ИНФОРМАЦИОННАЯ ВОЙНА КАК ФЕНОМЕН ИНФОРМАЦИОННОГО ОБЩЕСТВА

АННОТАЦИЯ

Данная статья посвящена такой актуальной для современного общества теме, как информационная война, которую по праву можно назвать феноменом информационного общества. Однако, несмотря на актуальность, ввиду относительной молодости данных понятий, обозначенная проблема мало изучена и требует дальнейших исследований. Соответственно, значительное внимание уделяется необходимому для комплексного изучения проблем современного социума анализу научных и философских исследований как в области информационного общества, так и в области информационной войны. В заключение автором отмечена практическая значимость изучения информационной войны.

Ключевые слова: информационная безопасность, информационная война (ИВ), информация, информационное общество (ИО), информационное пространство.

Современный XXI век все чаще принято называть «эрой информационных технологий», в которой совершается колоссальный вклад в разработку методов ведения, а также борьбы с информационной войной, в условиях которой информационная безопасность стала чуть ли не панацеей при решении проблем информационного общества. Понятие же современного информационного общества эквивалентно понятию «постиндустриальное общество», учитывая рост политической, социальной и военной значимости информационного противоборства государств, а также огромных вложений в научно-исследовательские центры. А ряд постиндустриальных государств уделяют колоссальное  значение развитию науки, техники и информационной безопасности своей страны, прекрасно осознавая значимость воздействия СМИ на массовое сознание как на региональном, так и на международном уровнях. Так, например, США по сей день сохраняют одно из лидирующих мест и в мировой экономике, и в области разработок медиатехнологий за счет наличия лучших институтов изучения информационной войны и т.д. В свою очередь, Япония во многом благодаря огромному вкладу в науку и в развитие технологий стала одним из мировых экономических лидеров и продолжает удерживать свое влияние.

Еще в XX в. Д. Бэллом в труде «Грядущее постиндустриальное общество» были проанализированы особенности развития индустриальных и постиндустриальных обществ, в результате чего он выявил отличительную особенность НИОКР США, которая заключалась во вкладе большей части средств государственного бюджета, предоставляемых федеральным правительством, без которых развитие индустрии шло бы гораздо медленнее [2, с. 506].

Касательно XXI в.: ведущими государствами огромное внимание уделяется защите информационного пространства своего государства. Так, в мае 2011 г. в США принята «Международная стратегия для киберпространства», в которой декларируется, что информация и национальная информационная инфраструктура в целом – стратегический ресурс, при условии, что в формирующейся в XXI в. полицентристской системе международных отношений все более активную роль в информационном противоборстве начинают играть различные негосударственные субъекты. Достаточно вспомнить официальное заявление экc-президента США Б. Обамы: «Кибершпионаж и преступления в информационно-коммуникационных сетях стали нарастающей тенденцией. Поэтому кибербезопасность –  это высший приоритет национальной безопасности страны в XXI в.» [4, с. 232].

На сегодняшний день и в российском научном экспертном сообществе имеются ценные разработки, посвященные осмыслению и изучению технологий ведения ИВ как межгосударственного противоборства. Официально приняты Доктрина информационной безопасности РФ и Основы государственной политики РФ в области международной информационной безопасности на период до 2020 г. [4, с. 232]. С каждым разом совершенствуя доктрины информационной безопасности, Правительство РФ приняло Постановление «Об утверждении программы «информационного общества (2011-2020)», вместо действовавшего распоряжения Правительства РФ от 20.10.10 г. А 5.12.16 г. была принята усовершенствованная Доктрина информационной безопасности, сменившая Доктрину 2000 г., предусматривающая борьбу с широким спектром информационных воздействий. Значимость данной проблемы доказывает принятие различных стратегических курсов по противодействию информационным атакам рядом ведущих государств, таких как США, РФ, ФРГ, Великобритания и т.д.

Необходимость защиты информационного пространства обусловлена социально-политическими особенностями XXI в., характеризующимися глобализацией информационных процессов, развитием и господством информационных технологий. И в этих условиях ИВ стала одним из важнейших инструментов давления на соперников, а также манипуляции массовым сознанием, задачу которой еще более облегчает социальная тенденция– развитие клипового мышления среди молодежи. Наряду с этим немаловажной проблемой современного общества при всем изобилии информации является ее достоверность.

Ярким примером современных международных конфликтов становится активное информационное противостояние противоборствующих государств и организаций, в ходе которых можно далеко не сразу распознать агрессора.  Так, например, война в Сирии, Палестино-Израильский конфликт, вооруженный конфликт на востоке Украины вызывают неоднозначную оценку как ряда политиков, так и аналитиков, что усложняется политизированной подачей информации СМИ разных государств.

Что же касается современного информационного пространства, то оно представляет собой сложную систему взаимодействия объектов, вступающих в информационное общение посредством технологий и технических каналов коммуникации. Фактически безграничные возможности каналов коммуникации и новейших информационных технологий усложняют не только процесс «фильтрации» поступаемой информации, но и защиту информации. Достаточно вспомнить скандалы с Wikileaks, благодаря которым были раскрыты «нелицеприятные» действия американских спецслужб, о чем узнало все мировое сообщество. Данный факт лишь свидетельствует о том, что СМИ по праву именуют «четвертой ветвью власти», имеющей колоссальное влияние на сознание людей. Ведь даже один из мировых лидеров, в частности США, позиционирующий себя как «оплот демократии», обладающий передовыми информационными технологиями, не всегда в состоянии сберечь информацию, серьезно дискредитирующую государство.

Еще в XX в. аналитики и философы акцентировали внимание на ускорении развития НТР. Так, согласно представлениям Д. Прайса о «законе экспоненциального роста», количество журналов растет не линейно, а экспоненциально. «Константа выражается примерно 15 годами для удвоения, что соответствует десятикратному увеличению за 50 лет и тысячекратному увеличению – за полтора столетия…» [13, с. 100-101]. А скорость ускорения в XXI в. еще более возросла, что усложняет задачу сохранения социальной стабильности как отдельно взятых государств, так и мирового сообщества.

 Актуальность данной статьи заключается в том, что информационная война в современном мире представляет собой технологию ведения войны или конкурентной борьбы, главной целью которой является манипуляция общественным сознанием, и для этого используются всевозможные способы, имеющие как конструктивную, так и деструктивную функции. При этом «враг» может остаться и неизвестным, что уже усложняет пути решения проблем. Также ИВ – это неотъемлемую часть современных социально-политических, экономических процессов, и без понимания механизмов ее воздействия практически невозможно дать объективную оценку существующим социальным проблемам.

Однако, несмотря на столь масштабные разработки, проблемы решения информационной войны остаются открытыми. Какой же смысл вкладывается в понятие «ИВ»? Является ли ИВ неотъемлемой частью информационного общества и почему? Нет и единой интерпретации информационного общества.

Несмотря на то, что с ИВ столкнулись в 1980-е гг. и ее суть пыталось постигнуть огромное количество социологов, политологов, философов и исследователей, единого определения до сих пор не существует.

Изучением ИВ занимались и занимаются ведущие аналитики различных стран, такие как Почепцов Г., Разуваев В., Тульчинский Г., Панарин И., Завадский И., Расторгуев С., Афанасьева Г., Лайнбаржден П., Кнориг В., Козер Л., Ласвель Г., Бжезинский З. и др.

На сегодняшний день также актуально утверждение Д. Белла, что война стала «работным домом» техники, но современная война совершенно по-новому заставила работать науку на технологию (Первая мировая война стала последней «из старых войн» человеческой цивилизации)… Но с изменившейся ролью науки она стала первой из «новых» войн [2, с. 194]. Им было отмечено, что наука сама по себе стала оформившейся силой, но силой, лишенной внутреннего единства, кроме воплощенного в профессиональных ассоциациях, и поддерживаемой политическим влиянием той старой верхушки, которая играла заметную роль во время и сразу после окончания Второй мировой войны [2, с. 503].  Сложно не согласиться с данным высказыванием, поскольку грамотное применение научных открытий и возможностей является залогом успеха процветающего государства. А новым видом войны в меняющейся обстановке по праву стала информационная.

Автор солидарен с высказыванием Шведа Д.А. о том, что ИВ рассматривается как коммуникативная технология по воздействию на информацию и информационные системы противника с целью достижения информационного превосходства в интересах национальной стратегии при одновременной защите собственной информации и информационных систем. Однако не стоит отрицать и проблему воздействия ИВ на сознание противника, являющегося мощнейшим оружием.

Еще в свое время Джордж Стейн, говоря об ИВ, отметил, что ее целью является разум, особенно разум тех, кто принимает ключевые решения по поводу войны и мира, а с военной точки зрения – разум тех, кто принимает ключевые решения, когда и как использовать имеющиеся силы и возможности стратегических структур. Можно считать, что определенные инструменты холодной войны, такие как Радио Свобода Европа, Радио Марти или ЮСИА, были генеральной репетицией информационной войны. Именно данное отличие ИВ от вооруженной делает ее непредсказуемой и еще более опасной, поскольку враг не всегда известен и имеет «лицо», а ее влияние на общественное сознание наделяет ее безмерной властью над противником, а порой и целыми поколениями.

Одним из ярких примеров воздействия на массовое сознание, повлекшего серьезные последствия, стала победа НСДАП в нацистской Германии и развязывание Второй мировой войны и т.д. Еще в XX в. нацистами активно применялись разработанные Йозефом Геббельсом методы пропаганды, в распространение которой вовлекали новейшие в то время СМИ (радио, газеты, телевидение), сейчас это называется «метод многократных повторов».

Время не стоит на месте, и с совершенствованием информационных технологий, а также с «укоренением» клипового мышления воздействие на массовое сознание облегчается. Казалось бы, появление Интернета, социальных сетей, СМИ создало прекрасные возможности для коммуникации, однако высокая зависимость от социальных сетей подростков, взрослого населения – от телевидения и мн. др. становится глобальной проблемой, наносящей существенный урон здоровью нации. Так, многими аналитиками и философами укоренение клипового мышления объясняется ответом на возросшее количество поступающей информации. Канадский философ Маршалл Маклюэн в труде «Галактика Гутенберга» назвал предпосылки появления клипового мышления, описывая трансформацию общества в «электронное общество» или «глобальную деревню», в котором с помощью электронных средств коммуникации формируется многомерное восприятие мира. Но при этом они же, по его мнению, возвращают человеческое мышление к дотекствой эпохе [3, с. 115]. В свою очередь, Элвин Тоффлер в своей книге «Третья волна» рассматривал ее как неотъемлемую часть информационного общества.

Живя в информационном обществе, мы можем считать себя счастливыми людьми, поскольку именно в нем реализованы мечты мыслителей, философов, мечтающих о демократизации и либерализации социально-политических и экономических систем, высоком уровне социальной мобильности, применении информационных технологий в производстве и, главное, одной из важнейших ценностей личности человека становятся его интеллектуальные возможности.  Однако, несмотря на все достоинства, как показывает практика, причин для беспокойства у аналитиков, психологов, политологов и др. специалистов немало.

Например, российский аналитик А. Удович, оценивая современную социально-политическую ситуацию, утверждает, что сегодняшний информационный фон герметизирует сферу, формирующую духовные приоритеты нашего времени, которыми манипулируют СМИ. А современный человек, отказавшийся от книг, сузил поле духовного обзора и попал во власть «злых гномов» массовой культуры. Поэтому он и проявляет удивительную беспомощность в оценке мировоззренческих проблем, все более отчетливо оформляющихся в сегодняшнем кризисном мире [7, с. 10]. 

Так почему же ИВ мы рассматриваем как феномен информационного общества?

Понятие «ИВ» стало использоваться лишь с середины 1980 года, после начала активного изучения «информационного общества», образовавшегося во второй половине 1960-х гг., это было связано с ростом научно-технической революции и увеличением роли постиндустриальных государств, а также неоднозначной оценкой ИВ и информационного общества и ее влияния на ход исторических и политических событий. В этой связи ИВ можно сравнить с «продуктом» информационного общества. А без понимания особенностей информационного общества сложно представить механизм ведения ИВ. Как уже было сказано ранее, единое определение ИВ отсутствует.

Ее изучением занимались такие исследователи, философы и социологи, как Дж. Гелбрейт, Э. Тоффлер, Д. Рисмен, Д. Бэлл, Ю. Хабермас, Ф. Уэбстер, Х. Маклюэн и мн. др., дающие ей неоднозначную оценку.

Так, например, американский исследователь Т. Стоуньер информационное общество рассматривает как общество, основой которого становится не материальное производство, а производство знаний и информации на базе передовой информационной технологии.

В свою очередь, Э. Тоффлер в одном из философских трудов «Метаморфозы власти» проводит анализ проблем общества на тот момент еще XX в. социальных конфликтов и глобальных проблем, с которыми столкнется человечество на рубеже веков. И, обозначая новый виток межэтнических и геополитических столкновений, Э. Тоффлер был убежден в том, что  важно как можно быстрее адаптироваться к стремительным переменам, поскольку видит современный мир как некую «Третью волну» – информационное общество, образованное в результате повсеместного распространения ПК, турбореактивной авиации, гибких технологий. В информационном обществе складываются новые виды семьи, стили работы, жизни, новые формы политики, экономики и сознания. Символами «Третьей волны» становятся целостность, индивидуальность и чистая человеческая технология [8, с. 295]. Данный труд как никогда актуален в эпоху, когда информация стала одним из самых опасных средств как противоборства, так и противодействия в любой сфере подсистемы общества.

Достаточно актуальна позиция группы авторов, таких как К. Кенистон и П. Гудмен, в условиях возросшей тенденции гедонизма среди молодежи. Они использовали термин «постиндустриальное общество», чтобы обозначить серьезную трансформацию ценностей значительной массы молодежи, которая, как пишет Кенистон, стремится к «поиску мира, расположенного по ту сторону материализма, к отказу от материализма и стяжательства». Гудмен полагает, что наблюдается поворот в сторону «экономики личного самообеспечения», независимой от эксцессов машинной цивилизации [2, с. 418].

Процессы, происходящие в ИО, А.В. Бузгалин называет «глобальной гегемонией корпоративного капитала». Ее слагаемые: во-первых, тотальный, проникающий во все поры жизни человека рынок – тотальный рынок как пространство борьбы гигантских сетей; во-вторых, власть виртуального фиктивного финансового капитала, «живущего» в компьютерных сетях; в- третьих, целостное подчинение личности работника: творческий потенциал, талант, образование – вся жизнь человека-профессионала присваивается современной корпорацией; в-четвертых, монополизация первым миром ключевых ресурсов и экспорт грязных технологий, социальной «грязи» в третий и второй миры; в-пятых, глобальное политическое и идеологическое манипулирование, информационное и культурное давление [9, с. 53].

Однако ряд мыслителей и философов видели и преимущества информационного общества. Например, обращаясь к значимости новшеств в информационном обществе, многие мыслители и социологи по-разному оценивали рост влияния информационных технологий. Так, еще в 1956 г. Герберт Маркузе,  немецкий и американский философ, социолог и культуролог, представитель Франкфуртской школы, дает положительную оценку общества второй половины XX в. Он говорит о том, что в индустриально развитых капиталистических обществах руководство стремится к тому, чтобы утратить свой эксплуататорски-подавляющий характер и сделаться «рациональным», не ликвидируя при этом политического господства. Он пишет: «Господство обусловлено лишь способностью и интересом сохранять и расширять аппарат как целое». Достаточно неоднозначную интерпретацию он дает тоталитарному режиму, найдя в нем и некие положительные черты. Маркузе считает, что объективно возросшую репрессивность следует распознавать в «интенсивном подчинении индивидов гигантскому аппарату производства и распределения, в деприватизации свободного времени, в почти неразличимом сплавлении конструктивной и деструктивной общественной работы». Но парадоксальным образом эта репрессивность может исчезнуть из сознания населения, так как легитимизация господства приобретает новый характер, а именно ссылку на «постоянно растущие производительность и господство над природой, делающие жизнь людей еще более комфортабельной» [7, с. 30-32]. Р. Лейн выдвинул концепцию «общества знания». Он пишет: «В качестве первого приближения к определению можно сказать, что обладающее знаниями общество – это такое общество, члены которого в большей мере, чем члены других сообществ: …3) выделяют значительные ресурсы на получение знаний, в результате чего имеют большой их накопленный объем…» [1, с. 650].

Приняв во внимание ряд концепций информационного общества, сложно не согласиться с новыми тенденциями развития современного социума, выраженными в усложняющейся системе взаимодействия между группами социальных общностей. И актуальность изучения ИВ сводится к ее неизбежной составляющей в постиндустриальном обществе как одному из негативных проявлений коммуникации и реализации социально-политических и экономических целей различного масштаба. Как показала всемирная история, война является неизбежной частью политических процессов в распределении сфер влияния. Однако если на более ранних этапах развития человечества ярко выраженные империалистические устремления государств могли быть реализованы благодаря военно-политической мощи агрессора, то с XX в. они пресекаются нормами международного права, а также необходимостью недопущения третьей мировой воны. Любое «адекватное государство» осознает степень опасности ядерной войны, и соответственно, вынуждено искать иные, более подходящие способы воздействия на противника. И этим способом в условиях современного мира становится ИВ, учитывающая малейшие детали объекта, на который направлено воздействие.

Так, например, российские аналитики и исследователи в области ИВ Цыганков В.В., Бородин В.А., Шишкин Б.  характеризуют распространение таких черт общества, пока в основном в европейских государствах, как формирование «трехмерных людей», ориентированных на развлечения, бизнес и потребление, становящихся идеальными биороботами-исполнителями. Поэтому подчинение ценностей экономической целесообразности с одинаковой степенью гарантирует экономическое процветание и гибель постмодернистской христианской цивилизации [1, с. 37]. При этом Цыганковым В.В. предлагается решение научной проблемы в создании и ускоренной разработке новой дисциплины – теории информационной войны, поскольку, находясь на стыке таких отраслей обществознания, как социология, политология, экономика, эта теория должна стать фундаментом для разработки методологии, методов и технологии регулирования и управления информационными войнами эпохи перемен. Автор согласен с мнением этого аналитика в необходимости разработки новой дисциплины – теории информационной войны и считает, что внедрение данной теории в среду на разных ступенях образования позволит облегчить борьбу с информационным воздействием на население.

Как показывает практика, любое общество несовершенно, однако лишь только с рождением информационного общества начался процесс демократизации и либерализации социально-политических и экономических систем многих государств, выражающийся в высоком уровне социальной мобильности, применении информационных технологий в производстве и, главное, в том, что одной из важнейших ценностей личности человека становятся его интеллектуальные возможности.  То есть «укоренение» принципов меритократии! Но оборотной стороной данного общества стала ИВ, которую по праву можно считать «продуктом» информационного общества.

Список литературы:

1. Бухарин С.Н. Методы и технологии информационных войн / С.Н. Бухарин, В.В.Цыганков. – М. Академический Проспект, 2007. – 382 с.
2. Бэлл Д. Грядущее постиндустриальное общество: опыт социального прогнозирования: перев. с анг./Д. Бэлл, под ред. В.Л. Иноземцева: М.: Академия, 1999 – 783с.
3. М.Маклюэн. Галактика Гутенберга. Сотворение человека печатной культуры: прев. с анг./ Маклюэн М. - М.: изд. «Эльга», 2004 - 217 с.
4. Основы государственной политики РФ в области международной информационной безопасности на период до 2020 года (утв. Указом Президента РФ от 24.07.2013г. № Пр-1753 – c.232)
5. Почепцов Г. Информационные войны/под ред. С.Л.Удовика при содействии ООО «Эльга»: М.: изд. «Рефл-бук» - 2000 – 556 с.
6. Тоффлер Э. Метамарфозы власти: пер. с англ./Э. Тоффлер. – М.: ООО «Издательство АСТ»,2003– 669с.– (Philosophy)
7. Удович А. Великая российская гламурная революция//Московские новости - 26.01.-1.02.2007 - №3. – 30-32с.
8. Хабермас Ю. Техника и наука как «идеология» / пер.с нем. М.Л. Хорькова. – М.: Праксис  2007–  377с.
9. Цыганков В.В.Интеллектуальное предприятие. Механизмы овладения капиталом и властью/ В.В. Цыганков, В.А. Бородин, Б.Н.Шишкин– М.: Университетская книга, 2004–425 с.
10. Члены ШОС внесли в ООН правила обеспечения международной информационной безопасности//Аргументы.ру.2015.29.01.URL: argumentiru/com/politics?2015?01?387695
11. Цит. По: Информационное оружие супердержавы: кибервойна и «управляемые кризисы»//Военно-политическое обозрение. 2012. 4 мая. URL: http//www.belvpo.сom/10497.html (дата обращения: 27.02.2015)
12. Lane R.E. The Decline of Politics and ideology in a Knowledgeable Society // American Sociological Review. Vol.21 No.5 October 1966. P.650
13. Price D. Science Since Babylon//Colombia University Press. 1986.P.301