ДОСУГОВЫЕ ПРАКТИКИ СЕЛЕНГИНСКИХ ГОРОЖАН ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX В

АННОТАЦИЯ

Статья посвящена основным формам досугового пространства г. Селенгинска во второй половине XIX в. Проанализированы влияние ряда факторов, обусловивших характеристику проведения досуга горожан и на этой основе сделаны соответствующие выводы.

Ключевые слова: Селенгинск, досуг, времяпрепровождение, домашнее музицирование, чтение, гостевание, карточные игры.

Для человека всегда важен уютный мирок вокруг него самого, его атрибуты и выстраиваемые взаимодействия «ближнего круга». Но таковые находятся за пределами «высокого повествования», форми­руя периферию культуры. Пристрастие к «заботе о себе» (одежде, еде, развлечениям и т. д.) в ценностных ориентирах занимало низшую позицию по отношению к высоким идеалам доминирующего типа куль­туры, что сформировало пренебрежительное отношение к обыденным мелочам [1, c. 54]. Переход к индустриальной эпохе с ее технологи­ческими, экономическими и культурными изменениями и, как следствие, разграничение сфер труда и отдыха привели к возникновению понятия досуга, или «праздного времени». Формы досуга определялись не только материальными возможностями и социальным статусом, но и куль­турными предпочтениями индивида [2, c. 210].

Сфера досуга большинства забайкальских городов было достаточно узким, в силу слабой втянутости периферии в модернизационные процессы, протекавшие во второй половине XIX в. на просторах Российской империи. В этой связи г. Селенгинск не являлся исключе­нием, более того «оставшись не у дел, Селенгинск состарился, опустился и сделался – ни город, ни село, ни деревня» [3, c. 18] даже по отношению к другим городам Забайкалья.

К формам свободного времяпровождения жителей Селенгинска, традиционно принято относить домашнее музицирование, чтение, общение в коллективе коллег и друзей, будь то в местах повседневного отдыха за картами или за горячительными напитками и т. д.

Домашнее музицирование, будучи внесословным увлечением, все же чаще было распространено в домах купцов, в силу дороговизны современных музыкальных инструментов (стоимость фортепиано или рояля оценивалось до 100 р. и выше). Так в городе, «во время именин зажиточного горожанина являются и селенгинские барышни. Тут начинаются танцы под скрипку или фортепьяно… потом пускаются в пение…а иногда и французскую песню запоют». В домах мещан встречались наиболее доступные музыкальные инструменты: цитра, гитара, гармонь, скрипка.

В первой половине XIX в. чтение имело довольно узкий круг поклонников в границах высших слоёв горожан. Более широкое распро­странение чтения, как формы досуга, берёт начало с расширения библиотечной сети и учебных заведений. Немалую лепту в этом деле внесли прибывающие на поселении декабристы. К примеру, М.А. Бестужев описывает – «как сильно изменились селенжане за 25 лет, которые он провел среди них. Из невежественных и грубых селенжан за эти 25 лет успели выделится люди культурные и даже интеллигентные, которые уже выписывали книги и журналы и инте­ресовались всякими общественными и научными вопросами». Со второй половины XIX в. появляется острая потребность в учреждении биб­лиотеки, связанная с ростом числа грамотного населения Селенгинска. Известные купцы города – Лушниковы и Старцевы в 1861 г. обладая большими материальными возможностями выписывали газет и журналов на сумму до 300 р. Между тем в 1892 г., горожане Селенгинска выпи­сывали – «Вестник Европы», «Русская мысль», «Восточное обозрение» и т. д. По свидетельству Кроля – «можно встретить и такой сюрприз, как старика обыкновенного мещанина – хлебопашца, восхищающегося стихотворениями Розенгейма». В училище немалый спрос представляла литература, пользующаяся большим интересом детей. Так, например, издание «посредник», по словам Кроля брали дети «нарасхват» [4, c. 247]. Вышеизложенное даёт констатировать – со второй половины XIX в. в среде не только купечества, но и небогатых слоёв появляется у горожан – массовое чтение, растёт число ценителей художественной литературы и публицистики.

Местом проведения досуга следует считать питейные заведения, помимо пьянства и разврата, служившие местом социального общения. Причиной данной формы проведения досуга, современники видели в недостатке развлечений. Корреспондент «Сибирского вестника» отмечал – «жизнь в Селенгинске скучна, наше общество сходится друг с другом только во время именин, свадеб и годовых праздников, но и то для того собственно, чтобы, во‑первых, поздравить и, во‑вторых, поесть и попить» [5, c. 9]. В мещанской среде пьянство было очень распространенным развлечением, особенно в дни праздников. В отчётах селенгинского городничего за 1854 г., читаем – «взято за пьянство мужского пола 18 человек, большая часть была взята за пьянство в январе, феврале и апреле месяце из окрестных бурят и городских жителей». Характерным явлением «побочности» пьянства являлись драки, дебоширство, кражи и т. д. [6, л. 82]. Так, по тому же отчёту «по уголовным делам преследовались 2 человека…большое количество вина расходятся в январе и февраля месяцах». [7, л. 83]. Следует заметить, что повсеместное употребление алкоголя отмечается многими авторами в праздничные дни. В этом отношении для Селенгинска характерно пьянство сельской местности, тогда как город (в полном смысле этого слова), все же отличало наличие большей доступности к алкогольной продукции.

Неформальное общение горожан проходило и за карточными играми. Современники отмечали: «При пустоте общественной жизни, карты были всеобщим развлечением» [8, с. 180]. Увлечение карточными играми, в целом, было общераспространённым явлением, особенно для сибирских городов. Солидные люди в Верхнеудинске играли в процветавший тогда винт, не испытывая особого пристрастия к преферансу, в Кяхте тоже любили играть в классический винт, прирав­нивая его к шахматной игре, но больших ставок не делали. [9, с. 214]. В Селенгинске, напротив, были распространены стулка и преферанс, «но тут участвуют те, которые садятся на выигрыш, кто выиграл тот домой, а кому несчастие – хоть и до утра жди манны небесной» [10, с. 9].

Помимо картёжных вечеров, жители Селенгинска коротали время в сплетнях. Сплетня относится к разветвленной системе так назы­ваемых устных жанров, обслуживающих сферу повседневной жизни человека, среди которых фигурируют молва, слухи, толки, навет, клевета как ближайшие ее «соседи». Как явление быта – это такое творчество жизни, которое дает возможность ее создателю преодолеть монотонность существования и реализовать нереализуемую в офици­альной социальной практике энергию созидания [11, с. 3].

Действительно, времяпрепровождение города происходило весьма однообразно, проезжая мимо Селенгинска Д.И. Стахеев, характеризуя общественную жизнь, писал: «город так пуст, что не только вой и стон на площади, а и сама смерть человека, даже не только обыкновенного человека, а, пожалуй, хоть и самого почтмейстера, со всеми его языками, не была бы не кем услышана» [12, с. 318]. Находившееся в упадке, особенно после постройки железной дороги в Забайкалье, жизнь города оставалась однообразной, что не могло не отразится на сфере досуга и развлечений, едва ли не единственной отдушиной которой служили сплетни, слухи, клевета и т. д. Корреспондент сибирского вестника отмечал: «всякий пустячок интересует всех, говорят раз в церкви поднесли просвиру не по инстанции, т. е. нужно было поднести предста­вительнице общества, а поднесли почему-то вновь приезжей, но мимо представительниц. Поднялся страшный ропот! Чуть – чуть не дошло до серьёзных селенгинских сцен» [13, с. 10]. Впрочем, в повседневном досуге сплетни были характерны для многих других городов Сибири. Так в частности современники писали об особенностях сибирских городов следующее: «В наших мелких провинциальных городах нет более любимого занятия, даже и среди образованной публики, чем сплетни. Достаточно пройти здесь с кем-нибудь по улице или поговорить лишний раз, как сейчас сочинят, что ты женишься, а то не остановятся даже и перед более гнусными сплетнями» [14, с. 178].

В праздничные дни в Селенгинске было распространено гостевание как один из видов досуга. Горожане ходили к друг другу во время именин, свадеб и годовых праздников. В обществе «позвать в гости» считалось, что хозяева располагают к себе, но «наевшись, оставаться в гостях считается невежеством, обыкновенно бегут для того, чтобы не беспокоить хозяев». Без приглашений, горожане наведывались в новогодние праздники, по свидетельству современников: «здесь ещё есть обычай – ходить по домам и есть как можно больше…соберётся толпа селенгинцев и пойдёт по домам есть» [15, с. 10]. Такие «обжорные дни» предоставляли возможность неформального общения, обсуждение воп­росов дела, семьи, вне зависимости от социального и материального положения.

В летнее время года, горожане проводили досуг в ближайших лесных массивах, сенокосных лугах, устраивали пикники и гуляния на берегах Селенги. При довольствующей погоде, среди жителей, было распространено купание, сопровождавшиеся плаванием на лодке. Для некоторых горожан в качестве досуга стоит считать охоту и рыбную ловлю. Охотой по перу и по зверю занимались круглогодично, каждому времени года соответствовал свой вид охоты. Забайкальцы знали 6 видов охоты и 5 видов рыбной ловли. После охоты устраивались пикники с добытыми трофеями, используя особые приготовления пищи: птицу запекали в глине, при охоте на сохатого (лося) деликатесом считалась его губа, которая вымачивалась и вываривалась в красном вине, затем зажаривалась на сковороде [16, с. 218].

Таким образом, все вышеизложенное позволяет считать, что досуг горожан Селенгинска был скромен и исходил более из самостоятельной деятельности жителей, в силу недостатка культуросозидания со стороны государства.

Сезонность определяло круг занятий, а вместе с тем и досуговые практики большего числа горожан. Немалую роль играло материальное положение в выборе и качестве различных форм времяпровождения. Но в целом, на протяжении XIX в. заметна демократизация досуговой сферы, особенно в увеличении грамотности и как итог массовое распро­странение чтения среди населения, в деле которой посильную помощь оказывали декабристы. Из узкокорпоративного времяпровождения, чтение стало общедоступным. В остальном Селенгинск «лишенный почти всех жизненных удобств», при ограниченности средств горожан, где «часы досуга приходится коротать в не особенно приглядной обста­новке» [17, с. 217]. досуг его оставался преимущественно консервативным.

Список литературы:

1. Автухович Т. Сплетня как феномен жизни и литературы / Т. Автухович // Филолог. – 2003. - № 5. – С. 3.
2. Кроль М. Ново-Селенгинск / М. Кроль // Сибирский сборник. – 1896. - № 1. – С. 247.
3. Першин Д. По Забайкалью: Прошлое и настоящее мертвого города / Д. Першин // Сибирь. – 1911. – № 3.
4. Сибирский вестник. – 1865. – 18 янв. (№ 26). – С. 9.
5. Сурова Е.Э. Досуговые практики в пространстве повседневности // Вестник СПбГУ. – 2014. - № 6. – С. 53‑60.
6. Паликова Т.В. Города Забайкалья второй половины XIX – начала XX в. – Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 2010. – 312 с.
7. Гончаров Ю.М. Повседневная жизнь горожан Сибири во второй половине XIX – начале XX веков. Барнаул: Изд – во АЗБУКА, 2012. – 214 с.
8. Золотая россыпь Селенгинска: Исторические материалы: в 3 т. / сост. Э. Демин. – Улан-Удэ. – 2010. – Т.3. – 480 с.
9. ГАРБ.Ф. 335. Оп. 1. Д. 63. Л. 82.