ПРОТЕСТНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ МЕМЕТИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ: КЕЙС ЯНВАРСКИХ СОБЫТИЙ 2022 ГОДА

PROTEST POTENTIAL OF MEMETIC CULTURE: THE CASE OF THE JANUARY 2022 EVENTS

Ablay-khan Akbergen

PhD, lead researcher, Institute for Philosophy, Political Science and Religious Studies of the CS MSHE RK,

Kazakhstan, Almaty

Sholpan Ibzharova

Candidate of science, lead researcher, Institute for Philosophy, Political Science and Religious Studies of the CS MSHE RK,

Kazakhstan, Almaty

Статья подготовлена в рамках ПЦФ BR21882209-OT-23 «Информационно-идеологические воздействия на массовое сознание в Казахстане: риски и возможности».

К актуальности темы.

Меметическая культура является одним из интересных феноменов в XXI веке, представляя собой совокупность мемов (единицы культурной информации, которые могут быть представлены в различных видах – изображение, текст, видеоролик и т.д.) и тех отношений, дискурса, которые возникают вокруг них и связаны с ними. Так как мемы имеют разные источники возникновения (искусство, политика, наука, технологии, повседневная жизнь и т.д.), то мемы могут нести не только развлекательную нагрузку смеховой культуры, но и более серьезные смыслы, которые затрагивают вопросы политики, общественной безопасности. Те или иные силы, создавая мемы, могут осознанно или неосознанно наделить их определенным протестным потенциалом, который необязательно выльется в реальные физические столкновения, но может привести к росту напряженности в обществе.

Обзор темы в литературе.

Тема возможности использования протестного потенциала мемов представлена в ряде публикаций, которые анализируют мемы, меметическую культуру, медиасреду. С. Шомова в своей статье пишет о том, что россияне предпочитают в спорах на политические темы в социальных сетях обращаться к мемам, нежели чем просто использовать обычные текстовые аргументы. Мемы являются по мнению С. Шомовой одним из способов позиционирования своих политических взглядов, в зависимости от использованных мемов люди понимают, кто им ближе по политическим взглядам, кто нет; в российском медиапространстве существуют как прогосударственные, так и оппозиционные мемы [1, с. 7]. Люди, которые недовольны политической ситуацией в своей стране, которые принимают участие в митингах, акциях гражданского неповиновения, выражают свою протестную идентичность через мемы, в частности, через свои аватары в социальных сетях, различных интернет платформах; например, в Египте мемом-аватаром, которым люди выражали свою поддержку протестам против произвола властей, стала фотография трагически погибшего блогера Халеда Саида [2, с. 923]. Несмотря на то, что мемы зачастую воспринимаются просто как жанр молодежного юмора, тем не менее в некоторых случаях они обладают протестным и даже террористическим потенциалом, влияние которого власти пытаются ограничить, сделать все, чтобы эти мемы поскорее забылись. Если же мемы, содержащие протестные настроения, власти стремятся запретить, подвергнуть цензуре, значит, они могут представлять собой угрозу для правящего режима, это те мемы, которые входят в систему воздействий, ведущих к террористическим актам и гражданским войнам. Сам по себе мем редко прямо призывает к насилию (хотя есть и исключения, такие как нацистские мемы), но может настраивать неустойчивых граждан в пользу политической силы, которая прибегнет к насилию со временем, обосновывая оправданность насилия мемами своего прошлого (действительного или мнимого) страдания.

Мемы, имеющие политическое измерение, являются не только спонтанными, но и могут быть поддержаны средствами массовой информации, придерживающимися определенной политической ориентации. Спекуляция на трагедии и использование ее в политических целях может не останавливать. Одним из примеров таких мемов является фотография неизвестного человека, который остановил танковую колонну 5 июня 1989 года на площади Тяньаньмэнь во время подавления волнений. Данное фотоизображение стало символом многих протестных настроений не только в Китае, но и по всему миру, породив волну мемов, пародий, ремиксов по мотивам тех событий. Как настаивает англоязычный источник, влияние протестного потенциала данного мема до сих пор сильно в Китае: китайские поисковые системы не выдают данного изображения по запросу, а китайские художники создают картины, где символически передают посыл тех событий [3].

Протестные настроения могут быть выплеснуты людьми в социальных сетях, когда они делятся своим личным опытом, тем самым принимая участие в массовых акциях. Л. Шифман приводит такие акции, где люди выражают свою идентичность и присоединяются к меметическому протесту: «Захвати Уолл-стрит» (когда люди делились в социальных сетях своими историями о финансовых проблемах, идентифицируя себя с 99% процентами населения США), «Одевайся как женщина» (американские женщины делились своими изображениями в своей рабочей униформе – солдат, пожарных и т.д. – выражая тем самым протест против навязывания гендерных стереотипов и сексизма), акция индийских женщин, делившихся своим опытом пережитого сексуального насилия [4]. Данные акции могут рассматриваться как построение своеобразной коллективной идентичности, сопричастности некоему общему делу или жизненной ситуации путем манифестации своего персонального опыта. Большое количество исследований посвящено анализу восприятия и влияния изображения мертвого сирийского мальчика Айлана Курди, чье тело было вынесено на берег после того, как он и почти вся его семья утонули в результате попытки нелегально мигрировать из Турции в Европу [5, 6].

О методе исследования и объекте исследования.

В данной статье мы попытались проанализировать, есть ли протестный потенциал у информации, связанной с январскими событиями 2022 года в Казахстане. Как известно, в течение нескольких дней в январе 2022 года большую часть Казахстана охватили беспорядки, особенно сильные – в городе Алматы. Эти беспорядки повлекли за собой большие человеческие жертвы (официально установлено 238 человек), разрушения инфраструктуры, зданий. В этой связи, важно посмотреть, какой контент, связанный с этими событиями, стал меметическим, виральным, то есть таким, который получил больше всего отклика в дальнейшем в социальных сетях, СМИ, может ли этот контент вызывать эмоции у людей, порождать дискуссию в медиапространстве. Поэтому анализу было решено взять рассмотрение, какой отклик получили отраженные в СМИ сведения о жертвах этих событий – девочки Айкоркем Мелдехан, а также курсантов Пограничной академии Мейрхан Битим, Адылкан Жайык и Даулете Жупарбекове. Помимо этого, был проанализировано влияние фотографии со знаменосцем январских событий на предмет его символичности, виральности. Речь идет о фотографии, где запечатлен Берики Абишев идущим сквозь дымовую завесу во время январских событий с флагом Казахстана, и получившего тяжелое ранение, приведшее в дальнейшем к инвалидности. Нас интересовало два вопроса. Первый вопрос: чьих изображений (включая и коллажи, ремиксы) выходит больше при вводе запроса имени в поисковике Google ^*– Айкоркем Мелдехан, Берика Абишева или же погибших курсантов, посмертно награжденных за проявленное мужество? Второй вопрос: кто из вышеназванных людей упоминается больше всего на крупных новостных, аналитических сайтах при вводе соответствующего запроса? В качестве таковых были взяты следующие новостные, аналитические сайты - https://orda.kz, https://vlast.kz, https://tengrinews.kz, https://rus.azattyq.org (включён в реестр иностранных агентов).

Экспресс результаты.

Результаты простого ввода в поисковик Google^* следующих запросов «Айкоркем Мелдехан», «Берик Абишев», «Мейрхан Битим», «Адылкан Жайык», «Даулет Жупарбеков» во вкладке поисковика «Картинки» показал, что наибольшее количество относительно релевантных ссылок, изображений выдается поисковой системой по запросу «Айкоркем Мелдехан» (на момент августа 2024 года в Алматы). Релевантность определялась по ручной проверке тех результатов, которые выдал поисковик в качестве рекомендуемых. Результаты представлены в таблице 1.

Таблица 1

Результаты запроса в поисковике Google^*

Помимо этого, нужно отметить, что прижизненное изображение погибшей Айкоркем Мелдехан стало виральным, появились коллажи и ремиксы, нарисован мурал в городе Алматы, а также появился хэштег в социальных сетях «Какой дядя меня застрелил?».

Соответственно, такой же запрос в поисковой системе крупных новостных, аналитических сайтах показал, что наибольшее количество релевантных ссылок выходит с именем Айкоркем Мелдехан.

Таблица 2

Результаты запроса на новостных, аналитических сайтах

Предварительные выводы.

1. Наибольший виральный, меметический эффект приобрело изображение Айкоркем Мелдехан (созданы коллажи, граффити, ремиксы). Трагедия ребенка безусловно всегда вызывает глубокий отклик (в той или иной форме) у неравнодушных граждан. Однако приведенные в таблицах цифры в сравнении с общей аудиторией страны показывают недостатки исследования, на которых мы подробнее остановимся далее.
2. Наибольшее количество контента, новостей, связанных с жертвами январских событий связано с Айкоркем Мелдехан.
3. Полемика и дискуссия в социальных сетях, форумах, новостных сайтах вокруг гибели Айкоркем Мелдехан обсуждается наибольшее по продолжительное время, нежели иные трагические случаи январских событий.
4. Кейс гибели Айкоркем Мелдехан поляризует казахстанское общество – в комментариях новостей, в социальных сетях пользователи Интернета занимают противоположные точки зрения, зачастую переходят к агрессии в адрес друг друга и т.д., выражают недоверие разным сторонам – власти, журналистам, правозащитникам, семье погибшей, правоохранительным органам и т.д.

Недостатки исследования.

Конечно, данное исследование не дает всей полноты картины, не раскрывает всего меметического контента, связанного с январскими событиями. Не был произведен анализ комментариев в медиапространстве, чтобы оценить уровень влияния «январского контента» на протестные настроения в казахстанском обществе. Нет статистики по комментариям от граждан страны в соотношении с общим населением страны, также авторам исследования еще только предстоит выработать критерии различения естественной реакции неравнодушных людей от спекуляции на трагедии и использования ее в политических целях. Маленький выбор новостных сайтов – всего 4.

Дальнейшие вопросы исследования.

1. Более широкий охват интернет-ресурсов, включая социальные сети, видеохостинги.
2. Семиотический анализ изображений, фотографий, связанных с протестами. Показать характеристики изображений, которые смогли «зацепить» пользователей интернета.
3. Эксперимент с разными группами населения, оценка их восприятия разных изображений, мемов. Узнать, какие изображения ассоциируются у них с январскими событиями, какие эмоции – гнев, печаль, надежда – они вызывают у них.
4. Выработка критериев различения естественной реакции неравнодушных людей от спекуляции на трагедии и использования ее в политических целях.
5. Анализ и разработка способов предотвращения перехода интернет-мемов в прямые или вспомогательные средства опосредованного разрушения государства.

Список литературы:

1. Shomova, S. Hieroglyphs of Protest: Internet Memes and the Protest Movement in Russia // Problems of Post-Communism. — 2021. — Vol. 69, № 3. — P. 232–241.
2. Gerbaudo, P. Protest avatars as memetic signifiers: political profile pictures and the construction of collective identity on social media in the 2011 protest wave // Information, Communication & Society. — 2015. — Vol. 18, № 8. — P. 916–929.
3. Hillenbrand, Mark. Remaking Tank Man, in China // Journal of Visual Culture. — 2017. — Vol. 16, № 2. — P. 127—166.
4. Shifman, L. Testimonial rallies and the construction of memetic authenticity // European Journal of Communication. — 2018. — Vol. 33. — № 2. — P. 172–184.
5. Olesen T. Memetic protest and the dramatic diffusion of Alan Kurdi // Media, Culture & Society. 2018. № 5 (40). P. 656–672.
6. Prøitz L. Visual social media and affectivity: the impact of the image of Alan Kurdi and young people’s response to the refugee crisis in Oslo and Sheffield // Information, Communication & Society. 2018. № 4 (21). P. 548–563.

^* По требованию Роскомнадзора информируем, что иностранное лицо, владеющее информационными ресурсами Google является нарушителем законодательства Российской Федерации – прим. ред.)