ФИЛЬМ  А.  СТОЛЯРОВА  «СТАРЕЦ  ПАИСИЙ  И  Я,  СТОЯЩИЙ  ВВЕРХ  НОГАМИ»  КАК  ЭЛЕМЕНТ  НОВОЙ  ТЕНДЕНЦИИ  ОТОБРАЖЕНИЯ  ТРАДИЦИОННЫХ  ХРИСТИАНСКИХ  ЦЕННОСТЕЙ

Гаранов  Юрий  Сергеевич

аспирант  кафедры  философии,  Астраханский  государственный  университет,  РФ,  г.  Астрахань

E-mail:  garanovu@yandex.ru

«Возврат  веры  в  мир  —  в  этом  сила  современного  кино»  —  писал  Жиль  Делез,  французский  философ-постмодернист  [1,  с.  486].  Применительно  к  религиозной  вере  это  высказывание  является  весьма  актуальным  для  отечественного  кинематографа  последних  двадцати  лет.  Современный  отечественный  кинематограф  обращается  к  традиционным  религиозным  ценностям  в  последнее  время  все  чаще.  Характер  этих  обращений  позволяет  уже  говорить  о  том,  что  в  русском  кино  тема  религии  и  искания  Бога  героем  оформилась  в  тенденцию.  С  распадом  СССР  негласный  запрет  на  работу  кинематографистов  в  русле  религиозных  ценностей  был  естественным  образом  снят.  Несмотря  на  требования  коммерческого  успеха  картины,  на  российский  экран  вышли  такие  ленты,  как  как  «На  тебя  уповаю»  Е.  Цыплаковой,  «Мусульманин»  В.  Хотиненко,  «Возвращение»  А.  Звягинцева,  «Остров»  П.  Лунгина,  «Придел  ангела»  Н.  Дрейдена,  «Юрьев  день»  К.  Серебрянникова,  «Поп»  В.  Хотиненко,  «Царь»  П.  Лунгина,  экранизации  творчества  отечественных  писателей  —  Ф.М.  Достоевского,  Л.Н.  Толстого,  М.С.  Булгакова.  Чаще  всего,  обращения  к  традиционным  религиозным  ценностям  происходят  в  русле  православной  традиции,  поскольку  она  является  важной  составляющей  духовной  целостности  русской  цивилизации  [2,  с.  43].

Изучая  современный  отечественный  кинематограф  на  предмет  реализации  в  нем  религиозных  христианских  ценностей,  мы  обратили  внимание  на  то,  что  главным  признаком  в  тенденции  обращения  режиссеров  к  аксиологии  религии  является  коннотация  сложной  жизненной  ситуации,  в  которую  авторы  помещают  своих  героев.  Это  различные  варианты  «тяжести  прошлого»  («Мусульманин»,  «Остров»),  сложные  процессы  поиска  выхода  из  духовных  противоречий  («На  тебя  уповаю»,  «Придел  ангела»),  трудные  жизненные  обстоятельства  («Юрьев  день»),  особые  исторические  условия  («Поп»,  «Царь»).  Однако  этой  тенденции  уже  больше  двадцати  лет,  и  она  менялась  только  в  сторону  роста  качества  исполнения  самих  картин,  в  то  время  как  российское  общество  постепенно  выходит  из  ситуации  некоторого  «культурного  тайм-аута»,  связанного  с  крушением  очередного  имперского  цивилизационного  проекта  в  духе  «Третьего  Рима»  (на  этот  раз  атеистической  его  версии).  Поскольку  кинематограф  имеет  особую  роль  в  осмыслении,  создании,  созидании  и  трансляции  ценностных  установок,  то  он  чутко  реагирует  (пусть  и  с  незначительным  опозданием)  на  смены  общественных  настроений.  В  контексте  этого  тезиса  весьма  значимой  является  картина  Александра  Столярова  «Старец  Паисий  и  я,  стоящий  вверх  ногами»  (студия  «Фишка-Фильм»,  ГТРК  «Культура»,  2012  г.).

Лента  сделана  по  мотивам  рассказа  Христодула  Агиорита  о  блаженном  схимонахе  Паисии  Святогорце,  афонском  старце.  Действие  картины  разворачивается  в  наше  время  в  Спасо-Преображенском  мужском  монастыре  под  Киевом.  Послушник  Петр,  ушедший  в  монастырь  непосредственно  из  Института  кино  и  телевидения,  снимает  короткометражный  фильм  про  отца  Паисия.  Старец  известен  своими  особыми  духовными  качествами  и  добротой.  Однако,  он  маскирует  свои  дарования  и  устраивает  так,  чтобы  его  чудеса  выглядели  совпадениями  или  чем-то  естественным.  Фильм  наполнен  прямыми  параллелями  с  житием  старца  Паисия  Святогорца.  Сцена  с  ниспосланием  дождя  по  молитве  в  засушливое  время  заимствована  из  истории  о  приезде  отца  Паисия  Святогорца  на  Синай  [3,  с.  156].

Старец  Паисий  в  картине  играет  важнейшую  роль  —  он  опора  и  «столп  истыны»  для  мирян  и  братии  монастыря.  Старец  часто  проводит  время  в  уединении,  но  не  отказывает  в  помощи,  когда  его  кто-то  просит.  В  иных  случаях  он  сам  делает  шаг  для  помощи  своим  духовным  чадам  или  ближним.  Это  хорошо  демонстрирует  сцена  поездки  в  Киев  в  больницу  под  причиной  плохого  самочувствия  для  того,  чтобы  попросить  исповедаться  одного  врача,  своего  знакомого.  Такой  мотив  «доброго  лицемерия»  также  встречается  и  в  жизни  его  исторического  прототипа  [3,  с.  194].  В  картине  герой  умирает.  В  житии  его  исторический  прототип  просто  отказывается  от  лечения,  отец  Паисий  из  фильма  сбегает  из  больницы  в  свой  монастырь,  почувствовав  скорую  кончину.  Как  старец  Паисий  Столярова,  так  и  реальный  старец  Паисий,  и  после  смерти  продолжают  окормлять  духовных  чад.  В  фильме  это  выражено  эпизодом  с  телефонным  звонком,  в  котором  умерший  монах  дорассказывает  Петру  историю  о  том,  как  в  детстве  он  видел  Бога.  Показательно,  что  это  происходит  во  время,  когда  послушник  сомневается.  Так  он  получает  действенное  ободрение.

Христианская  аксиологическая  линия  в  фильме  Столярова  складывается  достаточно  традиционно.  В  аксиологической  иерархии  главного  героя  вершину  занимает  ценность  Бога.  «Мы  здесь  для  того,  чтобы  полюбить  Господа.  А  как  —  я  способов  не  знаю»  —  ответит  старец  Паисий  послушнику  Петру  на  вопрос  о  том,  как  правильно  творить  Иисусову  молитву.  Духовная  свобода,  показанная  отцом  Паисием  не  только  в  этой  реплике  (вспомним  «доброе  лицемерие»),  помогает  сделать  вывод,  что  ценность  Свободы  в  религиозно-антропологическом  контексте  занимает  высокое  место  в  аксиологическом  образе  героя.  Также,  если  вспомнить  о  том  же  «добром  лицемерии»,  ценность  Личной  нравственной  чистоты  оттесняется  на  второй  план  перед  ценностью  Нравственной  чистоты  ближнего.  Важное  место  в  аксиологии  героя  и  аксиологии  картины  занимают  религиозно-когнитивные  и  религиозно-символические  ценности:  действующие  лица  большое  внимание  уделяют  молитвенным  практикам,  обрядовой  и  ритуальной  сфере  жизни  христианина.  Несмотря  на  то,  что  картина  не  содержит  ярко  выраженного  конфликта  и  проблемы,  тема  радости  в  духовной  брани  и  ценность  Спасения  являются  ключевыми  и  перманентно  присутствующими  в  сценах  и  эпизодах. 

Однако,  гораздо  более  важным  для  нас  является  тот  факт,  что  ни  в  одной  сцене  кинокартины  не  обнаружено  таких  популярных  у  кинематографистов  мотивов,  как  страдание  и  мученичество.  Мы  наблюдаем  аскетизм  старца,  братии  и  всего  монастырского  уклада,  но  он  выглядит  естественным  и  воспринимается  как  нечто  само  собой  разумеющееся,  правильное  и  легкое.  Вместо  ценностей  Страдания  и  Мученичества  мы  видим  только  ценность  Любви  к  ближнему  и  ценность  Добродетели,  что  естественным  образом  выводит  зрителя  на  онтологическую  ценность  Бога  и  Царствия  Небесного.  Иными  словами,  в  картине  «Старец  Паисий  и  я,  стоящий  вверх  ногами»  мы  наблюдаем  иной  принцип  отображения  темы  духовной  жизни  и  традиционных  ценностей. 

Фильм  А.  Столярова  на  фоне  близких  по  тематическому  сегменту  картин  выглядит  несколько  выбивающимся  из  общей  идейной  линии.  И  это  напрямую  связано  с  его  позитивно  окрашенной  коннотацией.  Тема  духовной  жизни,  поиски  Бога  и  христианские  ценности  показаны  в  контексте  радости  и  устойчивого  оптимистического  взгляда  на  события.  Даже  смерть  старца  Паисия  показана  как  нечто,  не  имеющее  характера  пограничной  ситуации  для  послушника  Петра  и  братии,  она  показана  как  нормальный,  естественный  элемент  жизни  человека.  Обращая  внимание  на  принципиальный  отход  режиссера  от  контекста  негативной  коннотации  в  обращении  к  тематики  духовной  жизни,  мы  делаем  вывод,  что  фильм  А.  Столярова  «Старец  Паисий  и  я,  стоящий  вверх  ногами»  не  входит  в  русло  той  общей  тенденции,  которая  прослеживается  в  современном  отечественном  «духовном»  кино.  Более  того,  пока  этот  фильм  является  вообще  единственной  цельной  трактовкой  темы  духовной  жизни  в  русле  традиционных  ценностей  в  контексте  духовной  радости.  Следовательно,  мы  позволим  себе  предположить,  что  «Старец  Паисий  и  я,  стоящий  вверх  ногами»  является  шагом  сознательного  отхода  автора  от  принципов  описанной  нами  тенденции.  Это,  в  свою  очередь,  может  значить,  что  картина  А.  Столярова  является  кинематографическим  показателем  изменений  в  духовной  жизни  общества  в  сторону  более  глубокого  понимания  ее  закономерностей  и  характера.  На  наш  взгляд  эта  лента  является  провозвестником  нового  этапа  в  освоении  религиозных  христианских  ценностей  отечественным  кинематографом,  а  именно  их  прочтению  уже  в  ключе  позитивного  настроения  кинокартины.  Мы  также  предположим,  что  новый  коннотационный  характер  сюжета,  показанный  в  фильме  «Старец  Паисий  и  я,  стоящий  вверх  ногами»  станет  основной  идейной  линией  в  той  возможной  тенденции,  которую  картина  обозначила. 

Список  литературы:

1.Делёз  Ж.  Кино  /  Жиль  Делёз;  пер.  с  франц.  Бориса  Скуратова  М.:  Ад  Маргинем,  2004.  —  622  с.

2.Епифанова  Г.В.  Духовные  основания  цивилизационного  развития  в  условиях  общества  риска  //  Ценности,  риски,  коммуникации  в  изменяющемся  мире:  сборник  научных  трудов.  Материалы  шестых  аскинских  чтений.  Саратов:  Издательство  «КУБиК»,  2012.  —  С.  41—43.

3.Исаак,  иеромонах.  Житие  Старца  Паисия  Святогорца  /  иером.  Исаак;  пер.  с  греч.  Иером.  Доримедонтом  (Сухниным).  Изд.  2-е  М.:  Изд.  Дом  «Святая  Гора»,  2006.  —  736  с.