АРТЕФАКТ КАК СТРУКТУРНАЯ ЕДИНИЦА КУЛЬТУРЫ

Белов  Евгений  Алексеевич

аспирант,  кафедра  культурологии,  Тюменская  государственная  академия  культуры  искусств  и  социальных  технологий,  г.  Тюмень

E-mail:  cinemot@gmail.com

Культурология  и  смежные  с  ней  дисциплины  (искусствоведение,  этнология,  археология  и  т. д.)  базируются  на  исследовании  искус­ственных  объектов,  но  до  сих  пор  отсутствует  признанная  междисцип­линарная  классификация  и  какая-либо  теория,  объясняющая  их  генезис  и  эволюцию.  В  большинстве  естественных  и  гуммани­тарных  наук  имеются  фундаментальные  единицы,  выделение  которых  обеспечивает  дальнейший  прогресс  научного  знания  (клеточная  теория  в  биологии,  атомная  теория  строения  вещества  в  химии  и  физике,  «знак»  в  семиотике,  «слово»  в  лингвистике  и  т. д.).  

В  научной  литературе  содержится  относительно  небольшое  количество  работ,  рассматривающих  искусственные  объекты  в  качестве  самостоятельного  предмета  изучения.  Основные  труды  написаны  археологами,  искусствоведами,  музееведами  и  многими  другими  исследователями  культуры,  однако  эти  источники  носят  больше  описательный  и  герменевтический  характер,  объекты  рассматривается  преимущественно  с  эстетических  и/или  исторических  аспектов.  В  отечественной  литературе  существует  несколько  серьезных  работ,  посвященных  разработке  «теории  искусственного  объекта»:  докторская  диссертация  А.Б.  Красноглазова  («Функционирование  артефакта  в  культурно-семантическом  пространстве»);  сборник  трудов  «Онтологии  артефактов»,  созданный  по  материалам  одноименной  международной  конференции  (Москва,  2010);  различные  публикации  российских  культурологов,  философов  и  социологов.  В  зарубежной  литературе  культурология  до  сих  пор  является  отраслью  таких  наук  как  антропо­логия  и  социология,  поэтому  искусственные  объекты  изучаются  преимущественно  в  рамках  классических  дисциплин  (таких  как  искус­ствоведение  и  археология).  Однако  у  некоторых  постмодернистских  философов  можно  встретить  труды  по  исследованию  предметов  человеческой  деятельности  (например,  книга  Ж. Бодрийяра  «Система  вещей»  или  М. Фуко  «Слова  и  вещи»).

Остановимся  на  исследованиях  А.Б.  Красноглазова.  В  диссер­тации  в  качестве  элементарной  единицы  искусственного  мира  он  выделяет  понятие  «артефакт»,  понимая  под  ним  «любой  искус­ственно  созданный  объект  равно  как  физический,  так  и  идеациональ­ный».  Красноглазов  также  вводит  понятие  «культурно-семантическое  поле»,  которое  «порождается  скоплением  однородных  артефактов  и  одновременно  детерминирует  их  формирование  и  интерпре­тацию»  [4,  с.  7;  15].  Вообще  термин  «артефакт»  заимствован  культуро-логами  из  археологии,  и  первоначально  использовался  в  философских  науках  с  целью  подчеркнуть  отличие  искусственного,  созданного  человеком  предмета  или  орудия  от  природных  объектов.  Археологи  подразумевают  под  артефактом  продукт  индивидуальной  деятельности  человека  (противоположно  «строению»  —  результату  семейной/  групповой  деятельности,  «памятнику»  —  продукту  деятельности  общины,  «региону»  —  совокупности  предметов  произведенных  группами  людей).  Некоторые  археологи  разделяют  артефакты  на  четыре  категории:  транспортабельные  артефакты,  характерные  черты,  строения  и  экофакты  [8, с. 156—158].  

Культурологи  расширили  традиционное  понятие  «артефакт»,  некоторые  выделяют  его  в  отдельную  категорию  «культурный  артефакт».  Так,  А.Я. Флиер  определяет  культурный  артефакт  как  «интерпретативное  воплощение  какой-либо  культурной  формы  в  конкретном  материальном  продукте,  поведенческом  акте,  художественном  произведении,  информационном  сообщении  или  оценочном  суждении»  [9,  с.  199].  Многие  культурологи  рассматривают  культуру  как  совокупность  структурно-типологических  форм  или  подсистем  культуры  (субкультуры,  элитарная  и  массовая  культуры,  народная,  традиционная,  специализированная  и  т.  д.)  [3,  с.  55].  Поэтому  и  «культурный  артефакт»  рассматривается  только  с  точки  зрения  воплощения  «культурной  формы»  в  каком-либо  материальном  продукте.  Можно  предположить,  что  такой  подход  лишает  артефакта  статуса  «культурной  единицы»  и  вносит  определенную  путаницу,  так  как  артефакты  одной  культурной  формы  могут  переходить  в  другую  по  прошествии  некоторого  времени.  Красноглазов  в  диссертации  описал  многовековую  эволюцию  персонажа  Дона  Кихота,  оперируя  категорией  «транскультурный  образ»  («артефакт,  существующий  и  примерно  одинаково  распознаваемый  в  культурном  контексте  разных  исторических  эпох  и  культур»).  Он  выделил  основные  пункты  развития  художественного  образа,  превращающегося  впоследствии  в  транскультурный:  1)  рождение  художественного  образа,  2)  выход  образа  из  произведения,  3)  становление  образа  национальным  общекультурным  артефактом,  4)  выход  образа  в  инокультурные  контексты,  5)  превращение  в  транскультурный  образ,  6)  динамика  интенсивности  использования  в  поле  транскультурных  коммуникаций  такого  образа  [4, с. 208, 212].  Так,  на  примере  художественного  образа,  можно  увидеть,  что  артефакты  способны  влиять  на  культурные  формы,  не  только  одной  страны,  но  и  всего  мира.  Некоторые  зарубежные  философы  придают  артефактам  онтологический  статус,  замечая,  что  «в  отличие  от  естественных  объектов  артефакты  обладают  сущностью,  природой,  зависящей  от  умственной  активности»,  и  что  «артефакты  на  самом  деле  изменяют  не  только  круг  наших  возможностей,  но  и  нас  самих»  [6, с. 31, 73].  

Кроме  категории  «артефакт»  существуют  и  другие  понятия,  обозначающие  элементы  искусственного  мира.  Так,  в  книге  «Система  вещей»  Ж.  Бодрийар  вообще  не  использует  термин  «артефакт»  предпочитая  более  пространное  слово  “objet”  (объект,  предмет,  вещь,  изделие),  и  даже  использует  понятие  «технемы»  (по  аналогии  с  «монемами»  и  «фонемами»  лингвистики),  обозначающее  «простые  технические  элементы,  которые  отличны  от  реальных  вещей  и  на  сочетании  которых  основывается  технологическая  эволю­ция»  [1, с. 11].  Очень  важно,  что  Бодрийар  характеризует  «технемы»  как  постоянно  эволюционирующие  элементы.  Известный  американский  генетик  Р.  Докинз  вводит  другой  термин  —  “meme”  (от  греческого  μίμημα —  «подражание»,  «имитация»;  в  русском  варианте  «мем/мим»),  обозначающий  репликатор,  культурный  ген,  распространяющийся  копированием  через  человеческий  мозг  с  помощью  подражания,  в  виде  идей  (мысли,  мелодии,  изобретения,  тексты)  [2, с. 276].  Однако  категория  «артефакт»  (в  культурологии)  включает  в  себя  все  объекты  созданные  человеком:  вещи,  «технемы»,  предметы  нематериальной  («духовной»)  культуры  —  мысли,  идеи,  запреты,  сказания  и  т.  д.  Это  свидетельствует  об  универсальном  (междисциплинарном)  характере  этой  категории,  что  позволяет  рассматривать  ее  в  качестве  наиболее  подходящей  структурной  и  функциональной  единицы  культуры.

Для  формирования  модели  «теории  искусственных  объектов»  необходимо  упомянуть  еще  одно  фундаментальное  понятие  —  «знак».  В  информационных  процессах  знаки  являются  элементарными  носи­телями  информации,  которые  объединяются  в  знаковые  системы  —  элементарные  базы  данных  [5, с. 6].  Информация  об  артефакте  передается  с  помощью  знаков,  поэтому  «знак»  в  некотором  роде  является  «геном»  артефакта,  а  значит  и  культуры  вообще.  Многие  лингвисты  и  биологи  отмечают  поразительное  структурное  сходство  естественного  языка  с  генетическим  кодом.  Роман  Якобсон  утверждал,  что  «язык  —  это  единственная  подлинная  наследственность,  которая  сосуществует  с  молекулярной  наследственностью  <...>  и  которая  вполне  может  использовать  в  качестве  модели  этот  второй  тип  наследственности»  [5, с.  54].  Таким  образом,  категория  «знак»  объединяет  органический  мир  с  миром  искусственным  и  является  структурным  элементом  артефакта,  участвуя  в  передачи  информации.

Если  принять  утверждение,  что  культура  это  продолжение  природы  (натуры),  а  искусственный  мир  —  результат  эволюции  мира  естественного  (в  ходе  человеческой  деятельности),  то  артефакт  можно  в  определенной  степени  сравнить  с  категорией  «биологическая  клетка».  Можно  предложить  следующие  положения,  относящиеся  к  «теории  искусственного  объекта»  (по  аналогии  с  «клеточной  теорией»):  1)  артефакт  —  элементарная  единица  культуры  (без  артефакта  культуры  нет);  2)  артефакт  —  функциональная  единица  культуры  (единая  функциональная  система,  с  помощью  которой  возможна  какая-либо  человеческая  деятельность);  3)  артефакт  —  единица  развития  культуры  (артефакт  от  артефакта,  в  условиях  человеческой  деятельности);  4)  артефакт  —  генетическая  единица  культуры  (в  знаках  содержится  и  передается  информация  об  артефакте);  5)  артефакты  сходны  по  составу,  строению  и  функциям  (сделаны  из  какого-либо  материала,  либо  нематериальны,  но  подвер­гаются  описанию;  предназначены  для  конкретных  условий/среды;  созданы  с  определенной  целью).

Отдельного  внимания  заслуживает  вопрос  классификации  арте­фактов.  В  археологической  и  музееведческой  практике  сложились  принципы  таксономии  и  систематики,  но  они  не  могут  быть  применимы  к  предметам  современной  культуры,  а  тем  более  к  артефактам  нематериальной  природы  (например,  систематика  Линнея  более  совершенна  и  позволяет  «добавлять»  новые  виды  вне  зависимости  от  времени  и  места  их  происхождения,  однако  и  она  порой  вызывает  множество  противоречий  среди  биологов).  Таким  образом,  помимо  формулировки  «теории  искусственных  объектов»  исследователи  культуры  сталкиваются  с  проблемой  плане­тарного  масштаба  —  классификации  этих  объектов.  А.Б.  Красноглазов  предлагает  различать  «предметные  артефакты»  (строения,  инстру­менты,  живописные  произведения,  и  т. д.)  и  «артефакты  второго  порядка»  (научная  теория,  правовая  норма,  образ  картины,  литературный  персонаж  и  т. д.),  т. е.  реализацию  предметного  образа  [4, с. 75].  Э.А.  Орлова  предлагает  разделять  артефакты  в  соответствии  с  функциональными  характеристиками  на  следующие  классы:  1)  вещи,  используемые  для  организации  предметно-пространственной  среды  и  для  жизнеобеспечения;  2)  объектированные  образы  и  идеи,  запол­няющие  символическое  интерсубъективное  пространство  и  исполь­зуемые  в  процессах  коммуникации;  3)  технологии,  выполняющие  инструментальные  функции  при  продуцировании  других  классов  артефактов;  4)  регулятивные  образования,  поддерживающие  процессы  взаимодействия  и  коммуникации;  5)  оценочные  критерии,  позволяю­щие  ранжировать  другие  классы  артефактов,  социальные  отношения  и  их  участников,  социокультурные  события,  состояния  социальных  систем  [7, с. 7].  Однако  это  еще  только  прототипы  классификации,  необходима  дальнейшая  работа  по  формированию  универсальной  систематики  артефактов,  применимой  в  различных  научных  отраслях.

Таким  образом,  в  статье  в  качестве  основной  структурной  и  функциональной  единицы  культуры  рассмотрена  категория  «артефакт»;  предложено  использование  понятия  «знак»  как  структурной  и  инфор­мационной  единицы  артефакта,  и  «генетической»  единицы  культуры;  произведена  попытка  формулировки  основных  положений  «теории  искусственного  объекта»;  обозначена  проблема  классификации  артефактов.  Сформулированная  общими  усилиями  культурологов  концепция  артефактов  будет  основополагающей  при  исследованиях  культурогенеза,  динамики  и  эволюции  культуры,  а  также  других  важных  процессах,  в  которых  присутствует  человеческая  деятельность.

Список  литературы:

1. Бодрийяр Ж.  Система  вещей.  —  М.:  Рудомино,  2001.  —  224 с.  
2. Докинз  Р.  Эгоистичный  ген.  —  М.:  Мир,  1993.  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  URL:  http://www.flibusta.net/b/184841  (дата  обращения:  13.01.2013).
3. Костина А.В.  Теоретические  проблемы  современной  культурологи:  Идеи,  концепции,  методы  исследования.  —  М.:  Книжный  дом  «ЛИБРОКОМ»,  2009.  
4. Красноглазов А.Б.  Функционирование  артефакта  в  культурно-семанти­ческом  пространстве:  дис.  …  докт.  филос.  наук.  —  М.,  1995.  —  290  с.
5. Мечковская Н.Б.  Семиотика:  Язык.  Природа.  Культура.  —  М.:  Академия,  2008.  —  432  с.
6. Онтологии  артефактов:  взаимодействие  «естественных»  и  «искусст­венных»  компонентов  жизненного  мира  [под  ред.  О.Е.  Столяровой].  —  М.:  Издательский  дом  «Дело»  РАНХиГС,  2012.  —  456  с.
7. Орлова  Э.А.  Артефакт  как  единица  анализа  социокультурной  микродинамики  //  Обсерватория  культуры.  —  2010.  —  №  5.  —  С.  4—10.  
8. Фаган Б.,  ДеКорс  К.  Археология:  В  начале.  —  М.:  Техносфера,  2007.  —  592  с.
9. Флиер А.Я.  Культурология  для  культурологов.  —  М.:  Академический  Проект,  2000.  —  496  с.