РОЛЬ  ТЕОМОРФИЧЕСКОЙ  МЕТАФОРЫ  В  ПРАКТИКЕ  ПОЗНАНИЯ  МИРА

Махмараимова  Шохиста  Тухтошевна

преподаватель  кафедры  дошкольного  воспитания  и  начального  образования,  Термезский  государственный  университет  Узбекистан,  г.  Термез

E-mail: 

ROLE  OF  THE  TEOMORPHIC  METAPHOR  IN  PRACTICE  OF  THE  WORLD'S  COGNITION

Mahmaraimova  Shohista  Tukhtoshevna

lecturer  of  chair  of  early  childhood  upbringing  and  primary  education  Termez  state  university.  Termez  city,  uzbekistan.

АННОТАЦИЯ

В  данной  статье  теоморфическая  и  антропоморфическая  метафоры  рассматриваются  в  единой  системе,  что  позволяет  делать  выводы  о  глобальной  сущности  теоморфизма.  Опираясь  на  взгляды  восточных  философов,  теоморфическая  метафора  определяется  как  исключительный  феномен  на  пути  достижения  совершенства  всего  человечества.

ABSTRACT

In  this  article  teomorphic  and  anthropomorphic  metaphors  are  considered  in  a  single  system,  which  allows  to  make  conclusions  about  the  global  nature  of  teomorphism.  Based  on  the  views  of  eastern  philosophy,  teomorphic  metaphor  is  defined  as  an  exceptional  phenomenon  on  the  way  of  attaining  perfection  of  humanity.

Ключевые  слова:  теоморфическая  метафорa;  антропоморфическая  метафора;  фундаментальные  метафоры;  “духовно-полноценный  человек”.

Key words:  teomorphic  metaphor;  anthropomorphic  metaphor;  basic  metaphors;  "  spiritually  high-grade  person".

Центральное  место  в  когнитивной  лингвистике  занимает  проблема  категоризации  окружающей  действительности,  важную  роль  в  которой  играет  метафора  как  проявление  аналоговых  возможностей  человеческого  разума.  Метафору  в  современной  когнитивистике  принято  определять  как  (основную)  ментальную  операцию,  как  способ  познания,  категоризации,  концептуализации,  оценки  и  объяснения  мира.  Мы  взяли  в  скобки  слово  основную,  потому  что,  как  будет  показано  ниже,  не  все  исследователи  когнитивной  метафоры  придают  ей  статус  именно  основной  операции.

Основными  предпосылками  когнитивного  подхода  к  исследованию  метафоры  стали  положение  о  ее  ментальном  характере  (онтологический  аспект)  и  познавательном  потенциале  (эпистемологический  аспект)  [1,  с.  16—32].

Когнитология  рассматривает  метафору  как  вспомогательный  способ  осуществления  скрытых  возможностей  человеческого  разума.  Это  доказывается  тем,  что  при  кластеризации  у  метафоры  выявляется  системность,  в  которой  наблюдается  образно-ассоциативная,  фреймовая  взаимосвязанности.

Наиглавнейший  фактор  в  познании  мира,  безусловно  —  метафора,  которая  незаменима  в  позитивном  решении  проблемы  репрезентации  усвоенных  знаний.

Это  отражается  в  идеях  г.  Бейтсона,  которой  утверждал,  что  метафора  —  это  логика,  на  которой  построен  весь  мир  живого.  Он  отмечает  метафору  как  «связующий  паттерн»,  который  заключает  в  себе  тайны  великой  реальности  [6].

Обращая  внимание  на  особенности  теоморфической  метафоры,  мы  находим,  что  именно  она  способна  вступить  в  ассоциативную  связь  с  другого  рода  метафорами  и  подействовать  на  их  конструктивную,  а  так  же  концептуальную  сферу.  Вернее,  она  якобы  «живёт»  в  них.

Следовательно,  теоморфическая  метафора,  которая  изучаеться  как  фундаментальная  и  рассматривается  наряду  с  зооморфической,  анропоморфической  метафорами,  на  самом  же  деле  по  силе  своей  значимости,  вполне  способна  обусловить  проявление  двух  остальных  типов  метафор.  В  познании  беспредельного  универсума  [6]  теоморфическая  метафора  —  настоящий  феномен.

Если  учитывать,  что  для  объяснения  парадоксальной  картины  метареальности  современные  учёные  вынуждены  всё  чаще  обращаться  к  формам  парадоксального,  метафорического,  мифологизированного  мышления  [6],  то  роль  теоморфической  метафоры,  можно  сказать,  возрастает.

Несмотря  на  то,  что  понятие  теоморфическая  не  аналогично  понятию  религиозная  (хотя  носит  первично  религиозный  характер),  мы  отмечаем,  что,  возможность  проявления  теоморфической  метафоры  равна  религиозной.  Для  примера  приводим  размышления  Е.В.  Ивановой,  которая  считает,  что  религиозная  метафора,  концептуализирующая  природные  катастрофы  как  результат  действия  неких  высших  сил,  занимает  доминирующее  положение  вплоть  до  эпохи  возрождения,  когда  существование  бога  начинает  ставиться  под  вопрос,  но  традиционная  «божественная»  картина  мира  сохраняется  при  интерпретации  природных  катастроф.  И  в  тоже  время  отмечает,  что  «в  связи  с  техническим,  экономическим  и  общественным  развитием,  с  увеличением  значимости  естественных  и  технических  наук  и  уменьшением  политического  влияния  церкви,  изменяется  восприятие  природных  катастроф,  прежние  интерпретационные  модели  вытесняются  новыми,  которые  обращаются  к  анализу  причин  и  поиску  виновников  происходящего,  религиозная  метафора  всё  больше  вытесняется  антропоморфной,  зооморфной,  морбиальной  и  военной  метафорами,  представляющими  природу  как  живое  существо  и  нападающего  противника»  [2].

Стоит  отметить,  что  в  приведённой  цитате  не  совсем  верно  «спрогнозированны»  свойства  ряд  метафор,  преимущество  которых  снижено  к  нулю,  ибо  мысль  о  том,  что  не  все  понятия,  рассматривающиеся  как  якобы  антропоморфные,  имеют  прямое  отношение  к  значению  данного  слова.  Это  даёт  основание  делать  вывод  о  том,  что  антропоморфные  значения  не  всегда  олицетворяют  антропоморфную  субстанцию.

Как  считает  В.Н.  Сагатовский,  «в  наши  дни  исчерпали  себя  как  антропоцентризм,  так  и  теоцентризм,  традиционные  идейные-связки  «антропоценризм-индивидуализм-неоязычество»  и  «теоценризм-коллективизм-фундаментализм»,  ибо,  по  его  мнению,  на  их  место  претендует  якобы  их  своеобразный  синтез:  антропокосмизм  с  его  апелляцией  к  полноте  бытия  [5].  Насколько  реально  представляют  эти  связки  настоящию  субстанцию  понятий  антропоморфизм  и  теоморфизм?  По-нашему  мнению,  постановка  такого  порядка  вышеупомянутых  идейных  связок  неуместна,  когда,  речь  идёт  об  антропокосмизме.

Представления  же  об  универсуме  обращают  наши  мысли  ко  взглядам  а.шопенгауэра,  который  изрекал  в  своей  теории  о  воли,  что,  мир  —  это  комплекс  представлений  (восприятий)  [7,  c.  180].  А  согласно  А.Ф.  Лосеву,  именно  миф  есть  наиболее  реальное  и  наиболее  полное  осознание  действительности.

Разделяя  взгляды  Е.Е.  Сапоговой,  мы  также  считаем,  что  общность  структуры  мифического  мышления  делает  её  тождественной  первично-языковому  сознанию.  Язык  и  миф  —  параллельны,  якобы  рождённые  под  общей  стихией,  они  олицетворяют  собой  первобытное  сознание.  Неразрывность  языкового  понятия  и  мифического  образа  позволяет  заменять  один  из  этих  двух  элементов  другим,  чем  характеризуется  метафора.  Как  отмечает  Е.Е.  Сапогова,  «произвольно  созданных  образов  нет;  их  производство  вызвано  своеобразным  осознанием  мира:  конкретные  черты,  все  время  в  них  присутствующие,  содержат  в  себе  былые  представления,  буквальный  смысл  которых  со  временем  выветривается.  Поэтому  любая  символика  есть  вторичное  претворение  древней  конкретики,  любой  символ  вбирает  в  себя  специфическую  для  этапа  его  возникновения  как  образа  форму  восприятия  мира»  [3,  c.  221—233].

Рассуждая  о  теоморфической  метафоре,  нельзя  не  упомянуть  о  её  феноменальных  свойствах.  Ибо,  отражая  в  себе  значения,  будто  истинно  религиозного  характера,  она  даёт  знание  о  человеческих  благодеяниях  или  же  грешных  поступках.  Механизм  реализации  этой  метафоры  можно  объяснить  путём  разъяснения  характерной  черты  этой  метафоры.

Можно  отметить  несколько  аспектов  касающихся,  свойств  теоморфической  метафоры.  Во-первых,  она  имеет  достаточно  высокий  уровень  использования  в  культурной  и  индивидуальной  практике.  Во-вторых,  способная  помещаться  в  одном  разрезе  с  антропоморфной  метафорой,  она  порождает  ряд  противоречий  в  познавательной  деятельности  человека.  Значения,  определяющиеся  своей  неустойчивостью,  будто  осуществляют  природу  теоморфической  метафоры. 

Но,  несмотря  на  это,  теоморфическая  метафора  имеет  свои  вполне  сформировавшиеся,  дискурсивные  конструкции  (для  рассуждения  о  её  значении  не  требуется  особенного  теологического  знания,  и  напротив,  её  используют  в  индивидуальной  речи  даже  те  языковые  личности,  которые  употребляя  её,  глубоко  не  осмысливают  природу  концептуальной  совместимости  этой  метафоры  в  отдельно  взятых  моментах).  Следовательно,  присутствуя  в  языковой  деятельности  разных  рас,  наций,  слоев  населения,  она  легко  и  однозначно  воспринимается. 

Родственность  теоморфической  метафоры  с  антропоморфной  метафорой,  даёт  повод  слиянию  соответствующих  идеальных  образов  окружающего  мира.  Из-за  чего,  составные  семантические  единицы  теоморфической  метафоры  явно  разделяются  на  «положительные»  и  «отрицательные».  А  это  самая  главная  отличительная  сторона  данной  метафоры. 

В-третьих,  именно  теоморфическая  метафора  способна  объяснить  суть  существования  человечества. 

Человек  как  эксцентричное,  самоизменяемое  существо,  всегда  стремится  стать  иным,  не  таким,  каков  он  есть  в  данный  момент.  Он  не  знает  покоя  из-за  внутренний  борьбы,  в  нём  происходит  переход  от  одного  превращения  к  другому.  Можно  определить,  что  свойственный  ему  статус,  это  —  лишение  равновесия,  своего  места  и  времени.  Живя  в  постоянном  конфликте  с  самим  собой,  он  делает  возможным  переживание  самого  себя  и  одновременно  переживание  своей  безместности  и  безвременности  как  стояния  вне  себя.  И  как  плеснер  формулирует  три  закона  человеческого  существования:  закон  естественной  искусственности,  закон  опосредованной  непосредственности  и  закон  утопического  места  —  все  они  подчеркивают  специфическую,  эксцентрическую  природу  человека.  «Осознание  безосновности  себя  и  мира  в  целом  наталкивает  человека  на  идею  бога.  Из  неустойчивости  ему  остается  только  «прыжок  в  веру».  Антропоморфизму  сущностного  определения  абсолюта  необходимо  соответствует  теоморфизм  сущностного  определения  человека.  Последнюю  связь  и  упорядочивание,  место  жизни  и  смерти,  укрытость  и  примирение  с  судьбой,  истолкование  действительности,  родину  способна  подарить  лишь  религия»  [цит.  По:  4].

На  самом  же  деле,  суть  существования  человека  в  мире  заключается  в  идее  «духовно-полноценный  человек»,  в  чём  на  наш  взгляд  объединены  субстанции  теоморфическая  и  антропоморфическая  метафоры.

К  изложению  мыслей  в  таком  виде  нас  подталкивает  изречение  румия  «фихи  мо  фихи»  —  «сам  в  себе»,  где  фактор  «человек»  поддерживаеться  поиском  «человечности»,  обращенным  в  самого  себя.  Эта  идея  глобальна  так  же  и  во  взглядах  ибн  арабия.

Обратив  внимание  на  мысли,  высказываемые  али  шариатом  и  ибн  арабием,  можно  легко  заметить  их  схожесть.  В  частности,  как  утверждает  али  шариат  «человек  может  стать  полноценным  и  достичь  совершенства  лишь  благодаря  своей  любви  к  аллаху»  (insan  yalniz  allaha  məhəbbətini  fəаllaşdirmaq  yolu  ilə  о  yüksəkliyə  və  kamilliyə  çata  bilər)  [цит.  По:  9,  с.  120],  а  если  мыслить  как  ибн  арабий  то  он,  под  понятием  “теоморфический  человек”  видит  полноценного  человека:  ibn  arabî’nin  insan  anlayişi  teomorfiktir.  İnsan  öncelikli  olarak  tanri  bilgisi  (teozofi)  ile  bilinebilir  [цит.  По:  8]  а  это  —  феноменальная  особенность  человеческого  разума.

Получается,  что  понятия  антропоморфическая  и  теоморфическая  не  только  родственны,  но  и  имеют  единую  почву,  в  которой  на  сегодняшний  день  возрождается  глобальное  значение  —  человеческая  полноценность.  А  таким  метафорам,  как  зооморфическая  и  техноморфическая  —  отводится  лишь  второстепенное  место.

Список  литературы:

1.Будаев  Э.В.  Становление  когнитивной  теории  метафоры.  (лингвокультурология.  —  вып.  1.  —  Екатеринбург,  2007.  —  с.  16—32)  [Электронный  ресурс]  —  режим  доступа.  —  URL:  http://www.philology.ru/linguistics1/budaev-07.htm  (дата  обращения:  20.03.2013.).

2.Иванова  Е.В.  метафорическая  концептуализация  природных  катастроф  в  экологическом  дискурсе  (на  материале  медийных  текстов).  Автореферат  диссертации  на  соискание  ученой  степени  кандидата  филологических  наук.  Челябинск  —  2007.  [Электронный  ресурс]  —  режим  доступа.  —  URL:  http://ecolinguistics.ru/doc/mat7.doc  (дата  обращения:  24.03.2013.).

3.Сапогова  Е.Е.  метафоры  за-сознания  и  проблема  спонтанной  самоорганизации  сознания.  «Известия  тулгу».  Серия  «гуманитарные  и  социально-экономические  науки».  Выпуск  6.  Тула:  ТУЛГУ,  —  2001.  —  с.  221—233.  —  [Электронный  ресурс]  —  режим  доступа.  —  URL:  Http://esapogova.narod.ru/texts/metaph.htmhttp://esapogova.narod.ru/texts/metaph.htmhttp://esapogova.narod.ru/texts/metaph.htm.  (дата  обращения:  24.03.2013.).

4.Философия:  энциклопедический  словарь.  М.:  Гардарики.  Под  редакцией  А.А.  Ивина.  2004.  [Электронный  ресурс]  —  режим  доступа.  —  URL:  Http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_philosophy/936  (дата  обращения:  27.07.2013).

5.Фундаментальные  метафоры:  зооморфизм,  техноморфизм  и  теоморфизм.  [Электронный  ресурс]  —  режим  доступа.  —  URL:  Http://www.vuzlib.org/beta3/html/1/25139/25233/(дата  обращения:  20.03.2013.).

6.Халипаева  империят.  Метафора  тайны  и  тайна  метафоры  (основы  нового  научного  мышления).  10.09.1998  г.  Поэзия  джамаля  —  [Электронный  ресурс]  —  режим  доступа.  —  URL:  http://stihi.ru/2008/01/20/1788  (дата  обращения:  28.03.2013.).

7.Янги  ва  энг  янги  давр  ғарбий  европа  фалсафаси.  Т.:  “шарқ”  нмак  бош  таҳририяти.  2002,  —  180  c.

8.Bilik  necmettin.  İbn  arabinin  ahlak  cörüşü.  Karakalem.net  [Электронный  ресурс]  —  режим  доступа.  —  URL:  http://dergi.aktiffelsefe.org/index.php?option=com_content&view=article&id=27:bn-arabinn-ahlak-goerueue&catid=13:62&itemid=21;  так  же,  etik  bir  ideal  olarak  tanri-insan  vs  insan-i  kamil:  antik  yunan  düşüncesinde  “teşebbüh-ü  bi’l-vacip”  meselesi  ©  2013  karakalem.net,  refik  yildizer.  (дата  обращения:15.03.2013.).

9.Vəliyev  D.C.  əli  şəriəti  və  seyid  hüseyn  nəsrin  dini-fəlsəfi  baxişlari  arasinda  oxşar  və  fərqli  cəhətlərə  dair.  Baki  universitetinin  xəbərləri.  2009.  —  120  s.