СОСТОЯНИЕ  БЕРЕМЕННОСТИ  КАК  ФАКТОР,  ВЛЯЮЩИЙ  НА  РЕГЛАМЕНТАЦИЮ  УГОЛОВНОЙ  ОТВЕТСТВЕННОСТИ,  В  РОССИИ  И  ЗАРУБЕЖНЫХ  ГОСУДАРСТВАХ

Дядюн  Кристина  Владимировна

канд.  юрид.  наук,  доцент  кафедры  уголовно-правовых  дисциплин  ВФ  РТА,  РФ,  г  Владивосток

E-mail: 

PREGNANCY  CONDITION  AS  THE  FACTOR  OF  INFLUENCE  ON  THE  CRIMINAL  LIABILITY  REGULATION,  IN  RUSSIA  AND  THE  FOREIGN  STATES

Dyadyun  Kristina

candidate  of  juridical  sciences,  associate  professor  of  department  of  criminal  law  VB  RCA,  Russia,  Vladivostok

АННОТАЦИЯ

В  данной  статье  проанализирован  учет  состояния  беременности  при  установлении  уголовной  ответственности.  Автор  изучил  законодательный  подход  различных  государств  в  данной  сфере  в  свете  целесообразности  соответствующих  норм  и  возможности  назначения  справедливого  и  обоснованного  наказания. 

ABSTRACT

In  given  article  the  account  of  a  condition  of  pregnancy  at  a  criminal  liability  regulation  is  analyzed.  The  author  has  studied  the  legislative  approach  of  the  various  states  in  the  given  sphere  in  the  light  of  expediency  of  corresponding  norms  and  possibility  of  appointment  of  fair  and  well-founded  punishment.

Ключевые  слова:  состояние  беременности;  уголовная  ответственность;  наказание;  убийство  матерью  новорожденного  ребенка;  незаконное  производство  аборта;  необоснованный  отказ  в  приеме  на  работу/необоснованное  увольнение.

Keywords:  condition  of  pregnancy;  criminal  liability;  punishment;  murder  by  mother  of  the  newborn  child;  illegal  manufacture  of  abortion;  unreasonable  refusal  in  reception  for  work  /  unreasonable  dismissal.

В  уголовном  законодательстве  большинства  современных  государств  предусмотрен  учет  состояния  беременности  в  качестве  фактора,  влияющего  на  пределы  ответственности.  Такой  подход  представляется  вполне  обоснованным  исходя  из  необходимости  особой  защиты  соответствующих  интересов.  В  то  же  время  несовершенства  формулировок  зачастую  влекут  сложности  толкования  и,  как  следствие,  реализации  конкретных  законодательных  положений.  В  результате  цели  и  задачи,  обусловившие  включение  соответствующих  аспектов  в  уголовный  закон,  искажаются  и  могут  приводить  к  диаметрально  противоположным  результатам. 

Анализ  действующего  уголовного  законодательства  позволяет  выявить  следующие  аспекты  учета  состояния  беременности  при  регламентации  ответственности:

·     В  качестве  квалифицирующего  признака  ряда  составов;

·     Как  привилегирующий  признак  (убийство  матерью  новорожденного  ребенка);

·     В  качестве  признака  потерпевшего  лица  (незаконное  производство  аборта);

·     Как  критерий  необоснованного  увольнения/отказа  в  приеме  на  работу.

Вначале  целесообразно  рассмотреть  вопрос  о  регламентации  ответственности  за  убийство  матерью  новорожденного  ребенка.  Привилегированность  данного  состава  обусловлена  именно  учетом  влияния  беременности  на  психоэмоциональное  состояние  женщины.  Тем  не  менее,  законодательный  подход  к  регулированию  данного  вопроса  в  различных  странах  индивидуализирован.  Представляется,  диспозиция  соответствующей  нормы  должна  содержать  акцент  именно  на  взаимовлиянии  психофизиологического  состояния  женщины,  обусловленного  процессами  беременности,  родов  и  совершения  данного  преступления.  Только  при  таком  подходе  возможно  обеспечение  целей  и  задач  создания  подобной  нормы  и  смягчения  ответственности.  Тем  не  менее,  означенная  конкретизация  признаков  присутствует  далеко  не  во  всех  уголовных  кодексах,  что  на  практике  может  привести  к  необоснованному  смягчению  наказания.  Обозначенный  критерий  в  СНГ  присутствует  только  в  УК  Таджикистана,  Беларуси  и  Молдовы.  Во  многих  уголовных  кодексах  стран  СНГ  подчеркивается  критерий  убийства  матерью  своего  новорожденного  ребенка  (Казахстан,  Беларусь,  Таджикистан,  Азербайджан,  Украина.  Узбекистан)  [1].  Такой  подход  с  одной  стороны  упрощает  содержание  вопроса  относительно  субъекта  данного  преступления,  с  другой  –  усложняет  его,  например,  в  случаях  совершения  рассматриваемого  преступления  суррогатной  матерью  при  наличии  соответствующих  признаков  объективной  стороны  состава.  В  отдельных  кодексах  присутствует  и  оригинальный  подход  к  названию  данного  преступления.  Например,  в  УК  Республики  Молдова  рассматриваемое  общественно  опасное  деяние  обозначено  как  «детоубийство»  [1].  Такой  подход  представляется  не  совсем  верным,  поскольку  любое  убийство  новорожденного  ребенка  есть  детоубийство,  но  не  наоборот. 

Особое  психофизиологическое  состояние  женщины  как  критерий  смягчения  наказания  предусмотрен  в  УК  Латвии  и  Литвы.  УК  Эстонии  и  Болгарии  не  акцентирует  внимание  на  означенном  факторе,  что  чревато  необоснованным  смягчением  ответственности.  Ряд  государств  особо  подчеркивает  обусловленность  рассматриваемого  преступления  соответствующими  психоэмоциональными  отклонениями  как  основание  привилегированности  конкретного  состава  (Дания,  Швеция,  Польша,  Израиль).  В  некоторых  странах  означенные  факторы  не  рассматриваются  в  качестве  привилегирующего  обстоятельства  (ФРГ,  Испания,  Япония,  КНР).  В  США  подобное  деяние  вообще  расценивается  как  преступление  с  отягчающими  обстоятельствами  [3]. 

Смягчение  ответственности  за  рассматриваемое  преступное  деяние  обоснованно  и  целесообразно  только  в  случае  его  обусловленности  особым  психофизиологическим  состоянием  женщины,  что  требует  соответствующего  закрепления  в  конкретной  уголовно-правовой  норме  во  избежание  проблем  толкования  и  правоприменения.  В  иных  случаях  подобные  деяния  следует  расценивать  как  совершенные  при  наличии  отягчающих  обстоятельств.

Следующим  важным  вопросом  является  регламентация  ответственности  за  незаконное  проведение  искусственного  прерывания  беременности.  Следует  отметить,  что  наименее  адекватна  в  этом  плане  позиция  российского  законодателя,  согласно  которой  единственным  криминообразующим  признаком  данного  общественно  опасного  деяния  выступает  отсутствие  у  субъекта  высшего  медицинского  образования  соответствующего  профиля.  Такой  подход  не  учитывает  ни  требования  соответствующих  медицинских  актов,  ни  практические  аспекты  данного  преступного  деяния,  ни  требования  основополагающих  принципов  уголовного  законодательства.  Кроме  того,  во  всех  уголовных  кодексах  стран  СНГ  более  обоснованно  регламентированы  признаки  рассматриваемого  преступления.  В  большинстве  случаев  дифференцирована  ответственность  с  учетом  признаков  субъекта  (Азербайджан,  Таджикистан,  Кыргызия,  Беларусь,  Казахстан,  Узбекистан,  Армения)  [1].  В  УК  Молдовы  закреплены  критерии  незаконности  аборта,  основанные  на  требованиях  медицинского  законодательства.  Уголовное  законодательство  Латвии  и  Литвы  также  достаточно  последовательно  и  адекватно  регламентирует  ответственность  за  рассматриваемое  преступное  деяние:  в  качестве  криминообразующих  признаков  устанавливается  производство  аборта  вне  специализированного  медицинского  учреждения,  при  наличии  противопоказаний.  Отягчающими  признаками  являются:  отсутствие  согласия  женщины,  отсутствие  соответствующих  правомочий  у  субъекта,  производство  операции  в  антисанитарных  условиях,  наступление  тяжких  последствий  [1].

УК  КНР  и  Японии  в  качестве  криминообразующих  признаков  криминального  аборта  закрепляют  самовольное  производство  данной  операции,  отсутствие  у  субъекта  надлежащей  квалификации  [3].

Позиция  законодателя  скандинавских  стран  в  этом  вопросе  весьма  лояльна.  Например,  УК  Швеции  вообще  не  предусматривает  ответственности  за  незаконный  аборт.  УК  Дании  регламентирует  наказание  за  неоказание  помощи  беременной  женщине  для  отца/родственников  ребенка.  УК  Норвегии  к  криминообразующим  признакам  анализируемого  состава  относит  отсутствие  законных  оснований/  разрешения.  Обстоятельствами,  отягчающими  ответственность,  являются:  повторность  деяния;  цель  получения  выгоды;  отсутствие  согласия  женщины  и  ее  смерть  в  результате  произведенной  операции  [3]. 

В  большинстве  европейских  государств  при  регламентации  ответственности  за  незаконное  производство  аборта  также  учитываются  медицинские  аспекты  незаконности  данной  операции:  срок  беременности;  ненадлежащие  условия  проведения  операции;  опасность  для  здоровья  женщины;  производство  аборта  вне  надлежащего  медицинского  учреждения  (Австрия,  Бельгия,  Болгария.  Голландия,  Польша  Франция)  [3]. 

Разумеется,  уголовно-правовой  подход  в  данном  вопросе  обусловлен  общей  политикой  государства.  В  этом  смысле  все  государства  можно  разделить  на  три  группы: 

·     полное  запрещение  аборта  (Афганистан,  Ангола,  Бангладеш,  Венесуэлла,  Египет,  Индонезия,  Ирак,  Иран,  Колумбия);

·     разрешение  абортов  по  специальным  показаниям  (Алжир,  Англия,  Аргентина.  Израиль,  Индия,  Испания,  Португалия,  Мексика,  Польша,  Финляндия,  Япония); 

·     свобода  аборта  (СНГ,  Австралия,  Бельгия,  Болгария.  Венгрия,  Вьетнам,  Германия,  Италия,  Канада,  Франция,  Швеция).

Следует  отметить,  что  в  регулировании  данного  вопроса  необходимо  учитывать  традиции  страны  и  менталитет  граждан,  однако,  как  показывает  практика,  полный  запрет  искусственного  прерывания  беременности  влечет  негативные  последствия:  увеличение  числа  криминальных  абортов,  высокую  смертность,  убийства  матерью  новорожденного  ребенка.  Более  обоснованным  и  целесообразным  представляется  надлежащее  правовое  регулирование  производства  данной  операции  и  установление  адекватного  наказания  за  нарушение  установленных  правил.  При  этом,  учитывая  специфику  вопроса,  при  регламентации  уголовной  ответственности  следует  исходить  из  медицинских  критериев  и  практики.

Следующий  специальный  состав,  учитывающий  состояние  беременности,  —  необоснованный  отказ  в  приеме  на  работу/необоснованное  увольнение  по  соответствующему  основанию.  Отдельная  ответственность  за  указанное  преступное  деяние  установлена  в  пяти  из  десяти  странах  СНГ  (РФ,  Азербайджан,  Таджикистан,  Кыргызия,  Армения)  [1].  Ряд  государств  вообще  не  рассматривает  дискриминацию  в  трудовой  сфере  как  уголовно-наказуемое  деяние  (Израиль,  Швеция).  В  уголовном  законодательстве  большинства  стран  в  настоящее  время  регламентируется  ответственность  за  общее  нарушение  трудовых  прав  без  конкретизации  личностных  критериев  (Грузия,  Испания,  Болгария,  Польша)  [3]. 

Представляется,  что  наличие  в  уголовном  кодексе  специальной  нормы,  обусловленной  необходимостью  особой  защиты  материнства  и  детства,  —  позитивный  фактор,  при  условии  адекватной  регламентации  криминообразующих  признаков  и  установления  соответствующей  санкции.  Например,  действующий  УК  РФ  в  указанных  аспектах  несовершенен:  некорректная  формулировка  диспозиции  затрудняет  применение  соответствующей  нормы,  а  санкция  закрепляет  более  лояльный  подход  относительно  общей  нормы  о  дискриминации  в  сфере  трудовых  отношений.

Суммируя  вышеизложенное,  следует  подчеркнуть,  что  специальная  регламентация  деяний,  причиняющих  вред  означенным  интересам,  должна  учитывать  и  обоснованно  отображать  специальные  критерии  во  избежание  правоприменительных  сложностей.  При  таком  подходе  возможна  последовательная  реализация  и  адекватная  защита  соответствующих  интересов,  гармонично  сочетающаяся  с  назначением  справедливого  и  обоснованного  наказания.

Список  литературы:

1. Уголовное  законодательство  стран  СНГ//  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  www.online.zakon.kz/continent/  (Дата  обращения:  10.10.2014).
2. Уголовный  кодекс  РФ.  М.,  2014.  —  224  с.
3. Уголовное  право  зарубежных  стран.  М.,  2008.  —  352  с.