ЭКСПАНСИОНИСТСКИЕ  ДОКТРИНЫ  ЯПОНИИ  И  МЕСТО  КОРЕИ  В  НИХ

Эсаулова  Дарья  Евгеньевна

аспирант,  Новосибирский  государственный  университет  экономики  и  управления,  г.  Новосибирск

E-mail: 

JAPAN’S  THEORIES  OF  EXPANSION  AND  KOREA’S  ROLE  IN  THEM

Esaulova  Daria

post-graduate  Novosibirsk  State  University  of  Economics  and  Management,  Novosibirsk

АННОТАЦИЯ

В  статье  рассматриваются  ключевые  теории  внешней  политики  Японии  периода  Мэйдзи.  Особое  внимание  уделяется  роли  Кореи  в  экспансионистской  политики  Японии. 

ABSTRACT

Key  aspects  of  Meiji  Japan  is  under  consideration  in  this  article. 

Ключевые  слова:  Кокутай.  Паназиатская  теория.  Теория  экспансионизма.  Японский  милитаризм.  Ито  Хиробуми. 

Keywords:  Kokutai.  Pan-Asia  theory.  Theory  of  expansion.  Japan  military  policy.  Ito  Hirobumi. 

В  течение  длительного  периода  изоляции  Японии  в  эпоху  Эдо  (1603—1868  гг.)  когда  страна  была  полностью  закрыта  от  иностранного  влияния,  сформировалась  та  культурная  эндемика,  которая  способствовала  развитию  особых  жанров  в  культуре  и  искусстве,  ментальности.  Изоляция  Японии  оказала  значительное  влияние,  помимо  прочего,  и  на  формирование  общественно-политической  мысли  японского  общества.

В  1850-х  годах  произошло  насильственное  открытие  Японии  европейцами,  что  привело  к  формированию  негативного  отношения  к  «белой  нации». 

В  японском  сознании  прочно  укрепилась  идея  о  богоизбранности  японской  нации,  ведущей  своё  начало  от  богини  Аматэрасу.  Эта  концепция  получила  название  «кокутай»  (国体:  «коку»  —  страна  и  «тай»  —  тело).  Центральная  идея  «кокутай»  —  это  исключительность  Японского  государства  и  японской  нации:  уникальное  геополитическое  положение,  идеальная  система  государственного  устройства,  превосходство  самого  народа  над  всеми  остальными  народами  мира  [2,  с.  80].  Всё  это  нашло  отражение  в  формировании  особого  экспансионистского  курса  внешней  политики  страны. 

Так,  была  сформулирована  «теория  азиатской  солидарности».  Япония,  на  основании  своих  выдающихся  достижений  в  культуре,  технике,  военном  деле,  превозносила  себя  на  фоне  остальных  азиатских  стран  —  Китая,  Кореи,  Монголии  и  других.  Выступая  «старшим  братом»  другим  народам  Азиатско-Тихоокеанского  региона,  японское  правительство  пыталось  обосновать  свои  претензию  на  гегемонию  в  регионе,  заявляя,  что  пытается  защитить  братские  народы  от  «белого  империализма».  Постепенно  концепция  «кокутай»  трансформировалась  в  теорию  азиатской  солидарности  —  «8  углов  пагоды  под  одной  крышей».  Восемь  углов  означает  количество  народов  Азии.  Пагода  (от  санск.  бхагават  —  «священный»)  —  это  культурная  универсалия  стран  Дальнего  Востока.  Пагода  несет  в  себе  символ  цикличности,  повторяемости,  что  характерно  для  менталитета  народов  Востока.  Этот  образ  подчеркивает  единение,  сходство  азиатских  народов  в  противостояние  Западу.  В  качестве  «крыши»,  несомненно,  выступает  сама  Япония. 

Изначально  смысл,  вкладываемый  в  эту  теорию,  носил  мирный  характер.  Целью  этого  «объединения»  было  противостояние  чуждому  влиянию  извне  и  защита  культурной  идентичности.  Япония  уже  достигла  определенных  успехов  в  области  модернизации,  и  ставила  целью  стать  примером  для  народов  Азии  и  помочь  им  в  этом.

Одной  из  стратегических  целей  японского  правительства  было  преодоление  отставания  научно-технического  и  экономического  развития  по  сравнению  со  странами  Западной  Европы  и  США.  Как  результат,  была  разработана  доктрина  «фукоку  кёхэй»  (富国強兵),  т.  е.  «богатая  страна  —  сильная  армия».  Один  из  способов  достижения  этого  богатства  для  обеспечения  военного  превосходства  было  наращивание  темпов  производства,  в  том  числе,  используя  западные  научные  достижения  и  технологии.  Эта  доктрина  стала  началом  формирования  агрессивного  экспансионистского  внешнеполитического  курса  Японии. 

Вышеупомянутые  факторы  —  формирование  в  обществе  представления  об  исключительности  японцев,  активное  наращивание  производства,  иностранное  проникновение  в  страну  способствовало  росту  шовинистских  настроений  и  появлению  организаций  сторонников  милитаризма  экспансии  в  соседние  страны.  Наиболее  известные  и  активные  из  них  —  это  общества  «Гэнъёся»  и  «Кокурюкай». 

Общество  «Гэнъёся»  было  основано  в  1879  году  Тояма  Мицуру.  Название  этой  организации  переводится  как  «общество  Чёрного  океана».  Чёрный  океан  —  это  название  пролива,  который  разделяют  материк  и  остров  Кюсю.  Тояма  Мицуру  заявлял:  «Чтобы  цветная  раса  могла  сопротивляться  европейцам  и  американцами,  необходимо  создать  милитаристское  государство.  Наша  страна  очень  быстро  поднимается  как  новое  государство  Востока.  Она  должна  лелеять  надежду  в  будущем  возглавить  Восток  и  вести  его  за  собой»  [4,  с.  31]. 

Второе  общество  —  «Кокурюкай»  («общество  Чёрного  дракона)  было  создано  в  начале  1901  года,  незадолго  до  аннексии  Кореи  Японией.  Основатель  этого  общества  —  Утада  Рёхей,  занимался  организацией  подрывной  деятельности  после  восстания  тонхак.  Своей  целью  общество  «Кокурюкай»  ставило  аннексию  Кореи  [4,  с.  31]. 

С  1917  года,  после  победы  Октябрьской  революции  в  России,  наблюдается  рост  антикоммунистических  настроений  в  японском  обществе  и  во  внешней  политике  государства. 

К  1930-м  годам  была  сформирована  националистическая  концепция  «кодо»  (皇道派,  «императорский  путь»),  оказавшее  наибольшее  влияние  на  формирование  внешнеполитического  курса  Японии  предвоенного  периода.  Целью  Японии,  по-прежнему,  виделась  сдерживание  распространения  западного  влияния  в  регионе.  Основателями  этого  течения  были  Садао  Араки  и  Дзиндзабуро  Асаки  [1,  с.  30—31].  Помимо  вышеуказанных  ультрашовинистских  организаций,  в  Японии  в  то  время  были  и  другие  сторонники  экспансионизма.

Все  эти  теории  стали  идеологической  базой  подготовки  Тихоокеанской  войны  и  активной  политикой  экспансии  Японии  в  Азиатско-Тихоокеанском  регионе.  В  японском  правительстве,  несмотря  на  единство  в  общей  тенденции  —  проведении  милитаристской  политики,  не  было  единства  о  приоритетном  курсе  экспансии  —  на  север  —  в  Китай  и  далее  в  Корею,  или  на  юг  —  Филиппины,  Сингапур.  Кроме  того,  среди  идеологов  экспансионизма  не  было  единства  в  вопросе  политики  захватов.  Сторонники  первой  линии  —  Сайго  Такамори,  Это  Симпэй,  Гото  Содзиро,  Соэдзима  Танэоми,  Итагаки  Тайскэ  —  считали,  что  необходимо  действовать  жестко,  путём  военных  захватов.  Их  оппоненты,  вторая  линия  —  Кидо  Такаёси,  Окубо  Тосимити,  Ивакура  Томоми,  Ито  Хиробуми  —  придерживались  умеренной  позиции,  осознавали  финансовую  и  экономическую  слабость  Японии  для  осуществления  экспансионизма.

Так,  Ямагата  Аритомо  и  так  называемая  «четвёрка  Ямагаты»  (Кацура  Таро,  Кодама  Гэнтаро,  Тэраути  Масатакэ,  Танака  Гиити)  считали,  что  «независимость  и  самосохранение  нации,  прежде  всего,  зависит  от  защиты  линии  суверенитета,  а  также  от  защиты  линии  интереса»,  поэтому  Японии  необходимы  вооружение  и  сферы  влияния  [3,  с.  83].  В  середине  1890-х  гг.  Ямагата  Аритомо  был  уверен,  что  Япония  готова  к  сражению  с  Китаем  за  Корею,  по  его  мнению,  «пришло  время  проучить  заносчивых  корейцев».  1  августа  1894  г.  японские  и  китайские  войска  оккупировали  Сеул  и  некоторые  порты,  но  после  совместного  выступления  французских,  немецких  и  российских  войск  целью  давления  на  Японию,  Ямагата  понял,  что  японский  милитаризм  ещё  не  готов  к  монопольному  обладанию  Кореей. 

В  1898  г.  министр  иностранных  дел  Японии,  основатель  университета  Васэда  Окума  Сигенобу  выдвинул  паназиатскую  концепцию,  получившую  название  «доктрина  Окума»,  являвшейся  японским  вариантом  «доктрины  Монро»,  или  «Азия  для  азиатов»  [4,  с.  31].  Суть  этой  теории  выражается  в  том,  что  Япония  должна  осуществлять  в  Азии  две  функции:  во-первых  —  содействовать  модернизации  и  просвещению  Азии,  а  во-вторых,  препятствовать  проникновению  в  регион  западных  держав.  В  связи  с  этим  министр  Окума  являлся  ярым  противником  происходившего  в  то  время  соперничества  стран  Запада  за  раздел  сфер  влияния  в  Китае,  будучи  уверенным,  что  единственная  страна,  которая  должна  обладать  полным,  безраздельным  контролем  над  Китаем  —  это  Япония  [3,  с.  83].

Политический  соперник  Окума,  Ито  Хиробуми,  будущий  генерал-губернатор  Кореи,  сформулировал  идею  «японского  экспансионизма  демократического  образца».  «Демократия»  призвана  была  завуалировать  недостаточную  для  окончательного  завоевания  Кореи  мощь  вооружённых  сил  Японии.  Во  время  японо-китайской  войны  1894—1895  гг.  Ито  был  сторонником  тотального  господства  Японии  в  Корее.  Ито  Хиробуми  заявлял:  «Я  всегда  говорил,  что  жизненной  необходимостью  для  Японии  является  обладание  мощными  армией  и  флотом»  [3,  с.  42].  Он  выступал  за  построение  особой  модели  отношений  Японии  и  Кореи  по  образцу  сосуществования  Великобритании  и  С.Ирландии  в  рамках  Соединённого  королевства,  убеждал  остальных  в  том,  что  в  отношении  Кореи  необходимо  придерживаться  более  мягкой  политики,  позиционируя  протекторат  как  попытку  помочь  Корее.  21  декабря  1905  г.  он  был  назначен  на  пост  генерал-губернатора  Кореи. 

Наиболее  жесткую  позицию  в  отношении  Кореи  занимал  идеолог  японского  шовинизма,  автор  книги  «Пробуждение  Японии»  Окакуро  Какудзо,  выдвигавший  лозунги  «За  оружие!  Долой  варваров!».  В  то  же  время  прослеживаются  и  его  противоположные  заявления  «Нет  ничего  очевиднее,  чем  неизменность  желания  нашего  правительства  к  поддержанию  мира.  Сама  суть  нашей  цивилизации  отрицает  агрессию».  Однако  эта  тенденция  присуща  колониальной  политике  Японии  в  Корее  в  целом,  так  как  основные  мероприятия  японская  администрация  проводила  под  лозунгами  желания  помочь  Корее  в  развитии.  Главной  идеей  Окакуро  было  следующее:  «В  самое  сердце  Японии  постоянно  направлен  кинжал  —  Корея.  Любая  враждебная  держава,  заняв  Корейский  полуостров,  легко  сможет  перебросить  свои  войска  в  Японию.  Поэтому  для  сохранения  японской  расы  необходимо  обладать  Кореей  и  Маньчжурией.  Они  необходимы  и  как  отдушина  для  избыточного  населения,  и  как  сырьевая  база.  Таким  образом,  войны  1895  и  1905  гг.  Были  войнами  за  независимость  Японии.  Корея  должна  стать  японской  провинцией»  [3,  с.  94].

Взгляды  другого  идеолога  экспансионизма,  Фукудзава  Юкити  со  временем  претерпели  некоторые  изменения.  Если  в  1881  г.  он  обосновывал  необходимость  войны  с  Китаем  с  целью  аннексии  Кореи,  говоря,  что  «Япония  должна  оказать  военную  помощь  Китаю  и  Корее  и  стать  их  культурным  вдохновителем»,  то  4  года  спустя  он  заявлял  следующее:  «Мы  должны  покинуть  ряды  азиатских  стран  и  примкнуть  к  цивилизационным  государствам  Запада.  Мы  не  обязаны  относиться  к  Китаю  и  Корее  каким-то  особым  образом  только  потому,  что  они  наши  соседи.  Я  отвергаю  идею  о  необходимости  сотрудничества  с  плохими  друзьями  в  Восточной  Азии»  [3,  с.  67].

В  основных  политических  концепциях  Японии  периода  Мэйдзи  четко  прослеживаются  две  общих  черты:

1.  Паназиатская,  т.  е.  «объединение»  всех  стран  под  лидерством  Японии,  помощь  в  модернизации  остальным  стрнам  Азии;

2.  Сдерживание  влияния  США  и  стран  Западной  Европы  в  регион. 

Последствия  проведения  столь  агрессивной  внешней  политики  проявляются  в  некоторой  степени.  В  сознании  народов,  пострадавших  от  жестокой  колониальной  политики  Японии  в  первой  половине  ХХ  века  и  культурного  геноцида,  сохраняется  восприятие  Японии  как  врага,  агрессора.  Феномен  «исторической  памяти»  характерен  для  двусторонних  отношений  Японии  со  многими  странами  Азиатско-Тихоокеанского  региона.

Список  литературы:

1.Вербицкий  С.И.  Япония  в  поисках  новой  роли  в  мировой  политике.  М.:  Наука,  1992.  —  268  с. 

2.Гринюк  В.А.  Столетие  аннексии  Кореи  //Япония  наших  дней.  —  2010.  —  №  5.

3.Селищев  А.С.  Японский  экспансионизм:  люди  и  идеи.  Иркутск:  Издательство  Иркутского  университета,  1993.  —  256  с. 

4.Шипаев  В.И.  Колониальное  закабаление  Кореи  японским  империализмом  (1895—1917).  М.:  Наука,  1964.  —  242  с.