НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ СТАНОВЛЕНИЯ НРАВСТВЕННОГО ВОСПИТАНИЯ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ

ASPECTS OF THE FORMATION OF MORAL EDUCATION IN MODERN RUSSIA

Yanina Petryk

сandidate of Philosophy, Associate Professor “Kuban State University”,

Russia, Krasnodar

АННОТАЦИЯ

Целью данной статьи является анализ современной этической ситуации в России. Этика эпохи постмодерна ситуативна, субъективна, партикулярна, вместе с тем как любая мораль она содержит некие общие универсальные основания, которые могут стать фундаментом современного нравственного воспитания.

ABSTRACT

The purpose of this article is to analyze the present ethical situation in Russia. The ethics of the epoch of postmodernity is situational, subjective, particular, at the same time as any morality it contains some general universal base that can become the foundation of modern moral education.

Ключевые слова: мораль; этика; нравственное воспитание.

Keywords: morality; ethics; moral education.

Нравственное воспитание – неотъемлемая часть образовательного процесса. Поэтому так важно в условиях современной реформы образования уделять внимание не только совершенствованию педагогических методик, но и стремиться расширять поле духовных практик самореализации личности, предлагать проекты осуществления творческого потенциала человека, на которые может быть ориентирована современная молодежь.

Категория становления вполне применима к фундаментальным категориям этики. Если рассматривать добро и зло, как ставшее, мы получим вечный моральный абсолют, добро и зло как таковое, «мораль, засохшую в нормы и предписания», где «моральные догматы отцеживаются, уплотняются, обезличиваются в веках, сливаются в нечто абсолютно себе тождественное» (В.С. Библер) [2, c. 13]. Если мы будем воспринимать эти категории как нечто становящееся, то увидим огромное влияние социокультурных факторов и неизбежность изменений в моральной ситуации времени, «не утрачивающееся историческое напряжение» морали. Таким образом, каждая эпоха, в силу становления категорий добра и зла, предлагает собственную мораль, значимость и ценность которой следует осознать и осмыслить.

Подобной оценке, переоценке и осознанию, несомненно, должен быть подвергнут период 90-х годов XX столетия, воистину переломных в российской истории. Данный этап отмечен феноменом «вестернизации» и тотальной коммерциализации, а также бытовавшем в тот отрезок времени представлением о том, что советская и «перестроечная» мораль без труда может аккомодировать западноевропейские утилитарно-прагматические установки потребительской культуры «берущей руки». Подобное представление все больше «размывало» прежние этико-нормативные программы, стараясь расчищать «пространство» для новых веяний, но вместе с тем способствовало ситуации моральной расплывчатости и неопределенности, создавало условия, где отсутствует некая единая нравственно-ценностная платформа, на которую мог бы опереться человек. Данному феномену немало способствовала также утвердившаяся в культуре постмодерна ориентация на модифицирующиеся ситуативные установки, фрагментарное и плюральное видение мира, где мир «ризоматичен», моральный факт амбивалентен, а абсолютные моральные обязательства недееспособны. В эпоху перестройки, перелома, кризиса, где индивид оказывается «выбитым» из прежних готовых, «социально бытовых матриц» [2, c. 29], общество всегда лишается унифицированного мировоззрения, четкой и понятной системы ценностей. Именно в подобной ситуации «моральной неопределенности» в России выросло целое поколение, рожденное в последнее десятилетие прошлого века.

Современная моральная ситуация в России также откровенно не радужна. Можно с полной уверенностью утверждать то, что сегодня все еще не устоялась, да и не была создана общая моральная программа развития России. На данный момент все еще происходит выработка, идет очень медленное созидание некого нового «морального манифеста» (А.А. Гусейнов), который имел бы ценностную перспективу. Подобный «моральный манифест» необходим не только российскому обществу, но и мировому сообществу, так как именно он в состоянии был бы выполнить значимую воспитательную функцию ориентирующую современную молодежь. «Моральный манифест», который явил бы миру образ общей унифицированной «новой морали» (и пусть не пугает слово «общая», так как оно вовсе не нивелирует индивидуальной практики морали). В определенном смысле любая мораль индивидуальна как возможность самостоятельного выбора, самореализации и самосовершенствования. «Общее» мыслится как существование общечеловеческих ценностей, которые не может отрицать индивид в своем развитии. Таким образом, подобная «новая» мораль должна была бы ««маркировать» тот выбор, который при наличных условиях и в обозримой перспективе является более достойным» [2, c. 9]. Пожалуй, в подобном «манифесте» должны быть воплощены черты хорошо воспитанного человека, и чем «менее они будут нуждаться в особом моральном обосновании», «чем меньше в них будет риторики и восклицательных знаков» [2, c. 40], тем значимее эти положения будут проявляться в современном «атомарном», отъединенном человеческом общежитии.

Какими еще ценностями должен оперировать данный манифест? Очевидным является тот факт, что подлинная культура не может существовать только в рамках удовлетворения материальных, телесных потребностей субъекта, необходим пласт духовной культуры, духовно- ценностная иерархия, в которую мог быть интегрирован каждый человек. В.С. Библер пишет: «Разум – в конвульсиях быта – выпадает из нравственной идеи» [2, c. 12] И действительно, автоматизм повседневной жизни и монотонность «зарабатывания денег» уничтожает духовное усилие нравственной рефлексии, человек становится не чувствителен к «трагедии современной нравственности» [2, c.11]. Подобная ситуация порождает рост отчуждения между индивидами, создается эффект «обезображивающий все человеческое … культом денег» (В.С. Библер). Таким образом, «новую» мораль, которую только еще предстоит создать, с необходимостью должна отличать не только ориентация на духовное, как таковое (не все измеряется в денежном эквиваленте), но и повышенная нравственная рефлексивность индивида.

Еще один аспект: сегодня очень «модным» становится понятие «эффективность». Следует помнить, что «экономическая эффективность» еще не венец человеческого существования: к подобному термину требуется не только критическое, но «критически настороженное нравственное отношение» (В.С. Библер). В современном мире действительно человек зачастую обнаруживает свою нравственную позицию через «эффективность», воплощенную в его профессионализме. Однако можно ли между «эффективным профессионализмом» и нравственностью поставить знак равенства? Всегда ли эффективный профессионал натура нравственная?

И последнее, в современной России много говорят о том, что подлинная духовность, а значит и нравственность, возможна только в рамках религиозного сознания. Несомненно, этика в России имеет глубокие религиозные корни, однако это вовсе не означает, что духовное можно полностью редуцировать из религиозного. Духовность и светская этика вовсе не являются антиподами. Рационально-практические принципы поведения, усвоенные в рамках светских нерелигиозных нормативных программ столь же жизнеспособны в современном мире, как и религиозные, и несут столь же значимые общечеловеческие ценности, которые содержат большинство религий.

Таким образом, Россия с начала 90-х годов XX века все еще пребывает в ситуации моральной неопределенности, все еще конструирует, ищет и формирует образ «новой» морали, пытаясь осознать ту «новую» свободу, которая позволит поступать нравственно.

Список литературы:

1. Апресян Г.Г. Идея морали и базовые нормативно-этические программы. М. – 1995. – 340 с.
2. Гусейнов А.А. Этика и мораль в современном мире // Этическая мысль. Вып. 1. – М.: ИФ РАН, 2000. – 280 с.
3. Прокофьев А.В. Универсальное и партикулярное содержание морали, или как возможны специальные нравственные обязанности? // Этическая мысль. Вып. 3. – М.: ИФ РАН, 2002. – 211 с.
4. Этическая мысль: Науч. – публицист. чтения / Ред. кол.: А.А. Гусейнов и др. – М.: Политиздат, 1990. – 480 с.
5. Этическая мысль: Науч.-публицист. чтения / Ред. кол.: А.А. Гусейнов и др. – М.: ИФ РАН, 2015, Т. 15. № 2. – 250 с.