ЭТНИЧЕСКИЕ НЕМЦЫ НА ТЕРРИТОРИИ БЕЛАРУСИ В КОНЦЕ XIX — НАЧАЛЕ XXI ВЕКА

Рындин  Сергей  Николаевич

аспирант  исторического  факультета

  Белорусского  государственного  университета,

  г.  Минск

E-mail:  serzh-ryndin@yandex.by

Перепись  населения  2009 г.  в  Республике  Беларусь  выявила  2474  представителя  немецкого  этноса  [7, c. 7].  По  сравнению  с  переписью  1999 г.  их  численность  уменьшилась.  В  1999 г.  к  этническим  немцам  себя  отнесли  4805  человек  [6].  

Количество  проживавшего  на  территории  Беларуси  немецко­язычного  населения  в  течение  ХХ  века  сокращалось.  При  этом  многие  потомки  немецких  переселенцев  ассимилировались,  немецким  языком  не  владеют  и  называют  себя  белорусами  [4].  

Впервые  наиболее  подробные  статистические  сведения,  освеща­ющие  пребывание  немецких  поселенцев  в  Беларуси,  были  получены  в  результате  проведения  первой  всеобщей  переписи  населения  России  в  1897 г.  Материалы  переписи,  согласно  нашим  подсчетам,  свидетельствуют,  что  в  пяти  губерниях  Северо-Западного  края  проживало  27.311  человек,  назвавших  немецкий  язык  своим  родным.  Они  составляли  0,32 %  от  общего  количества  населения  этих  губерний  (однако  328  человек  из  этого  числа  по  своему  вероисповеданию  были  иудеями).  21.265  человек  состояли  в  российском  подданстве.  По  сословному  происхождению  среди  немецкоязычного  населения  в  начале  ХХ  века  преобладали  мещане  (11.682  человека)  и  крестьяне  (6.523  человека).  1912  человек  были  дворянами,  как  личными,  так  и  потомственными,  а  также  чиновниками  не  из  дворян.  Иностранных  подданных  в  Беларуси  из  числа  носителей  немецкого  языка  насчитывалось  6046  человек.  По  трудовой  занятости  среди  выходцев  из  немецкоязычных  стран  наиболее  распространенными  были  военная  служба,  земледелие,  лесные  промыслы,  поденные  работы.  Многие  служили  в  прислуге.  Большинство  немцев  испове­довало  лютеранство  (23.982  человека).  Имелись  также  приверженцы  католической  (2.111  человек)  и  православной  (491  человек)  церквей.  

Среди  материалов  Национального  исторического  архива  Беларуси можно  обнаружить  сведения  о  представителях  немецкой  диаспоры,  которые  вступали  в  брак  с  российскими  подданными  и  не  поддер­живали  постоянных  связей  с  зарубежьем.  

В  рапортах  царских  чиновников  содержится  информация  о  семьях  иностранного  происхождения,  которые  придерживались  своих  культурных  традиций  и  тем  самым  выделялись  на  фоне  остального  населения.  В  марте  1915 г.  пристав  3  стана  Пинского  уезда  следующим  образом  охарактеризовал  немецкую  семью,  купившую  землю  на  хуторе  Александрово  в  Пинском  уезде  Минской  губернии:  «Семья  Фосса  обрабатывает  купленную  землю  у  Комар  сама  лично  средствами  и  трудом  ни  чем  не  отличающимися  от  местного  населения  и  по  быту  своему  ни  чем  равно  не  отличается  от  местного  (населения)  крестьянства.  Единственно,  что  служит  раздельностью  их  от  крестьян,  так  это  несколько  усвоенное  упорядочение  сельского  хозяйства,  большой  навык  к  трудолюбию,  а  самое  главное  их  верование  и  разговорный  в  семье  немецкий  язык,  до  сих  пор  незнакомые  крестьянству  в  этой  местности,  каковое  и  отчуждает  от  них  местное  население»  [3, л. 3-3 об].

Первая  мировая  война  стала  этапным  событием  в  жизни  германских  переселенцев.  Суровые  законы  военного  времени  значи­тельно  повлияли  на  их  правовое  и  социально-экономическое  положение.  В  годы  войны  губернские  власти  проводили  в  жизнь  ряд  мероприятий,  ограничивавших  права  иностранных  диаспор,  предс­тавлявших  воюющие  с  Россией  государства.  Данные  лица,  за  исключением  славянских  выходцев,  исключались  из  состава  союзов,  обществ  и  других  частных,  общественных  и  правительственных  организаций  [5, л. 58].  Также  они  лишались  права  на  защиту  в  суде  [5, л. 140].  В  общественных  местах  воспрещалось  употребление  немецкого  языка  [10, с. 65].

Но  настоящей  драмой  для  многих  германских  семей  стало  принудительное  выселение  из  западных  регионов  империи.  Высе­ляемым  надлежало  ехать  за  свой  счет  в  Вологодскую,  Вятскую,  Оренбургскую,  Заволжскую,  Костромскую  и  другие  губернии.  На  случай  сопротивления  властям  предполагался  этапный  порядок  следования  депортированных  [2, л. 7].  

Но  необходимо  указать,  что  депортации  подвергались  в  первую  очередь  германские,  австро-венгерские  и  турецкие  подданные  от  18  до  45  лет,  способные  носить  оружие.  Этот  статус  распространялся  и  на  неспособных  к  военной  службе  германцев,  австрийцев,  венгров,  турок,  но  только  при  обвинении  в  шпионаже.  Впрочем,  начальники  военных  округов  в  начале  войны  уведомили  губернаторов,  что  подоз­реваемых  в  шпионаже  даже  при  отсутствии  улик,  неопровержимо  доказывающих  их  причастность  к  противозаконной  деятельности,  следует  депортировать  [1, л. 2].  

Таким  образом,  в  первые  дни  войны  царское  правительство  приступило  к  жёстким  мерам.  Но  вместе  с  тем  власти  не  считали  необходимым  полное  выселение  из  западных  губерний  выходцев  из  неприятельских  стран.  Было  позволено  остаться  как  российским  подданным  немецкого,  австрийского,  венгерского  и  турецкого  происхождения,  так  и  подданным  стран  Тройственного,  затем  Четверного  союза.  И  тем,  и  другим  власти  разрешали  заниматься  предпринимательством,  владеть  недвижимым  имуществом.  

Но  необходимо  отметить,  что  немецкому  населению,  остав­шемуся  в  пределах  территории,  состоящей  на  военном  положении,  приходилось  жить  под  постоянным  полицейским  надзором  и  угрозой  выселения.  2  февраля  1915 г.  Совет  Министров  утверждает  положение  о  конфискации  внегородских  недвижимых  имуществ  в  прифронтовых  губерниях,  принадлежащих  австрийским,  венгерским  и  германским  подданным,  а  также  российским  подданным  из  германских,  австрий­ских,  венгерских  выходцев  и  их  потомков  по  мужской  линии  [9, л. 41].  

Таким  образом,  политика  депортации,  проводимая  царским  правительством  в  западных  губерниях,  не  привела  к  исчезновению  немецкой  диаспоры  на  территории  Беларуси.  По  данным  Всесоюзной  переписи  населения  1926 г.  на  территории  БССР  проживало  7075  немцев  (всего  в  СССР  насчитывалось  1238549  человек  немецкой  национальности).  Из  них  около  4-х  тысяч  приходилось  на  территорию  Восточного  Полесья.  При  этом  в  Мозырском  регионе  было  отмечено  3356  немцев,  что  составляло  46,6 %  всего  немецкого  населения  БССР  и  абсолютное  большинство  сельских  немцев  —  крестьян-колонистов  республики  [8].

В  1930-е  годы,  в  виду  угрозы  войны  с  нацистской  Германией,  советское  правительство,  как  и  царское,  стремилось  очистить  западные  окраины  страны  от  граждан  немецкой  национальности.  Но  в  действиях  руководства  СССР  прослеживается  курс  на  полное  выселение  немцев  без  права  возвращения  на  прежнее  место  жительства.  Только  в  1970-е  годы  высланным  было  официально  разрешено  вернуться  на  старые  места  проживания.  В  послевоенный  период  многие  немцы  скрывали  свою  национальность,  изменяли  имена  и  фамилии  [4].

Таким  образом,  в  начале  ХХ  века  немцы  составляли  незначи­тельную  долю  в  составе  населения  белорусских  губерний.  Но  в  виду  войн  с  Германией  данная  группа  населения  находилась  под  прис­тальным  вниманием  центральных  и  местных  властей.  Выселение  «неблагонадежных  элементов»  в  отдаленные  регионы  России  стало  одним  из  основных  направлений  в  их  деятельности.  Но  царское  правительство,  в  отличие  от  советского,  не  видело  необходимости  в  полном  выселении.  После  Второй  мировой  войны  высланные  руководством  СССР  этнические  немцы  получили  возможность  вернуться  в  БССР,  но  в  республике  не  было  условий  для  поддержания  ими  своих  национальных  и  культурных  особенностей,  что  способст­вовало  ассимиляции.

Список  литературы:

1. Дело  о  направлении  военнопленных  в  распоряжение  Витебского  военного  начальника  //  НИАБ  (Нац.  ист.  арх.  Беларуси).  Ф. 2687.  Оп. 1.  Д. 250.
2. Дело  об  отправке  этапным  путём  военнопленных  //  НИАБ.  Ф. 2687.  Оп. 1.  Д. 264.
3. Дело  об  отчуждении  недвижимого  имущества  германского  подданного  Ф.Э. Фосса  в  фольв.  Александрово  Пинского  уезда  //  НИАБ.  Ф. 299.  Оп. 2.  Д. 15822.
4. Новикова Л. О  немецкой  диаспоре  в  Беларуси  //  «Deutsche Welle Russian». 2012.  [Электронный  ресурс]  Режим  доступа.  URL:  http://www.dw.de/о-немецкой-диаспоре-в-беларуси/a-2037464-1 (дата  обращения:  20.01.2013).
5. Обязательные  постановления  и  объявления  начальника  Минского  военного  округа,  Минского  губернатора,  циркуляры  Департамента  полиции  и  Минского  губернатора  //  НИАБ.  Ф.  300.  Оп.  1.  Д.  65.  
6. Перепись  населения  1999  г.  (основные  итоги):  Национальный  состав  населения  Республики  Беларусь  //  Национальный  статистический  комитет  Республики  Беларусь.  [Электронный  ресурс]  Режим  доступа.  URL:  http://belstat.gov.by/homep/ru/perepic/p5.php (дата  обращения:  19.01.2013).
7. Перепись  населения  2009  /  Национальный  статистический  комитет  Республики  Беларусь.  Том  3:  Национальный  состав  населения  Республики  Беларусь;  [под  ред.  В.И.  Зиновского].  Минск:  Информ.-Вычислит.  центр  Нац.  статист.  ком-та  Респ.  Беларусь,  2011.  —  436  с.  
8. Пичуков  В.П.  Немецкое  население  Восточного  Полесья  Беларуси  в  20—30-е  годы  ХХ  в.:  по  материалам  периодической  печати  //  Краязнаўчы  сайт  Гомельшчыны.  2004.  [Электронный  ресурс]  Режим  доступа.  URL:  http://nashkraj.info/content/view/137/ (дата  обрашения:  20.01.2013).
9. Сведения  о  русских  и  иностранных  подданных,  члены  семейств  которых  высланы  по  подозрению  в  шпионстве  в  отдаленные  губернии  России  //  НИАБ.  Ф.  1430.  Оп.  1.  Д.  49119.  Перепись.
10. Черепица  В.Н.  Город-крепость  Гродно  в  годы  первой  мировой  войны:  мероприятия  гражданских  и  военных  властей  по  обеспечению  обороноспособности  и  жизнедеятельности.  Гродно:  Изд-во  Гродненского  гос.  ун-та  имени  Янки  Купалы,  2005.  —  359  с.