ПРАВАЯ  ПОЛИТИЧЕСКАЯ  ИДЕОЛОГИЯ  В  РОССИИ  КОНЦА  XIX  —  НАЧАЛА  XX:  СУЩНОСТЬ  И  КЛАССИФИКАЦИЯ

Суслонов  Павел  Евгеньевич

канд.  филос.  наук,  доцент  заведующий  кафедрой  общественно-научных  дисциплин

ГАОУ  ДПО  Свердловской  области  «Институт  развития  образования»

РФ,  г.  Екатеринбург

Е-mail:  dr.suslonow2010@yandex.ru

RIGHT  POLITICAL  IDEOLOGY  IN  RUSSIA  IN  THE  END  OF  XIX  —  THE  BEGINNING  OF  XX:  ESSENCE  AND  CLASSIFICATION

Pavel  Suslonov

candidate  of  Philosophical  Sciences,  Associate  Professor,  Head  of  Social  and  Scientific  Disciplines  Chair, 
SAEI  CPE  of  the  Sverdlovsk  Region  “Institute  of  the  Education  Development”, 
Russia,  Ekaterinburg

АННОТАЦИЯ

В  статье  рассматривается  понятие  и  содержание  идеологических  концепций  в  правом  политическом  движении  в  России  на  рубеже  XIX—XX  веков,  подчеркивается  принципиальная  противоположность  правоконсерватизма  и  правоэкстремизма,  выявляются  политические  ориентиры  движения\  черносотенцев.

ABSTRACT

The  article  deals  with  the  notion  and  content  of  ideological  concepts  in  the  right-wing  political  movement  in  Russia  at  the  turn  of  XIX—XX  centuries;  the  fundamental  opposition  of  right-wing  conservatism  and  right-wing  extremism  is  marked;  political  movement  \  reactionaries  orientations  are  identified. 

Ключевые  слова:  правоконсерватизм;  правоэкстремизм;  революция;  национализм;  «Черная  сотня».

Keywords:  right-wing  conservatism;  right-wing  extremism;  revolution;  nationalism;  “Black  Hundreds”. 

Правоконсервативные  движения  в  XIX  в.  возникают  практически  во  всех  европейских  странах  как  реакция  на  разрушительные  тенденции,  поражение  Великой  Французской  революции.  Идеологом  данного  движения  можно  назвать  Клеменса  Меттерниха,  вдохновителя  контрреволюционного  союза  европейских  монархов  (русского,  прусского,  австро-венгерского).  Данное  движение  можно  назвать  национально-консервативным,  т.  к.  под  традиционными  ценностями  понимались  национальные  ценности.

Даже  беглый  взгляд  на  национально-консервативную  модель  говорит  о  ее  принципиальном  неприятии  политического  экстремизма.  Поэтому  совершенно  справедливо  в  качестве  актуальнейшего  для  современных  историков  и  политологов  ставил  вопрос  Митрополит  Санкт-Петербургский  Иоанн  (Снычев):  «Что  послужило  причиной  вырождения  национально-консервативной  идеологии  в  агрессивное,  бездуховное  мировоззрение  откровенного  расизма  и  националистической  нетерпимости?»  [1,  с.  67].

Этот  вопрос  является  весьма  актуальным  как  для  российского,  так  и  для  европейского  сообщества,  поскольку  национально-консервативные  ценности  все  больше  и  больше  овладевают  умами  и  сердцами  европейских  и  российских  избирателей.  Следует  ответить  на  вопрос:  где  грань,  отделяющая  «здоровый»  национализм  и  патриотизм  от  политического  правого  экстремизма? 

Нам  представляется,  что  правоконсерватизм  и  правоэкстремизм,  несмотря  на  сходство  отдельных  лозунгов  и  образов,  —  это  две  различные,  совершенно  не  сводимые  друг  к  другу  политические  доктрины.  Они  могут  сосуществовать  в  рамках  одного  общества  и  традиции,  но  фундаментальные  различия  рано  или  поздно  дадут  о  себе  знать.  Представители  одной  и  той  же  традиции  жестоко  воюют  друг  с  другом,  взаимно  обвиняя  в  вероотступничестве  и  заблуждениях.

В  России  данное  различие  дало  о  себе  знать  в  правом  движении  начала  ХХ  в.  Произошло  серьезное  размежевание  в  правом  стане  на  консерваторов-конституционалистов  европейского  типа  (октябристы  и  кадеты)  и  праворадикалов-экстремистов  (собирательное  наименование  —  «Черная  сотня»).  В  советской  исторической  литературе  обычно  педалировали  только  один  аспект  идеологии  черносотенцев  —  антисемитизм,  хотя  он  был  далеко  не  единственным  и  не  главным.  Название  «Черная  сотня»  очень  точно  обозначает  социальный  состав  движения  —  общенародный  и  всесословный.  В  допетровской  Руси  черными  сотнями  называли  «простой  люд»,  податное  тягловое  население  городских  посадов.  Подобная  допетровская  терминология  символизировала  оппозицию  консервативно-бюрократическому  государству,  своеобразный  «темный  мужицкий  демократизм».  Поэтому  видеть  в  черносотенцах  только  ксенофобов,  антисемитов,  шовинистов  было  бы  ошибочно.

Черносотенное  движение  сочетало  в  себе  национал-традиционализм  со  стремлением  к  удовлетворению  потребности  русского  народа  к  социальной  справедливости,  к  народовластию.  В  черносотенстве  в  равной  степени  воплотились  и  ультранационализм,  и  антикапитализм  с  антибюрократизмом.  Среди  требований  Союза  русского  народа  (СРН)  были  ограничение  рабочего  дня,  государственное  страхование  рабочих,  выделение  дешевых  предметов  крестьянского  хозяйства,  предоставление  каждому  сельскому  жителю  минимума  земли.  Современники  отмечают  сходство  тогдашних  русских  левых  и  правых  радикалов:  «Крайне  правое  крыло  этого  движения  (СРН)  усвоило  себе  почти  те  же  приемы  пропаганды,  какими  пользовались  партии  революционные.  Разница  была  лишь  в  том,  что  одни  обещали  массам  насильственное  перераспределение  собственности  именем  самодержавного  царя,  как  представителя  интересов  народа  и  его  защитника  от  угнетения  богатыми,  а  другие  —  именем  рабочих  и  крестьян,  объединенных  в  демократическую  или  пролетарскую  республику»  [2,  с.  290].

Представляется,  что  неприязнь  капитализма  не  была  у  черносотенцев  чем-то  случайным  и  конъюнктурным,  исходящим  из  общей  популярности  в  России  того  времени  социалистических  идей.  По  своему  социальному  составу  черносотенцы  не  принадлежали  к  «бедным  низам»,  но  и  не  были  буржуазией  в  чистом  виде.  Среди  руководителей  организации  были  врачи,  журналисты,  адвокаты,  профессора,  отставные  военные.  Основную  же  массу  рядовых  членов  составляли  мелкие  трудящиеся  собственники,  представители  традиционного  сектора  экономики,  в  равной  степени  страдающие  и  от  конкуренции  крупных  предпринимателей,  и  от  «левых»  забастовок.

Русские  праворадикалы  начала  ХХ  в.  тяготели  к  «национал-капитализму»  —  третьему  пути  в  экономике,  о  чем  пишет  один  из  руководителей  СРН  А.А.  Майков:  «Признавая,  однако,  что  без  капитала  невозможны  ни  промышленность,  ни  торговля,  ни  вообще  какое  бы  то  ни  было  хозяйство,  черносотенники  считают,  что  необходимо,  чтобы  капитал  занимал  служебное  относительно  народа  и  государства  положение,  но  не  являлся  бы  исключительной,  движущей  в  государстве  силой.  Признавая  полную  несостоятельность  борьбы  с  капиталом,  проповедуемой  анархистами-социалистами,  стремящимися  уничтожить  всякую  собственность  и  власть,  черносотенцы  признают,  что  исключительное  господство  капитала  есть  великое  зло  и  считают,  что  только  неограниченная  царская  власть  способна  охранять  народ  от  чрезмерного  гнета  капиталистов»  [3,  с.  23]. 

Несмотря  на  ненависть  по  отношению  к  «левым»,  сами  черносотенцы  являлись  сторонниками  радикальных,  революционных  изменений  в  обществе.  Массовые  уличные  выступления  «черных  сотен»  начались  как  реакция  на  октябрьский  манифест.  В  выборах  в  Думу  черносотенцы  участвовали  для  того,  чтобы  подорвать  российский  парламентаризм  изнутри.  «Черносотенники  желают  полного  переустройства  русской  жизни,  осуждают  всю  правительственную  политику,  как  внутреннюю,  так  и  внешнюю,  всего  последнего  времени  и  желают  самых  коренных  реформ.  Но  только  они  домогаются,  чтобы  реформы  эти  были  произведены  в  духе  русского  народа,  согласно  с  его  историей,  чтобы  реформы  явились  естественным  развитием  всего  созданного  русским  народом,  а  не  являлись  бы  проявлением  чуждых  русскому  народу  учений  и  учреждений»  [3,  с.  30].

Черносотенцы  отрицали  принцип  всеобщего  равного  избирательного  права,  настаивая  на  корпоративном  устройстве  высшего  представительного  органа  страны  (данная  идея  была  развита  в  Европе  в  20—40-е  гг.)  В  состав  Собора  или  Думы  должны,  по  их  мнению,  входить  только  представители  русского  православного  народа,  инородцы  же  должны  иметь  своих  особых  представителей  при  Думе.  Выборы  должны  производиться  по  сословному  принципу,  каждый  думец  должен  представлять  определенное  сословие.

Русских  праворадикалов  начала  ХХ  в.  в  лице  «Черной  сотни»  (СРН)  можно  рассматривать  как  предтечу,  прообраз  правоэкстремистского  движения  Германии  и  Италии  20—40-х  гг.  Но  в  целом  СРН  так  и  не  смог  создать  законченной  национал-социалистической  политической  модели.  Это  объясняется  несколькими  причинами.  Во-первых,  черносотенное  движение  не  сумело  полностью  оторваться  от  своих  консервативных  корней.  Верность  традиционным  формам  политической  жизни  в  лице  самодержавия  не  позволяло  признать  факт  глубокого  кризиса  романовской  династии  как  политического  клана.  Также,  на  наш  взгляд,  черносотенцы  не  сумели,  в  отличие  от  леворадикалов,  использовать  потенциал  народного  стремления  к  социальной  справедливости,  к  радикальному  переустройству  отношений  собственности.  Во-вторых,  несмотря  на  «фирменный  знак»  СРН  —  ярый  антисемитизм,  черносотенцы  в  целом  не  создали  четкой  национальной  программы  (конструктивного  или  деструктивного  плана).  Возможно,  это  следствие  русской  ментальности,  что  является  темой  отдельного  исследования.

Список  литературы:

1. Митрополит  Иоанн.  Самодержавие  духа.  Очерки  русского  самосознания.  —  СПб.:  Издательство  Л.С.  Яковлевой,  1994  —  352  c.
2. Леонтович  В.В.  История  либерализма  в  России.  1762—1914.  М.,  1995.  —  445  c.
3. Майков  А.А.  Революционеры  и  черносотенцы.  СПб.,  1907.  С.  23.  —  45  c.