РУССКИЙ КОНСЕРВАТИЗМ И ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ДИСКУРС XIX – НАЧАЛА XX ВВ. ОБ ОСНОВАХ РОССИЙСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ

Статья подготовлена за счет средств федерального бюджета по государственному заданию. Наименование научной темы – «Ценностные и политико-культурные факторы трансформации либеральной и консервативной политической мысли в России: исторический контекст и современный дискурс»; регистрационный номер - 1024030400023-5-5.6.1, код (шифр) научной темы - FZNW-2024–0032.

АННОТАЦИЯ

В статье анализируются консервативные нарративы в общественно-политическом дискурсе об основах российской государственности в XIX веке. В фокусе внимания автора находятся ключевые структурные единицы данного дискурса, в том числе образ идеального государства, отношения власти и общества, оценка ключевых, переломных исторических событий, а также отношение власти к общественному прогрессу как таковому.

ABSTRACT

The article analyses the conservative part of the socio-political discourse on the foundations of Russian statehood in the 19th century. The author focuses on the key structural units of this discourse, including the image of an ideal state, the relationship between government and society, the assessment of key, crucial historical events, as well as the attitude of government to social progress as such.

Ключевые слова: государственность, консерватизм, хранительство, общественно-политический дискурс, политическая культура, политический идеал.

Keywords: statehood, conservatism, guardianship, socio-political discourse, political culture, political ideal.

Начиная рассмотрение эволюции «консервативного проекта» как части общественно-политического дискурса XIX века об основах российской государственности, нельзя не отметить, что традиционно русский консерватизм, как и консервативная идеология вообще, рассматривался через призму дискуссий с либералами и воспринимался как ответ на «вызовы либерализма». Вместе с тем, по мнению автора, идеи русского консерватизма сформировались значительно раньше.

Если в общественно-политическом дискурсе допетровской России основное внимание концентрировалось на таких ключевых проблемах, как образ идеального правителя и отношения власти с церковью, аристократией и институтами общинного самоуправления, то в более поздний, имперский период нашей истории структура дискурса существенно меняется. Означенные проблемы дополнились вопросами об отношении к общественному прогрессу в целом, об отношениях власти и сословий (в первую очередь, дворянства и крестьянства), о соотношении личной свободы и порядка, об оценке исторического значения таких личностей, как Петр Великий, о промышленном и сельскохозяйственном развитии, образовании, науке, цензуре и т.д.

В целях настоящего исследования представляется обоснованным выделение следующих единиц означенного дискурса: 1) образ идеального государства, форма правления и образ правителя; 2) настоящие и идеальные отношения власти и общества, в том числе политика по отношению к различным сословиям и к выборному, земскому началу; 3) отношения власти и Русской церкви; 4) отношение к ключевым, переломным историческим событиям; 5) отношение власти к общественному прогрессу как таковому.

Что же касается временной структуры исследуемого общественно-политического дискурса, то представляется обоснованным выделение следующих его хронологических этапов: 1) первая половина XIX в. (1801-1855 гг.), включая правление Александра I (1801-1825), начавшееся с либеральных реформ и достаточно смелых проектов по преобразованию российской государственности и достаточно консервативное правление Николая I (1825-1855); 2) период «Великих реформ» 60-70-х гг. XIX в.; 3) переход к консервативному правлению при Александре III и Николае II (с 1 марта 1881 г. по 17 октября 1905 г., т.е. до издания манифеста об усовершенствовании государственного порядка); 4) период «думской монархии» 1906-1917 гг.

Вне всякого сомнения, исследование общественно-политического дискурса любого периода немыслимо без ответа на вопрос об образе идеального государства, транслируемого участниками данного дискурса, и соотношении этого образа с реальностью. Исключением здесь не является и первая половина XIX века, на которую пришлись достаточно бурные дискуссии как о возможных изменениях в форме правления, так и о необходимости конституционных преобразований в России вообще. Общеизвестна полемика Н.М. Карамзина с М.М. Сперанским по этому поводу [4, с. IV]. Не менее последовательным сторонником консервативных ценностей выступал и автор «Записки о повреждении нравов в России» М.М. Щербатов, сформировавший идеальный нравственный образ Государя [11, с. 94-95].

Консервативный дискурс XIX в. по вопросу идеального образа российского государства немыслимо представить без одного из главных идеологов николаевской эпохи – графа С.С. Уварова – и без сформулированной им идеологемы «Православие. Самодержавие. Народность». Причем первые два принципа уваровской триады (православие как ценностная основа российского общества и самодержавие как наиболее подходящая для России форма правления) подавляющему большинству консерваторов представляются бесспорными, в то время как принцип народности понимался разными представителями консервативного дискурса по-разному, а с идеями Н.М. Карамзина вступал в прямое противоречие.

В целом консервативные ценности характерны также для зародившегося в николаевское правление движения славянофилов. При этом идейные различия между ними и сторонниками теории официальной народности также существенны. Например, в таком принципиальном вопросе общественно-политического дискурса, как отношения власти и общества, славянофилы, в т.ч. К.С. Аксаков [1, с. 4] придерживались идеи не слепого подчинения, а полномасштабного диалога.

В этой связи нельзя не рассмотреть такой важный вопрос, как консервативное понимание соотношения прав личности и интересов государства. В отличие от либерального взгляда, базировавшегося на гуманистической парадигме и считавшего человека изначально добрым и нравственным, консерваторы базировались на религиозной парадигме, в которой человеческая природа рассматривается как изначально греховная и несовершенная. Исходя из этого, консерваторы с недоверием относились к человеческой личности и ее автономности в обществе [14, с. 107].

Вообще в консервативном дискурсе начала XIX в. часто делается упор на необходимость гармонии в отношениях власти и общества, а также между сословиями. При этом Карамзин, как и М.М. Щербатов до него, выступает против меритократии, т.е. присвоения привилегий дворянства по заслугам. Напротив, по его мнению, «належало бы не дворянству быть по чинам, а чинам по дворянству», т.е. для приобретения некоторых чинов следует требовать благородства происхождения [4, с. 127].

Однако события декабря 1825 г. предопределили изменение отношения верховной власти к дворянству и, следовательно, модальности общественно-политического дискурса по сословному вопросу. Так, в «теории официальной народности» С.С. Уварова опорой престола называется уже не одно лишь дворянство, а весь народ. Исторически обосновывая уваровскую триаду, М.П. Погодин обращает внимание на изначально конфликтные отношения власти и подданных, характерные для стран Западной Европы, и, напротив, установку на политическую стабильность и гармонию в отношения государя и подданных в России [13, с. 57-82].

Анализируя место религиозной тематики в общественно-политическом дискурсе об основах российской государственности, нельзя не принять во внимание принципиальную позицию самой православной церкви. Со времен митрополита Иллариона Киевского Русская церковь придерживалась принципа симфонии властей. Наглядной иллюстрацией такой позиции служит толкование самодержавия Митрополитом Московским Филаретом (Дроздовым): «Бог, по образу Своего небесного единоначалия, устроил на земле царя; по образу Своего вседержительства – царя самодержавного; по образу Своего царства непреходящего – царя наследственного» [3, с. 11]. К подобного рода аргументам обращались и такие видные деятели консервативного движения, как М.Н. Катков, В.П. Мещерский, К.С. Аксаков, Ю.Ф. Самарин и др.

Немаловажной частью общественно-политического дискурса об основах российской государственности, как уже отмечалось выше, является оценка тех или иных значимых событий или целых периодов отечественной истории. Вне всякого сомнения, одним из определяющих, судьбоносных периодов, с точки зрения развития российской государственности, стала эпоха Петра Великого. В этой связи важно подчеркнуть, что отказ от безусловно позитивной оценки Петра I, свойственной русской публицистике XVIII столетия, стал важнейшим этапом в формировании отечественной консервативной мысли в первой половине XIX в. Первым подобным трудом стала «Записка о повреждении нравов в России» М.М. Щербатова [11, с. 1-3]. Столь же критически оценивает деятельность Петра I Н.М. Карамзин [4, с. 31]. Безусловно негативно к Петру I и его реформам относились славянофилы, видя в них навязывание исторически чуждых традиций, институтов и образцов поведения, что в итоге привело к подавлению общества («Земли») государством.

Отношение к реформам как к таковым – еще один важный элемент общественно-политического дискурса в России XIX в. Думается, что при анализе консервативной составляющей данного дискурса следует избегать упрощенного понимания позиции российский консерваторов как якобы противников прогресса и реформ вообще. Скорее, речь здесь должна идти о более взвешенном подходе к любым социальным переменам. Такую точку зрения высказывал, в числе прочих, и «отец русского консерватизма» Н.М. Карамзин [4, с. 132]. Данный принцип стал ключевым в позиции российских консерваторов на протяжении всего XIX столетия. Безусловно, подобная умеренная позиция по отношению к реформам была не единственной в русском консервативной дискурсе. Так, категорическое неприятие к какого-либо рода переменам в общественной жизни демонстрировал автор и главный инициатор введения «чугунного» цензурного устава А.С. Шишков.

Если на начальном этапе Великих реформ Александра II в общественно-политическом дискурсе преобладали умеренно-либеральные идеи, то уже с середины 1860-х гг. в русском консерватизме стали усиливаться откровенно антиреформистские и почвеннические настроения. Консервативное направление в общественно-политическом дискурсе об образе правления в России в период 1860-70-х гг. представлено М.Н. Катковым, А.А. Григорьевым, Н.Н. Страховым, В.П. Мещерским, Р.А. Фадеевым, а также такими видными представителями славянофилов, как И.С. Аксаков, Ю.Ф. Самарин и др. Наиболее значительными печатными органами, выражавшими позиции консерваторов, стали «Московские ведомости» М.Н. Каткова и «Гражданин» В.П. Мещерского.

Одним их ключевых вопросов, вызвавших полемику в рамках общественно-политического дискурса в России середины XIX века, стал сословный вопрос. Не последнюю роль в его актуализации сыграли масштабные социальные преобразования 1860-х гг. и, в частности, ставка правительства Александра II на дворянство и бюрократию как на посредников между властью и народом. С данной позицией были, по разным причинам, несогласны как охранители-радикалы (В.П. Мещерский) и сторонники умеренных реформ (М.А. Безобразов, В.П. Орлов-Давыдов и др.), так и принявшие деятельное участие в проведении реформ славянофилы (И.С. Аксаков, Ю.Ф. Самарин). Первые, защищая интересы родового дворянства, рассматривали бюрократию как угрозу самодержавной власти, которую следует сохранить любой ценой. Вторые в качестве альтернативы власть бюрократии предлагали учреждение народного, но по преимуществу дворянского представительства. Последние же в принципе отрицали необходимость какого-либо посредничества (бюрократического ли, дворянского ли, парламентского ли) между царем и народом.

Таким образом, дискуссии относительно положения российского дворянства, его текущей и желаемой роли в общественно-политической жизни продолжались в консервативной литературе весь период правления Александра II, но, по оценке современных исследователей (в т.ч. С.В. Лебедева), ни к какому конкретному выводу охранители так и не пришли [7, с. 141].

Гибель Александра II и критическое отношение нового императора к реформам ознаменовали крутой поворот в политике правительства, выраженный в Манифесте от 29 апреля 1881 г. В этой связи логичным выглядит изменение структуры общественно-политического дискурса об основах российской государственности. Все чаще в нем встречаются строго охранительные нарративы: необходимость сохранения незыблемости самодержавие, укрепление национальных традиций, поддержка дворянства как опоры престола и т.п.

Выразителями данных идей в период правления Александра III и Николая II выступали, в первую очередь, такие видные деятели консервативного движения, как К.П. Победоносцев, К.Н. Леонтьев, В.А. Грингмут, В.П. Мещерский и др. Наиболее радикальные их суждения относительно настоящего и будущего российской государственности сводились к отрицанию какого бы то ни было общественного самоуправления [16, с. 17-18].

Во второй половине XIX века, наряду с работами, посвященными идеям парламентаризма, появляются труды, критически оценивающие саму концепцию народного представительства. В числе основных критиков парламентаризма, мыслителей консервативно-охранительного направления, особо выделяется фигура К.П. Победоносцева. Полемизируя со сторонниками парламентаризма, он указывал на то, что самодержавный монарх гораздо точнее выражает интересы народа в силу отсутствия у него личных амбиций и интересов, отличных от интересов страны. Парламент же, по его мнению, призван служить для удовлетворения личного честолюбия и тщеславия депутатов [12, с. 286]. Весте с тем, сама идея о достижении взаимопонимания между государством и обществом оставалась важным элементом консервативного дискурса конца XIX в. В качестве примеров здесь можно привести труды А.А. Киреева [6], С.Ф. Шарапова [15, с. 24], Л.А. Тихомирова и др. [2, с. 97].

Что же касается исторический аспектов общественно-политического дискурса пореформенной России, то суть охранительного понимания исторической России наиболее четко представлена у М.Н. Каткова. Признавать историческую Россию, по его мнению, означает «признавать, что можно стоять на высотах европейского просвещения и оставаться русским, верным своему государю и своему народу, не отрекающимся от истории своего государства и ее нелегких задач, не отвергая… выработанного страдою поколений государственного строя…» [10, с. 190-191].

Вместе с тем, нельзя не подчеркнуть разницу в восприятии той самой исторической России у консервативных мыслителей второй половины XIX – начала XX вв. С одной стороны, практически всех авторов указанного направления объединяет наличие в их работах некоей традиционалистской мифологии. Все или почти все консервативные проекты, по мнению ряда современных исследователей, персонифицировались в образах русских монархов [5, с. 87]. С другой стороны, существенное различие заключается в том, какую эпоху тот или иной автор считал образцовой с точки зрения развития государственности. Так, В.П. Мещерский, как уже было показано выше, неоднократно декларировать свою приверженность эпохе Николая I, соглашаясь с К.Н. Леонтьевым в том, что «николаевские порядки были, в сущности, лишь твёрдым охранением общественных устоев, заложенных Петром I и Екатериной II» [8, с. 152]. Для К.Н. Леонтьева столь же характерна была идеализация правления Екатерины II. Отличительная особенность славянофилов А.С. Хомякова, братьев Аксаковых и др. – столь же идеалистическое отношение и аксиоматизация социально-политического опыта Древней Руси.

Революционные события 1905–1907 гг., приведшие к учреждению в России полноценного парламента вместо законосовещательного института, существенно повлияли на структуру общественно-политического дискурса. В частности, один из новых его элементов стал вопрос об отношении мыслителей консервативно-хранительского направления к сложившейся политической реальности, в том числе характере отношений власти и общества.

Не теряет своей остроты полемика с либералами по поводу образа правления в России и самой сути российской государственности. Большинство консерваторов весьма скептически относились к новым парламентским учреждениям. При этом приверженность к консервативным ценностям, в том числе идеалу самодержавия, не означала безусловную поддержку консерваторами политики правительства. Скорее, речь шла о критике официального курса [9, с. 67–68].

Нельзя не подчеркнуть, что одним из ключевых выводов относительно характера консервативного дискурса об основах российской государственности в XIX – начале XX вв. следует считать наличие у русских консерваторов целого ряда принципиальных разногласий, не позволившим им выработать единую позицию по вопросам об идеальном государственном устройстве. Именно эти разногласия во многом стали причиной ослабления их позиций в предреволюционные годы.

Список литературы:

1. Аксаков, К.С. Полное собрание сочинений. Т. 1. Сочинения исторические. – М., 1861.
2. В поисках общественного идеала: проблемы российской государственности в общественно-политической мысли России (X – начало XXI вв.) : Монография / Государственный университет управления ; [Омельченко Н.А. и др.] – М.: Издательский дом ГУУ, 2015.
3. Государственное учение Филарета, Митрополита Московского. – М., 1883.
4. Карамзин, Н.М. Записка о древней и новой России. – СПб., 1914.
5. Карцов, А.С. Русский консерватизм второй половины XIX – начала XX в. (князь В.П, Мещерский). – СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2004.
6. Киреев, А.А. Черновик письма Николаю II, 24 декабря 1904 г. // ОР РГБ, ф. 126, оп. 1, д.21/2, л.1 об.
7. Лебедев, С.В. Охранители исконно русских начал. Идеалы, идеи и политика русских консерваторов второй половины XIX века. –  СПб.: Нестор, 2004.
8. Леонтьев, К.Н. Славянофильство теории и славянофильство жизни // Константин Леонтьев – наш современник. – СПб., 1992.
9. Лукьянов М.Н. Русский консерватизм и самодержавие // Исследования по консерватизму Вып.3 Консерватизм и либерализм: созвучия и диссонансы/ Перм. ун-т. – Пермь, 1996.
10. Любимов, Н.А. Катков и его историческая заслуга. – СПб., 1889.
11. О повреждении нравов в России князя М. Щербатова и Путешествие А. Радищева. М., Наука, 1983.
12. Победоносцев, К.П. Сочинения. – СПб., 1996. С. 286
13. Погодин, М.П. Историко-критические отрывки. – М., 1846.
14. Репников А.В. Консервативная концепция российской государственности – М.: СигналЪ, 1999.
15. Шарапов, С.Ф. Опыт русской политической программы. –  М., 1905.
16. Srectator [Грингмут, В.А.] Ближайшая будущность России. – М.: Университетская типография, 1895.