Статья опубликована в рамках: VI Международной научно-практической конференции «Наука вчера, сегодня, завтра» (Россия, г. Новосибирск, 13 ноября 2013 г.)
Наука: Философия
Скачать книгу(-и): Сборник статей конференции
- Условия публикаций
- Все статьи конференции
дипломов
«ЖИВОЕ» ЗНАНИЕ И.Г. ФИХТЕ КАК УГЛУБЛЕНИЕ КОНСТРУКТИВИСТСКОЙ МЕТОДОЛОГИИ ПОЗНАНИЯ
Романов Александр Александрович
канд. филос. наук, доцент ВГПУ, г. Вологда
Несмотря на большое количество работ, посвященных творчеству Иоганна Готлиба Фихте, на сегодняшний день всё еще остается актуальным анализ его когнитивной концепции в контексте методологии современного конструктивизма. Таким образом, цель статьи — анализ когнитивной концепции И.Г. Фихте как одного из «контекстов» методологии конструктивизма. Основополагающими понятиями исследования послужат: разграничение процессов познания и знания; «мёртвое» и «живое» знание; методология конструктивизма; стратегии мышления; «вещь-в-себе» И. Канта; «наукоучение» И.Г. Фихте.
В процессе обоснования методологии эпистемологического конструктивизма особое место занимает концепция И.Г. Фихте, «начавшего» с того, на чём «закончил» И. Кант [1, с. 34; 4, с. 821]. И.Г. Фихте, возможно, был одним из первых философов, поставивших вопрос о разграничении процесса познания и знания. Развивая сократовскую идею о связи знания с добродетелью, Фихте существенно обогащает её. Согласно его типологии, знание может быть «мёртвым», «ставшим», «закостеневшим» и, напротив, «живым», «строящимся», «знающим себя знанием» [3]. Отличие типов знания заключается в его теснейшей связи с мышлением. «Мёртвое» знание основано на изъятии «продуктов» мысли из социокультурного, интеллектуального контекста автора, на восприятии и интерпретации их уже как самостоятельных объективированных сущностей, знаний-«фактов», знаний-«догм». «Живое» знание, напротив, предполагает не только объект анализа, но и понимание мыследеятельностных способов построения этого объекта: это, в представлении Фихте, «знающее себя знание».
Тем самым в «наукоучении» Фихте появляется базовый компонент методологии конструктивизма: «представляющее себя знание» есть знание «открытое», несущее в себе не только обретённый/созданный исследователем познавательный контент, но и принципы, правила мыследеятельности, арсенал «знаний о знании» — специфика авторских стратегий и техник его мышления, моделей, технологий, техник, схем и других когнитивных «инструментов» [3], существенно детерминирующих непротиворечивость, полноту, точность, адекватность процесса познания.
Концепция Фихте в этом смысле идёт дальше кантовской «вещи-в-себе», обосновывая мышление как практически-преобразующую деятельность субъекта, через которого «распространяется господство правил вокруг него до границ его наблюдения, и насколько он продвигает дальше это последнее, тем самым продвигаются дальше порядок и гармония» [2, т. 1, с. 401]. И здесь тезис Фихте — «Я» в состоянии «породить объект только через посредство идеальной деятельности» [2, т. 1, с. 286] — даёт ему возможность обосновать «наукоучение» как осознанную сущность учения о жизни [5, с. 104]. «Если бы наукоучению был задан вопрос: каковы вещи сами по себе, то оно могло бы на них ответить следующим образом: таковы, каковыми мы их должны сделать» [2, т. 1, с. 265]. Человек, понимая, что «без идеальности нет реальности, и наоборот» [2, т. 1, с. 261], понимает и то, что «последним основанием всякого сознания является некоторое взаимодействие Я с самим собой через посредство некоторого Не-я» [2, т. 1, с. 261]. Лишь дух человека способен привнести гармонию в «пляску бытия», ибо человеческое «Я» — верный залог того, что «от него будут распространяться в бесконечность порядок и гармония там, где их ещё нет…» [2, т. 1, с. 401]. Сила конкретно-практической деятельности «Я» в том, что в каждый миг жизни субъект «выхватывает и вводит в свой круг действия что-либо из высшей среды <…>, доколе вся материя не будет носить печать его действия и все духи не образуют единый дух с его духом» [2, т. 1, с. 401].
Однако, как «прагматичный историк» [2, т. 1, с. 50], Фихте понимал, что процесс познания не бесконечен: «Нельзя объяснить сознания конечных существ, не предположив некоторой независимо от них существующей силы… Как только мы произносим слово «объяснить», мы находимся уже во власти конечности: так как всякое объяснение (Erklaren), т. е. не постижение разом, а некоторое восхождение от одного к другому, есть нечто конечное…» [2, т. 1, с. 260]. И всё же именно человек «предписывает сырому веществу организовываться по его идеалу и предоставить ему материал, в котором он нуждается» [2, т. 1, с. 402].
Таким образом, «недоделанное Кантом Фихте берет на себя» [1, с. 34] — превращает философию познания в «наукоучение» (“Wissenschaftslehre”), где не только «унифицирует» три кантианские критики, но и существенно развивает когнитивную методологию на основе взглядов К.Л. Рейнгольда, Г.Э. Шульца, С. Маймона и др. [2, т. 1, с. 76]. Однако Рейнгольд, как полагал Фихте, видел единый эпистемологический принцип лишь в «представлении» (Vorstellung). По мнению Фихте, выраженное в картезианской форме основоположение Рейнгольда — repraesento, ergo sum — значимо только для теоретической философии, в других же её разделах как методологический принцип оно не работает [2, т. 1, с. 76]. Несмотря на то, что принцип Рейнгольда есть «значительный шаг вперёд по сравнению с Картезием» [2, т. 1, с. 77], с точки зрения Фихте, ни «чистое Эго» (Декарт), ни трансцендентальное единство апперцепции (Кант); ни репрезентация (Рейнгольд), совпадающая, по сути, с кантовской трансцендентальной схемой; ни скептицизм (Шульц и др.) не составляют сущности бытия, являясь лишь особыми его определениями [2, т. 1, с. 76—77].
Новизна мысли Фихте состояла в трансформации «мыслящего Я» Канта в «чистое Я», или себя полагающую интуицию, творящую и себя, и реальность. Фихте сумел увидеть кантианскую мысль в «парении», характерном для романтизма, понять, что «Я» — уже не теоретическое «Я» как принцип сознания, но чистое «Я», интеллектуальная интуиция, начало, само себя постигающее и утверждающее» [1, с. 35]. «Я» Фихте как субстрат ноумена в феноменальном мире, гарантирующий единство чувственного и интеллигибельного, есть единственное и высшее начало познания, способное устоять от искушений скептицизма и основать философию как науку, которое, деля самое себя, даёт основание «Я» теоретическому и «Я» практическому [1, с. 35]. При этом, если классическая метафизика утверждала: “Operari sequitur esse” («действие следует за бытием»), ибо нечто, чтобы действовать, должно прежде существовать, то «новый идеализм» Фихте переворачивает эту античную аксиому, утверждая: “Esse sequitur operari” — «бытие следует за действием»: «Положение «Я» самим собою есть его чистая деятельность. «Я» полагает себя самого, и оно есть только благодаря этому самоположению. И наоборот, «Я» есть, и оно полагает своё бытие благодаря только своему бытию. Оно является в одно и то же время и тем, что совершает действие, и продуктом этого действия, действующим началом и тем, что получается в результате этой деятельности» [2, с. 72].
Методологически обоснованные И.Г. Фихте когнитивные «нововведения» стали дальнейшим углублением, переосмыслением и критикой посткантианской эпистемологии, преимущественно, в направлении конструктивистского подхода к познанию.
Список литературы:
1.Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней: В 4 т. СПб.: ТОО ТК «Петрополис», — 1994. — Т. 4. — 880 с.
2.Фихте И.Г. Избранные сочинения. Пер. под ред. Кн. Е. Трубецкого. Т. 1. М.: Товарищество Типографии А.И. Мамонтова, 1916. — 524 с.
3.Фихте И.Г. Первое введение в наукоучение. Второе введение в наукоучение // И.Г. Фихте. Сочинения в 2-х т. СПб., 1993.
4.Флоренский П.А. Вступительное слово перед защитой на степень магистра // П.А. Флоренский. Столп и утверждение истины. Т. I (II). М.: Правда, 1990. — 840 с.
5.Яковенко Б. Жизнь И.Г. Фихте // Фихте И.Г. Избранные сочинения. Пер. под ред. Кн. Е. Трубецкого. Т. 1. М.: Товарищество Типографии А.И. Мамонтова, — 1916. — Т. 1. — 524 с.
дипломов
Оставить комментарий