СОЦИАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ В ДЕРЕВНЕ СТАВРОПОЛЬЯ КОНЦА XIX–НАЧАЛА XX ВЕКОВ

Вторая половина XIX века стала переломным периодом в истории российского крестьянства и его социальной эволюции в общегосударственную структуру общественных отношений. Отмена крепостного права и последовавшие за ней реформы ознаменовали собой не только переход на новые формы хозяйствования, но и стали отправным пунктом коренной ломки социальных стереотипов. Развитие крестьянского хозяйства в это время, с экономической точки зрения, как в России, так и в Ставропольской губернии характеризовалось углублением процесса выделения среди крестьян качественно отличных групп. Определенное воздействие на динамику этого процесса оказывали зарождавшиеся в стране капиталистические отношения в сфере производства сельскохозяйственной продукции. В конце XIX–начале XX века экономическое положение различных сословных групп сельского населения было неодинаковым, однако, по мере развития капитализма этот критерий динамично изменялся, а на первый план выдвигалась тенденция сближения различных групп по социальным признакам. Традиционно однородное русское село вступило в противоречивую эпоху, с одной стороны, разграничения жителей на четкие и конкретные категории, с другой — их интеграции на основе одинаковых условий жизни и деятельности.

Если обратиться к исторической ретроспективе, то она показывает, что в своём развитии процесс расслоения крестьянства проходил через определённые стадии. При господстве натурального хозяйства в среде сельского населения имела место простая имущественная дифференциация, обусловленная многочисленными факторами, имевшими обратимый характер. Другими словами этот процесс не был постоянным, и очень часто его участники менялись местами. Бедные богатели, а богатые в силу различных обстоятельств утрачивали, казалось бы, навсегда достигнутое благополучие. Поэтому, на наш взгляд, о расслоении крестьян, как устойчивом процессе, затронувшем все без исключения сферы сельской жизни, предпочтительней говорить в контексте перехода от натуральных хозяйств к товарному земледелию. В конце XIX — начале XX века капиталистический уклад в сельском хозяйстве стал господствующим и вовлёк в свою орбиту все социально — экономические типы существовавших до этого крестьянских хозяйств, выравнивая их положение.

В этом смысле специфика Ставропольской губернии заключается в том, что существенные перемены в социальной структуре ее сельского населения тесно связаны с процессом колонизации и экономического освоения свободных территорий в пореформенный период. Совпав по времени с развитием капиталистических форм хозяйствования, а, скорее, став его следствием, этот процесс на первых порах не имел ярко выраженных характеристик. На самом деле интегрированное общество в ставропольском селе появилось позже, когда закончилась адаптация переселенцев и хозяева приступили к привычному для них роду занятий. Именно после этого под влиянием быстрого развития капитализма в сельском хозяйстве ускорился процесс социального объединения крестьян, правда, в сёлах и станицах появились социальные категории с присущими им групповыми признаками. Подтверждением служит мнение И. Д. Ковальченко, считавшего, что основным фактором, определявшим характер и глубину расслоения сельского населения, являлась степень развития в деревне товарно-денежных отношений, а одним из важнейших показателей степени расслоения — численное соотношение различных групп крестьян и его динамика [2, с. 31].

Ранее дифференциация крестьян обосновывалась количеством рабочего скота в хозяйстве. Этот показатель давал достаточно объективное представление о процессе расслоения сельского населения, являясь к тому же одним из основных критериев оценки состоятельности. На Ставрополье его значимость выделялась той особенностью, что в условиях многоземелья размер посевных площадей зависел главным образом от наличия в хозяйстве возможностей их обработки.

В качестве источника, дающего полный объем сведений о подворном распределении лошадей и рабочих волов, лучше всего использовать ежегодные обзоры Ставропольской губернии, которые прилагались к отчётам губернатора. Данные казенной статистики дают возможность судить об экономическом положении отдельных хозяйственных групп сельского населения. Например, подсчеты подворного распределения рабочего скота в каждом селении говорят о том, что в Медвеженском уезде Ставропольской губернии бедняцкая группа составляла 49,3 %, средняя группа — 38,1 %, зажиточная группа — 12,6 % [5, с. 12].

При использовании названного показателя следует учитывать, однако, что в 80-х–начале 90-х годов ХIХ века большую половину рабочего скота в крестьянских хозяйствах губернии составляли волы, за исключением Медвеженского уезда, где в это время в сельском хозяйстве больше применялись лошади. В этом уезде к концу XIX столетия оставалось значительно меньше целинных земель, для поднятия которых необходимы были волы [3, с. 16]. Поэтому более или менее правильное представление об обеспеченности крестьянских хозяйств рабочим скотом можно составить при раздельном рассмотрении положения с рабочим скотом в Медвеженском уезде и других уездах Ставропольской губернии: Ставропольском, Новогригорьевском и Александровском.

В то же время, приведенные данные могут быть использованы как для выводов о темпах и динамике расслоения крестьянства, так и в качестве подтверждения интеграционных процессов в этой среде. Если ранее особенно быстро росли две противоположные группы сельского населения — беднота и кулачество, то с развитием капитализма стала появляться большая прослойка середняков, она постоянно пополнялась новыми партиями переселенцев, большая часть которых была хозяевами среднего достатка. В советский период бытовало мнение, что основная часть переселенцев относилась к беднякам, что противоречит правительственным планам экономического освоения северокавказского региона и не соответствует взятому курсу на повышение уровня производства товарного хлеба.

Как известно, основной поток крестьянской миграции направлялся на Ставрополье из Воронежской, Курской, Орловской и Полтавской губернии [6, с. 29]. В определенной мере можно говорить о том, что само переселенческое движение оказывало влияние на расслоение крестьянства, но это влияние носило временный характер, весь вопрос в том, как долго вновь прибывшие на Ставрополье крестьяне осваивались в новых условиях до того момента, когда они получали свой первый урожай. В местах выселения этот процесс был менее заметен, поскольку состав переселенцев по уровню благосостояния не был постоянным. Бедные крестьяне решались на переезд в надежде раз и навсегда покончить со своим жалким существованием. Их богатые односельчане строили планы расширения производства и преумножения своего состояния. Как правило, и тем и другим удавалось в итоге реализовать свои намерения, если не брать во внимание отдельные факты обратного переселения лиц, не выдержавших испытаний переходного периода из одного состояния в другое. Таких было немного по отношению к общей численности переселенцев, и их количество не влияет на общую картину рассматриваемой проблемы.

Процесс расслоения крестьянства на Ставрополье имел своим следствием возникновение, с одной стороны, многочисленных крупных хозяйств кулаков, с другой стороны — массы бедняков и особой категории безземельных крестьян — «иногородних». Официально появление иногородних в сельской местности губернская администрация связывала в первую очередь с ростом населения и сокращением свободной земельной площади. В материалах землеустроительной комиссии указывалось на этот счет, что «пока количество земли, находившейся во владении ставропольских крестьян, превышало потребности населения, выходцы из внутренних губерний устраивались сравнительно без особых затруднений. Но с течением времени запас свободных угодий, пригодных для сельскохозяйственного пользования, заметно сократился, вследствие чего положение иногородних переселенцев резко изменилось к худшему» [1, с. 45].

Фактически «иногородними» назывались переселенцы, которые проживали в сёлах и станицах, но не являлись членами сельской общины. Они были ограничены в правах по сравнению с основным сельским населением: не могли получить земельного надела, не имели возможности выступать или вносить предложения на общих сходах. Их положение первоначально было действительно тяжелым. Впервые проблема иногородних была официально поднята в обзоре Ставропольской губернии за 1885 год, при этом сообщалось, что наблюдался большой наплыв людей, прибывших из 42-х губерний и областей России. Эти переселенцы занимались ремеслом и сельским хозяйством, но к оседлому населению они не были причислены и не входили в число «коренных жителей». Таких людей насчитывалось в общей сложности около 26 тысяч, и среди них значились «отставные и запасные нижние чины, кроме того, живущие временно по отхожим промыслам. Указывалось, что «вообще подвижного населения, не поддающегося правильной регистрации приблизительно около 30 тысяч» [4, с. 25].

Список литературы:

1. ГАСК. Ф. 102. Оп. 1. Д. 11. Л. 41, 44–45.
2. Ковальченко И. Д. Социально-экономический строй крестьянского хозяйства европейской России в эпоху капитализма. — М.: МГУ, 1988. — 126 с.
3. Обзор Ставропольской губернии за 1884 год. — Ставрополь: Типография Губернского Правления, 1885. — 112 с.
4. Обзор Ставропольской губернии за 1885 год. — Ставрополь: Типография Губернского Правления, 1886. — 215 с.
5. Обзор Ставропольской губернии за 1890 год. — Ставрополь: Типография Губернского Правления, 1891. — 110 с.
6. См.: ГАСК. Ф. 68. Оп. 1. Д. 306. Л. 36–78, 217–245.