ПРОБЛЕМА ПРЕОДОЛЕНИЯ СКЕПТИЦИЗМА В РЕЛИГИОЗНО-ФИЛОСОФСКОЙ ГНОСЕОЛОГИИ

Ткачёв Андрей Николаевич

ассистент ННГУ им. Н. И. Лобачевского, г. Нижний Новгород

E-mail: 

Для того, чтобы рассматривать преодоление скептицизма в религиозной философии, нужно попытаться обрисовать то, на что направлено это преодоление. И в качестве одного из лучших экзистенциальных образцов осознания скептической проблематики, можно предложить учение о «непостижимом» у Франка. Можно сказать, что это учение Франка было определенным итогом религиозной мысли по данному вопросу, а потому в него, так или иначе, входят многие предшествующие тому искания. Ведь Франк имел непосредственное отношение к той философской среде, где созревала данная проблематика. И сам Франк определяет свою работу «Непостижимое» как итог своего философского развития. В предисловии к данной работе Франк пишет: «Предлагаемый труд содержит некий завершающий итог уже долгого философского развития». [3, с. 183]

И в этой книге, в первой части «Непостижимое в сфере предметного знания» была поставлена проблема необходимости выработки отношения к «непостижимому», которое неосознанно присутствует во всяком знании. Под неосознанностью «непостижимого» понимается частичное или полное игнорирование его в философском мышлении, выражающееся, с одной стороны, в согласии с наличием неизвестности (как бы само собой разумеющимся), а с другой стороны отсутствием (или недостаточным присутствием) в мышлении отражения проблематики связанной с «непостижимым»). Отношение к «непостижимому» ставится Франком как особая философская проблема: «…хотя движению вперед и расширению нашего познания нельзя наперед поставить никакой непреодолимой преграды и оно в этом смысле потенциально беспредельно, все же наше познание всегда остается фактически конечным, ограниченным; и так как неизвестное, неведомое, как мы видели, по самому существу своему бесконечно, то на всякой, даже максимально высшей ступени познания – сохраняется остаток – и притом бесконечный остаток – непознаваемого; и непознанное совпадает очевидно в этом отношении с непознаваемым или непостижимым». [3, с. 214‑215] Франк отделяет понятие «непознанного» от «непостижимого», и подчеркивает различность их проблематики.

Значение постановки проблемы «непостижимого» состоит в том, что «непостижимое» относится к «вечным вопросам философии», так как в процессе его осознания оно разрушает любую систему мировоззрения, указывая на ее недостаточность, на недостаточность обоснования выбора тех или иных мировоззренческих представлений. И эти разрушительные свойства «непостижимого» часто отталкивают мыслителей от данной проблемы, ее как бы стараются не замечать, вроде как она есть, и вроде как ее и нет. И Франк отмечает в своей работе странность и неправомерность таковой реакции у серьезных мыслителей. Но сознание, по природе своей интенции, уходящей корнями в бессознательное, стремиться к пониманию данности, а «непостижимое» непреодолимо препятствует этому. Проблема «непостижимого» в той или иной степени сознавалась людьми с древности, и с древности же люди пытались, так или иначе, обойти эту проблему. По-видимому, это игнорирование проблемы во многом носит бессознательный характер, так как часто совершенно неоправданно проблема теряется в последовательном философском мышлении. Такие потери проблемы, конечно, присутствуют у разных мыслителей в разной степени, но достаточно часто присутствуют. Скептицизм до Канта понимался лишь как альтернативное мышление (то есть можно быть скептиком, а можно и не быть), а не как неотъемлемое свойство любого философски обоснованного мышления. Интересно, что хотя в Библии, и особо ярко в книгах Екклесиаст, Иов и Посланиях апостола Павла ставится проблема «непостижимого» и вводится понятие «вера» в особой интерпретации, отражающей проблематику «непостижимого», однако и в средние века, когда Библия была одним из обязательных первоисточников для философского мышления, и в эпоху Возрождения – данная проблема часто просто игнорируется. Книга «Об ученом незнании» Николая Кузанского, где говорится: «…всякий окажется тем ученее, чем полнее увидит свое незнание» [2, с. 51], тут скорее исключение, чем правило. Многие философы мыслили так, как будто бы данной проблемы вообще не существует. И даже в современной философии, хотя немногие взялись бы прямо отрицать проблему «непостижимого», однако эта проблема очень часто недостаточно отражается в творчестве многих мыслителей. И это притом, что практически все основные направления современной философии, так или иначе, отражают эту проблему. И, если говорить о второй и третьей частях книги «Непостижимое» Франка, то даже и там мы видим отход от прямой проблематики «непостижимого». В них Франк уходит от проблемы в традиционный онтологизм философии всеединства. Гегельянские тенденции часто очень сильны в религиозной философии именно потому, что оппозиционны критицизму Канта и представляют собой форму онтологического утверждения веры, то есть форму попытки преодоления скептицизма, и именно как одну из предельных попыток преодоления скептицизма можно интерпретировать философию Гегеля. Поэтому, как многие религиозные мыслители, Франк осознанно или неосознанно, но во второй и третьей частях книги пытается в своем развитии рассмотрения данной проблемы повторить онтологический подход Гегеля, он мыслит проблему «непостижимого» как онтологическую проблему. Но эта проблема значима именно при поиске гносеологической связи с метафизикой, и будучи рассматриваема только как онтологическая проблема превращается просто в одну из множества метафизических идей. Собственно, это и делает Франк во второй и третьей частях своей книги. Сама же постановка вопроса из первой части книги о «непостижимом» в рамках рассуждения о предмете знания носит общефилософский характер в том смысле, что представляет значение для развития осознания одного из «вечных вопросов» философии. Нельзя сказать, что отношения к «непостижимому» в философии нет, такое отношение есть, и проходит по всей истории философской мысли, но, поскольку оно часто, в той или иной степени носит имплицитный характер, то некоторые вещи в понимании истории философии остаются менее проявленными, остается менее явной логика выбора того или иного ряда философских предпочтений и интересов. Например, Зеньковский берет для изложения своей истории русской философии проблему секуляризации «… та основная историософская схема, которая положена в основание моего труда и которую я имел много раз проверять. Я имею в виду то положение, что ключ к диалектике русской философской мысли надо, по-моему, искать в проблеме секуляризма». [1, с. 232] Но данная проблема секуляризации не позволяет понять логику возникновения многих тем в русской религиозной философии, например, таких тем, как вопрос о «правде неба и правде земли» у Д. С. Мережковского, или темы «воскресения» и «общего дела» у Н. Ф. Федорова. Конечно, некоторые интерпретации дает и идея секуляризации, однако очевидна недостаточность этой идеи для понимания. Понятно, например, что проблема «правды неба и правды земли» поставленная Мережковским связана с независимостью мысли от церковных авторитетов, но также понятно, что секуляризацией тут не исчерпывается значение вопроса и даже не отражается суть поставленной проблемы. А вот при взгляде на эти интересы в религиозной философии  в свете проблемы «непостижимого» Франка возникают иные, представляющимися более логичными, интерпретации. Для религиозной философии это значимо потому,  что стремление к преодолению проблематики связанной с «непостижимым» типично для гносеологических исканий в религиозной философии. То есть можно предположить, что ее появление не случайно, а представляет собой определенный результат развития мысли, посвященной данному вопросу. Например, Николай Кузанский пишет об аналогичном, но он не ставит вопрос так, как он поставлен у Франка. Кузанский строит метафизику исходя из «незнания». Франк тоже делает это во второй и третьей частях своей книги. Но новация Франка именно в постановке вопроса, в первой части, а не в развитии описания проблемы. Собственно, «непостижимое» Франка – это нечто похожее на «вещь-в-себе» Канта, (правда, сам Франк отрицает это, в чем отражается его личная интерпретация Канта) только с несколько иначе расставленными акцентами.

Хотя, по самому своему философствованию, Кант более склонен к гносеологической проблематике, нежели Франк. Но у Канта остаются разведенными теоретический и практический разум, а Франк стремиться к их единству. Конечно, с позиции философии Канта легко подвергнуть обоснованной критике вторую и третью части книги Франка «Непостижимое». Однако Франк в первой части своей книги предлагает важный момент для поиска ответа, на поставленный Кантом вопрос: «Как возможна метафизика как наука?». Франк показывает, что «непостижимое» - часть данности, присутствует в данности, что невозможно восприятие чего-либо человеком вне «непостижимого». То есть, что ноуменальное имеет четко выраженные феноменальные черты, оставаясь при этом ноуменальным. Разумеется, что к идее «непостижимого» не сводится все многообразие идей религиозной философии, однако некоторые линии идей прослеживаются, и некоторые вещи и их развитие можно наиболее ясно понять именно через идею «непостижимого».

Список литературы

1.     Зеньковский В. В. История русской философии. Т.2, Ч.2. Л.: ЭГО, 1991. – 269 с.

2.     Николай Кузанский Сочинения в 2-х томах. Т.1. М.: Мысль, 1979. – 488 с.

3.     Франк С. Л. Сочинения. М.: Правда, 1990. – 607 с.