ВЛИЯНИЕ ИСИХАСТСКИХ ИДЕЙ В РОССИИ В XV-XVIII вв

Идеи афоно-византийского исихазма начали проникать на Русь уже во время византийских исихастских споров середины XIV в. Жизненный путь и церковно-политическая деятельность преп. Сергия Радонежского и великого множества его последователей свиде­тельствуют о «плодотворности этого влияния» [3, с. 55]. «Благодаря переводам с греческого, поступившим в XIV в. с Балкан на Русь, обновились едва ли не все сферы ее духовной культуры, придав ей новый стиль Православного Возрождения» [10, с. 14], – пишет Г.М. Прохоров. «Широкий диапазон влияния исихазма проявился в распространении философско-богословской литературы, в монашеской практике «умного делания», в расцвете художественного творчества» [1, с. 139], – отмечают известные историки русской философии.

Нужно учесть также значение «протоисихастского влияния» на первоначальную историческую эпоху христианской Руси, поэтому «второе южнославянское влияние было воспринято у нас столь быстро, легко и органически» [12, с. 190]. «В сочинениях основоположников исихазма, – пишет акад. Д.С. Лихачев, – развивалась сложная система восхождения духа к божеству, учение о самонаблюдении, имеющем целью нравственное улучшение» [8, с. 85-86]. «Это было возрождение не только русского исихазма, но именно христианской книжной культуры. А около середины XV в. наследники зачинателей этого движения интерес к «исихастской» литературе в значительной мере потеряли» [9, с. 8-9], – отмечает Г.М. Прохоров. И все же после расцвета православной духовности в эпоху преподобного Сергия мы можем наблюдать некоторое «охлаждение внутреннего делания в монашеской среде» [2, с. 147]. Можно констатировать даже некое отделение от церковной традиции и духовной культуры Византийской империи. «Таким образом, в XIV-м и отчасти еще в XV-м веке русская культура переживает новый приступ византийских воздействий. Но это был канун кризиса и разрыва» [11, с. 10], – писал Г.В. Флоровский. «Русь XIV и XV веков проходит под знаком Византии. Но к концу XV века эти прежние связи ослабевают и даже разрываются» [7, с. 169], – подтверждает И.М. Концевич.

Однако же возрождение не могло быть постоянным. Оно сменялось периодами духовного и культурного упадка. «После подъема XIV-XV веков в русской духовной и культурной жизни происходит определенный спад» [12, с. 191]. Таким образом, мы можем, в общих чертах, описать историю подъемов и упадков исихастской духовности в русском обществе в XV-XVIII столетиях. Однако, в православном мировоззрении россиян наметились серьезные сдвиги в отношении принципиально нового осмысления положения Церкви и отдельного христианина в государстве. Как уже было показано выше, мечты о симфонии и Третьем Риме рухнули (поразительно, но они ожили в наше время у определенной части российского общества, впрочем, это тема отдельного исследования), оставив по себе лишь внешне-формальный симбиоз государства и его церковного ведомства. Подлинное же христианство устремилось на глубину, скрываясь от внешнего пристального и пристрастного взора. Новые церковно-государственные отношения приняли уже вполне устоявшийся характер, но были неприемлемы для Тихона Задонского. Духовный подвиг принужден быть сокровенным от мира. Возрастает значение личностного начала в христианской жизни. Свт. Тихон был рукоположен в сан епископа, что делало его могущественным чиновником имперской системы, однако, душа его стремилась к исихии, к простой и безмолвной жизни, посвященной молитвенному созерцанию.

Воззрения афонских и русских исихастов на сущность мысленного делания довольно схожи. Причем важно помнить, что определяющим здесь выступает воздействие синаитизма, укрепив­шегося и получившего широкое распространение среди «окраинных» народов Византии благодаря неутомимой деятельности преп. Григория Синаита. Следует подчеркнуть в данном контексте, что особенностью осмысления и усвоения исихастских идей Нилом является тот факт, что эта рецепция носила скорее практически-аскетический, нежели теоретико-богословский характер, свойственный паламизму, который зачастую не вполне корректно идентифицируется с исихазмом как таковым. Понимание и описание высших ступеней созерцания и мистических состояний у преп. Нила Сорского, например, является подборкой, собранной из книг его любимых авторов: преподобных Исаака Сирина, Симеона Нового Богослова и Григория Синаита, которые смогли осуществить «синтез интеллектуальной мистики Евагрия и сознательного сентиментализма Макария и Диадоха» [13, с. 193].

В духовной культуре русского общества XVI столетия можно выделить три главных направления: во-первых, стремление к консо­лидации духовной жизни общества и утверждению отеческих обычаев в качестве основы духовного благоденствия государства и народа; во‑вторых, стремление к освобождению от влияния единоверной Византийской империи и проникновение западного – католического и лютеранского, влияния, выразившегося в первое время в ради­кальной форме рационалистических ересей, направленных на «высвобождение религиозного индивидуализма» [4, с. 147]; в-третьих, мистико-аскетическое направление, пришедшее, по большей части, с Афона и отразившееся в учении Нила Сорского и его последователей.

К примеру, Артемий Троицкий обнаруживал тяготение именно в сторону мистического направления. Впрочем, далеко не все монахи и иерархи разделяли этот мистико-аскетический пафос афонско-русского исихазма, предпочитая полагаться скорее на власть и имущество, нежели на божественную благодать и радость духовного созерцания. Отсюда понятен тот накал страстей, коим сопровождались споры иосифлян и нестяжателей в России.

Обращаясь к личности и учению преп. Максима Грека, важно помнить, что полемическая защита свободы воли человека, прохо­дившая в Москве в контесте борьбы с идеологией астрологического детерминизма «обладала философским созвучием» [5, с. 95] со знамени­тым диспутом Эразма Роттердамского и Мартина Лютера, сотрясавшем Европу почти в то же время. Скорее всего Максим не знал об этом, но годы, проведенные в Италии, сделали его чутким к дыханию времени. Он внес серьезный вклад в развитие этой принципиально существенной для христианской духовности богословско-философской проблематики. Максим Грек встал на сторону свободы и самоопределения человека, традиционно благостно придерживаясь классически-христианского учения о Божием промысле.

Таким образом, влияние идей поздневизантийского исихазма на духовность и культуру средневековой Руси проходило целый ряд «подъемов и спадов» [6, с. 111], однако оно никогда не исчезало полностью, скрываясь в некоторые исторические эпохи в глубину народного самосознания и возрождаясь затем в периоды религиозного и культурного возрождения русского народа.

Список литературы:

1. Громов М.Н., Козлов Н.С. Русская философская мысль X-XVII веков. – М.: Изд-во МГУ, 1990. – 288 с.
2. Климков О.С. Антропология исихазма в контексте византийской культуры. Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук / Санкт-Петербург, 2000. – 200 с.
3. Климков О.С. Евхаристия в православной антропологии // В сборнике: Философские пиры Петербурга материалы конф. 1999 и 2002 гг., С.-Петербург. редкол.: Преображенский Г.М. (отв. ред.) и др. – СПб., 2006. С. 52-57.
4. Климков О.С. Образ человека в православном исихазме. – Saarbrucken: LAP LAMBERT Academic Publishing, 2017. – 145 с.
5. Климков О.С. Философия исихазма: теоретическое содержание паламитской полемики. – Beau Bassin: LAP LAMBERT Academic Publishing, 2017. – 181 с.
6. Климков О.С. Философско-психологический очерк византийского исихазма // В сборнике: Путь Востока Материалы IV Молодежной научной конференции по проблемам философии, религии, культуры Востока. Сер. "Symposium" 2001. С. 108-112.
7. Концевич И.М. Стяжание Духа Святого в путях Древней Руси. – М.: Лепта, 2002. – 230 с.
8. Лихачев Д.С. Человек в литературе Древней Руси. – М.: Наука, 2006. – 202 с.
9. Преподобные Нил Сорский и Иннокентий Комельский. Сочинения / Изд. подг. Г.М. Прохоров. – 2-е изд., испр. – СПб.: Изд. Олега Абышко, 2008. – 424 с.
10. Прохоров Г.М. «Так воссияют праведники…» Византийская литература XIV в. в Древней Руси. – СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2009. – 272 с.
11. Флоровский Г.В. Пути русского богословия. – Киев: Путь к истине, 1991. – 600 с.
12. Экономцев И.Н. Православие, Византия, Россия. Сборник статей. – М.: Христианская литература, 1992. – 233 с.
13. Maloney G. Russian Hesyhasm. The Spirituality of Nil Sorsky. – Paris, 1973. – 378 р.