МЕНИППЕЯ  КАК  РАЗНОВИДНОСТЬ  САТИРИЧЕСКОГО  ПАФОСА

Новикова  Юлия  Викторовна

канд.  филол.  наук,  ст.  преподаватель  кафедры  профессиональной  педагогики  и  иностранных  языков,

РФ,  г.  Зерноград

E-mail:  julienonovikova@yandex.ru

THE  MENIPPEA  AS  A  VARIETY  OF  SATIRICAL  PATHOS

Yulia  Novikova

candidate  of  Philological  Sciences,  Senior  Teacher  of  Professional  Education  and  Foreign  Languages  Department,

Russia,  Zernograd

АННОТАЦИЯ

Мениппею  рассматривают  как  жанр,  жанровую  сущность,  метажанр.  В  данной  статье  предлагается  новый  взгляд  на  проблему  определения  мениппеи  в  теории  литературы.  Исследование  проводится  на  материале  произведений  М.А.  Булгакова. 

ABSTRACT

The  Menippea  is  considered  as  genre,  genre  essence,  metagenre.  The  given  article  proposes  a  new  view  on  the  determining  of  the  Menippea  in  the  theory  of  literature.  The  research  is  based  on  the  works  by  M.  Bulgakov. 

Ключевые  слова:  мениппея;  пафос;  сатира. 

Key  words:  the  Menippea;  pathos;  satire.

Исследование  литературного  творчества  М.А.  Булгакова  будет  неполным  без  обращения  к  жанровой  специфике  его  произведений.  Художественное  единство  заглавного  романа  «Мастер  и  Маргарита»  и  повести  «Собачье  сердце»,  созданных  автором  в  разные  годы,  основано  на  их  принадлежности  к  мениппее,  берущей  своё  начало  из  менипповой  сатиры  –  жанра  классической  античной  литературы.

  Сатира  во  втором  её  значении  по  М.М.  Бахтину  –  мениппова  (satura  menippea).  Название  жанр  получил  по  имени  греческого  киника  Мениппа  из  Гадары,  жившего  в  III  в.  до  н.  э.,  произведения  которого  не  сохранились,  но  принято  считать,  что  в  жанре  менипповой  сатиры  писали  Лукиан,  Варрон,  Сенека  и  другие  поэты  античности.  Мениппова  сатира  разительно  отличалась  от  римской  сатиры.  Римский  критик  Квинтилиан  интуитивно  чувствовал  их  принципиальное  различие.  В  книге  X  многотомного  труда  «Наставление  оратору»  («Institutio  oratoria»)  он  называет  Луцилия,  Горация  и  Персия  представителями  одного  рода  сатуры,  т.  е.  римской,  а  основателем  и  представителем  «другого  рода  сатуры»  («prius  genus  saturae»),  считает  Варрона  [5,  с.  162–164].  И.В.  Помяловский,  рассуждая  на  тему  об  «этом  другом  роде  сатуры»,  считает,  что  разнообразная  метрическая  форма,  смешение  речи  прозаической  с  поэтической,  греческого  и  латинского  языков,  отсутствие  личного  элемента,  изображение  пороков  в  общих  чертах,  юмористически-веселая  тональность  повествования  стали  вескими  основаниями  выделить  мениппову  сатиру  в  самостоятельный  род  литературы  [5,  с.  162–164].  Марк  Теренций  Варрон  или  Варрон  Реатинский  считается  одним  из  первых  подражателей  Мениппу.  Его  главный  литературный  труд  –  философско-нравственные  «Менипповы  сатиры»  («Saturae  menippeae»)  в  150  книгах,  из  которых  сохранился  591  короткий  фрагмент  из  96  книг.  Названы  они  так  были  по  своей  специфической  форме,  заимствованной  автором  у  кинического  писателя  Мениппа,  которого  Варрон  высоко  ценил.  Собственно,  от  Варрона  идёт  название  соответствующего  жанра  —  мениппова  сатира.  Появление  менипповых  сатир  стало  революционным  для  своего  времени  (III  в.  до  н.  э.).  Она  разбивала  все  классические  представления  о  форме,  объединяя  в  одном  литературном  пространстве  диалог  с  кинической  философией,  жанр  фантастических  путешествий  и  пародий,  стихи  и  прозу,  разные  стили,  смешное  и  серьезное,  остроумие  и  насмешку,  отсюда,  возможно,  одно  из  значений  сатиры  “satura”  –  смешение.  Свободное  отношение  к  форме  было  продиктовано  ораторской  деятельностью  многих  философов  и  давало  преимущество  перед  другими  литературными  формами  в  плане  выразительности  и  эстетического  воздействия  стилистических  фигур,  которые  позволяли  сказать  правду  иносказательно,  т.  е.  в  форме  шутки. 

Впервые  термин  «мениппова  сатира»  как  определённый  литературный  жанр  появляется  в  конце  XVI  –  начале  XVII  вв.  в  названии  публицистического  памфлета,  направленного  против  Лиги,  –  «Satyre  Ménipée  de  la  vertu  de  Catholicon  d’Espagne  et  de  la  tenue  des  Estates  de  Paris»  (1594)  [6,  @].  А  уже  в  XVII  в.  он  получил  теоретическое  обоснование  в  фундаментальной  монографии  И.  Казобона  «De  satirica  Graecorum  poesi  et  Romanorum  satira»  (1605).  Многие  отечественные  и  зарубежные  исследователи  в  разное  время  проявляли  интерес  к  жанру  менипповой  сатиры.  Так,  английский  критик  и  поэт  Д.  Драйден  определяет  мениппову  или  варронову  сатиру  по  форме  как  «смесь  нескольких  видов  стихов»  (“mixture  of  several  sorts  of  Verses”  (перевод  наш.  –  Ю.Н.),  иногда  в  сочетании  с  прозой,  а  по  содержанию  смешением  «философии»  и  «шуток»  (“Philosophy”  и  “Pleasantries”  (перевод  наш.  –  Ю.Н.)  [J.  Dryden,  цит.  по:  8,  с.  31].  Для  Э.  Кернана  менипповой  сатирой  является  «любое  сатирическое  произведение,  написанное  от  третьего  лица  или  то,  в  котором  иносказательно  присутствует  нападение»  («any  satiric  work  obviously  written  in  the  third  person,  or  where  the  attack  is  mentioned  under  cover  of  a  fable»  (перевод  наш.  –  Ю.Н.)  [Alvin  B.  Kernan,  цит.  по:  8,  с.  32].

Одним  из  авторитетных  отечественных  трудов  в  области  исследования  жанра  менипповой  сатиры  является  книга  русского  филолога  середины  XIX  в.  И.В.  Помяловского  «Марк  Теренций  Варрон  Реатинский  и  Мениппова  сатура».  В  ней  он  подробно  представляет  мнения  разных  исследователей  на  природу  жанра  менипповой  сатиры,  обобщая  и  анализируя  которые  выявил  такие  из  её  особенностей  как  метрическая  форма,  смесь  речи  прозаической  с  поэтической,  латинского  и  греческого  языков,  разнообразие  содержания  и  тона,  нападки  на  философские  догмы  и  бесполезные  диалектические  споры  философов,  насмешки  над  богачами  и  знатными  людьми,  кичащимися  своим  богатством,  пародии  на  стихи  знаменитых  поэтов,  значительное  присутствие  полемического  элемента.  Основное  сходство  сатур  Варрона  и  Мениппа  он  видел  в  содержании,  «главной  составною  частью  которого  была  насмешка,  направленная  против  догматизма  философов  и  людских  страстей,  только  разница  была  в  том,  что  у  Мениппа  насмешка  составляла  цель,  у  Варрона  же  ею  прикрывалась  другая,  более  благородная  –  дидактическая»  [5,  с.  188].  Таким  образом,  можно  сказать  что,  мениппова  сатира,  разбивая  все  классические  представления  о  форме  и  значительно  отличаясь  от  римской  сатиры,  имела  веские  основания  называться  отдельным  жанром,  который  «довольно  трудно  определить»  (“rather  ill-defined”  (перевод  наш.  –  Ю.Н.)  [9,  с.  39]. 

XX  в.  по  праву  считается  веком  возвращения  к  сатире  как  жанру  во  втором  её  значении  –  менипповой,  а  точнее  –  к  её  обособившейся  и  обогащённой  опытом  бытия  части  –  «мениппее».  Канадский  литературовед  Н.  Фрай  сделал  многое  для  популяризации  термина  «мениппея»  в  XX  в.  Под  мениппеей  он  понимает  такую  сатиру,  в  сюжете  которой  мгновенно  совершается  переход  от  одного  стиля  к  другому,  от  одной  точки  зрения  к  другой.  В  таких  сатирах  высмеиваются  не  столько  люди  как  таковые,  сколько  их  знаковые  типажи  (отдельные  черты  характера)  –  зануда,  хвастун,  фанатик,  скупец,  шарлатан,  соблазнитель.  Учёный  отмечает:  «Писатель-романист  рассматривает  зло  и  глупость  как  болезнь  общества,  а  сатирик,  пишущий  в  жанре  мениппеи,  как  болезнь  ума»  (“The  novelist  sees  evil  and  folly  as  social  diseases,  but  the  Menippean  satirist  sees  them  as  diseases  of  the  intellect”  (перевод  наш.  –  Ю.Н.).  Поскольку  между  романом  и  мениппеей,  по  мнению  критика,  нет  чёткой  границы,  он  демонстрирует  их  отличие  путём  сравнения  героев  романа  Г.  Филдинга  «История  Тома  Джонса,  найдёныша»,  среди  которых  сквайр  Вестерн  выступает  как  персонаж  реалистического  романа,  а  два  других  –  богослов  Тваком  и  философ  Сквейр  –  как  персонажи  мениппеи.  Более  того,  Н.  Фрай  предлагает  рассматривать  мениппею,  переименованную  им  в  «анатомию»,  как  большую  литературную  форму  наряду  с  другими  формами  прозы  [7,  @].  Анатомия,  по  его  словам,  выступает  открыто  и  обобщающе  по  отношению  ко  всему  что  закрыто  и  индивидуально.  Идея  Н.  Фрая  состоит  в  том,  что  сатирик,  созидает  смешные  предметы  силой  своего  интеллектуального  воображения  (“relies  on  the  free  play  of  intellectual  fancy”  (перевод  наш.  –  Ю.Н.)  для  того,  чтобы  «представить  мир  как  единое  интеллектуальное  пространство»  (“a  vision  of  the  world  in  terms  of  a  single  intellectual  pattern”  (перевод  наш.  –  Ю.Н.)  [7,  @].  Подобное  определение  представляется  довольно  туманным  и  расплывчатым. 

Третья  попытка  описать  мениппею  была  предпринята  М.М.  Бахтиным.  Впервые  он  заговорил  о  ней  в  своей  книге  «Проблемы  поэтики  Достоевского»  (1963).  Мениппея,  в  отличие  от  жанра  менипповой  сатиры,  определяется  учёным  двояко.  Он  говорит  о  ней  и  как  о  «более  свободном  по  вымыслу  и  фантастике  жанре»  и  как  о  «жанровой  сущности»,  которая  может  «проникать  в  качестве  составного  элемента  в  другие  большие  жанры»  [1,  с.  56].  Последнее  из  двух  определений  основано  на  способности  мениппеи  вбирать  в  себя  все  основообразующие  признаки  древнегреческой  сатиры:  «смеховой  элемент»  и  философские  рассуждения,  сновидения,  мечты,  безумие,  фантастические  путешествия;  многоплановость  повествования,  резкие  контрасты  и  оксюморные  сочетания.  Главное  отличие  современной  мениппеи  от  античной  М.М.  Бахтин  видит  в  полифонии  [1,  с.  12].

М.М.  Бахтин  предпринимает  попытку  проследить  историю  развития  мениппеи  в  общеевропейском  литературном  контексте.  Начало  своё  она  берёт  в  произведениях  таких  поэтов  и  философов  античности  как  Антисфен,  Гераклид  Понтик,  Бион  Борисфенит,  Менипп,  Варрон,  Петроний,  Лукиан,  Апулей,  Боэций.  Лишь  немногие  из  трудов  перечисленных  авторов  сохранились  в  наше  время,  а  именно  –  «Сатирикон»  Петрония,  «Метаморфозы»  («Золотой  осёл»)  Апулея,  «Утешение  философии»  Боэция.  Классикой  мениппеи  М.М.  Бахтин  называет  пьесу  Сенеки  «Отыквление».  После  значительного  перерыва,  возвращение  к  ней  происходит  лишь  в  эпоху  Возрождения  в  романах  Ф.  Рабле  и  М.  де  Сервантеса.  В  XIX  в.  мениппейная  традиция  представлена  фантастической  повестью  М.Ф.  Достоевского  «Бобок».  В  XX  в.  мениппея  обнаруживается  в  произведениях  В.П.  Аксёнова  М.А.  Булгакова,  Т.  Манна  (Шиновников,  2009;  Федяева,  2004). 

Несмотря  на  логическую  стройность  построения  неклассической  теоретико-литературной  модели,  далеко  не  все  исследователи  разделяют  мнение  о  научной  ценности  и  эвристической  значимости  понятия  мениппеи.  М.Л.  Гаспаров  выдвигает  следующие  аргументы  против:  во-первых,  свои  теоретические  обобщения  М.М.  Бахтин  строит  на  памятниках,  от  которых  ничего  сохранилось;  во-вторых,  в  произведениях,  рассматриваемых  М.М.  Бахтиным  как  образцы  жанровой  традиции  мениппеи,  нельзя  встретить  все  четырнадцать  признаков  одновременно;  и,  в-третьих,  прослеживается  повторяемость  и  нечёткость  признаков  то  ли  жанра,  то  ли  жанровой  сущности,  под  которые  можно  «подвести»  любое  литературное  произведение  [2,  @]. 

Находились  критики  мениппеи  и  среди  зарубежных  исследователей.  Так,  Д.  Гриффин  считает:  «Переименовать  литературную  форму  в  мениппею  значит  отделить  её  от  сатиры.  Бахтин  явно  намерен  определить  природу  мениппеи  как  «амбивалентную»,  а  сущность  сатиры  как  чисто  «негативную».  В  виду  своих  марксистских  взглядов  прослеживается  склонность  к  идеализации  народных  и  всенародных  приёмов  карнавальной  культуры.»  (“To  rename  the  form  “the  Menippea”  is  to  split  it  off  from  “satire”.  Indeed,  Bakhtin  is  explicitly  concerned  to  define  Menippea  as  “ambivalent”  and  satire  as  purely  “negative.”  His  Marxism  disposes  him  to  idealize  the  “folk”  and  all  folkish  ways”  (перевод  наш.  –  Ю.Н.)  [8,  с.  33].  Не  отрицая  мениппею  как  таковую,  Д.  Гриффин  заключает,  что  разнообразная  природа  мениппеи  и  многообразие  примеров,  вероятно,  помешали  современным  критикам  определить  сущность  данной  литературной  формы  более  точно  [8,  с.  33]. 

Противоположная  точка  зрения  на  мениппею  представлена  В.Л.  Махлиным  в  «Литературной  энциклопедии  терминов  и  понятий»  (2001).  Он  отстаивает  право  мениппеи  считаться  термином  поэтики  для  последующего  «адекватного  научно-продуктивного  применения  её  в  историко-литературных  и  теоретических  исследованиях»  [4,  с.  55].  Глубокий  экскурс  в  историю  возникновения  понятия  мениппеи  позволил  доказать,  что  она,  главным  образом,  опирается  «не  на  предание,  а  на  непосредственный  «фамильярный»  опыт,  который,  в  свою  очередь,  имеет  своим  источником  фольклор,  что  делает  этот  жанр  по-особому  трудным  для  традиционного  историко-литературного  определения.»  [4,  с.  55].  Предпосылкой  к  современной  реактуализации  категории  стала  эволюция  жанров  на  рубеже  XIX  –  начала  XX  вв. 

Возникает  вопрос  о  мениппее  не  как  о  жанре  или  жанровой  сущности,  но  как  о  разновидности  сатирического  пафоса.  У  мениппеи  и  сатиры  есть  некоторые  общие  черты.  Они  в  самом  их  предмете  –  в  комизме  человеческих  характеров,  действий  и  ситуаций,  создаваемых  самой  объективной  действительностью.  Но  есть  существенные  различия,  заключающиеся  как  в  карнавальном  и  сатирическом  смехе,  так  и  в  идейно-эмоциональной  оценке,  выраженной  в  произведении.  Идейно-эмоциональная  направленность  сатирического  пафоса  заключается  в  обличительно-насмешливом  отрицании  комического.  Иная  природа  у  маниппейного  пафоса  –  «…не  полное  отрицание,  а  жизнеутверждение  через  карнавальное  осмеяние»  [3,  с.  226].  Художественная  литература,  правдиво  осознавая  и  оценивая  объективную  комичность  социальных  характеров,  рассматривает  их  с  различных  точек  зрения  –  с  собственно  гражданской  и  с  собственно  идейной.  Отсюда  и  возникают  существенные  различия  сатирического  и  мениппейного  пафоса  литературных  произведений.  Например,  в  романе  М.А.  Булгакова  «Мастер  и  Маргарита»,  необходимо  разграничивать  сатиру  и  мениппею.  Иногда  роман  называют  сатирой,  но  это  злоупотребление  термином.  Мистическое  появление  Воланда  и  его  свиты  в  стране  убеждённых  атеистов,  его  встреча  с  редактором  и  поэтом  антирелигиозного  журнала,  фантастические  превращения  героев  романа,  фарсовые  приёмы  буффонады  на  сцене  театра  Варьете,  забавляет  как  комический  маскарад,  постоянно  переходящий  в  весёлую  пародию  на  советское  общество.  При  этом  автор  даёт  обнажённое  и  сниженное  изображение  человеческих  пороков:  грубость,  ложь,  равнодушие,  жадность,  эгоизм,  пьянство,  с  обильными  бытовыми  элементами.  В  романе  сатира  и  мениппея  идут  рука  об  руку,  начиная  с  первых  глав  произведения:  сатирический  портрет  МАССОЛИТа  и  Грибоедовского  дома;  магическое  шоу  злого  духа  театра  Варьете,  призванное  сатирически  выявить  тщеславие,  жадность  и  легковерие  нуворишей,  захват  Воландом  и  его  свитой  квартиры,  откуда  уже  в  течение  нескольких  лет  исчезают  люди. 

Таким  образом,  мы  считаем,  что  мениппея  –  термин,  которым  обозначается  разновидность  сатирического  пафоса.  Обращение  М.А.  Булгакова  к  ней  закономерно.  Мениппея  явилась  наиболее  адекватным  способом  выражения  особенностей  постреволюционной  эпохи.

Список  литературы: 

1. Бахтин  М.М.  Проблемы  творчества  поэтики  Достоевского  [Текст]  /  М.М.  Бахтин.  –  [5-е  изд.,  доп.].  –  Киев:  NEXT,  1994.  –  509  с.
2. Гаспаров  Б.М.  [Электронный  ресурс]  /  Б.М.  Гаспаров.  Neue  Russishe  Literatur  Almanach.  V.  4–5,  1983.  –  [Электронный  ресурс]  –  Режим  доступа.  –  URL:  http://ru.wikipedia,  свободный,  яз.  рус.
3. Клейман  Р.Я.  Мениппейные  традиции  и  реминисценции  Достоевского  в  повести  М.  Булгакова  «Собачье  сердце»  [Текст]  /  Р.Я.  Клейман  //  Достоевский:  Материалы  и  исследования.  –  Л.,  1991.  –  Вып.  9.
4. Махлин  В.Л.  Мениппея  //  Литературная  энциклопедия  терминов  и  понятий  /  Гл.  ред.  и  сост.  А.Н.  Николюкин.  –  М.,  2001.  –  Стлб.  526. 
5. Помяловский  И.В.  Марк  Теренций  Варрон  Реатинский  и  Мениппова  сатура  [Текст]  /  И.В.  Помяловский.  –  С.-Петербургъ:  печатня  В.  Головина,  1869.  –  304  с.
6. Попова  И.Л.  «“Мениппова  сатира”  как  термин  Бахтина»  [Электронный  ресурс]  //  «Вопросы  литературы».  –  2007.  –  №  6.  –  [Электронный  ресурс]  –  Режим  доступа.  –  URL:  http:  //  www.pandia.ru 
7. Frye  N.  The  Anatomy  of  Criticism,  Four  Essays  [Электронный  ресурс]  /  N.  Frye.  –  Princeton  University  Press,  1957.  –  [Электронный  ресурс]  –  Режим  доступа.  –  URL:  northropfrye-theanatomyofcriticism.blogspot.com/2009/02/fourth-essay-rhetorical-criticism.html
8. Griffin  D.  Satire:  a  Critical  Reintroduction  [Text]  /  D.  Griffin.  –  Lexington:  University  Press  of  Kentucky,  1994.
9. Salzman  P.  Narrative  Contexts  for  Bacon's  New  Atlantis:  New  Interdisciplinary  Essays  [Текст]  /  P.  Salzman  in  Bronwen  Price,  Francis  Bacon's  New  Atlantis.  –  Manchester  University  Press,  2002.