ОБ  ИСТОРИКО-ЭТНОГРАФИЧЕСКОЙ  ОСНОВЕ  ПРОЗЫ  А.  НАЖЖАРА  («ИЗГНАННИКИ  КАВКАЗА»)

Мусукаев  Александр  Ибрагимович

профессор  кафедры  истории,  доктор  исторических  наук  Кабардино-Балкарского  государственного  университета,  РФ,  г.  Нальчик,

E-mail: 

HISTORICAL  AND  ETHNOGRAPHICAL  PRINCIPLES  OF  NAZHAR’S  PROSE

Musukaev  Alexandr

doctor  of  historical  Sciences,  Professor  of  the  Department  of  History,  Kabardino-Balkarian  State  University,  Russia,  Nalchik

АННОТАЦИЯ

В  статье  проводится  анализ  романа  французского  писателя  А.  Нажжара  «Изгнанники  Кавказа».  Автор  исследует  связь  между  историческими  фактами  и  художественным  вымыслом.  Особое  внимание  уделяется  этнографическому  и  художественному  своеобразию  произведения.  основная  цель  книги  —  изобразить  судьбы  людей,  которых  жестоко  разлучили  со  своей  родиной

ABSTRACT

Historical  novel  “Exiles  of  the  Caucasus”  by  a  famous  French  author  A.Nazhar  is  under  the  study.  The  correlation  of  the  historical  facts  and  artistic  imagination  of  the  writer  is  carefully  investigated  in  the  paper.  Considerable  attention  is  paid  to  ethnographic  and  literary  specificities  of  the  novel.  The  main  aim  of  the  book  is  to  depict  the  fates  of  the  people  violently  departed  from  their  native  land.

Ключевые  слова:  черкесы;  исторический  роман;  Кавказ;  художественный  этнографизм.

Keywords:  historical  novel;  literary  ethnographism;  the  Caucasus;  Circassians.

Выход  в  свет  исторического  романа  Александра  Нажжара  «Изгнанники  Кавказа»  (2002)  представляет  собой  особую  значимость  для  литературной  жизни  Франции  и  Кавказа  начала  XIX  века  [3,  с.  287].  Символическое  звучание  самой  фамилии  писателя  —  Нажжар,  что  с  адыгского  языка  переводится  как  «всевидящий»,  —  его  специфическая  манера  стиля  и  способа  изложения  делают  произведение  неординарным  и  привлекательным.  Философская  символика  несет  большую  нагрузку  уже  с  пролога,  где  автор  приводит  поединок  двух  стай  или,  как  он  пишет  «эскадрилий  голубей»  на  фоне  диалога  «похитителя  голубей»  Кайссара  и  журналиста.  Буквально  штриховыми  мазками  он  дает  понять  читателю  всю  глубину  трагедии  Кавказской  войны  конца  XVIII  —  60-х  годов  XIX  века,  а  также  многочисленные  проблемы  и  несчастия,  которые  она  принесла  не  одному  поколению  беженцев  с  Северного  Кавказа,  называемых  в  государствах  Передней  Азии  одним  собирательным  термином  «черкесы»  [2,  с.  10].

А.  Нажжар  словами  своего  героя  —  седого  черкеса  Кайссара  —  выражает  стержневую  мысль  большинства  зарубежных  адыгов  о  том,  что  они  все  же  были  изгнанниками,  иностранцами  и  даже  «чужаками»  в  этих  странах.  Увлечение  библиотекаря  Кайссара  голубями  —  глубоко  символичный  прием  писателя.  Эти  птицы  всегда,  за  редким  исключением,  возвращаются  домой.  Чтобы  сгладить  свое  непреходящее  чувство  ностальгии,  страха  одиночества,  Кайссар,  гоняя  голубей,  на  какое-то  время  забывает  о  щемящем  и  выматывающем  душу  состоянии  изгнания. 

Поскольку  роман  Александра  Нажжара  «Изгнанники  Кавказа»  исторический  и  описываемые  в  нем  события  достоверны,  он  не  изменяет  своему  кредо  в  установке  и  в  фиксации  элементов  материальной  культуры,  быта,  традиционной  и  обрядовой  сторон  жизни  горцев.  Первое  знакомство  с  адыго-черкесами  писатель  начинает  с  профессиональной  этнографической  характеристики  мужского  и  женского  костюмов,  антропологического  типа  адыгов,  женской  изящности  и  красоты  и  плавно  переводит  повествование  к  древнему  обычаю  народов  Кавказа:  обряду  примирения  кровников  и  вообще  враждующих  родов  и  этнических  групп  населения,  который  заключался  в  прикосновении  одного  из  мужчин  враждующей  стороны  к  груди  женщины  из  стороны  противостоящей.  Подобная  процедура  умиротворения  означала  установление  родственных  связей  участников  обрядового  действия.  В  контексте  романа  этот  традиционный  порядок  символизировал  объединение  этнических  групп  адыгов  для  национально-освободительной  борьбы  с  проводившейся  колонизацией  Кавказа.

Мастерство  и  художественный  прием  автора  в  эпизоде  примирения  враждующих  сторон  в  том,  что  он  представляет  главным  действующим  лицом  этого  уникального  обряда  молодую  и  красивую  женщину,  а  не  как  это  было  принято  издревле  —  старшую  по  летам.

Тема  красоты  адыгских  женщин  находит  продолжение  в  беседе  французской  журналистки  Сары  Гамильтон  с  шейхом  Мансуром.  Сама  отличавшаяся  утонченной  красотой  С.  Гамильтон  с  восторгом  заметила,  что  жена  Мансура  Сатаней  «очень  красива».  И  далее  добавила:  «Впрочем,  ваши  женщины  самые  красивые  в  мире,  все  эстеты  едины  в  этом  утверждении!»  [3,  с.  53].

И  все  же  Нажжар  порою  излишне  увлекается  этнографизмом  и  искусственно  привязывает  его  к  тем  или  иным  эпизодам  романа.  Для  писателя  такого  уровня  это  непростительно:  снижается  художественная  значимость  произведения,  а  некоторые  из  подобных  отступлений  банальны  и  не  имеют  никакой  научной  и  литературной  ценности.  Также  неоправданным  и  не  соответствующим  действительности  нам  кажется  частое  упоминание  шейхом  Мансуром,  затем  имамом  Шамилем,  А.И.  Барятинским  и  другими  героями  романа  мысли  о  том,  что  в  среде  горцев  встречаются  люди,  склонные  за  вознаграждение  к  предательству.

Александр  Нажжар  переносит  читателя  во  вторую  половину  30-х  годов  XIX  века  и  продолжает  вводить  новых  исторических  действующих  лиц,  известных  людей  той  эпохи:  Дэвида  Уркварта,  Джеймса  Станислава  Бэлла,  лорда  Пальмерстона,  Сару  Гамильтон,  имама  Шамиля,  М.С.  Воронцова  и  других.

Будучи  прекрасно  осведомленным  об  архивах  политика,  ученого,  издателя  Дэвида  Уркварта,  известного  под  именем  Дэвида  Бэй,  материалах  его  еженедельника  “Portfolio”,  дневниках,  письмах,  публикациях,  А.  Нажжар  воссоздает  в  деталях  встречу  шотландца  с  новым  адыгским  шейхом  Мансуром  в  его  доме  набережного  района  Константинополя.  На  Кавказе  имидж  Д.  Уркварта  связывался  с  поддержкой  черкесского  движения,  неоднократным  его  обращением  к  правительству  Англии  о  вмешательстве  в  политические  события  Северного  Кавказа,  написанием  Декларации  независимости  Черкесии.  Правда,  А.  Нажжар  забывает  хотя  бы  намеком  упомянуть,  что  и  у  Англии,  как  и  у  России,  были  свои  стратегические  интересы  на  юге  Европы,  а  это  несколько  подмывает  репутацию  «бескорыстности  и  сочувствия»  Д.  Уркварта.

Александр  Нажжар  проявляет  профессиональную  осведомленность  в  вопросах  «культуры  войны  адыгов»,  показывая  их  отработанные  вековые  навыки  военной  техники,  тактики  и  стратегии  ведения  боя,  генетическую  предрасположенность  к  походным  условиям  и  характерные  для  уважающего  себя  воина  великодушие  и  рыцарство.  Писатель  замечает,  что  кони  черкесов  не  подкованы  и  обучены  бесшумному  передвижению,  оружие,  чтобы  не  издавалось  бряцание  и  не  отражалось  в  лучах  солнца,  обито  войлоком,  лица  воинов  без  всякой  злобы  и  ожесточения  сосредоточены.  Военное  воспитание  у  адыгов,  по  утверждению  А.  Нажжара,  начиналось  очень  рано.  В  пять  лет  адыгские  мальчики  уже  могли  ездить  на  лошадях,  затем  они  познавали  сложности  длительных  переходов  верхом,  привыкали  к  лишениям  и  опасностям,  изучали  тонкости  поведения  всадника  в  бою  и,  особенно,  в  экстремальных  ситуациях.

Естественно  расширяющаяся  сюжетная  линия  романа  «Изгнанники  Кавказа»  характерна  тем,  что  писатель,  чтобы  убедительнее  показать  народно-освободительный  и  интернациональный  характер  антиколониального  движения,  участниками  сражения  делает  жен  некоторых  из  черкесов,  дагестанцев  и  чеченцев,  вводит  лиц  польской  национальности,  а  через  религиозные  верования  и  историю  их  проникновения  и  развития  усиливает  представление  о  ментальности  и  национальном  характере  адыгов.  В  произведении  повествуется  о  языческих  богах,  описывается  обряд  жертвоприношения,  даются  размышления  о  гармоническом  сосуществовании  и  относительной  сменяемости  верований  [2,  с.  5].

Приводя  мудрые  мысли  одного  из  бжедугов  о  том,  что  вера  адыгов  бесповоротна  и,  что  она  никогда  не  возводилась  в  степень  исключения,  писатель  тем  самым  характеризует  главные,  стержневые  качества  адыгов:  гражданственность,  любовь  к  своему  отечеству,  приверженность  идеям  независимости  и  свободы.  Характер  адыгского  народа  убедительно  показан  А.  Нажжаром  и  в  диалоге  Мансура  с  «Львом  Дагестана»,  как  его  называли,  имамом  Шамилем.  В  этой  убедительной  беседе  через  личность  шейха  Мансура  была  высказана  позиция  народа  в  отношении  к  Кавказской  войне.

Крайне  тяжелое  впечатление  оставляет  запечатленный  в  произведении  процесс  исхода  горцев.  Сотни  телег,  перегруженных  людьми,  больными,  нехитрым  скарбом,  животными,  стекались,  как  пишет  автор,  к  побережью  Черного  моря.  Изнуренные,  замерзшие,  в  том  числе  женщины,  и  дети,  тащили  на  себе  непосильный  груз,  порою,  казалось,  превосходивший  человеческие  возможности.  Женщины,  одетые  в  черное,  как  бы  символизировали  «траур  по  умершей  родине».  Эти  страницы  романа  Александр  Нажжар  усиливает  героической  смертью  шейха  Мансура,  бросившегося  в  пропасть.  Жене  шейха  показалось,  что  муж  оступился.  Оказавшийся  очевидцем  происходящего  юноша-беженец  с  грустью  уточнил,  что  шейх  не  потерял  равновесия,  он  потерял  надежду.

Поистине  траурным  и  трагичным  был  исход  адыгов  и  других  народов  Северного  Кавказа;  из  романа  узнаешь,  что  люди  сотнями  и  тысячами  гибли  в  предоставленных  им  для  первоначального  отдыха  прибрежных  амбарах  Требизонда,  умирали  в  пути  на  дорогах  от  тифа  и  оспы,  что  их  некому  было  хоронить  и  в  довершение  их  разъединяли  и  отправляли  в  разные  регионы  и  города  Ближнего  Востока  и  Балканского  полуострова.

Александр  Нажжар  не  только  мастер  художественного  слова,  прекрасный  романист,  утонченный  историк.  Ему  удается  свести  в  систему  уловимого  восприятия  сложные  и  многочисленные  события  региона  и  показать  наиболее  адаптируемые  черты  адыгов.  Словами  опытнейшего  военного  Филибера  Колле  он  показывает,  что  адыги  —  воины  генетически,  и  поэтому  зов  их  крови  позволяет  детям  и  внукам  беженцев  занять  наиболее  достойное  место  в  военных  силах  стран  Востока.  «Армия,  —  говорит  Колле,  —  возвращает  им  вкус  воинственности,  задора,  смелость,  вкус  чести!»  [3,  с.  179].

Роман  «Изгнанники  Кавказа»  символически  завершается  письмом  черкешенки  Зейны.  Она  пишет  из  Патерсона  (США)  о  том,  что  после  арабо-израильской  войны  1967  года  часть  черкесов  покинула  Ближний  Восток,  и  что  изгнание  преследует  их  постоянно,  где  бы  они  ни  пытались  обосноваться.  Талантливый  и  предвидящий  будущее  писатель  Александр  Нажжар  вместе  с  героиней  романа  хочет  сказать,  что  адыгам  придется  нести  крест  изгнания  до  конца  жизни.  Межгосударственные  и  межнациональные  отношения  начала  XXI  века,  сохраняющееся  противостояние  между  Востоком  и  Западом,  всплеск  экстремизма,  проблемы  экологии  и  многое  другое  не  гарантируют  человечеству  мира  и  покоя.

Список  литературы:

1. Бижев  А.Х.,  Хаширов  М.Ю.  Адыгское  крестьянство  в  годы  Кавказской  войны.  Нальчик,  2000  —  221  с.
2. Марзей  А.С.  Черкесское  наездничество  —  Зек1уэ.  Из  истории  военного  быта  черкесов  в  XVIII  —  первой  половине  XIX  веков.  М.,  2000  —  356  с.
3. Нажжар  А.  Изгнанники  Кавказа.  Нальчик,  2002  —  287  с.