О НЕКОТОРЫХ ТЕОРЕТИЧЕСКИХ И МЕТОДОЛОГИЧЕСКИХ ПРОБЛЕМАХ, СВЯЗАННЫХ С ИССЛЕДОВАНИЕМ ЛИБЕРАЛЬНОЙ И КОНСЕРВАТИВНОЙ ТРАДИЦИИ В РОССИИ В ЕЕ ИСТОРИЧЕСКОМ КОНТЕКСТЕ И СОВРЕМЕННОМ НАУЧНОМ ДИСКУРСЕ

ON SOME THEORETICAL AND METHODOLOGICAL PROBLEMS RELATED TO THE STUDY OF THE LIBERAL AND CONSERVATIVE TRADITION IN RUSSIA IN ITS HISTORICAL CONTEXT AND MODERN SCIENTIFIC DISCOURSE

Nikolay Omelchenko

Doctor of Historical Sciences, Head of the Department of Public Administration and Political Technologies, Professor, State University of Management,

Russia, Moscow

АННОТАЦИЯ

Цель статьи заключается в научном осмыслении исторического контекста и современных подходов к исследованию российского либерализма и русской консервативной традиции. Автор исходит из положения о национальной специфике либеральной и консервативной традиций в России, испытывавших значительное влияние политико-культурных факторов на их формирование и трансформацию. В статье делается вывод о преобладающем влиянии на характер и содержание российской либеральной и консервативной мысли двух основных факторов: некритического и доктринерского отношения русского образованного общества к западным институтам и ценностям и господствовавшего в русском обществе политического и социального радикализма. Важное место в статье отводится обоснованию необходимости в условиях России разумного синтеза идей либерализма и консерватизма.

ABSTRACT

The purpose of the article is to scientifically understand the historical context and modern approaches to the study of Russian liberalism and the Russian conservative tradition. The author proceeds from the position on the national specificity of the liberal and conservative traditions in Russia, which experienced a significant influence of political and cultural factors on their formation and transformation. The article concludes that the character and content of Russian liberal and conservative thought were predominantly influenced by two main factors: the uncritical and doctrinaire attitude of the Russian educated society to Western institutions and values, and the political and social radicalism that prevailed in Russian society. An important place in the article is given to the justification of the need for a reasonable synthesis of the ideas of liberalism and conservatism in the conditions of Russia.

Ключевые слова: либерализм; консерватизм; либерально-консервативный синтез; политический и социальный радикализм.

Keywords: liberalism; conservatism; liberal-conservative synthesis; political and social radicalism.

Статья подготовлена за счет средств федерального бюджета по государственному заданию. Наименование научной темы «Ценностные и политико-культурные факторы трансформации либеральной и консервативной политической мысли в России: исторический контекст и современный дискурс»; регистрационный номер - 1024030400023-5-5.6.1, код (шифр) научной темы -  FZNW-2024-0032.

Приступая к анализу заявленной нами научной проблемы, связанной с исследованием либеральной и консервативной традиции в России, важно прежде всего обратиться к характеристике традиционных основ отечественной политической культуры и базовых доминант российского национального менталитета, сформировавшихся на заре создания российской государственности и оказывавших определяющее воздействие на становление и эволюцию политической и общественной мысли России.

Являясь качественной характеристикой общественно-политических процессов в любом обществе, заключая в себе исторически сформировавшиеся особенности общественных привычек, убеждений, стилей мышления и поведения, политическая культура позволяет выявлять не только базовые различия между теми или иными странами и государствами, но и логику и причины формирования государственных и общественных идеалов.

Так, сформировавшаяся под влиянием различных факторов политическая культура России характеризовалась преобладанием среди широких масс населения авторитарно-коллективистских ценностей, которые исследователи обычно сводят к соборности, общинности, коллективизму, патернализму, вере в спасительную силу харизматической личности и ряду другим, получившим широкое распространение в русском обществе общественных идеалов. Можно утверждать, что при всех происходивших в российском обществе политических и общественных изменениях политическая культура России по преимуществу оставалась традиционной с характерным для нее соборным, уравнительным идеалом.

Без преувеличения можно утверждать, что отмеченные нами особенности политической культуры России нашли свое отражение и в том непростом, часто противоречивом процессе становления и исторической трансформации российской либеральной и консервативной мысли, осмыслению которого, собственно, и посвящена настоящая публикация.

По мнению специалистов, доминирование в русском обществе указанных традиционных массовых ценностей и идеалов не создавало в нем той необходимой почвы, на которой в западных обществах вырастали и развивались либеральные течения общественной мысли. И, напротив, именно эти особенности русской жизни во многом обусловили известную раздвоенность, дуальность общественно-политической жизни в России, вели к постоянному противостоянию между патриархально-традиционными, патерналистскими ценностными установками и зарождавшейся в русском обществе либеральной тенденцией.

Очень часто в публикациях, посвященных анализу специфики национального менталитета русского народа, его политической культуры, подчеркивается (вслед за Бердяевым) характерная для русского сознания недооценка индивидуальных прав и свобод личности, выступающих ключевым требованием в теории либерализма. Основная причина этого обычно связывается с исключительной ролью государства в системе общественных отношений в России, с одной стороны, со сложившимися в обществе представлениями о государстве как залоге всеобщей гармонии, с другой. Считается, что русский человек инстинктивно привык рассматривать борьбу личности за свои права как нечто отрицательное, как проявление человеческой гордыни, в связи с чем вопрос о приоритетах личности и государства традиционно решался в России в пользу последнего. Точно также мало способствовали распространению либеральных взглядов в русском обществе присущие массовому сознанию в России во многом воспитанные православием традиции идеологического монизма, равно как и исторически обусловленный стихийный «монархизм» широких народных масс.

Обратной стороной этих процессов стало широкое распространение радикальных настроений в русском обществе. В значительной мере именно это обстоятельство предопределило поражение либералов в русской революции 1917 г. и приход к власти большевистской партии, что заставляло многих русских философов и общественных деятелей уже тогда говорить о национальном характере большевистской революции.

Не будет лишним здесь указать на одно исключительное свойство русского человека, которое было присуще в том числе большинству образованной части русского общества и заключалось в «уникальной» нашей способности к упрощению смыслов и идей. На это обращали внимание многие представители русской философской и социальной мысли. Святая вера в «конечные цели и идеалы», писал Н.А. Бердяев, отличавшая мировоззрение политической элиты России, как и большинства русских людей, укрепляла в их сознании устойчивую привычку к простым и прямолинейным решениям, упорно игнорировавшую важность «почвенного» осмысления, если пользоваться современной новомодной терминологией, государственных идеалов России, особенностей ее политической идентичности. [5, с. 153–182]

В кругах русской просвещенной интеллигенции долгое время господствовала вера в преимущество западных институтов и ценностей, заимствование и адаптация которых к русской почве автоматически могли бы, как считалось, обеспечить небывалый прогресс русского общества. По словам известного деятеля русской послеоктябрьской эмиграции Н.Н. Алексеева, «вера эта роднит консервативного русского западника, поклонника западной дисциплины и порядка, с поклонником всеисцеляющей силы западного парламентаризма и со сторонниками коммунистического града, призванного водворить окончательное земное блаженство». [6, с. 110]

Заметим, что подобным некритическим и доктринерским отношением к западным институтам и ценностям отличались не только русские революционные радикалы. В той или иной мере оно было свойственно и представителям русского либерализма, и более умеренным российским политическим движениям и течениям. Совершенно очевидно, что этот изъян мышления не мог воспитать в умах многих представителей русской общественной мысли способность видеть разницу между политической мечтой и реальной политической практикой, заставляя их часто опираться в своих идейно-политических установках на весьма отвлеченные принципы и умозрительные теории.

Не меньшей если не большей проблемой являлось преобладание политического и социального радикализма в русском обществе, неизбежно приводившее к недооценке и нередко к неприятию эволюционных методов решения общественных проблем. В историко-культурном плане этот изъян в идейных установках «мозга и совести нации» имел своим следствием игнорирование опыта прошлого, отказ от учета специфики российской политической культуры и национального менталитета.

Сказанное можно отнести, как к национальной специфике российского либерализма, так и к консервативным направлениям российской общественно-политической мысли. Нет нужды доказывать, что в России консервативным был в большей степени русский народ, а не политическая элита и образованные слои общества. Как заметил в этой связи один из известных русских религиозных философов и талантливый историк Г.П. Федотов, русский консерватизм вопреки логике консервативной мысли долгое время, начиная с петровской вестернизации России, выступал в виде «особой формы западничества» и по большей части занимался охранением не «вековых основ» народной жизни, а известного этапа их разрушения. Из этой внутренней противоречивости русского консерватизма, делавшей его, по мысли автора, «беспочвенным», неизбежно вытекали «его бездушие, бюрократическая сухость, ироническое отношение к народной душе и её святыне». [7, с. 349]

И все же в значительно большей степени влиянию радикальных настроений в русском обществе был подвержен российский либерализм, зачастую не отделявшийся от политического радикализма. По справедливому замечанию Г.П. Федотова, при внимательном рассмотрении даже внешне либеральный «английский фасад» российского либерализма не мог утаить скрывавшегося за ним «чисто русского толстовства», «дворянского неприятия государственного дела». [7, с. 349]

В этом скрывалась одна из основных причин кризисного развития российского либерализма. По мнению современного исследователя отечественной либеральной и консервативной мысли А.В. Гуторова, новая российская политическая элита, проповедовавшая с начала 1990-х гг. западные либеральные стереотипы, предала забвению тот факт, что «в XX в. российский либерализм дважды скомпрометировал себя настолько», что похоронил и саму надежду на возрождение либеральной идеи в России. [4, с. 111–118]

На современном этапе развития России в условиях роста популярности в государстве и обществе консервативного тренда приобрел второе дыхание дискурс о необходимости и возможности (теоретической и практической) идеологического синтеза консервативной и либеральной идеологии, что должно способствовать, как считает многие авторы, внутренней политической консолидации российского общества и укреплению его солидарности с институтами государства.

В то же время остаются нерешенными многие концептуальные и практические вопросы, связанные, в том числе со сложностью и неоднозначностью вопроса о реальном соотношении ценностей и идейных установок либеральной и консервативной традиции, их взаимопроникновении с учетом реалий современного мира.

С большой долей вероятности можно лишь указать на базовые ценности и приоритеты, отличающие консервативную и либеральную программу и идеологию. Говоря о классическом либерализме, мы подразумеваем такие его ценности, как установка на невмешательство государства в экономику, свободный рынок, индивидуальная свобода, самоопределение (автономность) личности, как определяющая и смыслообразующая составляющая либеральной идеологии. Главным же критерием, отличающим позиции консерватизма в его сравнении с либерализмом является акцент на приоритете общих интересов государства над индивидуальными интересами, прямое обращение к ценностям «нации», «религии», «истории», стимулирующих в условиях нарастания глобализационных процессов и роста наднациональных структур «развитие именно национального сознания, не отбрасывая идею национализма как отжившую и «преодоленную» историей». [3, с. 158]

Сегодня с полным основанием можно говорить об ошибочности длительное время господствовавшей точки зрения, сторонники которой стремились выводить сущность консерватизма из его противопоставления либерализму, определять консерватизм исключительно как концепцию, возникшую из противостояния либерализму и противоречащую ее духу и принципам. Можно согласиться с точкой зрения одного из современных авторов, согласно которой «отрицательное определение консерватизма как «не либерализма», понятого как «не модерн», а также зачисление по этому признаку идеологий в консервативный лагерь стало причиной ситуативного определения консерватизма и отказа исследователей от поиска общего содержания этой идеологии». [2, с. 95]

С нашей точки зрения, такой подход не только упрощает проблему, но и не учитывает эволюцию либеральной и консервативной идеологии, их способность к изменениям, в том числе к сближению и взаимному использованию идейных установок и ценностей той и другой идеологических доктрин. В качестве одного из примеров такого «обмена» идеями исследователи приводят обращение раннего либерализма, испытавшего первый серьезный кризис, к развитию социальных программ, находившихся до этого в идейном арсенале консерватизма (речь здесь идет о «социальном государстве» Бисмарка), которые впоследствии получили свое завершение в известной модели «государства всеобщего благоденствия». [2, с. 94] Говоря о современной трансформации идейных установок либеральной и консервативной традиции, можно отметить, что идеологи современного консерватизма заимствуют сегодня у либералов их основную идею ограничения государственной власти, покушающейся на свободу индивида, выступают с критикой коррумпированной бюрократии, сдерживающей предпринимательскую инициативу мелочным контролем и неспособной улучшить качество жизни, точно так же, как современные либералы не склонны в современных условиях абсолютизировать рыночную экономику, ведущую к диспропорциям и создающую класс люмпенов, нуждающихся в защите со стороны государства.

Подобную ситуацию мы могли наблюдать в постсоветской России, остро переживавшей глубокий идейный кризис и разочарование в прежних идеях, особенно в социализме и либерализме, и породившей ряд «гибридных» идеологий, соединивших в себе различные идеологические доктрины. Исследователям, занимающимся изучением данной проблематики, они известны под различными названиями, такими как «прогрессивный консерватизм», «социальный консерватизм», «демократический консерватизм», «консервативный либерализм», «социальный либерализм», «либеральный социализм» ид р. Из этой ситуации современные авторы делают справедливый вывод об изменении самого содержания, которое стало вкладываться в сами понятия «либерализм» и «консерватизм». Появившиеся в последнее время различные идеологические конструкции, также не дают основания для их оценки в разрезе устоявшейся дихотомии «либерал – консерватор». [1, с. 91]

В современных научных исследованиях уже обращалось внимание на неустойчивость понятий «консерватизм» и «либерализм» вообще и российских их интерпретаций, в частности. Это приводит ряд современных авторов к выводу дискуссионного характера о невозможности дать научно единое, универсальное определение идеологии консерватизма и либерализма. Комментируя этот вывод, известный исследователь консервативной и либеральной идеологии А.В. Гуторов связывает причины такого рода «методологического пессимизма» с возникшей во второй половине ХХ в.  тенденцией «к синтезу идеологий», которая «отражала реальный процесс «унификации» экономических программ и соответствующих политических практик на Западе, сделавший сами понятия «либерализм», «консерватизм» и «социализм» не только более смутными по содержанию, но нередко и тождественными по смыслу в зависимости от того — какой именно  идеологический оттенок более выражал текущие, конъюнктурные направления политики правящих партий». [3, с. 145]

Сказанное в полной мере относится к российским интерпретациям понятий либерализма и консерватизма Так, говоря об истоках русского консерватизма мы не можем не видеть того очевидного факта, что он вырастал на иных основаниях, нежели западные консервативные учения и доктрины, его духовные корни уходили в глубь веков и были связаны с христианским учением, русским православием. Вызывает ряд вопросов и природа российского либерализма. Является ли он «вторичным» по отношению к западному либерализму и насколько могут быть оправданными рассуждения о национальной модели либеральной идеологии?

Представляются перспективными появившиеся в последние годы разработки ряда современных авторов, в которых исследуется национальный характер консерватизма, отличающий его от других идеологий, творчески переосмысливается русская консервативная традиция, трактуемая авторами  в соответствии с понятиями, свойственными русскому миру, как «русское хранительство».   

Таковы лишь некоторые теоретические и методологические проблемы, связанные с исследованием и научным осмыслением либеральной и консервативной традиции в России в ее историческом контексте и современном научном дискурсе.

Список литературы:

1. Баранов Н.А. Либерально-консервативный синтез в России // Проблемный анализ и государственно-управленческое проектирование. 2010. Выпуск 5.
2. Григоров Е.В. Консерватизм и либерализм: плоды логической ошибки // Философия права. 2016 №4 (77).
3. Гуторов В.А. К вопросу о теоретических трансформациях современного консерватизма //ПОЛИТЭКС. 2014. Том 10. № 1.
4. Гуторов В.А. О некоторых актуальных аспектах интерпретации либеральной традиции: Россия и Запад // Российская политология – Russian political science. 2018. № 1(6).
5. Омельченко Н.А., Гимазова Ю.В. О демократическом идолопоклонничестве, химерах русского политического либерализма и демократии в России // Социодинамика. – 2013. – № 9.
6. Путь. 1923. №15.
7.  Федотов Г. П. Революция идет // Современные записки, 1929, Кн. XXXIX.