ФИЛОСОФСКИЕ  ОСНОВАНИЯ  АВТОРИТАРНОГО  ЛИДЕРСТВА

Вялых  Владимир  Владимирович

канд.  полит.  наук,  и.о.  заведующего  кафедрой  философии  Оренбургской  Государственной  Медицинской  Академии,  г.  Оренбург

E-mail: 

PHILOSOPHICAL  BASIS  OF  LEADERSHIP  OF  THE  AUTHORITARIAN  LEADERSHIP

Vylih  Vladimir  Vladimirovich

PhD  in  political  science,  senior  teacher,  acting  head  of  department  of  philosophy,  Orenburg  state  medical  academy,  Orenburg

АННОТАЦИЯ

В  XXI  веке  авторитаризм  способен  стать  наиболее  оптимальным  типом  государственного  устройства.  В  связи  с  этим  важно  исследовать  преимущества  и  недостатки  авторитарного  типа  лидерства.  Это  поможет  понять  философские  и  политические  основания  авторитаризма,  проанализировать  перспективы  его  развития  в  глобальном  многополярном  мире.

ABSTRACT

In  the  XXI  century  authoritarism  could  became  the  most  optimal  type  of  political  regim.  In  this  regard  it’s  important  to  explore  advantages  and  faulty  of  the  authoritarian  type  of  political  leadership.  It  will  help  us  to  understand  the  basic  elements  of  philosophical  and  political  essence  of  the  authoritarism,  to  analyze  its  future  development  in  global  multipolar  world.

Ключевые  слова:  лидер;  гибрис-синдром;  империя;  постимперская  меланхолия;  мягкая  сила.

Key  words:  leader;  empire;  gibris-syndrom;  postemperial  melancholy;  soft-power.

Первое  десятилетие  XXI  века  поставило  перед  мировыми  политическими  элитами  два  основных  вопроса:  выработка  новой  парадигмы  развития  и  смена  стиля  лидерства.  Поиск  новых  подходов  обусловлен  обновленной  конфигурацией  международных  отношений.  Политолог  Федор  Лукьянов  считает,  что  «..любая  более  или  менее  заметная  внутренняя  нестабильность  автоматически  вступает  в  резонанс  с  внешними  факторами:  политической  реакцией  ведущих  игроков  и  комбинацией  их  интересов,  влиянием  идеологических  установок,  эффектом  катализатора,  порождаемым  глобальной  коммуникационной  открытостью»  [5,  c.  56].  Соответственно  руководители  стран  должны  прежде  всего  обеспечивать  внутреннюю  устойчивость,  что  означает  тонкий  баланс  между  охранительством  и  обеспечением  общественно-политического  динамизма.  Перекос  в  любую  сторону  грозит  утратой  контроля  над  ситуацией»  [5,  c.  58].  В  этой  связи  авторитарный  лидер  является  наиболее  вероятной  и  перспективной  альтернативой  в  политике  XXI  в.  Онтологические  основания  этого  восходят  к  концепции  «золотой  середины»  Аристотеля,  которую  греческ4ий  философ  применял  не  только  к  философии  и  искусству,  но  и  к  политике.

По  мнению  политолога  Николая  Злобина,  сегодня  картину  мира  формируют  не  супердержавы,  а  средние  и  малые  страны.  И  состоит  она  в  основном  из  региональных  проблем,  а  не  взаимоотношений  сильных  мира  сего,  как  это  было  в  ХХ  столетии  [4,  c.  58].  При  таком  положении  дел  суверенные  государства  начинают  терять  контроль  над  тем,  что  принадлежит  им  традиционно  [5,  c.  58].  Снижение  роли  сверхдержав  в  международных  отношениях  британский  исследователь  Пол  Гилрой  назвал  «постимперским  синдромом».  Выход  из  этого  состояния  требует  нового  типа  лидера.  Предыдущая  эпоха  постимперского  синдрома  пришлась  на  окончание  Первой  Мировой  Войны,  одним  из  результатов  которой  стал  распад  трех  империй:  Австро-Венгерской,  Германской,  Турецкой  и  Российской,  а  также  снижение  влияния  еще  одной  —  Британской  империи.  Этот  период  требовал  прихода  к  власти  лидеров,  способных  не  только  провести  страну  через  постимперскую  адаптацию,  но  и  построить  новое  государство.  В  послевоенной  Германии  такой  фигурой  стал  Густав  Штреземан,  в  России  —  Владимир  Ленин,  в  Англии  —Дэвид  Ллойд  Джордж  и  Стэнли  Болдуин  ,  в  Турции  —  Кемаль  Ататюрк,  в  США  —  Вудро  Вильсон.  Несмотря  на  разницу  в  менталитете  и  стилях  управления  у  всех  них  была  общая  задача  —  адаптировать  политику  государства  к  изменившимся  мировым  реалиям.

Проблема  лидера  можно  связать  с  кризисом  правящих  элит.  В  свою  очередь,  это  может  привести  к  тому,  что  если  лидер  не  появляется  из  рядов  правящей  элиты,  он  приходит  из  неформального  сообщества.  Феномен  неформального  лидерства  был  открыт  Г.  Кацем  и  П.  Лазерсфельдом  при  анализе  механизмов  электорального  поведения  в  ходе  избирательной  кампании  в  1940  г.  в  США.  Тогда  и  обнаружились  так  называемые  «лидеры  мнения»,  организующие  свою  социальную  микросреду  и  направляющие  ее  симпатии  и  антипатии  [9,  c.  283].  Неформальным  лидером  становится  личность,  которая  ярко  представляет,  персонифицирует  некоторые  существенные,  но  не  получившие  адекватного  отражения  в  формальной  структуре  и  в  деятельности  официальных  лидеров  интересы  социальной  группы.  Неформальный  лидер  олицетворяет  групповую  доминанту  —  наиболее  существенный  и  достаточно  устойчивый  интерес,  не  получивший  должного  удовлетворения.  Ясно,  что  неформальный  лидер  компенсирует  односторонность  официального  лидера,  система  приоритетов  которого  не  вполне  отражает  приоритеты  тех,  кого  он  официально  представляет  и  кем  руководит  [9,  c.  283].

Для  многих  политических  лидеров  достаточно  спокойные  «нулевые»  годы  стали  временем  отсутствия  серьезной  политической  конкуренции  на  внутриполитической  арене.  Излишняя  самоуспокоенность  не  позволила  предвидеть  риски  или  хотя  бы  принять  меры  по  смягчению  их  последствий.  Мансур  Олсон  в  книге  «Возвышение  и  упадок  наций»  предупреждал  о  том,  что  система,  лишенная  внутренних  и  внешних  стимулов  самообновления,  начинает  деградировать.  Это  относится  и  к  лидеру,  лучшие  качества  которого  проявляются  при  решении  глобальных  проблем.  Усложнение  структуры  международных  отношений,  ускорение  жизни,  одна  из  причин  которого  —  глобализация,  требует  от  руководителей  принимать  решение  быстрее,  чем  они  это  делали  раньше,  предугадывать  риски  и  управлять  ими.  Игнорирование  сигналов  риска  —  существенная  проблема,  с  которой  сталкиваются  все  те,  кто  осуществляет  перспективное  долгосрочное  планирование,  вне  зависимости  от  того,  где  это  происходит:  в  правительстве  или  в  бизнесе.  Один  из  основателей  современной  школы  конкурентной  разведки  Бенджамин  Джилад  называет  это  «слепое  пятно»  (blind  spot).  По  его  мнению,  «шоры»,  носимые  принимающими  решения  лицами,  представляют  собой  критический  источник  ошибок  в  их  суждениях  и  решениях  [3,  c.  25].

Природа  другой  риска  философско-политическая  и  называется  «гибрис-синдром».  Для  многих  политических  лидеров  характерна  профессиональная  деформация  —  гибрис-синдром  —  слепая,  враждебная  здравому  смыслу  самонадеянность.  История  понятия  восходит  к  временам  античности.  Слово  «гибрис»  использовалось  в  Древней  Греции  применительно  к  действиям  человека,  наделенного  властью,  напыщенного,  надменного,  исполненного  гордыни,  взирающего  на  всех  с  оскорбительным  высокомерием.  Философ  Дэвид  Э.  Купер  описывал  гибрис  как  «избыточную  самоуверенность,  пренебрежительное  отношение  к  признанным  авторитетам,  готовность  заранее  отвергнуть  все  предостережения  и  советы,  считая  себя  образцом».  Ханна  Арендт,  восторгавшаяся  Древними  Афинами,  указывала  на  слабости  Перикла,  стоявшего  во  главе  афинского  государства,  говоря,  что  он  был  одержим  «гибрисом  власти»  и  в  этом  отношении  невыгодно  отличался  от  Солона,  законодателя  Афин  [8,  c.  418].

Исследователь  Дэвид  Оуэн  в  своей  работе  «История  болезни.  Недуги  мировых  лидеров  последнего  столетия»  выделяет  три  характерных  симптома  гибрис-синдрома:  чрезмерная  самоуверенность,  жажда  действий  ради  действий  и  невнимание  к  деталям.  Самоуверенность  заключается  в  том,  что  все  решения  политик  принимает  единолично,  не  прислушиваясь  к  чьим-либо  советам.  Когда  самоуверенность  сочетается  с  неуемной  жаждой  действий  и  готовностью  вмешиваться,  не  подкрепленной  детальным  знанием  предмета  и  основывающейся  на  весьма  общей  и  размытой  картине  происходящего,  серьезные  просчеты  почти  неизбежны  [8,  c.  418].

История  ХХ  века  знает  массу  примеров  того,  что  гибрис-синдром  часто  приводил  лидеров  и  управляемые  ими  страны  к  катастрофе:  это  и  Третий  Рейх  Гитлера,  и  кровавые  чистки  Сталина  и  военные  кампании  в  Ираке  и  Афганистане  Джорджа  Буша-младшего.  Учитывая  высокую  сложность  современных  международных  отношений,  риск  гибрис-синдрома  многократно  возрастает.  Возникает  вопрос:  какие  инструменты  контроля  за  лидером  есть  в  современном  обществе?  Прежде  всего,  излишний  контроль  делает  лидера  несамостоятельным,  марионеткой  в  руках  элит.  Его  отсутствие  способствует  возобладанию  авторитарных  тенденций,  несменяемости,  геронтократии.

Безусловно,  в  эпоху  кризисов  необходим  сильный  лидер,  но  его  сила  должна  быть  «мягкой».  Политический  лидер,  одна  из  задач  которого  —  участвовать  в  создании  контуров  нового  миропорядка,  должен  уметь  идти  на  компромисс,  вырабатывать  консенсус.  Важной  чертой  «мягкой  силы»  может  стать  умение  разделять  власть.  Американский  исследователь  Уэсс  Робертс  в  книге  «Секреты  лидерства  Гунна  Атиллы»  пишет  о  том,  что  одним  из  ключевых  принципом  лидерства  правителя  гуннов  было:  «Сложение  полномочий  не  есть  их  передача.  Сложение  полномочий  слабость,  а  передача  —  знак  силы»  [10,  c.  55].  Это  позволит  сформировать  лояльную  элиту  уже  потому,  что  лидер  даст  ей  стимул  к  развитию,  необходимый  для  ее  сохранения.  В  противном  случае  может  сработать  «закон  государственного  самоубийства»  Арнольда  Тойнби,  согласно  которому  правящая  элита  и  ее  лидеры,  которые  занятые  исключительно  сохранением  самих  себя,  обречены.

Традиционно  именно  в  эпоху  кризисов  возрастает  необходимость  в  сильном  лидере.  В  этом  случае  главную  опасность  для  него  представляет  «тоталитарное  искушение»  —  феномен,  характерный  не  только  для  авторитарных  режимов,  но  и  для  демократических  государств.  Это  состояние  лидера,  «согласно  которому  можно  реализовать  утопическую  мечту  о  создании  лучшего  мира,  если  приложить  некоторые  усилия»  [1,  c.  16].  Джона  Голдберг  в  книге  «Либеральный  фашизм»  показывает,  что  в  разные  периоды  своей  истории  президентам  США  было  свойственно  обращаться  как  к  фашисткой  риторике,  так  и  к  авторитарному  стилю  правления.  Прогрессивизм  Вильсона,  «Новый  курс»  Рузвельта  или  политика  «новых  рубежей»  Кеннеди,  по  мнению  Голдберга,  служит  примером  того,  как  эгалитаризм  оправдывает  авторитарные  методы  управления  государством.

Сегодня  необходим  лидер,  не  обладающий  яркой  индивидуальностью  и  харизмой,  но  способный  к  созиданию,  способный  адаптировать  управляемое  им  государство  к  изменяющимся  реалиям.  В  Германии  по  окончанию  Первой  мировой  войны  к  власти  пришел  Густав  Штреземанн.  За  пять  лет  его  правления  он  сумел  восстановить  экономику,  играя  на  противоречиях  между  союзниками,  отодвинуть  от  немецких  границ  иностранные  армии,  а  главное  —  вернуть  надломленной  войной  нации  чувство  собственного  достоинства.  В  1959  году  Ли  Кван  Ю  стал  премьер-министром  Сингапура,  и  сумел  за  30  лет  превратить  небольшой  рыбацкий  поселок  в  процветающее  государство.  Если  вспомнить  классификацию  лидеров  Макса  Вебера,  то  он  выделял  традиционное,  рационально-легальное  и  харизматическое  лидерство.  И  Штреземанна,  и  Ли  Кван  Ю  можно  отнести  ко  второму  типу:  их  лидерство  выходило  за  рамки  традиций,  оба  они  были  лишены  яркой  харизмы,  но  своими  действиями  доказали  право  управлять  государством.  Их  методы  во  многом  были  далеки  от  демократических,  но  концентрация  личной  власти  не  выходила  за  рамки  закона.  Политическую  карьеру  Штреземанна  прервала  смерть,  Ли  Кван  Ю  передал  власть  правительству  Го  Чок  Тонга.  Вообще  способность  передачи  власти  мирным  путем  —  важная  черта  лидера,  она  является  не  слабостью,  а  наоборот  —  признаком  сильного  лидера  [10,  c.  56]  Такие  политики,  как  Пиночет,  Франко,  Ли  Кван  Ю  —  сумели  передать  рычаги  управления  государством,  тем  самым  во  многом  обеспечив  безболезненный  переход  страны  на  новый  путь  развития.

Но  есть  и  другие  примеры,  когда  власть  порождает  сильную  зависимость  и  ее  передача  мирным  путем  становится  невозможной  для  лидер.  Так  бывший  президент  Перу  Альберто  Фухимори,  находившийся  у  власти  10  лет,  начал  свое  правление  с  неолиберальной  модели,  но  затем  пришел  к  авторитаризму,  распустил  Национальный  конгресс  и  добился  изменения  конституции  страны,  позволившее  ему  баллотироваться  в  президенты  на  3-й  срок.  Выстроенная  модель  характеризовалась  сочетанием  демократической  оболочки  с  авторитарной  сущностью,  гипертрофированной  ролью  первого  лица  [2].

Подводя  итоги,  можно  отметить,  что,  исследуя  концепт  авторитарного  лидера,  необходимо  учитывать  его  характерные  черты:

·«тоталитарное  искушение»  —  модель  принятия  решений  по  формуле  «цель  оправдывает  средства»;

·«гибрис-синдром»  —  завышенная  оценка  результатов  своего  правления  в  результате  отсутствия  критики  и  здоровой  политической  конкуренции;

·«слепое  пятно»  —  неспособность  вовремя  реагировать  на  внешние  вызовы,  отсутствие  кругозора  и  косность  политического  мышления.

Одним  из  последствий  глобализации  можно  считать  то,  что  проблема  лидерства  в  XXI  веке  стала  глобальной  и  в  одинаковой  мере  затрагивает  многие  страны,  независимо  от  их  государственного  устройства,  политического  веса  и  уровня  развития  экономики.  Умение  избежать  опасностей  и  развивать  сильные  стороны  не  означает,  что  политический  лидер  будет  успешен  на  занимаемом  посту.  Начавшееся  десятилетие  будет  требовать  от  политиков  скорее  вдумчивого  анализа  и  прагматизма,  нежели  импровизаций  и  рискованных  действий.  В  условиях  глобальной  непредсказуемости  решающим  фактором  успешной  политики  лидера  может  стать  способность  точно  сделать  краткосрочный  прогноз  развития  ситуации  в  мире,  а  также  осмотрительное  поведение  [6].

В  любом  случае,  проблема  обновления  управленческих  элит  давно  столь  остро  не  вставала  перед  политическим  истеблишментом  ведущих  стран.  Поиск  путей  ее  решения  и  их  реализация  во  многом  определит  контуры  развития  мировой  политики  в  ближайшем  будущем.

Список  литературы:

1. Голдберг  Дж.  Либеральный  фашизм.  История  левых  сил  от  Муссолини  до  Обамы.  —  М:  Рид  Групп.,  2012.  —  512  с.
2. Дабагян  Э.  «Моральная  неспособность  руководить  государством».  Чему  учит  опыт  политической  карьеры  Альберто  Фухимори  //  Новая  газета.  2012.  №  9.  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://www.novayagazeta.ru/  (дата  обращения  20.05.13).
3. Джилад  Б.  Конкурентная  разведка.  —  М:  Питер  2008.  —  320  с.
4.  Злобин  Н.  Новый  мировой  порядок.  —  М.:  Эксмо,2006.  —  352  с.
5. Легуенко  М.  Время  сверхдержав  ушло  безвозвратно  //  РБК.  —  2011.  —  №  12.  —  С.  56—64.
6. Лукьянов  Ф.  2012:  год  перемен  и  эмоций  //  Московские  новости  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://www.mn.ru/columns/20120206/311127073.html  (дата  обращения  12.05.13).
7. Лукьянов  Ф.  Рейган  вместо  Обамы  //  Огонек.  —  2012.  —  №  2.  —  с.  23—26. 
8. Оуэн  Д.  История  болезни.  Недуги  мировых  лидеров  последнего  столетия.  —  М.:  Амфора,  2009.  —  640  с.
9. Панарин  А.  Философия  политики.  —  М.:  Новая  школа,  1996.  —  424  с.
10. Робертс  У.  2002.  Секреты  лидерства  гунна  Атиллы.  —  М.:  Эт  Сетера  Паблишинг,2002.  —  72  с.