоздвиженской церкви г. Омска с просьбой снять с неё налог за бездетность. Следует отметить, что согласно инструктивному письму Министерства финансов СССР от 13 декабря 1946 г. за №870 «монахи и монахини православных монастырей и монастырей иных вероисповеданий не облагаются налогом на холостяков, одиноких и малосемейных граждан», однако в данном информационном письме никак не разъяснялось о том, подлежали ли обложению этим налогом монашествующие, не проживающие в монастырских обителях. Кроме заявления монахини, на неправильное обложение подоходным налогом жаловались члены церковных советов Крестовоздвиженской церкви г. Омска и Берёзовского молитвенного дома Исилькульского района Омской области [2, д. 649. л. 9-10].

Проблемы частного порядка:

1. Случаи агитации и пропаганды антисоветского и антицерковного характера. В конце марта 1949 г. уполномоченному по Омской области Б. Сергееву поступила информация о том, что в г. Омске некто Воробьёв, бывший нэпман, проводил агитацию среди верующих – не посещать церкви, т.к. они «красные, безбожные и сам патриарх Алексий (Симанский – В.К.) безбожник» [4, д. 9. л. 17]. Стоит напомнить, за агитацию и пропаганду всякого рода, ст. 59-7. уголовного кодекса РСФСР предусматривала лишение свободы на срок до 2 лет [9]. Кроме того, Воробьёв с группой бывших монахинь проводил богослужения и обряды на домах верующих, что де-юре было незаконно [4, д. 9. л. 17].

С начала 1950-х гг. в Омской области стали предприниматься меры к усилению антирелигиозной пропаганды, которая, как ожидалось, должна была «расстроить, а впоследствии и совсем свести на нет вредную деятельность религиозников» [4, д. 10. л. 27].

2. Подозрение в антисоветской деятельности. Не доверительное отношение местных советских властей к духовенству, подозрительность последних в антисоветской деятельности усложняло взаимоотношения между государством и Церковью не только на высшем, но и на местном, административном уровне. Доносы прихожан, духовенства или «агентов» уполномоченного по делам РПЦ на других священников нередко играли главную роль в борьбе с «реакционным духовенством». Так, по сообщениям «отдельных приближённых к архиепископу Ювеналию (Килину, 21 февраля 1949 – 31 июля 1952 гг.) священников, уполномоченный отмечал следующее в своём информационном отчёте: «Архиепископ Ювеналий является лицом, безусловно, антисоветски настроенным, а в отдельных поступках и опасным» [4, д. 10. л. 64].

Не доверительное отношение местной власти к представителям РПЦ, объяснялось не только эпохой Гражданской войны в России, когда православное священство примкнуло к Белому движению, во многом подобное отношение было вызвано попытками самого духовенства вести «двойную игру», о чём подтверждает информация, изложенная в докладе уполномоченного Б. Сергеева: «Управляющий епархией, архиепископ Ювеналий, в течение 1 квартала 1950 г. дважды был на приёме у Уполномоченного Совета. В беседе с уполномоченным архиепископ Ювеналий все также навязчиво, как и с первых дней приезда в г. Омск, подчёркивает свою лояльность к советской власти и патриотичность. При одном из приёмов его уполномоченным, неожиданно, безотносительно к теме разговора, стал, вновь, говорить о большой патриотической работе, которую он будто бы вёл, находясь в период войны, в Китае. Наряду с этим известно, что в узком кругу приближённых церковников, архиепископ Ювеналий высказывает антисоветские взгляды» [2, д. 649. л. 15-16].

3. Попытки мошенничества. В отчёте уполномоченного по Омской области А. Плотова за четвёртый квартал 1948 г. по этому случаю сообщалось следующее: «Заслуживает внимания действия аферистки, пытавшаяся собрать с деньги с духовенства, якобы в помощь Красной Армии, при этом ведя провокационные разговоры с духовенством, о чём сообщил мне архиепископ…» [2, д. 341. д. 29]. Такие действия также были противозаконны, за совершение которых, согласно ст. 123. уголовного кодекса, было предусмотрено наказание в виде исправительно-трудовых работ сроком до 1 года с конфискацией части имущества или штраф до пятисот рублей [9].

Таким образом, следует подчеркнуть, что церковно-приходская жизнь Западной Сибири на примере Омской и Тюменской областей имела свою специфику, неотъемлемой частью которой являлся широкий спектр проблем, которые в силу своего характера сдерживали восстановительный процесс «религиозной жизни». Однако к рассмотрению выше названных проблем, в особенности к проблемам служебно-дисциплинарного характера, связанных с «развратом и пьянством» священнослужителей и т.п., автор подходил достаточно осторожно, так как информационные отчёты уполномоченных Совета по делам РПЦ при СНК/Совете Министров СССР, на основе которых, в частности, основывается статья, имеют не высокий репрезентативный уровень в данном вопросе.

Список литературы:

1. Горбатов А.В. Государство и религиозные организации Сибири в 1940-е – 1960-е годы – Томск: Издательство Томского государственного педагогического университета, 2008. – 408 с.
2. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф.Р.- 6991. Оп. 1.
3. Казённое учреждение Исторический архив Омской области (КУ ИсА). Ф.Р. – 17. Оп. 1.
4. КУ ИсА. Ф.Р. - 2603. Оп. 1.
5. Омская епархия // Древо. Открытая православная энциклопедия [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://drevo-info.ru/articles/8117.html (дата обращения: 20.07.2018).
6. Платонов С. «Перед натиском грядущих бурь»: Монастыри в Советском Союзе и их положение до начала 1950-х годов [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://sdsmp.ru/news/n7117/ (дата обращения: 20.07.2018).
7. Сборник законов СССР и указов Президиума Верховного Совета СССР. 1938 – июль 1956 г. / под ред. к.ю.н. Ю.И. Мандельштама. – М.: Государственное издательство юридической литературы, 1956. – 500 с.
8. Сосковец Л.И. Религиозные организации Западной Сибири в 40-60-е годы XX века. – Томск: Томский государственный университет, 2003. – 348 с.
9. Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://avkrasn.ru/article-683.html (дата обращения: 20.07.2018).