ИСТОРИЯ И ОТНОШЕНИЕ К ХРИСТИАНСТВУ (ПРАВОСЛАВИЮ) В ЯПОНИИ

Кохов Павел Юрьевич

соискатель, МПГУ, г. Москва

E-mail: kvpl@yandex.ru

Христианство (западное) пришло в Японию задолго до православия, в августе 1549 года. В Японию прибыли иезуитские миссионеры во главе с Франциском Ксавье (1506—1552 гг., впоследствии канонизирован Римской Католической Церковью [8, c. 9]). Миссионерская деятельность католической миссии продолжалась почти в течение столетия. Япония всегда была страной достаточно веротерпимой, однако агрессивность проповеди, сопровождавшаяся вмешательством во внутренние дела и поставками огнестрельного оружия южным княжествам [5, c. 291] в период сёгуната Токугава, когда власть сёгуна начинала слабеть, не могли остаться не замеченными. В результате христианство было изгнано японским правительством как «волшебное искусство, обманывающее народ, возбуждающее его к неповиновению властям и имеющее конечною целью лишь приготовление Японии к покорению её иностранцами» [8], все католические миссионеры были высланы за пределы Японии, а за принятие японцами христианства введена смертная казнь, как за измену родине. Хотя, как отмечает святитель Николай, закон этот хоть и не был отменён до 1873 года, однако ни разу не был применён в полной мере во второй половине XIXвека, хотя случаев для этого было достаточно много.

В течение двух столетий японцы воспринимали христианство, как религию захватчиков, что предопределило отношение и к православию как ветви христианства. Об отношении японцев к христианству свидетельствует одна из записей в дневнике святителя Николая о жреце одной синтоистской кумирни: «Горд он был своим отечеством, верой своих предков, а потому презирал иностранцев, ненавидел их веру, о которой имел самые неосновательные понятия» [3, c. 134].

Второе пришествие христиан в Японию произошло уже в период кризиса сёгуната Токугава, когда Япония была открыта. Дж. М. Китагава отмечает, что миссионерские планы, к первой половине XIXвека, были не только у католических миссионеров, но и у Русской Православной Церкви, а также ряда протестантских церквей Европы и Северной Америки [4, c. 322—323]. Однако, оценивая реальное положение Русской Православной Церкви в этот период, данное утверждение вызывает определённые сомнения. Эти сомнения связаны, прежде всего с тем, что сразу при открытии консульства в Японии православная миссия не была создана, а в состав консульской делегации входил обыкновенный священник, не подготовленный к миссионерской деятельности. Только после отъезда заболевшего священника консул в своём письме Святейшему Синоду высказал идею о возможности открытия в Японии православной миссии (см. гл. 1, пт. 1.1.).

Фактически миссионерское движение началось с открытием Японии в 1853 году. Правительство Японии было занято более важными делами, чем надзор за проповедниками. Только с установлением правления Мейдзи начался контроль над деятельностью миссионеров, но он уже был связан не только с ограничением какой–либо конфессии в миссионерской деятельности, а сколько в не допущении столкновений между ними. Одним из девизов первого этапа правления Мейдзи был девиз «Будем подражать Западу, пока не станем равными ему» [9, c. 7]. Япония открывалась культуре Запада, однако это не означало и отказа от собственной культуры, которую решено было сохранить. Это относилось и к религии, христианству разрешалось миссионерство, но основной упор в своей политике японское правительство делало на синтоизм, который как национальная религия, должен был противостоять не только не исконно японскому буддизму, но и попыткам миссионеров из Европы и Америки привить Японии христианство.

Первыми, кто принял православие в Японии, были самураи, жившие на севере Японии. Север Японии представлял собой место, где жили «люди сёгуната Токугава», которые после поражения Токугава потеряли цель в жизни (принципы и идеалы), и вследствие этих обстоятельств они оказались выброшенными на её обочину [6]. В таких исторических условиях приход православия в Японию оказался кстати: православие привнесло в жизнь японцев новые идеалы, принципы и цели.

Отношение к православию было далеко не однозначным; с одной стороны, православие относилось к западной культуре, которая, в глазах японца, была учением захватчиков, а с другой, оно было новой надеждой тем, кто оказался вне «Новой Японии» (Японии эпохи Мейдзи). Это было связано с философско-религиозно-этическими особенностями японского мировоззрения, которые означали, что религиозное чувство в Японии было довольно слабым, а уровень терпимости высоким, и японцы, не заботясь о нравственных или философских ценностях, принимали иноземные практики и обычаи при условии, что те не пойдут вразрез с уже существующими обычаями [9, c. 87].

Народ с трудом пытался сочетать свои исконные обычаи, например культ предков и богов-защитников, с требованиями христианской религии. Многим людям было непонятно, как можно поклоняться объекту казни (распятию), которое было по синтоистской традиции объектом смерти, то есть нечистым и противопоставлялось таким понятиям как: любовь, жизнь, природа. Это противоречие не укладывалась в мировоззренческую картину японцев. Трудно было объяснить японцам и основные догматы христианства такие как: Бог — Троица или Христос — Богочеловек, который своими страданиями победил смерть, но ещё труднее было японцам понять эти догматы [6]. Дело в том, что в японском языке нет ни слова «Троица», ни «Христос», ни «Богочеловек». При переводе текстов священного Писания и священного Предания, как во время проповеди, перед переводчиками и проповедниками вставала проблема перевода слов и выражений, отсутствующих в японском (как и в других языках народов Востока), таких как: «грех» — это слово миссионеры переводят как «Цуми-дзай», что японцы понимают как «преступление», за которое следует посадить в тюрьму; «оттого-то китаец, да и японец, не может понять, за что миссионер его укоряет, когда он не учинил ничего такого, за что бы мог опасаться тюремного заключения» [3, c. 190]. В японском понимании всё, что не запрещено законом — то разрешено, возможно, именно поэтому в японском языке нет слова «грех», поскольку само слово «грех» обозначает в христианском понимании религиозный проступок или преступление, за которое нет официального наказания, кроме Божьего. Однако в пантеистической традиции боги, как правило, наказывают в том случае, если их не ублажить, задобрить или помянуть. Японцы поминают только умерших родственников, ставших покровителями рода или семьи, в надежде на их поддержку, помощь в повседневной жизни, а также защиту в духовном мире, где злые духи и духи недоброжелателей могут навредить им. В синтоизме духи умерших предков становятся в определённом смысле богами — «ками» [7, c. 20] одними из множества божеств, но в то же время личными духовными покровителями своего рода или семьи.

Поминовение у японцев носит так же другое значение, нежели в христианстве. В христианстве — поминовение — это молитва о спасении умершего человека, обращённая к Богу. В синтоизме поминовение носит другое направление — это прошение или воззвание к духу с просьбами или мольбами о помощи и защите.

В основном сложная духовная конструкция христианства, будь то понятие о греховности или о Богочеловечестве Иисуса Христа, которую лучшие христианские умы пытались выразить на протяжении нескольких веков в эпоху Вселенских Соборов, с её глубокими духовными понятиями (грех, душа, дух и др.), мешала японцам понять христианство, почувствовать её духовную культуру. Зачастую японцы думали, что христианство их мало касается, и предпочитали традиционные религии христианской.

Ещё одна проблема восприятия христианской религии касалась её множественности. В Японии действовали многие христианские миссии: Католическая, Протестантская, Православная. В Японии никогда не было догматических споров, да и догм тоже, они мало в этом разбирались, да и не очень хотели. Японцы не могли понять, чем протестанты отличаются от католиков или православных, для них и католики, и православные, и протестанты были единой христианской церковью и поэтому они без труда переходили из одной христианской церкви в другую.

Отношение японцев к форме религии и её содержанию были различны и это связанно, в том числе и с выше перечисленными сложностями в понимании сущности христианства. Во многих случаях японцы руководствовались прагматичным подходом относительно христианства и принимали христианскую веру только из выгоды, в частности из–за обрядов и материальной помощи, которую оказывали христиане. На протяжении всей своей жизни японцы проводят множество обрядов, так например: в синтоизме японцы проводили обряд при рождении ребёнка, так как маленький ребёнок безусловно должен был находиться под защитой духа — предка «ками», в христианстве обряд венчания, который считался очень красивым и нельзя было допустить чтобы, христианский Бог не благословил их, а в буддизме похоронный обряд, в котором родственники должны были красиво отправить своего родственника в мир духов, откуда он мог бы помогать им. Именно из-за такого подхода японцев к христианству среди миссионеров появляется идея о нерелигиозности японцев.

Что касается содержания религии, то японцы к православию относятся почтительно, хотя религиозными их назвать нельзя, как писал русский священник, побывавший в Японии «…Говоря об отношении японцев к религии, надо заметить, что среди них царствует индифферентизм: нередко можно встретить такого японца, который сам не знает, исповедует он религию синто или буддизм, и большинство обнаруживает полнейшее незнакомство с сущностью и догмами религии, которую исповедует, а среди интеллигенции чаще всего встречается совершеннейшее неверие» [1, c. 173]. Большая часть японцев не верят в сверхъестественные силы и богов, а те, что верят, не особенно религиозны. Однако атеистами их назвать нельзя, поскольку с внешней, обрядовой стороной религии эти люди не порывают и не собираются порывать. Говорить в таком случае об отношении японцев к какой-либо религии или вере вообще нельзя, так же как нельзя говорить о вере всего японского народа, можно лишь говорить о вере отдельных групп японского социума. Нельзя сказать, что христианство не было воспринято японцами. Многие основные принципы: возлюби ближнего своего, ударят по левой щеке —подставь правую, —издавна знакомы и понятны японцам по аналогиям с другими японскими религиями. В Японии чтят память предков, и традиция служения панихид и поминальных трапез была воспринята очень быстро [6]. Это связано, прежде всего, с «синтоистским» погребальным обрядом императорской фамилии, которое состоит из двух этапов:

·обрядов хинкю-но ги (обрядов во «временном мавзолее»)

·обрядов рэнсо-но ги (траурной церемонии и погребения) [2, c. 178].

У людей, имевших средства для постройки «временного мавзолея», имелась возможность провести уменьшенный императорский похоронный обряд, тем же японцам, у которых этих средств не было, приходилось довольствоваться буддийской кремацией.

В христианской религии, погребальный обряд состоит так же из двух этапов:

·совершают панихиду (отпевание) в Церкви, умерший находится в гробу, который символизировал дом, в котором обитал усопший, до воскресения в день Страшного суда.

·лития (краткое заупокойное богослужение) проводится на кладбище.

Всех христиан хоронят по одному (единственному) погребальному обряду, этот обряд доступен каждому христианину, что нельзя было сказать (до XVIвека) о Японии.

Исходя из выше перечисленного, нельзя не заметить определённых сходств в погребальном обряде обоих религиозных культур, так как в них отражены основные духовные устремления человеческой культуры: почтить своих родственников, друзей, знакомых, память о них. Однако в этих религиозных культурах есть также и серьёзные отличия они заключаются в смысловом значении всего обряда: в христианстве (православии) это поминание, молитвы о спасении души умершего, её успокоение, подготовка души к иной жизни, жизни после смерти, после Страшного суда. В христианстве смерть человека это не трагедия, это переход человеческой души из жизни временной в жизнь вечную, каждого христианина по наступлении Страшного суда ждёт воздаяние за свои грехи для грешников и последующее за этим воскресение из мёртвых для праведников.

В синтоизме это вполне естественный переход человека из материального состояния (живого существа) в другое нематериальное (духовного существа), соответственно нет молитв о спасении души умершего, так как, по мнению японцев, её спасать не от чего. В синтоизме нет понятия спасение, но есть переход из мира живых в мир духов, в котором будет жить душа умершего, и откуда умерший сможет помогать своим живущим родственникам, если они будут его поминать (вспоминать) и задабривать. В синтоистской традиции нет понятия «грех», а соответственно нет грешников и праведников. От такой позиции отношение к поминовению, как форме богослужения, разное: у одних —прошение у Бога спасения умершего, а у других —вспомнить и попросить о поддержке и помощи у умершего.

В Японии даже православие носит традиционный японский оттенок, это выражается, прежде всего, в отношении японских христиан к богослужению. Для христиан главная цель любого богослужения —это Причастие, единение с Богом, в Японии же в одном ряду с ним стоит панихида —как дань уважения предкам [6]; данная позиция является результатом привязанности японцев к традициям (синтоизму), элементы которого стали для них не столько частью религиозной жизни, сколько общественной.

Христианство, по признанию Одэра Хироси, смотрителя храма в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы — «неудобная, сложная религия. Во-первых, ее трудно соотнести с повседневной жизнью. Посты, запреты, долгие службы — все это непривычно, и нужно прилагать усилия, чтобы их выдержать, В традиционных японских религиях все гораздо проще; подойдешь к храму, кинешь монетку в жертвенник, поклонишься — и дело сделано. Во-вторых, очень трудно понимать язык богослужения. Опять нужно предпринимать усилия, вдумываться или специально сидеть и разбираться в тексте. Кроме того, многим непонятно, почему в таком красивом храме нельзя просто так обвенчаться, если невеста православная, а жених, к примеру, буддист или синтоист. Что в этом плохого? Зачем ему обязательно становиться православным? В католических церквях и у протестантов это не проблема — женись на здоровье, Сами подумайте: не проще ли японцу, для которого конфессиональная разница неочевидна, пойти более простым путем? К тому же, для его будущей супруги это, возможно, тоже непринципиальный вопрос. Такое тоже, к сожалению, часто бывает» [7]. Все вышеперечисленные сложности говорят о специфике японского мировоззрения по отношению к религии, которое базируется на доступности и лёгкости, а также определённой степени свободы, которой должна обладать религия, чтобы добиться определённых успехов в Японии, но в то же время в этой цитате говорится о ещё одной проблеме, которая касается отношения японцев к православию и другим христианским конфессиям, она связанас самим характером христианства. Эта проблема состоит в непонимании и неприятии характера религиозного сознания японцев христианством, связанного с тем, что христианство признаёт неукоснительную правоту только одной идеи, одной церкви и считает всё остальное враждебным и чуждым. Православие и синтоизм стоит на одной основе — традициях и сохранении традиций, а отличие заключается в «эластичности» этих культур. Православие не эластично и не приемлет нововведений и универсализацию, в отличие от синтоизма.

Отношение к христианству и православию в Японии до сих пор остается неоднозначным, так как образ мышления восточного человека отличается от западного. Однако стоит отметить, что история показывает нам —возможно изменение и не только западного мышления, но и восточного, а вместе с ними и отношения к государствам, религиям, людям.

Список литературы:

1. Арутюнов С.А., Светлов Г.Е. Старые и новые боги Японии. — М. 1968.

2. Бакшеев Е.С. Ритуальная система обряда могари в древней Японии / Человек и духовная культура Востока. М.: Институт Дальнего Востока РАН, 2003. с. 175—203.

3. Дневники святого Николая Японского: в 5 т., т. 1 / Сост. К. Накамура. — СПб.: Гиперион, 2004.

4. Китагава Дж.М. Религия в истории Японии / Пер с англ. Н.М. Селиверстова. — СПб.: Наука, 2005. — 588 с.

5. Мещеряков А.Н. Император Мэйдзи и его Япония / А.Н. Мещеряков — М.: Наталис: Рипол Классик, 2006. — 736 с.: ил. — (Серия «Восточная коллекция»).

6. Митрофанова А.В Японии первыми православие приняли самураи. Интерьвью с епископом Сендайским Серафимом (22.01.2007), журнал «Фома» № 1 (45) январь 2007 [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://www.foma.ru/article/index.php?news=2491

7. Митрофанова А. Неудобная религия. Интервью с смотрителем церкви в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы Одера Хироси, журнал «Фома» № 1 (45) январь 2007 [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://www.foma.ru/article/index.php?news=2487

8. Оно Сокио, Вудард Уильям. Синтоизм: Древняя религия Японии / Перев. С англ. — М.: ООО Издательство «София», 2007. — 160 с.

9. Саблина Э.Б. 150 лет православия в Японии. История Японской Православной Церкви и её основатель Святитель Николай. Серия «АИРО — Монография». — М.: АИРО-XXI; СПб.: «Дмитрий Буланин», 2006. — 528 c.

10. Фредерик Л. Повседневная жизнь Японии в эпоху Мэйдзи / Пер с фр. А.Б. Овезовой; Науч. Редакция М.В. Демченко. — М.: Молодая гвардия, 2007. — 310 [10]с.: ил. — (Живая история: Повседневная жизнь человечества).