ЗНАЧЕНИЕ ФАКТОРА ГЕОГРАФИИ В ФОРМИРОВАНИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ

В современном мире географический фактор по-прежнему сохраняет значение для развития государства и его взаимодействия с остальными участниками политического процесса. В трудах многих мыслителей выдвигалась теория, согласно которой именно географическое положение определяло культуру, экономику и даже тип политического устройства государства. В истории философии концепция географического детерминизма имеет различные интерпретации. Немецкий геополитик И.Г. Гердер считал, что климат и географическое положение не определяют существование государства, а лишь создают среду, где проявление тех или иных качеств народонаселения более вероятно [2, c. 58]. В отличие от него, французский философ Шарль Монтескье сформулировал кредо географического детерминизма: «Власть климата есть первейшая власть на Земле» [5, c. 673]. Это означало связь между географическими характеристиками среды, в которой существовало государство и формой организации его политического бытия. Монтескье считал, что для государств, обладающих территорией большого размера, часто характерен авторитаризм. Это объясняет тенденцию к централизации власти в руках одного человека или группы правителей, а также стремление сохранить и расширить имеющиеся территории. В государствах с малыми территориями и умеренным климатом преобладает республиканское правление.

Создатель концепции антропологической географии Фридрих Ратцель включил в нее – в качестве периферийного органа государства – границу как признак роста, силы или слабости и изменений в его организме и стремления вобрать в себя более ценные элементы физического окружения: русла рек, районы, богатые ресурсами [6, c. 89]. Протяженность границ и их местоположение исторически являлись одной из причин конфликтов между государствами. Отчасти это объясняется тем, что у государственных границ нет сложившейся формы, они находятся в постоянном движении [4, c. 90]. Древние греки, вступая в территориальный спор друг с другом или с соседями-персами, часто объявляли перемирие и проводили новые границы, чтобы избежать бессмысленных войн. На протяжении нескольких столетий мирной жизни Османская империя выделяла сотням религиозно-этнических анклавов номинальную автономию и защищала их друг от друга. В настоящее время такую же политику проводит Европейский союз, настаивая на мирном разрешении конфликтов при помощи переговоров, а не военной силы [6, c. 113].

Немецкий геополитик Карл Хаусхоффер также придавал большое значение географическому фактору. Исследователь является автором понятия «чувство границы» [9, c. 28]. Он считал, что страны с обостренным «чувством границы» склонны к войнам, помогающим расширить существующее «жизненное пространство» [9, c. 42]. Режимы этих стран часто представляют собой тоталитарные, каковым являлся созданный Адольфом Гитлером третий рейх Германской империи. Для их внутренней политики характерны контроль за всеми сферами жизни общества, но при этом соблюдается видимость оппозиции и сохранения некоторых прав и свобод граждан.

В качестве отечественного представителя географического детерминизма можно выделить Л.М. Мечникова, изучавшего взаимосвязь форм власти и географических факторов. Исследуя феномен восточной деспотии, он делает вывод о его обусловленности географическими факторами. В качестве примера ученый приводит Древний Египет, где формирование авторитарной власти фараонов определялось неблагоприятными географическими условиями: сухим, влажным климатом и отсюда – риском неурожая [4, c. 23]. Заметим, что современный Египет по-прежнему остается авторитарным государством, а точнее – военной диктатурой, где ключевые посты властной вертикали сосредоточены в руках военных.

Географический фактор в значительной степени повлиял на развитие западной цивилизации. По мнению Н. Фергюсона, афинская демократия и римская империя возникли в районе так называемого «плодородного полумесяца» – района между долиной Нила и слиянием Тигра и Евфрата. Отчасти по причине столь благоприятных географических условий здесь зародились основы наук – арифметика, геометрия, а также гражданское право, архитектура, атлетика и некоторая часть современного английского лексикона [7, c. 49]. Но есть и примеры обратные, когда фактор выгодного географического положения не использовался государством в должной мере. В книге «О Китае» Г. Киссинджер утверждает, что Китай исторически намного превосходил европейские страны не только по численности населения и по размерам территории; до промышленной революции Китай был и намного богаче [3, c. 24]. Объединенный широкой системой каналов, соединяющих большие реки и густонаселенные центры, Китай на протяжении нескольких веков имел наиболее производительную экономику и был наиболее населенной торговой зоной [3, c. 27], но не сумел извлечь выгоду из своего географического положения. Политика самоизоляции от западной культуры и ориентация на сохранение традиций в ущерб прогрессу привела к формированию в Китае авторитаризма, существующий там и сегодня. Наряду с этим Китай стал частью глобального политического пространства, создав гибкую и современную экономику.

Вообще следует особо отметить интерес к географической проблематики в западной геополитической школе. Одним из наиболее ярких ее представителей является Р. Каплан, утверждающий теорию частичного географического детерминизма [1, c. 92]. Интерес представляет анализ автором роли географического фактора в тех политических реалиях, в которых находится современная Россия. Согласно Р. Каплану, Россия представляет собой географически уязвимую континентальную державу, границы которой не защищены естественными преградами в виде горных цепей или рек [1, c. 97]. Также автор вступает в заочную полемику с Г. Киссинджером, утверждая, что Китай достаточно эффективно использует свое географическое положение. В частности. Р. Каплан полагает, что исторически географический императив Китая был обусловлен стремлением доминировать над засушливыми нагорьями «окаймляющих его с трех сторон, от Маньчжурки против часовой стрелки до Тибета», поскольку в этих регионах также находится большая часть пресной воды, запасы углеводородов и других природных ресурсов Китая. В настоящее время Китай держит под контролем эти критические регионы, и именно поэтому он может себе позволить экспансионистскую внешнюю политику и морские амбиции [1, c. 100]

В современном мире географический фактор развития государства сохраняется, но не является основным. К формированию в государстве авторитаризма или демократии приводит не только географическое положение, но и тип политической культуры. Например, в таком арабском государстве как Ирак, несмотря на многоконфессиональное и национальное многообразие, которое могло бы привести к плюрализму, сформировался персоналистский авторитаризм. Ирак, состоящий из трех вилайетов Османской империи – курдов, шиитов и суннитов – мог управляться только сильной централизованной властью, такой как диктаторский режим Саддама Хуссейна. Попытки демократизировать Ирак по западному образцу в результате американской военной интервенции лишь укрепили авторитарные основания его режима. В другом примере – в Иране – вся власть, несмотря на существование светского президента, сосредоточена в руках религиозных лидеров – аятолл, последствием чего является клерикальный авторитаризм. Светские демократические государства не формировались в этих странах не только по причине географического фактора, но и вследствие развития авторитарного типа политической культуры.

Концепция географического детерминизма частично утратила свою актуальность во второй половине ХХ века в связи с появлением множества теорий, выделяющих другие факторы, определяющие тип политического устройства государства: социокультурные, политические, исторические, ментальные. Но, несмотря на это, географический фактор остается одним из ключевых среди тех, что определяют мировую политику и положение в ней отдельных стран.

Список литературы:

1. Арзуманян Р. Возвращение географии // 21 век. – 2013. – №1. – С. 91–110.
2. Голубчиков Ю.Н. Географическая детерминанта исторического процесса // Астраханский вестник экологического образования. – 2013. – №1. – С. 57–71.
3. Киссинджер Г. О Китае. – М.: Астрель, 2012. – 640 с.
4. Мечников Л.И. Цивилизация и великие исторические реки. – М., 1995. – 288 с.
5. Монтескье Ш. О духе законов. – Спб.: Изд-во Пантелеева, 1900. – 720 с.
6. Ратцель Ф. Народоведение (антропогеография) // Классика геополитики ХIХ век. – М.: АСТ, 2003. – Т.1. – 456 с.
7. Фергюсон Н. Цивилизация. Чем Запад отличается от остального мира. – М.: АСТ, 2014. – 544 с.
8. Ханна П. Как управлять миром. – М.: Астрель, 2012. – 320 с.
9. Хаусхоффер К. О геополитике. – М.: Мысль, 2001. – 416 с.