ЭТИКА  ЛЕВИНАСА  —  ТОЧКА  ПЕРЕСЕЧЕНИЯ  РЕЛИГИИ  И  ФИЛОСОФИИ

Славова  Веселина  Христова

канд.  филос.х  наук,  доцент, 
Медицинский  университет  “Проф.  д-р  Параскев  Стоянов“, 
Болгария,  г.  Варна

E-mail:  veselina_slavova@abv.bg

THE  ETHICS  OF  LÉVINAS  —  A  POINT  OF  INTERSECTION  BETWEEN  RELIGION  AND  PHILOSOPHY

Slavova  Veselina

candidate  of  philosophical  sciences,  associate  professor 
of  Medical  University  “Prof.  Dr.  Paraskev  Stoyanov”, 
Bulgaria,  Varna

АННОТАЦИЯ

Настоящая  статья  рассматривает  религию  и  философию  в  контексте  определенного  сотрудничества,  при  отсутствии  идеи  абсолюта  в  классическом  философском  смысле.  Новым  в  идеях  Э.  Левинаса  является  этическое  взаимодействие  между  Я  и  Другим  как  отказ  от  узурпаторских  амбиций.  Идея  Бога  рассматривается  как  следствие  идеи  инаковости,  а  религия  возможна  только  как  этический  опыт.  Единственной  предпосылкой  является  бесконечность  ответственности  перед  Другим.

ABSTRACT

This  article  examines  religion  and  philosophy  in  the  context  of  collaboration  in  which  the  idea  of  the  absolute  in  the  classic  philosophic  sense  is  absent.  The  novelty  suggested  by  Lévinas  is  the  ethical  relation  between  the  Self  and  the  Other  as  a  denial  of  usurper’s  ambitions.  The  idea  of  God  is  seen  as  an  effect  of  the  idea  of  alterity  and  religion  is  only  possible  as  an  ethical  experience.  The  only  prerequisite  is  the  infinite  responsibility  to  the  Other.

Ключевые  слова:  Бог;  Другой;  религия;  этика;  ответственость.

Keywords:  God;  Other;  Religion;  Ethics;  Responsibility. 

Современные  этические  теории  полны  пессимистических  настроений  по  отношению  к  кризису  межличностных  отношений,  отсутствия  категорических  авторитетов  и  устойчивых  моральных  правил.  Э.  Левинас  является  одним  из  философов,  предлагающих  альтернативу  этим  тенденциям.  Всей  своей  философией  он  пытается  увести  философию  от  утвердившегося  монополизма,  одновременно  дистанцируясь  от  релятивизма.  Такие  волнующие  современного  человека  вопросы,  как  «что  правильно?»,  «что  добро?»,  «что  ценнее?»  все  больше  усиливают  колебания  в  ситуации  морального  выбора.  Эта  неуверенность  в  значительной  степени  вызвана  распадом  идеологий,  развенчанием  авторитетов,  эмансипацией  человека.  Центрированное  мышление  задает  выбирающему  директивы  и  предопределяет  его  позицию.  Децентрация,  наступившая  в  образе  мышления,  бросает  вызов  современным  наукам  о  человеке.  Он  становится  автономным,  а  заодно  с  этим  и  ответственным.  Опираясь  на  это  понятие,  Э.  Левинас  строит  свою  концепцию  вне  рамок  дихотомического  мышления,  в  зоне  между  «греческим  и  иудейским»  [2,  с.  228],  между  философским  и  религиозным.

В  философии  Э.  Левинаса  понятие  «религия»  означает  связь  с  Другим.  Религия  является  и  переживанием,  и  частью  мировоззрения,  но  не  совпадает  с  философией,  как  и  считали  со  времени  ее  возникновения.  Их  единство  укрепляет  диктат  авторитетов  и  принципов,  которые  лишают  человека  права  брать  на  себя  ответственность  и  нести  на  себе  всю  тяжесть  этого  выбора. 

Пересечение  философии  с  религией  возможно  только  тогда,  когда  речь  идет  об  ответственности  перед  Другим.  Бог  в  философии  Левинаса  связан  с  желанием,  он  является  стремлением  к  выходу  вовне,  к  различному,  не  своему.  Фигура  Бога  тесно  связана  с  идеей  Другого,  Бог  оставляет  след  посредством  инаковости.  Левинас  настаивает  на  акцентировании  отличия  между  философией  и  религией,  с  целью  разорвать  навязываемое  веками  их  сращивание,  обслуживающее  тотальность  мышления.  «Теология  неблагоразумно  рассматривает  идею  об  отношении  между  Богом  и  творением  в  терминах  онтологии»  [3,  с.  240].  Результатом  такого  мышления,  при  котором  философия  «обслуживает»  интересы  теологии,  является  рождение  оппозиций  «крайнее-бескрайнее»,  «время  и  вечность»,  «человек  и  Бог».  Посредством  идеи  инаковости,  Э.  Левинас  пытается  разрушить  модель  тождества.  Отношение  к  Богу  и  Другому  —  это  отношение,  выходящее  за  пределы  онтологического  мышления,  «по  другую  сторону  сущности»,  т.  е.  представляющее  собой  один  этический  опыт.

Этическая  взаимосвязь  не  имеет  предпосылок.  Бог  не  является  основанием  и  целью  человеческого  существования,  целью  является  Другой,  который  отсылает  к  идее  Бога.  Но  Другой  не  может  быть  предпосылкой,  поскольку  он  представляет  собой  абсолютно  иное.  Э.  Левинас  убежден,  что  достижение  различности  невозможно  без  утверждения  собственного  я.  По  его  мнению,  способность  отделить  себя  есть  прославление  Бога.  Это  означает,  что  человек  вправе  сомневаться,  иметь  свою  позицию,  нести  ответственность.  «Мы  называем  «волей»  существо,  обусловленное  таким  образом,  что,  не  будучи  причиной  самого  себя,  является  первичным  по  отношению  к  своей  причине»  [3,  с.  34].

Проблема  современных  обществ  состоит  в  том,  что  они  не  сделали  следующего  шага  после  отделения  и  остановились  перед  идеей  «я»  как  основы  всех  ценностей.  По  мнению  Э.  Левинаса,  расшатывание  человеческого  в  человеке  кроется  в  понятиях  единства  и  гуманизма.  Отход  от  веры  в  Бога,  по  Э.  Левинасу,  является  следствием  технократического  мышления,  господства  идеи  справедливости  в  современных  обществах,  эмансипации  современного,  мыслящего  человека,  откуда  и  проистекает  моральный  релятивизм.  В  «убийство  Бога»  внесли  свой  вклад  марксизм,  психоанализ,  социология  и  структурная  антропология  [6,  с.  510].  Западная  философия  стремится  «мыслить  о  конечности  без  Бесконечности»  [6,  с.  516].  Своей  критикой  этого  образа  мышления  Левинас  защищает  тезис  о  существовании  единства  не  как  изначального  смысла  и  не  как  устраняющего  различия,  а  как  усиливающего  и  подчеркивающего  их.  Выход  за  рамки  единой  монолитной  системы,  лежащей  в  основе  как  познания,  так  и  социальных  взаимоотношений,  осуществляется  посредством  идеи  бесконечности.

Соотношение  конечного  и  бесконечного  не  удовлетворяет  Левинаса.  Он  находит  другой  подход  к  трактовке  идеи  о  Первотворце  как  новой  онтологии  или  вне  бытия  и  из  ничего.  Идея  сотворения  выходит  за  пределы  контекста  онтологии,  которая  ставит  существующее  в  зависимость  от  существования.  Сотворение  «из  ничего»  предполагает  наличие  в  творении  идеи  «абсолютной  инаковости».  Эту  идею  Левинас  противопоставляет  познанию  по  аналогии.  «Из  ничего»  означает  отсутствие  предпосылки.  В  этом  смысле  творение  связано  с  Творцом,  но  в  то  же  время  и  дистанцировано  от  него,  обладая  способностью  отделяться,  самоутверждаться,  нести  ответственность.  Человек  создан,  и  в  качестве  такового  он  открыт  для  инаковости,  стремится  к  ней,  и  это  стремление  ему  изначально  присуще.  В  этом  смысле  Бог  —  это  Другой,  а  Другой  является  в  идее  творца.  Понятие  Бога,  по  мнению  Левинаса,  ближе  всего  к  своему  смыслу,  когда  соотносится  с  этическим  опытом,  в  смысле  отношений  между  мной  и  Другим.

В  окончательном  формировании  этих  философских  взглядов  важную  роль  сыграл  иудаизм,  в  лоне  которого  вырос  французский  философ.  По  мнению  Левинаса,  он  отличается  витальностью,  отсутствующей  в  христианстве,  витальностью,  которая  проявляется  в  его  текстах,  «более  живых,  чем  сама  жизнь»  [4,  с.  319].  Если  христианская  точка  зрения  на  мораль  приближается  к  догме,  то  для  евреев  мораль  проявляется  в  конкретном  этическом  отношении  в  конкретной  ситуации.  «Этика  —  не  есть  неизбежное  следствие  видения  Бога:  она  есть  само  это  видение.  Этика  —  это  оптика»  [4,  с.  335].  Этика  —  это  само  отношение  к  ближнему,  соответственно,  к  Богу.  Она  не  основана  на  принципах,  недостижимых  для  существующего.  Мораль  связана  с  действием,  а  не  с  созерцанием.  Христианские  принципы  не  всегда  применимы  к  конкретному  поиску  человека.  Попытка  найти  человеческим  отношениям  соответствия  в  определенных  ценностях  превращает  мораль  во  что-то  чужое,  стоящее  вне  человека.  Такая  мораль  является  насилием  над  самим  собой  и  над  Другим.  Над  самим  собой,  —  поскольку  человек  вынужден  соблюдать  правила,  которые  ему  чужды,  извне,  над  Другим,  —  поскольку  в  такой  морали  нет  различий,  она  одна  для  всех.  Универсализация  морали  стирает  различие  между  людьми  и  создает  условия  для  насилия.  «Если  мораль  в  самом  деле  должна  исключать  насилие,  то  нужно,  чтобы  неразрывная  связь  соединила  разум,  язык  и  мораль.  Если  религия  совпадает  с  духовной  жизнью,  то  нужно,  чтобы  она  по  самой  своей  сути  была  этикой»  [4,  с.  325].  Мораль  возможна  в  разговоре  неодинаковых.  Поэтому  религия  —  это  этика  не  в  смысле  учения,  основанного  на  определенных  ценностях.  Религия  —  это  этика,  поскольку  она  есть  само  отношение  с  инаковостью. 

По  мнению  Левинаса,  монологичностью  христианства  можно  объяснить  и  возникающие  у  него  трудности  при  решении  политических  и  социальных  проблем.  Критика  его  вызвана  тем  фактом,  что  христианство  не  уделяет  достаточно  внимания  земной  жизни,  а  также  конкретному  отношению  к  ближнему.  Если  христианство  интерпретирует  чисто  человеческие  поиски  через  призму  божественного  абсолюта,  то  иудаизм,  напротив,  ориентируется  на  жизнь  здесь  и  сейчас  и  именно  этого  человека.  Направления  их  мыслей  различны:  для  христианства  путь  к  человеку  проходит  через  Бога,  для  иудеев  —  путь  к  Богу  проходит  через  человека.  В  иудаизме  связь  с  божественным  проистекает  из  ответственности  за  действие.

По  Левинасу,  установление  единого  принципа  в  христианстве  приводит  к  смещению  ценностей,  к  превращению  веры  в  утопию,  к  ее  отделению  от  земной  власти  и  от  земного  закона.  Это  отражается  на  понимании  и  переживании  ответственности.  Человек  ожидает  внешнего  контроля,  спасения  и  заботы  по  отношению  к  себе,  что,  в  свою  очередь,  рождает  несправедливость.  Озабоченность  о  бессмертии  души  отклоняет  внимание  от  заботы  о  Другом.

Критика  Левинаса  сосредоточена  на  идее  сакрального.  Сакральное  есть  насилие  над  человеческой  способностью  нести  ответственность.  Его  развенчание  может  привести  к  атеизму,  но,  по  мнению  Левинаса,  он  необходим  для  достижения  трансцендентности.  Эта  дорога  проходит  через  сомнение,  одиночество  и  бунт.  «В  противоположность  философии,  которая  сама  прокладывает  себе  путь  в  царство  абсолютного  и  возвещает,  по  словам  Плотина,  что  «душа...  приходит  не  к  чему-либо  иному,  противоположному  себе,  но  к  самой  себе»  и  «присутствует  лишь  в  самой  себе»,  иудаизм  учит  о  реальной  трансцендентности,  об  отношении  с  Тем,  Кого  душа  не  способна  удержать  в  себе  и  без  Кого  она  не  может  держаться  даже  самой  себя.  Коротко  говоря,  «я»  пребывает  в  состоянии  разорванности  и  растерянности»  [4,  с.  334]. 

Путь  классической  философии,  которую  Левинас  называет  онтологией,  есть  путь  к  утверждению  тождества  и  гомогенности.  Напротив,  путь  этики,  являющейся  новой  философией,  есть  путь  к  бесконечности  абсолютной  инаковости,  к  гетерогенности.  Этот  подход  задает  субъекту  и  обществу  другую  модель  пути.  Левинас  предлагает  определенную  устойчивость  колеблещемуся  между  беспорядочным  существованием  и  предопределенностью  выбора.  Человек,  о  котором  он  говорит,  всегда  для  других  и  поэтому  с  Богом  и  с  самим  собой,  он  один  несет  свою  ответственность,  но  в  то  же  время  и  не  один,  поскольку  эта  ответственность  есть  и  ответ,  и  разговор  с  кем-то.  Такой  образ  мышления  может  указать  направление  для  решения  сложных  этических  вопросов  нашего  времени.  Неслучайно  над  этой  темой  рассуждают  такие  значимые  фигуры  современной  философии  и,  соответственно,  этики,  как  Ж.  Деррида,  П.  Рикер,  З.  Бауман  и  др.

Список  литературы:

1. Бауман  З.  Постмодерната  етика.  София:  ЛИК,  2001  —  354  с.
2. Дерида  Ж.  Насилие  и  метафизика  //  Писмеността  и  различието.  София:  «Наука  и  изкуство»,  1998  —  483  с.
3. Левинас  Е.  Тоталност  и  безкрайност.  София:  УИ  «Св.  Кл.  Охридски»,  2000  –  254  с.
4. Левинас  Э.  Трудная  свобода  //  Избранное:  Трудная  свобода.  М.:  «Российская  политическая  энциклопедия»,  2004  —  752  с. 
5. Левинас  Э.  Бог  и  философия  //  Эмманюэль  Левинас:  путь  к  Другому.  Cанкт-Петербург:  Изд-во  С.  Петербургского  государственого  университета,  2006.  —  С.  201—231.
6. Alvarez  Olmedo  Gaviria.  L'idée  de  création  chez  Levinas  :  une  archéologie  du  sens  //  Revue  Philosophique  de  Louvain,  —  Volume  72,  —  №  15,  —  1974  —  pp.  509—538. 
7. Bernier  Jean-François.  Transcendance  et  manifestation.  La  place  de  Dieu  dans  la  philosophie  d'Emmanuel  Lévinas  //  Revue  Philosophique  de  Louvain,  Volume  94,  —  №  94-4,  —  1996  —  pp.  599—624.
8. Ciaramelli  F.  Le  rôle  du  judaïsme  dans  l’oeuvres  de  Levinas  //  Revue  Philosophique  de  Louvain,  —  V.  81,  —  №  52,  —  1983.  —  pp.  580—600.